Тема: Разбор книги «Трагедия великой страны» (автор Николай Рыжков)
Все части:
Часть 1. Алма-Ата, декабрь 1986
Часть 2. Тбилиси, 8 апреля 1989
Часть 3. Фергана, июнь 1989
Часть 4. Баку, январь 1990
Часть 5. Прибалтика: от национализма к сепаратизму
Часть 6. Прибалтика: от национализма к сепаратизму
Часть 7. Прибалтика: суверенитет по-прибалтийски
Часть 8. Фашистские пособники
Часть 9. Позорные судилища
Часть 10. «Незалежна» Украина
Часть 11. СССР: от реформирования к разрушению
Дементий. Я вас категорически приветствую. Это Дементий, и это снова «Внеклассовое чтение». Со мной Семён Уралов. Привет. И мы продолжаем.
Семён Уралов. Так точно. Продолжаем. Мы двигаемся, напоминаю, [продолжаем] изучать книгу последнего премьер-министра главы Совета министров СССР Николая Рыжкова. И он рассказывает о кризисах в позднем СССР. Мы разобрались с первыми республиками, там была и Грузия.
Д. Мне понравилось, как на это всё реагирует наш Горбачёв.
СУ. Да, это было очень показательно.
Следующая глава, шестая, я также напоминаю, что мы не просто изучаем. Это у нас и профилактика когнитивных войн, чтобы не превратиться в малолетнего дебила, как говорит Дмитрий Юрьевич, мой рабочий термин – фекальное мышление. Чтобы не бегать и не заражать всех, нужно, в том числе, читать.
Итак, сегодня мы подходим к нашим соседям, самым близким, а именно — к Прибалтике. Будет очень подробный разбор, я даже не знаю, на сколько уроков он затянется, потому что очень много всего я отметил, подчеркнул. Книга, напомню, 2007 года, о событиях 1989-1991-х годов.
И вот он говорит, что «События, приведшие к нашей стране на национальной почве во второй половине 80-х годов, носили локальный характер, но они дали толчок начавшимся процессам через несколько лет, лавинообразным и разрушительным».
То есть, казалось, что это мелкое [событие], но оно запустило очень серьёзные процессы. И вот он утверждает, что особая роль была у Прибалтийских республик. Несмотря на то, что они маленькие…
Д. И медленные, но проходило все у них быстро.
СУ. Итак, рождение националистических движений. О чём рассказывает нам Николай Рыжков. «К приходу к власти Горбачёва в 1985 году в стране накопилось достаточно много проблем».
Ты, наверное, помнишь как раз те времена.
«Поэтому провозглашённый новым генсеком ЦК КПСС курс на перестройку, то есть реформирование различных сторон жизни, вызвал в обществе большое одобрение».
И он рассказывает, что Горбачёв был одержим перестройкой. Ну, до какого уровня?
«Мне вспоминается, с каким восторгом говорил Горбачёв о событиях на Сахалине, когда там на митинге сбросили с поста первого секретаря обкома партии».
Представляешь, он радовался, по мнению Рыжкова, по воспоминаниям. Это же всё-таки генсек, а на Сахалине обком, это же в РСФСР. Но он радовался тому, что энергия масс, недовольство, в том числе, выливается в такие события. Это же майданчик маленький, на самом деле.
Итак, Рыжков выделяет два этапа реформ, которые привели к крушению страны. «Первый этап – это начало необходимых демократических преобразований. А второй этап я отсчитываю серединой 1989 года. Он характеризуется ростом агрессивного национализма и развернувшейся борьбой за власть. Открыл этап работы первого Съезда народных депутатов РСФСР».
И вот на первом этапе, напоминает Рыжков, Горбачёв купался в лучах славы. То есть, он был прямо звезда, все его любили. Ты помнишь это?
Д. Он ещё любил, едет на машине по Москве, стоп машина, выскочит, к людям пойдёт, всем руки жмёт, значит, на вопросы отвечает прямо вот так, непосредственно так. И все говорят: ты же наш, ты же наш! Народный прямо, понтоваться любил.
СУ. В подтверждение твоих слов Рыжков пишет: «Его действия поддерживала подавляющая масса народа, но Горбачев так увлекся, что забыл, точнее, не учёл главного, особенностей страны».
И дальше рассказывает, что Горбачёв спешил: «Трудно определить, что двигало им тогда. То ли характер, то ли кто-то постоянно подталкивал его торопиться. Время, дескать, не ждёт. Полагаю, было и то, и другое. Архитекторы перестройки, используя определенные черты характера генсека, проводили свою линию: быстрее расшатать государство, уничтожить ненавистный им общественный строй. Когда же Яковлев», — мы его уже разбирали немножко, — «и сотоварищи подвели Горбачева ко второму критическому для страны периоду», — то есть к 1989 году, — он уже ничего не мог сделать. Рубикон был пройден. Думаю, он понимал, в какую ловушку его завели, поэтому начал метаться, терять власть и авторитет, накопленный им в первые годы перестройки. И здесь оправдалось мудрое изречение “от любви до ненависти один шаг”».
Д. Это вот как, в Лондон-то ездить, да?
СУ. Да, Горбачёва подводили к этому. Уже много всяких проблем возникло, а потом его оставили с этими проблемами, а он уже ничего не мог сделать. Это версия, собственно, Рыжкова, что произошло с Горбачёвым всего за пять лет, с 1985 по 1990.
И он приводит пример, как это происходило, просто по щелчку: то тебя любят, а тут — ненависть. И к чему это приводит? «Показательным примером перерождения общественной поддержки перестройки в националистические движения может служить образовавшийся в странах Прибалтики во второй половине 70-х литовский Саюдис».
Ну вот скажи, ты помнишь что-то про Саюдис?
Д. Честно говоря, я не обращал внимания на это. Но на всех перекурах новые сведения, газеты, все читали газеты, все обсуждали. Я так и не вникал.
СУ. Движение Саюдис. Сейчас мы его разберём. Это был очень интересный пример создания организации, уже организации, — не просто стихийных протестов, как было в Грузии, а организации, — которая стала альтернативной властью, и потом, когда снесли коммунистов, сразу быстро захватила эту власть. Это очень интересно.
Д. Это по-европейски уже.
СУ. Ну такое вот, в Литве на этом первые попробовали. Вот как он говорит, что наиболее радикально настроенный был Саюдис. «Не без участия высших структур тогдашнего руководства ЦК Компартии Литвы и республиканского КГБ Саюдис сформировался довольно быстро как реальная политическая организация, ядром которой стала интеллигенция. Около 95% членов Саюдиса составляли литовцы».
То есть, само КГБ, и внутри ЦК создавали, как они считали, ручных националистов. И смотри, как это росло быстро. Это мне уже как политтехнологу интересно, как всё быстро нарастало. Вот оно растёт, как тесто. Смотри, следим за руками, за датами: «Созданная в самом начале июня 1988 года, инициативная группа состояла из 36 человек. Через 10 дней она уже провела политическую акцию протеста против депортации 1941 года, в которой участвовали около 200 человек».
То есть — бац, уже в 5 раз больше.
«Перед началом 19 Всесоюзной партийной конференции на площади Гедиминаса состоялся уже 20-тысячный митинг, посвящённый проводам делегатов конференции и вручению им наказов. 9 июля этих делегатов встретили несколько десятков тысяч человек, тем самым был осуществлен акт публичной презентации активистов движения Саюдис. Широкое признание произошло уже 23 августа 1988 года, в связи с пактом Молотова-Риббентропа».
Мы на этом вообще отдельно остановимся, потому что для прибалтийского национализма это очень важный фактор, в нём надо разобраться.
Появились они в начале июня 1988 года, а к 23 августа, то есть, к концу лета это уже…
Д. Тысячи.
СУ. Да. Ну, стихийный митинг, это понятно, на него еще тогда выходили зеваки просто. Ну, горожане, это же ещё непуганые советские люди: митинги, интересно.
Д. Никто не бьёт, можно сходить посмотреть.
СУ. Конечно, общество же спокойное. Но это — пока не бьёт.
Итак. Они сначала создали, как они считали, подконтрольную себе организацию. Но она сразу начинает выходить из-под контроля. А какова роль внутренней власти? Была же ещё литовская власть. Рыжков же — это была союзная власть, а была местная власть.
«Росту авторитета Саюдиса и всё более националистическому характеру этой организации способствовали и крайне непоследовательные действия Центрального комитета Компартии Литвы. Он практически устранился от работы с людьми, начал идти на уступки, и в итоге его позиция оказалась весьма двойственной. Например, секретари ЦК Бразаускас и Шепетис стали открыто принимать участие в мероприятиях Саюдиса, заявлять о поддержке его деятельности».
Секретари ЦК пошли уже на их митинги.
И вот накануне августовского митинга 1988 года, где уже несколько сотен тысяч, в Литву прибыл член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Яковлев, тот самый. «Он встретился с лидерами нарождающихся народных фронтов и, убедившись, что их основной целью является отделение от СССР, повёл двойную игру. Произнося речи о дружбе народов, он одновременно растолковывал ученикам стратегию и тактику достижения их главной цели».
Но не все хотели выхода из Советского Союза. Одновременно в Литве зарождается и альтернативное движение, тоже народное. «В той части руководства Литвы, которая не поддерживала сепаратистов из Саюдиса, 28 сентября 1988 года в Вильнюсе», — то есть, видишь, те собирались в августе. И уже в сентябре возникла реакция: “Что это за фигня, не все же с этим согласны, какой выход из Советского Союза?” — «была предпринята неумелая попытка пресечь проведение несанкционированного митинга силовыми методами. Демонстративно использовались милицейские и специальные воинские подразделения. Произошло столкновение между представителями правопорядка и участниками митинга. Этот инцидент был умело использован Саюдисом в пропагандистских целях. Массово растиражированные на плакатах фотографии солдат с резиновыми дубинками в руках вызывали сильный общественный резонанс в Литве. Действия властей были названы расправой тех, кто мешает перестройке и свободному демократическому волеизъявлению».
Разгон «детей» на Майдане. То есть, внутри власть сопротивлялась, и кто-то включил историю с насилием.
«Сразу последовал кризис политической власти в республике. С поста первого секретаря Компартии был снят безвольный функционер Сонгайла, а на его место утверждён с согласия ЦК КПСС Бразаускас, который к тому времени сумел завоевать симпатии у многих активистов Саюдиса».
То есть, партия сама ставит первым секретарём предателя, который с Саюдисом шашни водит и явно уже о чём-то договорился.
И что происходит? В октябре Саюдис уже проводит учредительный съезд, 3,5 тысячи участников, это очень много. Открывает съезд народный поэт Литвы Марцинкявичус и, в том числе поприветствовал, значит, съезд бывший министр коллаборационистского профашистского правительства Литвы Ландсбергис-Жямкальнис. Короче, фашистский недобиток, который там сидит в эмиграции, он поприветствовал.
Д. Когда я вижу, как это всё быстро развивается, я понимаю, что должны быть деньги.
СУ. Деньги, само собой. Но в политтехнологиях важны не только деньги, в политтехнологиях важно ещё время.
Д. Прямо на глазах, смотри, за 3 месяца.
СУ. Это значит, что всё было очень хорошо подготовлено. Когда у тебя так разворачиваются процессы, значит, до этого была проведена отличная подготовительная работа.
Д. Оттуда.
СУ. Внешняя. И внутренняя тоже. Мы же видим, как члены ЦК начинают сливаться. Тут же понимаешь, как очень важно. В политтехнологиях есть два уровня. Есть уровень воздействия на массы: митинги, протесты, медиа, —то, что мы говорим. А есть политтехнологии, которые направлены на элиты, то есть на лиц, принимающих решения, чтобы они вовремя предали или наоборот. И те, и другие подвержены влиянию. И на них по-разному нужно влиять.
Д. Значит, здесь, как стереотип, анекдот, что они все медлительные, здесь не играли.
СУ. Зато системные, видишь, получается.
Д. Быстро-быстро.
СУ. Да. Происходит кризис, Саюдис уже становится легальной политической силой. Вот что пишет Рыжков про Горбачёва: «Любопытно было поведение Горбачёва. Он поручил Бразаускасу передать от него учредительному съезду искренние приветствия и пожелания, подчеркнув при этом, что в Саюдисе он видит ту позитивную силу, которая способна служить на благо перестройки и ещё выше поднять авторитет советской Литвы».
Вот лицемер, да?
Д. Хата горит.
СУ. Они быстро всего добиваются, их не только регистрируют, они участвуют в выборах. Саюдис образовался как общественное движение, но внутри себя — почему важна эта технология создания параллельной власти — это общественное движение как бы скопировало государственные органы власти. То есть, они уже внутри Саюдиса создали Сейм, то есть парламент, в который вошло 220 человек. И создали Совет ещё, в который вошло 35 человек, это как бы политбюро. То есть, это не просто общественное движение, это как бы альтернативное государство в государстве. И председателем этого Сейма, то есть как бы шляхты новой литовской, был избран профессор Ландсбергис. Эту фамилию мы уже все встречали, слышали, она будет потом ещё много раз попадаться. Начали издавать свою газету — им разрешили — «Atgimimas», могу ошибаться в ударениях, «Возрождение», что называется.
Давайте разберёмся, кто такой этот Ландсбергис. Мы уже слышали про него. Ты что-то помнишь?
Д. Да, фамилию эту…
СУ. Ну, фамилию, а кто он, что он? Я тоже, до того как прочитал лет 10 назад эту книжку, тоже ничего не знал.
Кто же он такой, этот Витаутас Ландсбергис? Ссылается Рыжков на его земляка, писателя Витаутаса Петкявичюса, который в начале 2000-х написал книгу «Корабль дураков». Я себе пометил, хочу скачать эту книжку, там, наверняка будет что-то смешное про литовскую политику.
Д. Раз такое название.
СУ. Да-да-да. Цитата: «Вспомните поговорку “несчастен тот народ, где властвует профессор”. Наш профессор хотел стать пианистом, учился у Дварионаса. Тот на третьем курсе написал ему характеристику: “Молодой человек, не мучайте ни себя, ни меня, пианиста из вас не будет”».
Д. Ни инструмента тоже.
СУ. «Тогда молодой человек стал музыковедом. Окончил консерваторию, написал книгу о живописи Чюрлёниса. Он не музыкант, не музыковед, не художник, интриговать он мастер. Он говорит: “Ох, как будет плохо, если я уйду!” А сам ненавидит свой народ. Как он только его ни называл: и “собачье отродье”, и “красные гниды”, а теперь ещё и “дикари”».
Д. Не умеешь снимать фильмы, иди в кинокритики.
СУ. Да.
Д. Молодец какой, слушай.
СУ. Вот он, лидер демократии. Первый.
Дальше Рыжков пишет: «Для полноты характеристики Ландсбергиса-младшего стоит упомянуть о его контактах с бывшим КГБ Литовской СССР. Республиканские коллеги рассказывали мне, что он по собственной инициативе обратился к одному из оперативных сотрудников госбезопасности с предложением передавать ему интересующую органы КГБ информацию в обмен на разрешение частных поездок к отцу, проживавшему за рубежом».
Значит, в чём особенность? Он является сыном одного из коллаборационистов, министра коллаборационистского профашистского правительства Литвы. То есть, этот Ландсбергис-Жямкальнис — это его отец.
Итак, двигаемся дальше. Уже в сентябре, вот он напоминает, 1997 года «специальная комиссия Литовского Сейма по расследованиям связи парламентариев с зарубежными спецслужбами вынесла вопрос о сотрудничестве с КГБ ещё середины 70-х годов спикера парламента Ландсбергиса. Выяснилось, что даже в самые суровые советские времена, которые в Литве называют периодом советской оккупации, Ландсбергис мог выезжать не только в Германию к отцу, но и в Австралию, к своему старшему брату, тамошнему бизнесмену».
То есть, он спокойно стучал в КГБ, катался…
Д. А вы мне визочку, паспорток.
СУ. А вы мне визочку, да.
Очень интересно, какие люди прекрасные начали приходить к власти.
Следующая часть. «Саюдис. От лозунгов к развалу СССР»: «Не осталось в стороне и тогдашнее руководство Компартии Литвы и республиканской комсомольской организации. Уже в том же октябре 1988 года оно распорядилось отчислять несколько процентов от партийных и членских взносов на поддержку Саюдиса».
Представляешь? Я это когда прочитал, я просто офигел! То есть, они брали взносы членов компартии, коммунистов, и отдавали их антисоветскому… Как это вообще? Это какие внутри сидели агенты влияния, предатели.
Д. Это всё равно что наши партийные члены делают взносы, а это всё передается Гитлеру.
СУ. Да. Ну, где-то так. Вообще бред какой-то. У меня это просто в голову не укладывается. Мне было 10 лет. Вот пишут про 1989 год, мне было 10 лет. Что я мог знать?
«Аналогичную инструкцию получили руководители крупнейших предприятий на территории республики».
То есть, начали ещё и предприятия скидываться. Но ответ всё-таки произошёл. В ноябре 1988 года в Вильнюсе, а затем по всей республике, в основном среди рабочих коллективов крупных предприятий начало формироваться движение интернационалистов, позднее зарегистрированное властями Литовской ССР под названием «Социалистическое движение за перестройку в Литве». Называлось «Единство». Не буду читать, я не знаю литовского языка.
«Многократные обращения интернационалистов из Единства в ЦК Компартии Республики не находили там никакого понимания. Руководство Литвы не только отвергло это движение, но и, хуже того, начало травлю и дискредитацию его членов».
Короче, перехват власти в ЦК Компартии Литвы, то есть, в самой верхушке, в ЦК. ЦК перенаправляет все ресурсы партии, которые были раньше у компартии, обескровливает партию, переправляют Саюдису. Люди, которые понимают это, создают с низов общественное движение «Единство» из профсоюзов.
Д. В противовес.
СУ. В противовес обращаются в этот ЦК. Они их динамят. Это процесс перетекания власти из партии в антисоветское движение.
Д. Вопрос интересный. Меня сейчас он просто волнует. А там «лесные братья» недобитые стали подтягиваться?
СУ. Ну, конечно. Они же все и живые ещё очень многие были. Они тогда были стариками.
Д. Они там по пять лет отсидели.
СУ. Да, там же в зависимости от жестокости и военных преступлений.
И что происходит? События разворачиваются. Мы сейчас говорим про конец 1988 года. И вот 1989 год: «Новый виток политического противоборства выпал на начало 1989 года, когда развернулась острейшая борьба в связи с выборами народных депутатов СССР. 12 февраля 1989 года около Вильнюсского Дворца спорта по инициативе лидера «Единства» Иванова состоялся стотысячный митинг сторонников этого движения с требованием обеспечить национальное равенство всем коренным этносам в Литве, сохранить социалистический путь развития республики. Потрясённые этим успехом левых сил, лидеры Саюдиса растерялись, начали терять опору в руководстве Центрального комитета Компартии Литвы».
То есть, интернационалисты попытались собраться. Видно, собрали все силы. Это ещё было такое время, — кто больше выведет людей на площади, за кем больше митинг. Саюдис собрал свой большой митинг, показал, что за ним якобы вся республика. Эти получили удар, интернационалисты, назовём их так, — тут же националисты против интернационалистов, — собрали коллектив и тоже собрали огромный митинг.
Д. Я понимаю, это демонстрация того, сколько сторонников. Интернетов тогда ещё не было.
СУ. Конечно. Но что происходило? Происходили выборы. Несмотря на то, что была внутренняя борьба в республике, а ещё были выборы народных депутатов СССР.
Саюдис эти выборы выиграл. Он получил 34 места в Верховном Совете СССР из 41 для республики. То есть, выборы они выиграли. И начался период, когда события внутриприбалтийские стали уже общесоюзными. То есть, одно дело, там что-то… А тут дали трибуну. Приехало 34 литовца в Москву, и они начали всё на всесоюзном уровне.
Д. Аудитория расширилась.
СУ. Я думаю, что ради этого и был их контракт между Горбачёвым и ними. Он им давал творить всё что они хотят, у себя в республике. А они должны были выполнить задачи в центре. Ему же нужны были союзники, которые будут это всё изнутри качать. Судя по всему, в этом была сделка: «Вы получите себе в царство свою республику потом, когда уйдёте, а вы поможете мне развалить Советский Союз».
Что начало происходить на этом съезде? «Вместе с депутатами из Москвы и Ленинграда прибалтийские парламентарии задавали тон дискуссий на съезде. Они активно работали в межрегиональной депутатской группе, лидером которой был Ельцин». Там они и встретились
На первом этапе, когда мы сейчас уже вскрываем это… Наверное, кто-то в этом и разбирается. И Горбачёв, и Ельцин, и прибалты все были союзниками. Они все, так или иначе, участвовали в демонтаже Союза.
Д. «Демонтаж» не подходит, просто — развал.
СУ. А я почему называю демонтаж? Потому, что Советский Союз крепкий был. Его, знаешь, как здание большое, ещё хр…н взорвёшь.
Д. Наверное, да, больше подходит термин «демонтировать». Не расшатать, а так, чтобы он сам развалился.
СУ. Нужно знать, в какое место ударить. У меня мама — строитель мостов и тоннелей, она мне много рассказывала о том, что в каждой конструкции есть точка, в которую можно попасть, и вся конструкция разрушится. Поэтому при уничтожении сложных конструкций, а Советский Союз был очень сложной конструкцией, вот так завязанная: тут КГБ, тут партия. Большевики были умнейшие люди, когда создавали эту структуру. И для того, чтобы его демонтировать, нужно было подложить взрывчатку в нужные места. И Рыжков как раз об этом и рассказывает, как эта взрывчатка закладывалась.
Но так как процесс проходил на всех уровнях, и здание большое, то диверсантов, грубо говоря, сотни. И каждый закладывает…
Д. Термитов.
СУ. Точно. И вот они это подгрызают, а потом — бах, и всё рухнуло. И они были все заодно.
И вот что происходит на первом съезде: «С самого начала работы первого съезда прибалтийские депутаты предпринимали все возможные шаги, чтобы добиться выхода их республик из состава СССР. Каждый обсуждаемый вопрос, если в него можно было хоть как-то вставить эту проблему, немедленно ими использовался».
То есть, о чём бы ни говорили, они перехватывали микрофоны и и всё про своё. Но на что они опирались? Выход из СССР ещё нужно объяснить, а почему ты выходишь? Какого милого?
«Националистические движения в прибалтийских республиках брали на вооружение всё, что могло содействовать их основной цели. Особо следует остановиться на их интересе к секретному протоколу к договору о ненападении между СССР и Германией». То, что называется «Пакт Молотова-Риббентропа». То есть они на него в первую очередь опирались.
Ты помнишь, что такое пакт Молотова-Риббентропа?
Д. Там ещё какой-то договор сотрудничества, обязательства в отношении будущей войны.
СУ. А вот его не было. Это первая фикция политическая, просто надутый пузырь политический, существование которого до сих пор не доказано.
Д. Что, нет этого документа?
СУ. Оригинала документа нет. Его же преподносят, что это пакт. Почему его называют словом «пакт»? Потому что если бы это был бы договор, то его бы так и называли. А у любого договора есть номер, и всё зафиксировано, всё запротоколировано. А это был якобы тайный пакт, но никаких оригиналов этого пакта нет, архивы вскрыты.
Я сейчас не буду на этом останавливаться. Я просто приведу слова Николая Рыжкова: «Я лично не раз обращался к Горбачёву с вопросом, действительно ли не существует оригинала? Ситуация с секретными протоколами была непростой. Члены политбюро обращались к Горбачёву, существуют ли документы, и получали твердый ответ: “У нас таких документов нет”».
Но при этом Горбачев с Яковлевым на всех площадках обсуждали пакт Молотова-Риббентропа. Это же высокий уровень, Рыжков же глава Совета Министров, это же не просто так. Второй человек фактически. Он говорит, что лично обращался.
«Однажды он», — то есть Горбачёв, — «попросил принести в свой кабинет карту, сделанную на листе ватмана. Выполнена она была вручную. На ней были определены границы территории после военных действий 1939 года. На карте стояли две подписи, Риббентропа и Сталина. Кроме того, рукой Сталина красным карандашом были сделаны некоторые изменения в нашу пользу и его карандашная подпись. Кстати, на этой карте стран Прибалтики не было. Больше никаких документов по этому вопросу ни я, ни другие члены Политбюро не видели».
То есть, нет никакого пакта Молотова-Риббентропа. Есть максимум, — но это же уровень, это председатель Совета министров запросил, — всё, что ему показали, — это какую-то рабочую карту. Но это естественно. Произошёл раздел Польши. Каждый забрал территории. 1939 год. Западная Украина, Западная Белоруссия перешли в состав Советского Союза. Процессы же такие происходили? Где-то должны быть утверждены границы?
Д. Конечно. Ничего себе стрелка, серьёзная. Каждое слово должно быть подписано.
СУ. Это просто утверждение границ. Но это никакого отношения ни к какому пакту, никакому договору не имеет.
Договор – это штука, где прописываются права, обязанности и ответственность сторон. Если что-то происходит, то мы должны делать то-то. Или в таком-то случае мы действуем так-то. Почитайте любой договор, какой угодно, международный простейший.
Поэтому — чушь. Но на политическом уровне распиарили. Это первый случай, когда пакт Молотова-Риббентропа из ничего, из придуманной фикции, исторической провокации. Я думаю, и Егор Яковлев, и Клим Александрович могут рассказать десятки историй, как всё происходило. Как политтехнология, оно сработало, и сработало прекрасно. Это очень важная вещь.
На что опирались литовцы? «Литовская делегация в своих устремлениях выйти из состава СССР постоянно делала упор на Московский мирный договор от 12 июля 1920 года, который предоставил ей суверенитет. Так вот, этот договор также имел секретные соглашения. Они определяли степень участия Литвы в действиях российских войск рабоче-крестьянского правительства РСФСР против Польши с использованием территории Литвы и соблюдением нейтралитета последним. Что, между прочим, обеспечило беспрепятственный проход через Литву в Россию отступающих из Польши красноармейцев. Соблюдение Литвой этих секретных соглашений было соответственно оценено большевиками. Измученная войной голодающая Советская Россия 16 октября 1920 года передала литовскому правительству 3 миллиона рублей золотом. На основе того же Московского мирного договора 14 августа 1920 года командование Красной Армии передало город Вильно с прилегающими территориями литовским вооруженным частям».
Что происходит? Тут надо разобраться на уровне схемы. Литовские националисты говорят: «Пакт Молотова-Риббентропа незаконен, поэтому мы незаконно вошли в состав Советского Союза».
В таком случае время отматывается назад. Хорошо, пакт Молотова-Риббентропа незаконен, но что-то же должно быть законно? А кто вы?
Они говорят: «Мы являемся той самой Литвой, которая возникла в 1920 году на месте Российской империи. Российская империя развалилась». Но о чём говорит Рыжков? Что тогда, если вы та Литва, которая была в 1920 году, то тогда вы обязаны предоставлять свою территорию для Красной Армии. Логично?
Д. Мы там законно можем находиться.
СУ. Да. И это могло бы быть компромиссом на самом деле. Хорошо, вы незалежные, но армия наша стоит для действий против Польши. Такой компромисс мог бы быть. Но это всё казуистика.
Но вот Яковлева, того самого «прораба перестройки», назначают главой целой комиссии, чтобы расследовать пакт Молотова-Риббентропа. Что же это за страшный пакт, которого, как мы поняли, не было?
Они разбирались, разбирались. И началось голосование. 24 декабря 1989 года, в последний день работы Второго съезда народных депутатов СССР. Ну, уже перед новым годом. Вот, как сейчас, мы записываем программу…
Д. Давайте быстрее – и расходимся!
СУ. Да. Яковлев доложил об итогах деятельности комиссии. Я зачитаю один пункт этого документа: «Съезд народных депутатов СССР осуждает факт подписания секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 года и других секретных договоренностей с Германией. Съезд признаёт секретные протоколы юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания. Протоколы не создавали новой правовой базы для взаимоотношений Советского Союза с третьими странами, но были использованы Сталиным и его окружением для предъявления ультиматумов и силового давления на другие государства, нарушения взятых перед ними правовых обязательств. За принятие постановления проголосовали 1435, против и воздержались 517 народных депутатов».
Это бред. То, что я сейчас прочитал. Яковлеву поручили, а Яковлев был «прораб перестройки». Я напоминаю, был Горбачёв и был Яковлев как идеолог, он везде так позиционировался. Ему поручили комиссию, которая должна расследовать, что был за пакт. Расскажите. Пакта, как мы увидели, не нашли никакого. Но они накануне Нового года вносят такое водянистое решение. Съезд депутатов осуждает факт подписания секретного дополнительного протокола. А где этот секретный протокол? О нём есть какие-то разговоры. Но его не нашли.
Д. Не читал, но осуждаю.
СУ. И под шумок принимает это съезд, и всё. И начинается конец, потому что это создаёт уже юридическое основание для выхода прибалтийских республик из Советского Союза.
Д. Как ты правильно сказал, то, чего они хотели, они добились. Они добились документа, который им позволяет выйти из состава Советского Союза.
СУ. То есть им нотариус выписал генералочку.
Что происходило? Про Яковлева. Яковлев торжествовал. Для него это была победа. Рыжков разбирает, кто же был Яковлев. Очень интересную я здесь почерпнул историю. Это история про Андропова, когда Андропов был генсеком, а Горбачёв был молодым членом ЦК. И вот, «Михаил Сергеевич съездил в Канаду. Яковлев был как раз послом в Канаде. Горбачёв подошёл к Андропову и решил обратиться с предложением, смысл которого состоял в том, что наш посол Яковлев в Канаде уже 10 лет находится в Канаде, и ему надоело там сидеть. Может быть, его следует вернуть в Москву? Я не был знаком с Яковлевым, но многое слышал о нём в аппарате ЦК. Да и его нашумевшую статью в «Литературной газете», послужившей то ли поводом, то ли причиной его отправки в Канаду, читал. Поэтому меня интересовало мнение Андропова об этом человеке. Юрий Владимирович вдруг посуровел и резко бросил Горбачёву только одну короткую фразу: “Пусть сидит”».
Это сюжет про Яковлева, который я недостаточно изучил. Не было времени погрузиться. Он опубликовал в период оттепели 60-х статью в «Литературной газете». Потом оттепель закончилась, его подвинули с партийных постов. Так он проявил свой перестроечный характер.
Д. Как-то мягко. Не в Сибирь же, а в Канаду.
СУ. Это как у Филатова, ссылку я приму,
Но желательно — в июле,
«Про Федота-стрельца, удалого молодца»
И желательно — в Крыму
Вот что ещё пишет Рыжков: «Особенно поражало всех его циничное отношение к нашей Победе и Великой Отечественной войне. Поражало потому, что сам он был участником этой войны и получил на фронте тяжёлое ранение. Большой вклад внес этот человек в дискредитацию итогов Второй мировой войны с фашистской Германией. Горбачёв и Яковлев – это две зловещие фигуры нашей действительности. Коварные задумки этих архитекторов перестройки органически дополняли друг друга».
Тут он говорит очень важную вещь: они играли с двух рук. Мы постоянно концентрируемся на Горбачёве, — Яковлев и умер раньше, — но тут важно рассматривать феномен игры с двух рук. Всё-таки две было фигуры и, рассуждая об одной, надо всегда исследовать, чем занималась вторая.
После того как открыли возможность с отменой пакта Молотова-Риббентропа, всё пошло сверхстремительно. Началась акция «Балтийский путь», это крупномасштабная манифестация в Вильнюсе, образовался «Союз независимости Литвы».
Уже всё было отброшено, вся перестройка, нафиг, только незалежность. Но какие держали участники акции транспаранты? «Горбачёв, выведите Красную Армию из Литвы», «Русские оккупанты, идите домой», «Литовцы и поляки, объединяйтесь в борьбу с общим врагом».
«Выступавшие заявляли об оккупации Литвы, призывали к выходу Литвы из СССР. Среди ораторов были представители националистических организаций Латвии, Эстонии, Украины, Молдавии, Белоруссии, Московского демократического союза. В этот же день Национальный союз «Молодая Литва» в ряде райцентров в Вильнюсе и Паневежисе провёл публичную сдачу молодёжью военных билетов».
Всё посыпалось.
Д. Маски сорваны.
СУ. Всё посыпалось. Оно вылезло изнутри, и началась уже активная [фаза]. Но центр тоже не смотрел просто так, не все же были, как Горбачёв и Яковлев. Рыжков сидел на хозяйстве, мы напоминаем, это была власть, но всё-таки власть хозяйственная: предприятия, бюджеты, производства. В политике он меньше участвовал, а были и политические [события].
Январь 1990 года, всё происходит уже быстро. «Была вероятность, что на сессии Верховного совета будет принято решение о выходе официальном. И по поручению генсека Медведев, Маслюков, Слюньков, Яковлев, Лукьянов и Разумовский, все члены Политбюро, подготовили предложение для ЦК КПСС “О мерах в связи с возможным принятием Верховного Совета Литвы”». Короче, что мы будем делать, если литовцы свалят из Советского Союза? Мы же должны принимать какие-то меры.
Что они разработали? Что предлагали начальники? Использовать экономическое воздействие. Применение силы сразу исключили, ничего подавлять не будем. То есть фактически согласились с тем, что [Литву] мы потеряли. Ограничение на поставку в Литву энергоносителей, сырья и ряда других товаров. Чётко была сформулирована позиция по приостановке передачи в собственность республики предприятий и организаций союзного подчинения. Короче, они думали уже только о бабках и о предприятиях. Восстанавливать реальную законность уже никто не собирался.
Д. Ну, раз такие плакаты уже на улице.
СУ. А начальников в центре интересовали [только деньги]: если что, то немного придавим по газку, ещё по чему-то.
Д. Ладно, [республику] потеряли. Но бабки постараемся вернуть.
СУ. Да. Но что происходит дальше? Горбачёв пытается приехать в Вильнюс, наметил на январь 1990 года поездку. И должен быть с большой группой товарищей из центральных ведомств, лидерами Узбекистана. 11 января он прибывает с Раисой Максимовной, — как мы помним, она [его сопровождала] всегда, — в Литву. Общается, общается. И вот на прямо заданный Горбачёвым аудитории вопрос, действительно ли Литва хочет отделиться от СССР, последовал однозначный категоричный ответ «да».
То есть, ему вывели аудиторию. Он спрашивает: «Вы точно хотите уйти?» Они говорят: «Да». Ну, и всё. Мне уже достаточно этого, понимаете?
Д. Идите!
СУ. Идите. Ну, бред вообще!
Д. Вот сволочь, а?!
СУ. Но при этом были же и те, кто сопротивлялся.
Д. Ну, помнишь, которая, ты говорил, многотысячная…
СУ. Да, «Единство» под руководством Иванова. Но были же противники этого и внутри ЦК Компартии Литвы, не все были за Горбачёва.
Рыжков пишет, что таким был бывший член бюро ЦК Компартии Литвы профессор Ермалавичюс (я слышал эту фамилию), который получил 8 лет тюремного заключения от новых демократических властей по событиям у телебашни в Вильнюсе, знаменитые события 1991-го года. Это член ЦК. Вот он пишет: «В январе 1990-го года, когда Горбачёв приезжал к нам и встречался с членами бюро ЦК Компартии Литвы, я понял, что он отлично знает механизмы разрушения Советского Союза. И чем дальше, тем больше я убеждался, что он ведёт себя таким образом, чтобы не помешать действию этих механизмов. Более того, сам действует в соответствии с той же реакционной логикой международного антикоммунизма под управлением тех же зарубежных сил. Нам в Литве особенно хорошо была видна вся эта игра. Как в кукольном театре, артисты и режиссёры за океаном дёргают за ниточки, а марионетки у нас дома повторяют все их замыслы по разрушению государства».
Вот выводы человека изнутри, который был в ЦК Компартии Литвы, стоящий на наших интернациональных союзных позициях.
Урок у нас подошёл к концу текущий, разбираться надо дальше.
Д. Подожди, я знаешь, как сделаю сейчас? Я перенял от одного авторитетного ведущего такой манер. Семён, вот на этом вопросе мы сейчас остановимся, чтобы следующий ролик наш начался именно с этой проблемы.
СУ. И что, наверное, когда нас спросят зрители…
Д. Да, я спрошу: Семён, откуда такие красивые кружки?
СУ. О! Эти кружки, это…
Д. Кругом ты тут, фразы читаешь.
СУ. Да, это всё я. Знаешь, культ личности я не люблю, но когда он твой, то это даже приятно.
Это стикерпак Телеграма, который делают наши зрители, участники нашего клуба.
Д. Я думаю, тот, кто хочет, тот их сможет найти.
СУ. Да, и настало время, наверное, тоже напомнить всем, кто хочет поддержать наш проект, …
Д. Ссылочка будет под роликом.
СУ. Да. Всё по красоте.
Д. Дорогие наши зрители, если вам нравится «Внеклассовое чтение», то можно поддержать этот канал. Каким способом, Семён?
СУ. Классов много, поэтому и способов тоже очень много. Можно, как минимум, лайкнуть, разместить у себя в соцсети, можно написать, особенно именной пост, и по сути, это очень приятно, прочитать комментарии.
А если хотите поддержать — наши футболки, наши кружки. Многие спрашивают, где и как купить. Вот, купив, подарив какому-то другу, вы как раз и поддержите. Ссылка снизу, там вся инструкция написана.
Д. А у нас ведь что-то ещё потом будет? Не только кружки, футболки.
СУ. Я думаю, по весне креатив…
Д. Мы там много чего напридумываем! Кому интересно, тому интересно.
Пока-пока!
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
2 / 0