Тема: Разбор книги «Американское общественное мнение и использование военной силы. Период президентства Уильяма Дж. Клинтона (1993-2001 гг.)» (автор Д. В. Кузнецов)
Все части:
Часть 1: Сомали, Босния и Герцеговина
Часть 2: Гаити, Руанда, КНДР
Часть 3: Ирак, Афганистан/Судан
Часть 4: Косово, Восточный Тимор
Дементий. Добрый вечер. Я вас категорически приветствую! Это передача «Очевидное — невероятное», или «Внеклассовое чтение». И с нами опять Семён Уралов, неутомимый книголюб и книгофил.
Семён Уралов. Книгочей, книготолк и вообще… В разборе нашей книги мы дошли до Ирака, до самого интересного, это 1993-98 годы. Я напомню, мы разбираем книгу Д. В. Кузнецова «Американское общественное мнение и использование военной силы», исследование периода президентства Билла Клинтона, какие тогда были вторжения. Мы подошли к самой большой войне, которая была на слуху. Это кампания, которая разворачивалась сначала в Кувейте, а потом был подключён Ирак.
Вот краткое напоминание, что происходило: «В течение 1993-98 годов произошло очередное после Кувейтского кризиса 1990-91 годов обострение Иракского кризиса». Ирак снова оказался в центре внимания.
Особенностью этой эскалации являлось то, что США дважды пытались оказать нажим на Ирак, результатом чего стала военная операция «Лиса пустыни». Это декабрь 1998 года. Всё это происходило на фоне получившего всемирно скандальную известность дела Моники Левински, которое грозило президенту США Клинтону импичментом. Однако движение к этому кризису началось ранее.
Д. Она там что-то съела, да?
СУ. Да, съела, не приходя в сознание.
Д. Кстати, а почему название такой операции «Лиса пустыни»? Логичнее же «Верблюд пустыни»?
СУ. Разберёмся сейчас. Они себя видят лисой, которая попала в непривычную для себя ситуацию.
Но дело в том, что иракский кризис заквашивался долго. Это только к 90-м Саддам стал врагом Америки, а в 70-х, когда он воевал с Ираном, он был вполне себе другом Америки. И, как показывает опыт вторжения в Кувейт, Саддама Хусейна провоцировали. Поэтому разбор очень интересный, как американцы сами заманивают элиты, а потом сами их и съедают.
И вот, Ирак в 1993-98-м году подошёл к тому, что его потом, собственно, и съели, как с Хусейном всё и произошло.
Д. Да, Саддамку съели, как говорится.
СУ. Да. С чего всё начиналось? Напоминаем диспозицию. В 1991-м году — Советский Союз разрушался, нам вообще не до этого было, — антииракская коалиция изгнала с территории Кувейта иракские войска, но не пошла дальше, в Ирак. То есть, они изгнали [иракскую армию] и остановились. И начали давить на режим Саддама Хусейна извне.
ООН тогда, я напомню, — во всех наших предыдущих разборах мы тоже об этом говорили, — действовала так: создала сразу специальный орган, который начал следить за Ираком. В соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН от 3 апреля 1991 года с целью разрушения Ирака была создана специальная комиссия ООН, ЮНСКОМ. И эти инспекторы начали вместе с инспекторами МАГАТЭ посещать Ирак. То есть, они туда проникли.
Ирак обвиняли в разработке ядерного оружия…
Д. Химического.
СУ. Да. Но сотрудничество Ирака с инспекторами проходило не очень гладко, поэтому уже в июне, — казалось бы, в апреле договорились, — а уже в июне США совершили налёт на Ирак. Побомбили, раз они не соглашаются. А поводом была информация, что спецслужбы Ирака якобы готовили покушение на Буша. Понятно, что никакого покушения не было, но просто использовали повод сразу прессануть Ирак.
ООН продолжала прессовать, через ООН вводили санкции. Но что было с общественным мнением? Мы же в этом контексте изучаем. Что [думали] американцы? До 1997-го года к Ираку было отношение очень странное, то есть оно не было в повестке, другие конфликты были более актуальны.
Но например, в 1997-м году произошла военно-силовая акция против Ирака. И вот каково мнение американцев, согласно исследованию Гэллапа. Вопрос звучал так: «Как вы считаете, должны или не должны США и их союзники продолжать борьбу против Ирака до того момента, пока Саддам Хусейн не будет отстранён от власти?» В 1991 году, что «не должны продолжать», считало меньше 50%, а что «должны продолжать», — чуть больше 50%. Это 1991 год, общество расколото приблизительно 50 на 50.
Начинается работа с общественным мнением. Уже в апреле 1991 года, через 2 месяца после налёта, до 60% считало, что «должны продолжать». А к 1994 году мы видим, что число тех, кто так считал, выросло уже до 80%, хотя изначально было 50 на 50.
Д. Да, накрутили уже.
СУ. Вспомни, что происходило в то время, в том числе и в культуре. Комедии снимают, [например] «Голый пистолет», где [демонизируют] Саддама. Саддам становится [олицетворением зла]. Вспомни, Саддама везде пиарят, везде его показывают, из него делают образцового [злодея]. Вот результат этих действий.
7-го июня 1993 года две трети американцев (66% против 17%) одобрили действия США против Ирака, связанные с нанесением ракетно-бомбового удара по штаб-квартире иракских спецслужб в Багдаде. То есть, 70% сказали: «Бомби сколько угодно».
Что, собственно, писала пресса, какие претензии предъявляли к Саддаму? Что именно они ему вменяли?
Д. Предъява какая-то.
СУ. Предъява какая-то, точно.
«Действительно», – цитирует Кузнецов USA New World Report — «Саддам Хусейн, а в более широком плане — исламские движения на Ближнем Востоке, путают американские карты. Однако мы просто обязаны защищать свои интересы, независимо от того, откуда исходит угроза. У Соединённых Штатов, которые являются сверхдержавой, нет иного выбора, кроме как содействовать стабильности и защищать международное право от любых посягательств. Если бы Вашингтон не взял на себя роль лидера, что бы сегодня было с Кувейтом?»
Д. Ой-ой-ой! Страшно подумать!
СУ. Да.
Д. Миротворцы!
СУ. Да. И начинают постепенно готовить общество к войне с Ираком. И тут тоже происходит интересное. Опрос «Отношение американцев к проведению наземной операции в Ираке». В 1992 году на вопрос: «Поддержали бы вы или нет отправку сухопутных войск, если бы США предприняли такую попытку?» чуть больше 50% выбрали ответ «за» и около 40% — «против». А к 1993 году, когда уже всё произошло, уже побомбили, за отправку выступало уже 60% и меньше 30% — против. Вот как это работает.
И в 1997 году ситуация заквашивается. В 1991 году американцы выгнали иракцев из Кувейта и отодвинули их. С 1993 года начинается этап создания образа абсолютного зла. Они это качают, качают, качают для себя. И в 1997 году уже все задачи выполнены.
И к чему переходит пресса? New York Times — это рупор, это как «Правда» американская, она опубликует статью «Ультиматум для Ирака». То есть они уже переходят к ультимативным [требованиям].
Д. Чёрную метку ему.
СУ. Фактически, да, чёрная метка. Кузнецов пишет: «Возможно, самым важным стало решение о том, что программа Ирака по созданию оружия массового поражения должна быть устранена. Перед войной у Ирака были существенные запасы химических и бактериологических средств и программы, чтобы создать ещё более зловещее оружие, включая ядерное». 1997-й год. А в 2003 году Колин Пауэлл потрясал в ООН пробиркой. То есть эту мистификацию они начали готовить задолго. Они фактически 15 лет её готовили, это очень системная работа.
Д. Нет, я понимаю, что это не вчера придумали. Они это всё умеют делать.
СУ. Как заквашивают это всё? Я напомню, что Америку сотрясает скандал с Моникой Левински, у Клинтона проблемы, в том числе и с рейтингом. И вот оценка американцами действий администрации Клинтона в отношении проблемы Ирака. Одно дело — «мы поддерживаем отправку армии», а другое дело — как реальная администрация действует. И вот, 66% уже в целом положительно оценивают отправку армии. Всё, негатив с Моникой Левински [нивелировали], повесточка перебита, что называется.
Кстати, они до сих пор так работают, я сейчас приведу свежий пример, как это было с подрывом «Северного потока». Выходит расследование американского журналиста Хёрша о том, что американцы сами взорвали трубопровод. Расследование начинает потихоньку распространяться, и тут же американцы в западных медиа вбрасывают массово разные версии: что взрыв был проведён украинцами, не украинцами. Выдают 100 версий. Для чего? [Чтобы расследование] Хёрша спрятать во всех остальных версиях. Тогда его расследование будет всего лишь одной из версий, и люди об этом через неделю уже забудут.
Там действовали точно так же: всех до такой степени загрузили разной информацией о Саддаме, людям головы забили — и они вообще забыли про всех этих моник левински, они им стали не нужны, они им стали неинтересны. И это работает.
Наш исследователь Дмитрий Кузнецов пишет: «По мнению подавляющего большинства американцев, вероятность того, что США окажутся в состоянии очередного конфликта с Ираком, в 1997 году была высока». Вот, уже 50% считают, что «вероятно будет конфликт», и что «скорее вероятно» — 34%. То есть, 84% американцев подготовили к тому, что будет война с Ираком.
Д. Молодцы, здорово работают.
СУ. Да, и если там был ультиматум для Хусейна, то уже 30 января 1998 года та же New York Times выступает со статьёй «Бомбёжки Ирака недостаточно»: «Саддам Хусейн должен уйти. Этот императив может показаться слишком простым для некоторых экспертов».
Д. Ромео должен умереть.
СУ. Да, они должны умереть. И вот, в США продвигают мысль, что единственный способ достигнуть этой цели состоит в том, чтобы удалить господина Хусейна и его режим от власти. Любая политика за исключением этого способа потерпит неудачу. Решение было принято после того, как общественное мнение подготовили к тому, что всё это можно делать.
Начали готовить в 1993 году, и вот, в 1998-м — следующий соцопрос: «Отношение американцев к военно-силовой операции Ирака». Вопрос такой: «Инспекторы из ООН находятся в Ираке с тем, чтобы гарантировать, что Ирак не разрабатывает оружие массового уничтожения. Если руководство Ирака продолжало бы ограничивать осмотр иракских военных объектов, вы выступили бы за или против использования вооружённых сил для нанесения ракетно-бомбовых ударов?» Видишь, как они хитро подошли? То есть, мы что-то предпримем, если они что-то там у себя разрабатывают. А что разрабатывали, так ничего до сих пор и непонятно. Это было мифологизировано. И в 1998 году уже 75% выступали за то, чтобы наказать Саддама за отказ Ирака от сотрудничества с инспекторами ООН из ЮНСКОМ, той самой специально созданной комиссией по наблюдению и МАГАТЭ, это является достаточным поводом для осуществления военной акции.
Всё. Осталось только найти повод.
Д. Ну, как в кино: «Я не знаю, мы свою работу сделали».
СУ. Да, «мы свою работу сделали», точно.
И вот, накануне принятия решения о вторжении, та же New York Times сообщает, какие выставили условия. Президент Клинтон дал ясно понять, что должен сделать Ирак. Он должен предоставить доступ инспекторам в каждую лабораторию, фабрику, завод, президентский дворец, к каждому компьютерному жёсткому диску и к потайному месту в пустыне, которые они должны осмотреть. Он должен передать любой интересующий инспекторов документ по их запросу.
Ну, всё. Фактически это объявление войны.
Д. И ключ от квартиры, где деньги лежат.
СУ. Куртка замшевая, 3 куртки.
Д. Молодцы! Вот что значит позиция силы.
СУ. Да. И уже 13 ноября 1998 года Wall Street Journal (если New York Times – это «Правда», то Wall Street Journal – это, наверное, как у нас «Известия», такую же функцию выполняет) фиксирует, что всё, наступил поворотный момент для политики Ирака: «Текущий кризис с Ираком был полностью предсказуем. Саддам Хусейн играл в “кошки-мышки” с США и международным сообществом. Он вызывает кризис». Ну, всё, короче, готовьтесь, друзья. Уже всего достаточно.
И что происходит? В ноябре 1998 года Ирак прекращает сотрудничество с инспекторами. Он же видит, что его прессуют. Не имеет смысла [сотрудничать], когда тебе руки выкручивают.
И уже 16 декабря 1998 года Совбез ООН изучал доклады о деятельности инспекторов, суть докладов была в том, что иракские власти нарушают обязательства. И без всяких разговоров США при участии Великобритании – они действовали вдвоём – начинают операцию «Лиса пустыни», которая длилась до 19 декабря 1998 года, до наступления религиозного праздника Рамадан. Официальной целью было [обозначено] уничтожение центров, где якобы происходит [разработка и производство оружия массового поражения]. В Багдаде в качестве цели был выбран президентский дворец, штаб-квартира правящей партии Баас и здание разведки. Я не знаю, какое это имеет отношение к атомной энергетике. Но мы видим, что атомное оружие – это был просто повод для того, чтобы всё это разнести.
Но операция «Лиса пустыни» не достигла своей цели, режим Хусейна только укрепился. Это всегда так бывает. Когда тебя атакуют извне, у тебя, наоборот, это вызывает только ненависть.
Операция в 1998 году была короткой, всего два дня, были нанесены массовые ракетные удары. А как относились американцы к самой операции? Одно дело — поддерживать до, а другое дело — когда всё уже произошло. «Полностью одобряю» — около 80%, «не одобряю» — менее 15%.
Д. Ждали, наверное, халявных багдадских ковров.
СУ. Ждали ещё одного шоу.
Вот ещё интересный опрос, это уже про убийство. Из Саддама Хусейна делали абсолютное зло. Опрос 1998 года: «Считаете ли вы, что Соединённые Штаты должны предпринять попытку убить Саддама Хусейна?» Представляешь?! Уже конкретно его убить. И вот интересные циферки.
Д. Это такое обсуждение было в обществе?
СУ. Да, опрос Fox News Opinion, в США действительно много проводят опросов. Почему важна эта книга? В США действительно работают с общественным мнением, потому что США, как страна, родились на основе общественного мнения как бунта против английской власти. И они повёрнуты на этом, они понимают, какие есть риски, если ты не будешь работать с общественным мнением.
И вот, уже убийство. Представляешь, если бы у нас ставили такие вопросы?! Как вы относитесь к убийству Зеленского, например?
Но важны цифры, смотри. В ноябре 1997 года, то есть до начала операции, всего чуть больше 30% относились положительно к убийству (одобряли). А около 60% — не одобряли. Но уже в ноябре 1998 года, когда операция началась, соотношение положительной и отрицательной реакций практически сравнялось: 40% выступали за убийство, 60% — против. А уже к декабрю 1998 года, когда Ирак разбомбили, 52% выступали за, 40% — против. Раскол сохраняется, но за счёт того, что удалось качнуть чуть-чуть на свою сторону…
Д. В общем, все проголосовали и пошли в церковь.
СУ. Да, пусть бомбят.
Вот, что писала New York Times… Почему мы её цитируем? Это важно, потому что, я напоминаю, это всё сопровождалось ещё и кризисом власти у самого Клинтона. Газета выходит со статьёй «Война и импичмент», [где поднималась] эта тема, не забываем, что New York Times — это аналог нашей газеты «Правда»: «После проходивших в течение многих месяцев слушаний о способностях Билла Клинтона решать возникающие проблемы, страна и мир отныне должны воспринимать нынешнюю трудную ситуацию как должную. Нападая на Ирак в момент, когда члены Палаты представителей собрались в столице, чтобы рассмотреть вопрос об импичменте, господин Клинтон не мог избежать сложившегося мнения, что он нарушает границы, которые должны отделять иностранные действия Америки от внутренней политической бури. Но это обвинение в значительной степени было бы несправедливо. Конфронтация с Ираком развивалась по своему собственному расписанию, и случилось так, что она достигла решающего пункта накануне дебатов в связи с импичментом».
Ну, так оно случилось само по себе! Вот, само наср…лось!
Я это уже как политтехнолог [анализирую], я как раз начинал…
Д. Скажи, есть ли тебе, как политтехнологу, чему у них учиться?
СУ. Конечно, есть. Конечно, я этим и занимаюсь, в том числе. Технологии работают безотносительно твоих политических убеждений и взглядов. Точно так же Пётр Первый учился у голландцев, шведов. Он даже поднимал тост «За шведских учителей» после победы над шведами под Полтавой. Конечно, надо учиться у оппонентов.
Что я вижу как политтехнолог. Что такое импичмент и атака первого лица в парламенте? Это всегда вероятность. Почему? Потому что кто такой президент в американской модели, и на самом деле и долгие годы — и в нашей модели? В Штатах — это один из сенаторов, чаще всего. То есть они на него смотрят, как на такого же, как они, ему просто больше повезло. А так как сенаторы в США заседают годами, десятилетиями, и их партийная дисциплина, это разделение очень условно, они переходят друг от друга, помогают друг другу. И когда шло обсуждение вопроса импичмента, то этот вопрос был личным. Да? И у Билла Клинтона был реальный шанс, что он-таки получит его, потому что он был очень удобной фигурой для этого.
Но когда ты это переворачиваешь всё в политическую ситуацию, когда у тебя не просто президент, которому грозит импичмент, а лидер воюющей нации, ну какие могут быть претензии?
Д. Главнокомандующий!
СУ. Конечно! Ну, что вы, к чему?
Д. Защитник демократии.
СУ. Конечно, зачем?
Д. И самое главное — уничтожить этого дьявола. Да?
СУ. А вы тут с какой-то импичментой!
Д. С каким-то сексофоном, да?
СУ. Да, как шутка того же времени про Ельцина, да? «Импичмент, импичмент! Вы знаете, с чего в приличных странах импичменты начинаются?»
Вот, это простейшая штука под названием «перебить повестку». Это очень простой и очень действенный инструмент. И как мы видим, всё получилось.
Д. Съехать с темы. Ту забыли, а эту раскрутили?
СУ. Да. Съехать с одной темы и новую тему привнести.
И что дальше происходило? 17 декабря 1998 года та же New York Times пишет: «Если президент Клинтон пытался отвлечь внимание от своих личных проблем, бомбя Ирак, он явно в этом преуспел. Вместо того чтобы говорить о его вероятном импичменте со стороны Палаты представителей, американцы обратили своё внимание на причины, побудившие его осуществить ракетно-бомбовые удары, расценив выбор даты их начала как более подходящий».
«Ну, так получилось, извините». Отвлечение внимания. Эти сволочи готовы были убить Саддама Хусейна, чтобы отвлечь внимание от своих проблем. Это психология тварей!
Но прессовка продолжается. Им очень важно перебить повестку. Они и раньше активно действовали, а с Ираком действуют ещё более активно.
Всё развивается, а 27 декабря в New York Times выходит редакционная статья «Никаких иллюзий относительно Ирака». Вообще никаких иллюзий! Вот, что они опишут: «К несчастью, нет никакой идеальной политики по отношению к Ираку. Воздушные нападения были сырым, но необходимым инструментом для того, чтобы контролировать оружие Багдада, как только стало ясно, что локальные осмотры более неэффективны». Короче, будем долбить по полной. Готовьтесь к тому, что show must go on.
А что говорили серьёзные люди? Один из оружейных инспекторов, которые принимали участие в осмотре иракских объектов, в декабре заявил, что операция «Лиса пустыни» не достигла фактических целей. То есть ничего они не достигли, кроме пиара.
И всё, они ушли. Операция заняла всего четыре дня. Дальше раскатывать режим Хусейна они начали по-другому, через несколько лет, когда началась война в Ираке. А тут мы видим, как с помощью долго накачиваемой угрозы можно отыграть в своей внутриполитической ситуации. В данном случае Клинтон использовал для решения своих проблем и для того, чтобы, в общем-то, отмазать самого себя: «И я тут уже ни при чём, совсем тут ни при чём», а это нападение на суверенную страну, которая, в общем-то, шла по пути, который им предлагали США. Мы с тобой будем разбирать книгу Ноама Хомски, это американский политолог. Он говорит, что это и есть классический американский гангстерский метод, когда ты создаёшь другим бóльшие проблемы, чем у себя, чтобы все забыли о твоих проблемах. И Ирак – это такая ситуация, когда они сами Саддама сначала выращивали, вооружали, провоцировали, а потом сами же его съели в своих внутриполитических интересах.
Д. Жалко Саддамку, попал в капкан.
СУ. Капкан, да.
И, я думаю, ещё сегодня короткую часть разберём, чтобы как раз уложиться в урок, — это «Афганистан и Судан», 1998 год.
Там как раз всё заквашивается.
Д. Они между собой воевали, что ли?
СУ. Нет, это куда вводили войска, в Афганистан и в Судан, у Кузнецова это в одну главу объединено.
Короткое напоминание: что касается Афганистана, всё крутилось вокруг Усамы бен Ладена. Это была такая фигура, о которой мы уже немножко подзабыли.
Д. Демон номер два.
СУ. Да, точно. Саддам — номер один, а потом был Усама бен Ладен. Он появился где-то в то же время.
Кузнецов напоминает, что в интервью Time в 1998 году Усама бен Ладен прокомментировал обвинение в свой адрес, что международный исламский джихад был объявлен против США и их союзников, и эти акции прошли с помощью Всемогущего. То есть его позиционировали в главной прессе как главное лицо. Но началось всё с Аль-Каиды, про которую мы слышали. Она в начале 90-х начинала взрывать. Сначала был большой взрыв в торговом центре в 1993 году, потом были взрывы в посольствах США в Кении, в Танзании. Было много терактов, но вырисовалась фигура. Мы помним, что это медиа- и шоу-политика, там всегда должна быть фигура. И эта фигура появляется в 1998 году, когда Усама бен Ладен выходит из тени.
Кстати, напоминаю, за его голову объявили вознаграждение пять миллионов долларов. Его начали искать, и 20 августа 1998 года США осуществили акцию возмездия, нанеся ракетно-бомбовые удары по территории Афганистана и Судана — странам, которые, по мнению администрации Клинтона, были связаны с бен Ладеном. То есть, они нанесли удары только за то, что страны были с ним как-то связаны. Но, как оказалось, избранные для нанесения ракетно-бомбовых ударов объекты на территории Афганистана и Судана не имели к бен Ладену никакого отношения.
Д. Накладочка вышла, да?
СУ. Ну, так, неудобно получилось.
Но в обращение к нации Клинтон сказал, мы помним, он много делал обращений: «Я отдал приказ нанесения ударов по связанным с террористами Афганистану и Судану». Операция по нанесению ракетно-бомбовых ударов в Афганистане проходила тоже во время того самого сексуального скандала. То есть, и в Ираке, и в Афганистане одновременно. Это были одновременные процессы, не последовательные.
Д. В общем, кипиш — всё из-за баб, да?
СУ. Ну, получается, что да.
Кузнецов напоминает, что буквально за три дня до того момента, как были нанесены ракетно-бомбовые удары, Клинтон выступил ещё с одним обращением к нации, всего за несколько дней, и это обращение было покаянием. Оно обошло весь мир. В этом обращении он сказал, что ему стыдно…
Д. Ну, чёрт попутал. Вернусь в семью.
СУ. Да, чёрт попутал. Тогда же взошла звезда его жены Хиллари. Билл же из простой семьи, а Хиллари — из семьи олигархов. И вот, этот человек, которого взяли в семью, он [делал карьеру], развивался в семье.
Д. Приймак.
СУ. Приймак, да. И тогда же и Хиллари вышла с заявлением, что она его простила. Там был целый сюжет, я его помню.
Д. «Женское сердце оттаяло и простило».
СУ. Да. И вокруг этого [разворачивался сюжет] об образцовой семье Клинтон, тогда же [стали раскручивать то,] что он саксофонист, то есть они пытались это исправить имиджево, что он такой весь позитивный. Но логика ракетно-бомбовых ударов победила.
Д. Оружие как-то вернее, да?
СУ. Да.
Тут уже сама пресса… Фильм «Хвост виляет собакой», плюс-минус, как раз об этом и снят. Среди политтехнологов это считается одним из самых ярких и циничных примеров того, как можно репутацию подвергнуть…
Д. И удачных.
СУ. И удачных, да.
Д. Кстати, кто этот фильм не смотрел, посмотрите, там всё по полкам разложено, как это делается.
СУ. Но нас общественное мнение интересует, отношение американцев к акциям возмездия против Афганистана и Судана. По опросам, 70% одобряют.
Д. Можно спросить, а кто принимает участие в этом голосовании? Домохозяйки, рабочие, военные, интеллигенция?
СУ. Соцопрос всегда проводится по так называемой квотной выборке. Это когда подбираются респонденты, которые отражают приблизительно состояние общества. Если в обществе 30% пенсионеров, то тогда на тысячу опрошенных респондентов у тебя должно быть 300 пенсионеров. Это принцип социологии, когда ты делаешь модель общества в миниатюре, и его, собственно, опрашиваешь.
Не бывает перекосов туда-сюда, соцопрос плюс-минус сканирует общество. Погрешность? У профессиональных социологов погрешность на больших числах не превышает 1-2% — когда много людей. А когда малые числа, если, допустим, опрашиваешь, небольшой город, районный центр, то, конечно, может быть погрешность и выше, потому что сложно пощупать, люди часто боятся отвечать. Ты приедешь в какой-то маленький город и что-то про мэра начнешь спрашивать – ну, зачем?
Д. Домой не доедешь.
СУ. А в Питере тебе про мэра с радостью [всё расскажут]. Разница всегда бывает в респондентах, но это национальные опросы, большие.
Д. А возможно ли тоже, чтобы дело совсем стало нужным, и итог ожидаемый приблизительно… Приписочки какие-нибудь…
СУ. А это, скорее, наша метода.
Д. Наша, славянская.
СУ. Это наша, да. Американцы действительно повёрнуты на общественном мнении, и они с помощью общественного мнения много раз ломали режимы, и они это понимают. Поэтому мы и берёмся изучать эти книжки.
Д. Ловко.
СУ. Конечно.
И вот, Wall Street Journal, наш второй источник, аналог газеты «Известия», какие выводы делает? «Типичная американская ошибка заключается в том, что Америка применяла силу не опрометчиво, а использовала её нерешительно». «Мы слишком нерешительны», они входят во вкус, им всё нравится! Уже 1998-й год. Если в 1993 году они что-то из себя изображали, говорили о демократии, то к 1998 году маски уже полностью сброшены: «Мы будем бомбить того, кого мы считаем нужным».
Д. Кого хотим.
СУ. Кого хотим, да. А чтобы у нас внутри не было проблем, мы себе отстроим общественное мнение, как нам нужно. Вот и всё.
Вот о чём предупреждал Newsweek, в нём писали, что это будет война с потенциально большим числом жертв. Они пока только ракетные удары наносили, но постепенно начали готовить общественное мнение к Афганистану: «Американцы не любят прямых кровопролитных конфликтов. По понятным причинам предпочитают безопасные боевые действия, которые можно вести, нанося удары крылатыми ракетами. Но придёт время, причём скоро, когда террористы получат доступ к ядерному, химическому и бактериологическому оружию. Американцам предстоит научиться побеждать в войнах будущего».
Вот к чему их готовили. Уже в 1998 году они поняли, что ничего не угрожает обществу. Никаких расколов нет. Советского Союза нет. Ничего не угрожает. В предыдущих кампаниях 90-х годов, как мы разбирали, они у себя потренировались, то что называется — в подбрюшье. Я сейчас напомню, материала много, мы это разбирали: Сомали, потом они планировали вторжение в КНДР. А вот в Ираке в 1998 году — мы увидели, как можно работать с обществом, которое в течение 20 лет убеждали, что это наш союзник, это человек, которому мы помогаем, а потом всего за 10 лет из этого человека сделали абсолютное зло.
Д. «Мы думали, ты хороший, а ты вон какой».
СУ. Да.
Именно так [из Хусейна] сделали зло номер один. Для меня это то, что называется кейс (казус, прецедент) Саддама и Ирака. Это очень показательная история: что происходит с бывшими союзниками США. Вот такая история на сегодня.
Д. Ой, Семён, интересно! Жалко, что на сегодня закончилось. Но мы будем продолжать, Семён Уралов неутомим. И будет много ещё. Спасибо, Семён.
СУ. Спасибо. До новых встреч
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Группа в ВКонтакте. КВойны. Семён Уралов и команда
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
2 / 0