Тема: Разбор книги «Трагедия великой страны» (автор Николай Рыжков)
Все части:
Часть 1. Алма-Ата, декабрь 1986
Часть 2. Тбилиси, 8 апреля 1989
Часть 3. Фергана, июнь 1989
Часть 4. Баку, январь 1990
Часть 5. Прибалтика: от национализма к сепаратизму
Часть 6. Прибалтика: от национализма к сепаратизму
Часть 7. Прибалтика: суверенитет по-прибалтийски
Часть 8. Фашистские пособники
Часть 9. Позорные судилища
Часть 10. «Незалежна» Украина
Часть 11. СССР: от реформирования к разрушению
Дементий. Я вас категорически приветствую, с вами Дементий, это Внеклассовое чтение и со мной Семён Уралов, книгофил, книголюб, книгочей и главный информатор.
Семён Уралов. Привет.
Сегодня мы завершаем разбор мемуаров Николая Рыжкова, последнего председателя Совмина СССР, «Трагедия великой страны». Если до этого были части, посвящённые разным республикам, то последняя часть, которую надо подробно разобрать, называется «СССР: От реформирования к разрушению».
Рыжков на протяжении всей книги доказывает, что это был совершенно не запрограммированный процесс. Совсем не значило, что нужно и возможно было прийти к разрушению СССР. Конечно, предпосылки и проблемы были, реформирование действительно было необходимо. И до этого ещё дошёл и Андропов, ещё задолго до Горбачёва. Но под видом реформирования проходило разрушение. И Рыжков постепенно рассказывал о том, как это происходило.
Не все же были против СССР, были попытки всё-таки страну сохранить. И Рыжков в своей последней части подробно разбирает, а можно ли было сохранить, какие ошибки были допущены, а какие были уже [неизбежны].
Д. Интересно, интересно это.
СУ. Да. Первый параграф этой части очень важный, здесь надо вчитаться, особенно тем, кто интересуется. Называется он «В недрах партии». Здесь Рыжков подробно разбирает то, как незаметно сначала проходили все эти процессы. Он приводит очень интересный пример. В октябре 1987 года состоялся очередной пленум ЦК КПСС. Пленум был рядовым, работали и — работали. Пленум – это же рабочее совещание, по большому счёту. Горбачёв предлагает повестку дня, членов ЦК заранее информировали о ней, и это было ритуальное действие. И вот Горбачёв по заведенной схеме спросил: кто против, кто воздержался, — формальная такая штука, — у кого есть какие-то вопросы. И тут поднимается Б. Ельцин, — 1987 год — и просит рассмотреть заявление о выводе его из кандидатов в члены Политбюро. «Для всех членов ЦК, даже входивших в Политбюро, это было полной неожиданностью. Естественно, мы тут же спросили у Горбачёва, о чём идёт речь». Ну, как это? Человек, который всю жизнь делал карьеру партийную, выходит и заявляет: «Я ухожу, прошу меня исключить». Что это вообще такое? Причём он же только кандидат в члены ЦК.
Рыжков пишет: «По установленному порядку генсек должен был проинформировать об этом Политбюро, если подобное происходит». Это же ЧП, выход из высшего руководства! «Только Пленум ЦК КПСС имел право избирать и освобождать членов и кандидатов в члены Политбюро, а также секретарей ЦК. Горбачёв этого не сделал, он скрыл от партийных товарищей сам факт существования заявления, что явилось, как показало время, первым звеном в длинной цепи тяжелейших событий…»
Прямых доказательств у Рыжкова, скажем так, нет, но судя по всему, на первом этапе это был договорнячок у Горбачёва с Ельциным. Это же демарш внутри ЦК, то есть высшего руководства. Горбачёв всячески отмазывался, что он якобы не знал об этом, это явно был первый заход во всю эту историю. 1987 год. А я напоминаю, что как раз в 1985-1986 происходили активные контакты Горбачёва с Западом, начало этих процессов, поэтому скорее всего мы имеем дело с договорнячком.
О чём говорит Рыжков? «На следующий день собралось Политбюро, чтобы по традиции подвести итоги Пленума. После информации Горбачёва А. А. Громыко, в тот момент председатель Президиума Верховного Совета, обратился к докладчику с вопросом о дальнейшей судьбе Ельцина. Генсек длинно и туманно высказался в том духе, что сейчас не то время, когда за подобные действия наказывают, и что нужно найти ему работу». То есть человек демонстративно выходит из партии, а глава партии не то, что не наказывает, а предлагает найти ему работу.
И что происходит? «Андрей Андреевич Громыко был старше нас», — я напомню, американцы называли его «Мистер Нет», это легендарный был министр иностранных дел, который жёстко отстаивал интересы страны и давил всех со страшной силой. И вот Громыко обращается к Горбачёву: «Смотрите, Михаил Сергеевич, я думаю, его надо бы отправить послом подальше от нашей страны». Мудрый Громыко понимал, что что-то здесь не так.
Д. Изолировать.
СУ. Да, его нужно изолировать.
Но интерес-то был в чём конкретно у Рыжкова? Рыжков сформировался на Уралмаше, в Свердловске (сегодня это Екатеринбург). Он сам родом с Донбасса, а потом всё его формирование связано со Свердловском. И Ельцин из Свердловска. И что получается? Рыжков на тот момент находится на вершине советской власти, он председатель Совета министров, а Ельцин – это как бы молодая партийная поросль, причём из его родного региона. И вот он рассказывает, что даже Горбачёв его спросил: «Николай Иванович! Что же это творит ваш земляк Ельцин?» То есть, ему, видимо, явно ещё и было неудобно, потому что они с Ельциным из одного региона, такая вот парадоксальная ситуация. Это очень-очень интересно.
Чем отличался советский парламентаризм от современного? Я себе отметил. Какое было правило? В доперестроечный период и в годы перестройки «существовало неписаное правило для докладчиков и выступающих: минимум говорить о достижениях и максимально – о недостатках и задачах». Но теперь «всё поставлено с ног на голову: за одиннадцать лет работы в постсоветском парламенте — восемь лет в Госдуме и три года в Совете Федерации — я не раз слушал доклады и выступления членов правительства страны. Много и красочно говорили они о неких виртуальных “достижениях” и ничего — о недостатках. Это вызывало негативную реакцию со стороны депутатов, но по мере того, как законодательная власть становилась всё более откровенно проправительственной, надежда услышать “от них” правду постепенно таяла, пока не исчезла окончательно».
Он очень аккуратно нам показывает, как эта свалившаяся всем на голову свобода, которой все наслаждались, постепенно прошла, и всё вернулось. Система стала закрытой, говорить стали только о достоинствах, о недостатках не говорили, всё у нас хорошо, всё у нас прекрасно. И это произошло постепенно за его 11 лет работы. Весь этот перестроечный морок, который продавали как великие достижения, очень быстро закончился.
Вот тут очень важная вещь по поводу конфликта в системе власти. Я напомню, что советская власть представляла собой, с одной стороны, партийную вертикаль власти, которая занималась партийным руководством. А с другой стороны, была хозяйственная вертикаль власти: горисполком, райисполком, облисполком и правительство уже на самом верху. В чём, по мнению Рыжкова, была проблема? В условиях последовательной экономической реформы неизбежно требовались изменения политической системы, у нас же объявили кооперативное движение, а политическая система осталась старая.
Рыжков говорит: «Мы отлично понимали, что управление хозяйством чем дальше, тем более сосредотачивается в руках партийного руководства, а между тем, обладая безраздельной властью, партия в лице её лидеров практически не несла ответственности за происходившее в стране. В сложившейся политической системе конституционная законодательная власть, Верховный Совет, как и советы иных уровней, во многом лишь оформляли подготовленные в партийных структуры проекты решений, всё более эффективной становилась избирательная система, авторитет советов, таким образом, размывался, хотя по своей природе и потенциалу они содержали в себе всё необходимое».
Таким образом, первыми они съели советскую номенклатуру — советы, где хоть что-то обсуждалось. И потом в финале остались партноменклатура и хозноменклатура, которые и [схлестнулись, кому и что достанется]. Вот такая интересная история.
Рыжков напоминает (это очень важно), что ещё и Конституцию Советского Союза разрушали: «За 70 лет советской власти было принято четыре Конституции, в 1918, 1924, 1936 и 1977 годах… В 1988 году началась обвальная и бесцеремонная перекройка последней из них. Изменения коснулись половины статей». То есть последний год Советского Союза целенаправленно уничтожали Конституцию, причём как хотели, меняли постатейно. В 1990 году Конституцию поменяли ещё два раза: сначала — для того, чтобы ввести в неё пост Президента и новые госорганы, Президентского совета и Совета Федерации; потом — для ликвидации Совета министров СССР как главной исполнительной власти. А в декабре 1991 года Конституция и вовсе ушла в историю.
Они в этом своём конфликте, избравшись в Верховный Совет и дорвавшись до власти, начали с Конституцией творить всё что попало. Так уже страна выжить, наверное, и не могла, когда с Главным законом творят, в общем-то, что хотят. За два года три раза Конституцию поменяли, хотя за весь период существования Советского Союза до этого Конституцию меняли четыре раза, и каждый раз этому предшествовали обсуждение и референдумы.
Д. А можно это воспринимать так, что они это делали под себя?
СУ. Конечно, да. Они провели первое изменение, создали новый орган – Президентский совет. Что это вообще за х…рня? Что за Президентский совет? Его кто-то выбирает? Что это такое? Это явно Горбачёв под себя создавал.
Д. Самое главное – непонятно, чем он заниматься будет. Бухать вместе будут?
СУ. Ну да, либо власть перехватят неофициальную, это мафиозная система власти.
Потом отдельно изменили Конституцию, чтобы ликвидировать Совет министров СССР – чтобы не мешали им. Напоминаю, что даже во времена Сталина [обсуждение] проекта Конституции, изменений в проект Конституции проводилось почти полгода, в результате чего поступило около двух миллионов различных дополнений и предложений.
А тут в 1990 году втихаря, быстро, кулуарно поменяли три раза Конституцию. Это он и есть, гвоздь [в крышку гроба СССР]: под видом реформирования проходит уничтожение. В телевизоре рассказывают, как мы проводим реформы, как у нас всё происходит, как у нас хорошо. А на самом деле происходит уничтожение основ государства. Ведь что такое Конституция?
Рыжков пишет, как всё происходило. Конфликт был внутри Верховного Совета острый. Туда избирались уже демократы, Верховный Совет бурлит. «В то же время я не мог оправдать членов Верховного Совета в том, что они забрали себе право на обсуждение решения всех вопросов, от законотворчества до хозяйствования, зачастую подменяя исполнительную, а порой и судебную власть. Я так и не понял, почему Верховный Совет едва ли не буквально скопировал структуру ЦК КПСС с его отраслевыми отделами и секторами, только их роль здесь исполняли комитеты и комиссии, причём делали это куда ретивее, чем партийные функционеры».
То есть, сначала произошёл захват власти в Верховном Совете. Затем Верховный Совет копирует систему организации власти, как у партии, и начинает перехватывать управление. Как это выглядит? Наверху идёт борьба, политика: тут Ельцин, тут Горбачёв. Вот, сидит конкретный руководитель предприятия какого-нибудь, и его долбят по линии Совета министров: «отгружай продукцию», а в это же время ему звонит кто-то из Верховного Совета, какой-нибудь председатель комиссии, и говорит: «не смей ничего отгружать, это партократы, вообще нельзя им ничего давать».
Д. А он только валидол глотает.
СУ. Вот представь себе! Те, кто честные, глотают валидол, а нечестные под шумок отгружают не тем, и не другим, а вообще — налево. Произошла полная разбалансировка. Я просто хочу, чтобы мы на уровне схемы это поняли: основной фундамент, Конституция, порушен, непонятно что происходит, две вертикали власти, которые между собой конфликтуют, — партийная вертикаль и хозяйственная. И ещё образовался Верховный Совет, который Горбачёву подыгрывает для того, чтобы разрушить партийную систему власти. Они создают альтернативную вертикаль власти, начинается полный хаос. Но это хаос, если с внешней стороны смотреть. А если изнутри посмотреть, это системная рейдерская операция, продуманный захват и раскачка ситуации. Это очень-очень важно.
Ключевой момент — выборы 1989 года, которые разрушили фактически Советский Союз. «Время приближалось к весне, выборы были назначены на 26 марта 1989 года. Закон о выборах, как и изменения в Конституцию, был принят, борьба кандидатов в депутаты за голоса избирателей развернулась нешуточная. Но её участники оказались в неравном положении… создатели Закона о выборах испугались того, за что сами ратовали: они законодательно предусмотрели раздвоенность грядущего корпуса, в котором часть избранников — 1500 человек — должны были пробиться сквозь густые тернии выборов по территориальному принципу, а другая — 750 человек — легко и безболезненно попадала на Съезд, избранная пока ещё послушными властям общественными организациями». То есть высшая власть провела треть депутатов Верховного Совета через подконтрольные общественные организации. Они объявили, что — мы проводим выборы. Всего выбиралось 2250 человек. Но если две трети выбирались по своим округам, то остальными зашли все, кого они хотели. Красавчики? Красавчики! Под шумок провели всех кого надо.
Д. Я подозреваю, кто туда зашёл.
СУ. Мы потом всех их увидели. Вот хорошая фраза из книги, её стоит запомнить, я её выделил: «Наступило время, как говорили остряки, когда советский народ под руководством КПСС стал бороться против КПСС».
Д. Вопрос. Семен, как можно поддержать «Внеклассовое чтение»?
СУ. Этот день настал. Мы же обещали, что расскажем про наши футболки. Но мы должны немножко рассказать.
Д. Футболки эксклюзивные?
СУ. Нигде их нет. Рассказываем. Их можно купить будет только в Опершопе. И смысл их в том, что те, кто поддерживают этот проект, могут купить только здесь, только в Опершопе. Их не будет ни в каких сетях. Там этого ничего не будет. Мы планировали ещё прошлым летом, и с Дмитрием Юрьевичем об этом договорились, что будет выходить программа, есть слушатели, есть рекламные доходы от YouTube. И оно само себя как-то обеспечивало. Ситуация изменилась. Поэтому доходы от мерча, сувенирной продукции идут на изготовление и обеспечение нашей программы, «Внеклассового чтения». Эта штука абсолютно добровольная. Мы никого не просим. Не то чтобы не просим.
Д. Скажем так, тот, кто хочет.
СУ. Ключевой вопрос — добровольно. Ни в каком другом месте, кроме Опершопа, вы не найдёте эту атрибутику.
Д. Ещё я добавлю. Если мы где-то будем гулять по Санкт-Петербургу и увидим, что идёт кто-то в такой футболке, мы сразу будем понимать, что это наши люди.
СУ. Да. И приоткроем секрет. Для наших читателей и слушателей мы потом будем ещё и устраивать встречи в реале. Мы постоянно проводим встречи со зрителями, со слушателями. Те, кто будет приходить на наши встречи…
Д. Это некий пропуск.
СУ. Да. Это некий пропуск, в том числе и на мероприятия. Это будут особые бонусы. А среди отдельных зрителей будем разыгрывать ещё и призы за самые лучшие вопросы и так далее. Вот так будем действовать.
Д. В общем, друзья мои, тот, кто хочет, тот может помочь. А тот, кто не хочет, пускай не помогает.
СУ. Всё в открытом доступе, конечно.
Продолжаем. В Политбюро образовалось несколько групп, которые были непримиримы. Одна группа — это Горбачёв, Яковлев, Шеварднадзе, Медведев; другая группа: Рыжков, Воротников, Слюньков, Зайков. Было «болото». С начала 1990 года, – Советский Союз прожил до 1991, — с начала 90-го года Политбюро практически прекратило свою деятельность. Всё. Это был главный орган власти, коллективный. Там была личная власть генсека Горбачёва, но его всегда сдерживало Политбюро, он не был всевластен. Как Хрущёв — когда он начал чудить, его Политбюро «попросило». Уничтожили главный орган — Политбюро, который мог сдержать хоть как-то ретивость Горбачёва. И это привело к ГКЧП.
Что такое был ГКЧП? Это была попытка сделать то, что должно было сделать Политбюро, потому что по модели, которую придумали Ленин со Сталиным, Политбюро и было предназначено для того, чтобы генсек не превратился в монарха.
Д. Не скурвился.
СУ. Не скурвился, точно. А тут он заблокировал Политбюро — и всё, и на него уже никто не может повлиять. И поэтому ГКЧП – это была последняя попытка сделать что-то типа Политбюро, которое Горбачёв заблокировал с 1990 года.
С этим разобрались. Следующий фактор кризиса – роковые съезды. Вот, уже избрали депутатов, они уже «демократические». Рыжков пишет: «Первый съезд первых демократически избранных народных депутатов… открылся… 25 мая 1989 года в 10 часов утра». В те дни был всеобщий подъём: демократия, народ за съездом следил, проходило всё в прямом эфире. В те дни, как говорит Рыжков, Горбачёву альтернативы не видели. Киргизский писатель Айтматов внёс кандидатуру Горбачёва на пост председателя Верховного Совета. Получается, что Горбачёв избрал свой новый Верховный Совет, а этот Верховный Совет избирает Горбачёва своим председателем.
Для чего это? Я объясняю на уровне схемы: до этого он был Генеральным секретарём партии. Но в партии есть Политбюро, члены партии, то есть ты в зависимости.
Д. Не разгуляться.
СУ. Ему приходится лавировать, как мы видели, между одними и другими. А тут выбирается новый Верховный Совет, который вместо партии становится верховной властью. И он быстро Горбачёва выбирает своим главой. То есть, он себе проложил: «с генсека я буду спрыгивать, та власть мне не нужна, но я себе создам новую систему власти». И всё это под шумок великой демократии. Его избирают, план Горбачёва воплощается. Пока всё идёт по плану.
Но дальше проходило голосование. Как [власть захватил] Ельцин? Это тоже интересная вещь. Ельцин вышел из партии. 1987 год. Потом его хотели сослать за границу, но в итоге послали «на передержку» в Московский горком. Но происходит интересная штука через несколько дней после съезда. Тогда был Верховный Совет, а ещё был Совет национальностей. Одной из важнейших задач съезда было формирование съездов Верховного Совета. По Конституции он состоял из двух палат: Совет Союза и Совет национальностей. Была такая заморочка Советского Союза, что коммунистический парламент формируется и по национальному признаку тоже. Но это была формальность. «В бюллетень по выборам в Совет национальностей от РСФСР было внесено 12 кандидатур, включая Ельцина. За него проголосовало 1185 человек, против — 964. Все остальные получили меньше голосов «против». Особенность голосования по РСФСР была в том, что при квоте для каждой республики 11 у неё в списках кандидатов было 12. Таким образом, Ельцин в состав Верховного Совета не вошёл». Слишком много проголосовало против него, по всем остальным против проголосовало меньше, поэтому он не попал. Но что происходит? Только начинает работать Верховный Съезд, уже избранный в этот Совет народный депутат из Омска, Алексей Казанник, обращается к Съезду с предложением вместо себя «включить без голосования в Совет национальностей Бориса Николаевича Ельцина». Предложение принимают. Ельцин без выборов, без победы попадает в Верховный Совет СССР. А когда Ельцин станет президентом, этого Казанника из Омска назначат генеральным прокурором.
Д. Какая многоходовка!
СУ. Ты представляешь?
Д. Я подозреваю, может быть, я неправ, что он ещё был заслан туда. Смотри, как всё произошло.
СУ. Да, изначально он не прошёл, его не удалось просунуть с помощью выборов.
Д. Он вот так пролез ужом.
СУ. Не могло это быть без участия Горбачёва. Ельцина не мытьём так катаньем засунули в Верховный Совет, его там не должно было быть. Не имел права он там быть. И вот уже в конце июля 1989 года — только его засунули в марте — в Москве в Доме кино состоялось первое собрание Межрегиональной депутатской группы. Сопредседатели этой группы: Афанасьев, Ельцин, Попов, Сахаров. Всё, что мы потому увидели, — это рождение тех, кто, собственно, развалил Советский Союз. Их туда завели за руку, как мы видим. Создали им все условия. Так сформировалась легальная оппозиционная структура в нашей стране. Она объединила многих из оппозиционных депутатов, лидеров группы, Координационного совета. Года через два они вошли во власть, возглавив Россию, Москву и Ленинград. Я напоминаю, это очень важная вещь. В Ленинграде — демократ Собчак, в Москве — демократ Попов, в России — демократ Ельцин. Так тогда было. Это потом между Собчаком и Ельциным будут конфликты. А изначально это было так. Вот наша демократическая столица, Ленинград. И вождь наш Ельцин.
Д. Да-да. Собчака только так и называли: демократический мэр. Да, первый мэр. Мы забыли про Меншикова.
СУ. И вот, Рыжков говорит, что практически сразу эта Межрегиональная депутатская группа встала на антисоветские, антисоюзные позиции, называя СССР империей. Они сразу заняли жёсткую позицию. У них было два главных требования. Первое — отмена шестой статьи Конституции о руководящей роли КПСС. И второе — легализация забастовок. Их больше ничего не интересовало.
Д. Я не удивился про шестую статью. Но когда ты сказал «легализация», я подумал, что легализация марихуаны. Простите, не то.
СУ. Не то, да. Вычёркиваю. Сначала проституция.
То есть, что им нужно было? Подвергнуть сомнению монополию власти партии и вывести людей на улицу. Всё! Вот их была цель! Уже в 1989 году!
Д. Это всё, как я понимаю, политтехнологические штучки.
СУ. Это именно они и есть. Политтехнологии мы будем разбирать отдельно. Но если коротко, есть два типа политтехнологий: политтехнологии из сферы идей (идеология, убеждение, работа с обществом) и политтехнологии из сферы удержания, захвата и употребления власти. То, что называется макиавеллизм и о чём Макиавелли написал в своей книге. Это разные политтехнологии. То, что про пиар, про общественное мнение — это одни политтехнологии. А которые в глубинах власти, эта вся история — это иные политтехнологии, о которых многие даже не говорят, потому что можно без головы остаться.
Д. Можно вообще пропасть.
СУ. Расскажешь что-то — и вообще исчезнешь.
Интересно, а кто же были те, кто разрушал Советский Союз? Мы про Горбачёва и Ельцина помним. А вот я об Афанасьеве, например, даже забыл. «Вскоре между руководителями Межрегиональной группы началась борьба за лидерство. Попытка Афанасьева встать “над группой” закончилась неудачей. Немаловажной причиной того была поездка в Японию, где он “подарил” ей наши острова, так называемые спорные северные территории». А знаешь, кто такой был Афанасьев? Он в течение многих лет руководил пионерской организацией Советского Союза, мразь.
Д. Молодец какой!
СУ. Представляешь? А мы их уже стали забывать. Я, например, уже забыл про этого Афанасьев.
Д. Я и не знал даже такого. Прямо как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»: «Кемская волость? Забирайте!»
СУ. Но этим всё не закончилось, потом начались девяностые. «До всех этих событий Афанасьев в течение многих лет руководил пионерской организацией страны, воспитывал детей в духе социализма, любви к нашей партии и государству. Вот такие люди с двойной моралью и положили начало предательствам в годы гласности и плюрализма. В стенах руководимого Афанасьевым института учились дети известных партийных и государственных деятелей. Эти потомки затем с огромным удовольствием топтали то, что завоевали родители. Кончилось всё тем, что институт с согласия его руководства и Министерства образования за 100 миллионов долларов купил олигарх Невзлин, став во главе учебного учреждения, к которому не имел никакого отношения».
В общем, всё продал товарищ Афанасьев.
Дальше он разбирает историю про Сахарова. Как эту Межрегиональную депутатскую группу характеризовали на Западе. Он приводит интересные цитаты: «”Таймс оф Индия” утверждала, что МДГ», — группа Ельцина, — «представляет из себя смесь анархистов, коммунистов, либералов, националистов и социал-демократов… и всё, что они говорили, имеет мало общего с каким-либо прагматическим подходом, пожалуй, эта группа слишком малосвязанна, чтобы быть достаточно эффективной».
А вот британская Daily Telegraph писала, что усилия этой группы «идут гораздо дальше реформ, которые продвигает президент Горбачёв». Британцы уже понимали, что эти люди идут в нужном направлении, «это наши люди».
Я думаю, что Ельцин и Горбачёв на определённом этапе были внутри одного сценария. А потом… Знаешь, как это [происходит], когда крысобоя выращивают? Когда из массы крыс [выделяется] одна, которая всех потом съест, она становится крысой-людоедом. А потом в финале «Ельцин – Горбачёв» выбрали того, кто победит. В этом смысле американцам было всё равно, кто победит.
Д. Оба они крысы.
СУ. Когда это произошло? До этого Горбачёв катался постоянно на встречи с Тэтчер, со всеми другими. А вот с Ельциным начали с 1989 года напрямую работать, когда он совершил поездку в США. И взяли на амбицию. Рыжков напоминает истории про Ельцина (как он из самолёта выходил и так далее), про Попова он напоминает. Это тоже очень важная история, потому что захват власти в стране без захвата власти в столице невозможен. Я всегда всем повторяю, что все майданы начинаются в столице, и главные [события] всегда происходят тоже там.
В Питере был Собчак, новый демократический мэр. А в Москве большую роль сыграл Гавриил Харитонович Попов, который занимает позицию первого мэра столицы. Он был активным уничтожителем КПСС. Пока он пребывал «в кресле градоначальника столицы, он максимально использовал пост в своих личных целях: реквизировал “хороший кусок” партийной и государственной собственности, на базе которой создал во главе с собой большое частное учебное заведение — Международный университет». Его задача была на посту мэра забрать у партии собственность. Понятно, нет собственности — ничего партия сделать не может. То есть задача мэра была не городом заниматься. Поэтому потом Лужкова и выбрали, он хоть какой-то хозяйственник, по сравнению с Поповым. Москва при Попове, кто помнит, — это просто…
Д. Видишь, ему не отвлечься было.
СУ. У человека были другие дела. И потом наступила точка невозврата. Точка невозврата, я напомню, — это 12 июня 1990 года, когда из Советского Союза вышла Россия. У нас есть этот праздник, который никто не может объяснить, что это такое. 12 июня.
Д. Кинули поляков.
СУ. Нет. Это у нас ноябрьский праздник. А 12 июня, в начале лета, день России. Есть праздник. А что это за праздник? А это день принятия государственного суверенитета РСФСР. Это день, когда РСФСР вышла из состава Советского Союза. Мы постоянно забываем [об этом], говорим: «Хохлы вышли…» Они вышли 24 августа 1991 года. А Россия ельцинская, РСФСР, тогда ещё вышла из Советского Союза, в июне. Раньше Украины, раньше Белоруссии, раньше всех остальных. И Рыжков об этом напоминает.
Это важнейшее событие, потому что собирается Верховный Совет РСФСР, и там началась дискуссия о суверенитете: будет Союзный договор, не будет Союзного договора. Как они принимали решение? «Итоговое голосование состоялось 12 июня. За принятие Декларации», — о государственном суверенитете, — «проголосовали 907 депутатов, против — 13, воздержались — 9». То есть, Верховный Совет выполнил свою главную задачу. Он не мог уничтожить Советский Союз, как весь Союз. А он сделал так, что самая большая часть Советского Союза, РСФСР, встала на путь сепаратизма. После этого пути назад, с моей точки зрения, уже не было.
И Рыжков завершает свою историю по поводу того, как сводили людей с ума. Этот параграф у него называется «Почему вы нас не убедили?» Здесь он рассказывает о том, как заморачивали голову обществу всякими завиральными идеями под шумок внутренних процессов по уничтожению страны. Он напоминает о том, что «резко выдвинулся вперёд директор подмосковного Бутовского кирпичного завода Бочаров, очень много сделавший для поддержки Ельцина на выборах в депутатский корпус». Но он понимал, что нужно [предъявить серьёзные аргументы], и Бочаров подготовил себе весомый козырь, заговорил, что у него есть своя программа перехода к рынку за 500 дней. Ещё ранее, весной, группа Л. Абалкина подготовила концепцию перехода на новую экономику за 400 дней. Потом появился Явлинский, который тоже предложил программу «500 дней». Мы помним только Явлинского, а там внутри проходили эти завиральные процессы, кто больше наврёт народу.
Д. Я эту песню знаю… И денежки, наверное, на это выделялись.
СУ. Да-да! Рыжков пишет: «А пресса тем временем, словно по заказу, трубила славу программе “500 дней”, напрочь забыв о том, что Верховный Совет СССР принял концепцию правительства и получил ему лишь дополнить и поправить её». То есть, в реальной экономике идёт работа правительства, работа концепции, но создаётся завиральная история про какие-то 500 дней, что «сейчас мы вас приведём к рынку, сейчас наступит счастье», и это продаётся обществу как реальность. А это не было реальностью. Тогда первый раз нашему обществу втюхали абсолютное фуфло, эту программу «500 дней», эти реформы перехода к рынку.
Д. Ну, это, наверное, была такая мечта, что вот, через 500 дней мы будем все счастливые, у нас столбы будут из нержавейки стоять.
СУ. Как в Германии всё будет.
Д. Как в Германии всё будет. Только подождать немного. Что там? 500 дней, всего полтора года. 500 дней — это не срок, и дольше сидят.
СУ. Да, вот так советских людей развели, именно на этом. Что там эти 500 дней? Делов-то? Рыжков говорит, что так образовалось по сути два центра по разработке программ перехода к рынку. Совет министров готовил свою программу, а другая группа готовила программу от Верховного Совета. Это было ещё и соревнование концепций, но мы видим, что вопрос был не в концепциях. Если эти, которые сидели в Совете министров, чем-то занимались, то там была задача просто прикрыть борьбу за власть этими абсолютно завиральными идеями.
Как Рыжков объясняет то, для чего они это на уровне хозяйственном ломали? «Широко распространившаяся во многих республиках практика ограничения прав предприятия и, как следствие, — массовый разрыв прямых связей между ними, отказ от заключения договоров и поставок продукции, а также игнорирование действующего законодательства налогообложения и формирования местных бюджетов уже в ближайшее время могут парализовать функционирование народного хозяйства. Образовался замкнутый круг. Политическая дестабилизация прямо сказывается на экономике, экономическая — на политическом положении». Всё. Им удалось к 1989 году загнать всё [в кризис]. Это самовоспроизводящийся кризис, когда политика влияет на экономику, экономика на политику, и ты не можешь из этого замкнутого круга никуда выбраться. Вот разгадка.
Д. Змей Горыныч о трёх головах сам себя кусать не будет.
СУ. Всё, это был конец. Но потом он рассказывает о том, как они пытались до Горбачёва донести, что «500 дней» — это всё завиральные теории, что это невозможно. Но Горбачёв был на позиции: «Нет, вы не понимаете, мы строим…»
Мы уже движемся к самомуфиналу. «Агония власти». Это самая последняя глава в книге. Её я прямо рекомендую читать и конспектировать, как происходил паралич 1991 года. Рыжков объясняет, почему этот паралич наступил: «Характер нашего строя таков, что нынешний кризис экономики порождён не обострением внутренних противоречий в производственной сфере, а очевидным кризисом в области политики, идеологии и управления. Мы пытаемся лечить не болезнь, а её внешние проявления. Уже сейчас очевидно, что идеология, но уже иная, вновь нависает над экономическими преобразованиями. Под флагом рынка развернулась политическая война».
Да, так и есть, никто изначально не ставил задачу проводить никакие реформы. Рыжков говорит: «За пять лет всё кардинально изменилось: от энтузиазма мы скатились к неверию и скептицизму. Это во многом объясняется размытостью целей и созданием иллюзий о благах, которые могут быть быстро получены. Мы по сути не раскрыли модели будущего, не назвали социальной цены, которую придётся платить за реализацию данной модели, и не определили, кто её будет платить, чтобы компенсировать издержки тем, кто их несёт».
То есть под видом экономического реформирования разрушили страну, хотя в экономике не было ничего критически важного. Были проблемы, но для того, чтобы реформировать экономику, не нужно было уничтожать СССР. Это были специально применённые политические инструменты, в том числе для того, чтобы создавать специально организованные кризисы.
И в итоге дошло до Беловежской пущи. Рыжков приводит интересную цитату разговора Горбачёва перед отъездом Ельцина в Минск. «Перед отъездом Ельцина в Минск, по воспоминаниям Горбачёва, у них состоялся такой разговор:
“… я спрашиваю Ельцина: о чём вы будете говорить в Белоруссии? Он отвечает: “У меня есть общие вопросы с белорусами. Я хочу их решить. Заодно переговорю с украинцами. Сюда Кравчук ехать не хочет, а туда прибыть согласен”.
Я ему напоминаю: “Мы ведь в понедельник должны встретиться и приглашаем Кравчука”. Он отвечает: “Поговорим с белорусами, послушаем Кравчука и так далее. Тогда я говорю: “Давай, Борис Николаевич, договоримся, что на встрече в Белоруссии вы не выходите за рамки того, что есть в Союзном договоре”. А Ельцин отвечает: “А Кравчук может на договор не пойти — он же теперь независимый”. “Тогда предложите ему стать ассоциированным членом”, — говорю я. Ельцин замечает: “Но он и на это может и не согласиться”. “В таком случае будем всё решать здесь, в Москве, в понедельник”, — подытоживаю я”».
То есть, отъезжая в Беловежскую пущу для того, чтобы [подписать известные документы], Ельцин продолжал вести двойную игру с Горбачёвым, потому что, на мой взгляд, они играли в одну партию, но каждый уже собирался другого кинуть в финале этой партии. Между ними шло соревнование, кто это сделает первым.
Рыжков отмечает, что главной точкой стали Беловежские соглашения. С этого момента началось разрушение, у которого не было больше пути назад: «Нужно сказать, что в тот момент решающей фигурой был Кравчук. Именно от него зависела судьба великой державы. Через несколько месяцев в своём интервью он подтвердил это: “Если бы я сказал, что Украина подпишет Союзный договор, Ельцин тоже подписал бы его”. Но в Вискулях националистический запал и честолюбивые амбиции, желание войти в историю на правах первого президента “самостийной” Украины взяли верх… Встреча в Беловежской пуще проходила в обстановке строгой секретности, и многое из происходившего там стало известно только позднее».
Вот такая история. Напоминаем, кто работал с российской стороны: Бурбулис, Шахрай (кстати, фамилия Шахрай с украинского переводится как «мошенник»), Гайдар, Козырев и Илюшин — все, кто потом получили свои посты. Козырев стал первым главой МИД и сдал всё американцам. Гайдар — сами знаете, что сделал.
Д. Кинул всех.
СУ. Да. Что интересно тоже, далее Рыжков приводит цитату по книге А. Д. Шутова «На руинах великой державы»: «Текст коллективно сочиняемых российско-украинско-белорусских Беловежских соглашений писался от руки сведущим в юридических делах С. Шахраем, затем из-за его “корявого” почерка переписывался Гайдаром. При этом ни у одного из сочинителей не пробудилась гражданская совесть…» Ну да. В общем, переписывали на ходу. Потом, собственно, Рыжков рассказывает о том, что ещё и страшно бухали после этого. Я тоже об этом слышал.
Д. Я слышал, что чуть ли не в туалете они писали, а потом бухали.
СУ. Да, и вот Рыжков далее пишет: «Совершив государственное преступление, заговорщики, боясь ареста, испытывали животный страх, которого не мог заглушить даже изрядно потребляемый алкоголь. “Мы смертники, — с тревогой говорил Ельцин. — Если ничего не получится, уйдём в отставку”».
Но всё было не так. «Опасения за свои шкуры», — а они очень боялись за свои шкуры — «побудили сепаратистов сделать первый звонок министру обороны СССР Е. Шапошникову. Чтобы обеспечить себе безопасность, Ельцин, при согласии Кравчука и Шушкевича, объявил ему о назначении его главнокомандующим объединёнными Вооружёнными силами СНГ». Видишь, как [их] покупали? «Тебе — тоже кусочек власти».
Но одним из первых звонков Ельцина был президенту Джорджу Бушу-старшему.
Д. «Джордж, всё по плану».
СУ. И вот цитата: «”Сегодня в нашей стране произошло очень важное событие, и я хотел бы лично проинформировать вас, прежде чем вы узнаете об этом из печати”, — торжественно произнёс Ельцин».
Буш в своих мемуарах рассказывал, что Горбачёв ещё не знал об этих результатах. А завершает разговор Ельцин так: «Уважаемый Джордж, я заканчиваю. Это чрезвычайно, чрезвычайно важно. Учитывая уже сложившуюся между нами традицию, я не мог подождать даже десяти минут, чтобы позвонить вам». Это подтверждает теорию о том, что Горбачёв и Ельцин в финале сражались за то, кого поддержат американцы. И Ельцин Горбачёва в финале переиграл. Он его кинул в самом финале.
Д. В дамки.
СУ. Да. И как они отпраздновали, по воспоминаниям из книги Шутова: «Затем состоялся праздничный обед, во время которого Ельцин, ободрённый словами Буша, сказанными ему по телефону (идея панславянского государства ему нравится), надрался настолько, что ни о какой пресс-конференции, назначенной на 17 часов, не могло быть и речи. Она состоялась только в два часа ночи, причём Ельцина не сразу привели в чувства. Потом банкет, где Ельцин быстро дошёл до кондиции, упал на ковёр и облевался». Вот так отпраздновали разрушение Советского Союза.
Д. «Голосуйте сердцем». Вот это наш президент! Да, слушай.
СУ. Но подписать соглашение было мало. Ну ладно, они подписали. Его же нужно было ещё и утвердить. Всё-таки это фактически заговор. И есть же ещё Верховные Советы, парламенты. И тут очень важна роль Украины.
Вот что пишет Рыжков: «Руководство Украины первым начало форсировать ратификацию Беловежского соглашения. Уже 10 декабря 1991 года в повестку дня Верховного Совета республики был внесён вопрос о ратификации Соглашения. С самого утра вопрос переносился с одного часа на другой — у постоянных депутатских комиссий было множество замечаний по тексту». Но Кравчук это всё пролоббировал. Он около получаса выступал. Обвинил Центр в развале страны. То есть, он только вернулся оттуда, но в развале страны обвинил Центр! И произнёс фразу: «Кому-то хочется нас учить и заботиться о нашем народе больше, чем он сам». И Верховный Совет ратифицировал соглашение 288 голосами, но с оговорками. Открытость границ была сужена. Но самое главное, именно Украина сделала невозвратными Беловежские соглашения. До того как Украина это ратифицировала, их можно было бы квалифицировать как частные инициативы каких-то заговорщиков. Можно было их арестовать, ещё что-то сделать. А когда Верховный Совет принял, то уже всё.
Но тут очень важно, я об этом, кстати, забыл. Ты знаешь, что у нас в России Беловежские соглашения денонсированы? Оказывается, постановление о денонсации Беловежского соглашения было принято уже в российской Госдуме 15 марта 1996 года 252 голосами, или 56% от общего количества депутатов. Но понятно, что Ельцин на это не пошёл тогда, в 1996 году. Но мы-то понимаем, что Россия по факту отказалась от Беловежских соглашений. Если следовать логике политического реализма и прагматизма, в 1996 году Россия сказала, что это всё незаконно, и что мы не признаём развал страны и имеем право на то, чтобы её собрать. Это, конечно же, формально-юридическая штука, но она была. Я забыл об этом.
Д. Опасная штука. Если это продвинуть, то давайте дальше пересматривать и итоги приватизации.
СУ. Да, и пошло-поехало.
Тоже очень интересное напоминание про белорусских заговорщиков. Шапошников.
Д. Министр обороны?
СУ. Да. Рыжков приводит рассказ Горбачёва о тех днях. «После отъезда Ельцина проходит день, другой — никто ничего не знает, никто мне ничего не докладывает. Я звоню министрам: они ничего не знают. Тогда я звоню Шапошникову — он знает. Они, оказывается, с ним уже провели разговор». — Видишь, втихаря за спиной. — «Я думаю: что же всё-таки происходит? Видимо, Шапошников сразу перезвонил в Белоруссию и сказал, что Горбачёв свирепствует. Тогда мне звонит Шушкевич». — Ну, что? Кипеш начался, начальник в нервах, да! — «Михаил Сергеевич, я звоню вам по поручению всех». — Это белорусский заговорщик. — «Я спрашиваю: “А почему ты мне звонишь?” Он отвечает: “Мне поручили это Ельцин и Кравчук. Борис Николаевич разговаривал с Бушем: ему доложил, а мне поручили переговорить с вами”». Видишь, это Горбачёв сам признаётся. Это же он писал мемуары, в которых он сам признаётся, что они все с Бушем явно контактировали. Просто Ельцин первый побежал это делать. И Горбачёв из-за этого распсиховался: что происходит, как это втихаря, без него? В общем, схема классическая. Собирались фирму обанкротить все, но пока первая группа щёлкала, вторая группа втихаря на себя все документы переписала, а теперь уже поздно: кто раньше встал, того и тапки. Обычное рейдерство, но [в масштабе] целой страны. Я, конечно, читаю, я просто…
Но попытки сохранить страну были. 21 декабря 1991 года — уже разрушен Советский Союз — в Алма-Ате, в Казахстане, собираются лидеры 11 бывших союзных республик.
Приехали все, кроме Прибалтики и Грузии, стали говорить: давайте создавать конфигурацию. Люди же не хотели всё разваливать. Но Кравчук заявил, что это принципиальная позиция украинской стороны и что не будет никаких конфигураций. И после этих дебатов в декларацию, которую приняли в Алма-Ате, внесли отдельное положение о том, что СНГ не является ни государством, ни государственным образованием. Таким образом последнюю попытку сохранить Советский Союз в виде государства, в виде СНГ, [провалила] Украина. Но я думаю, всё это было по договорняку, просто Кравчук выступал застрельщиком этого процесса.
Мы уже подошли к концу. Последняя попытка спасти – это было в Алма-Ате. Последний параграф этой главы называется очень грустно и очень точно, «Сумерки упали на нашу землю». Мы её не будем разбирать очень [подробно. Остановимся на выводах].
Д. И страна дураков пришла в движение.
СУ. Это да.
Итак, Рыжков пишет, что Госдума сделала три вывода по итогам Беловежской встречи:
Первое. Признание Союзного договора утратившим силу является незаконным. Союзный договор «и соответствующие ему конституционные нормы никогда не предусматривали его денонсации». То есть, договор Советского Союза существует. Его просто похерили, его незаконно расторгли.
Второе. Беловежское соглашение противоречит результатам референдума о сохранении Советского Союза. «Референдум состоялся 17 марта 1991 года. Из 185,6 миллиона имевших право голоса граждан СССР в нём участвовали 148,5 миллиона человек, или 80%. Из них 113,5 миллиона, или 76,4% проголосовали за сохранение Союза ССР… Закон обязывал выполнять решение референдума все государственные органы, организации и всех без исключения должностных лиц».
Третье. «Подписав Беловежское соглашение, Ельцин нарушил конституционные права всех граждан Российской Федерации. В соответствии с Конституциями СССР и РСФСР, действовавшими тогда, каждый гражданин Советской России являлся гражданином СССР». То есть, получается, что граждан России лишили гражданства СССР без их ведома. Ну, как это вообще [возможно]?
Д. Ох…еть!
СУ. Представляешь?
Д. Вот это да!
СУ. Он абсолютно прав!
Д. Вот это руководители страны!
СУ. [Отличился] тот же Гавриил Попов. 8 декабря 1991 года, когда они взяли власть, Попов предложил план, который одобрили все эти «демократы». Этот план «включал в себя следующее: разделить РСФСР на семь частей, Украину — на три и в итоге создать на обломках СССР 17 суверенных государств».
Вот это был план!
Д. Джорджа Буша.
СУ. Да. Вот они, красавчики, которые сразу отчитались.
И чтобы завершить наш цикл, ещё одна цитата: «Сейчас пытаются доказать, что развал Советского Союза был неизбежен, что это судьба всех империй. Я заявляю: это наглая ложь. Мы были великой державой, со своим общественным строем, со своими традициями и особенностями. Но были крайне нежелательны Западу».
Вот это важнейшая мысль, которая нам всё объясняет. Наша Родина умерла неестественным путём, её убили, выдавая это, с одной стороны, за естественный процесс, а с другой стороны, заморачивая голову ненужными проблемами, создавая специально проблему в бытовой экономике, как мы говорили, – дефицит. И целенаправленно накачивая национализм, которого, можно сказать, и не было. Как мы видели, он был микроскопический, а его целенаправленно раздували. Мы видим Казахстан. Мы это разобрали по этой книжке. Я считаю, что она должна быть в библиотеке каждого думающего человека, потому что сегодня пытаются наши враги сделать с Россией то же самое, что они сделали с Советским Союзом. Поэтому эти уроки – это вопрос выживания каждого из нас в текущей ситуации, как и 30 лет назад. Это не просто книга. Я считаю, что она должна быть настольной.
Д. Семён, глубоко, спасибо. Очень интересная лекция. А что дальше будет?
СУ. О, дальше будет интересно.
Д. Ещё раз повторю, Николай Рыжков, «Трагедия великой страны». Детектив прямо!
СУ. А мы в рамках «Внеклассового чтения» пытаемся взглянуть [на ситуацию] с разных сторон. То мы нацистов европейских рассматривали…
Д. То своих сволочей.
СУ. Да. А теперь мы перейдём к интереснейшей теме. Книга называется «Американское общественное мнение и использование военной силы», период с 1993 по 2001 год, когда был президентом Клинтон. Мы сейчас смотрим на нашу спецоперацию: как [ее] поддерживают… Это социологическое исследование о том, как американское общество реагировало на военные действия США за пределами страны, как оно вообще относится к использованию военной силы за рубежом. Тут интересно, что это наш отечественный исследователь, мы будем рассматривать очень много социологических исследований, материалов. Будет речь идти о Сомали, Боснии и Герцеговине в 1993-1995 году, о Гаити, о Руанде. Обсуждалось введение войск в КНДР, как на это реагировало общество (они не вошли, но пытались). Об Ираке в 1993-1997 году, Афганистане и Судане, о Косово и Восточном Тиморе.
Д. Ай-яй-яй, демократы!
СУ. Это только за 10 лет, как демократы действовали и как на это реагировало общество. Очень познавательная книга, но она короткая, поэтому я надеюсь, что мы за один-два урока с ней разберёмся.
Д. Лучше этому уделить два урока, потому что в последнее время как раз это всё напоминает.
СУ. Да. Будем повышать уровень знаний.
Д. Спасибо, Семён.
СУ. До новых встреч.
Д. До новых встреч. Тот, кто хочет, поддержать, тот может поддержать, а тот, кто не хочет, тот пускай и не поддерживает.
СУ. Останется без хороших вещей.
Д. Всего хорошего!
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Группа в ВКонтакте. КВойны. Семён Уралов и команда
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
2 / 0