Понять младшую сестру (ПМС). Выпуск 7. В поисках нового пана. Уралов, Чадаев, Замдыханов

Подкаст Алексея Чадаева, Семена Уралова

Гость выпуска — заместитель главного редактора телеграм-канала Украина.ру Рамиль Замдыханов

Youtube

Видео на тг-канале Семена Уралова

Аудио на тг-канале Семена Уралова

Иван Князев. Друзья привет! Вы смотрите подкаст «Чистота понимания«. Это именно та площадка, где мы глубоко и подробно разбираем самые актуальные темы, добиваемся чистоты понимания самых разных событий. Это площадка для умных и образованных людей.

Кто еще не смотрел наш предыдущие выпуски, обязательно это сделайте. Пересмотрите также наши стримы. Спасибо всем, кто подписался на наш канал и поставил лайки, оставил комментарии. Кто еще не подписался, обязательно это сделайте.

Меня зовут Иван Князев, и позвольте поприветствовать наших ведущих. Алексей Чадаев, политолог, журналист

Алексей Чадаев. Приветствую.

ИК. Семен Уралов.

Семен Уралов. На посту!

ИК. Политолог, журналист, писатель. Друзья, обязательно подпишитесь на телеграм-каналы наших ведущих, это достаточно просто сделать, их легко найти в телеграме. Там тоже можно оставлять комментарии, вступать в дискуссии, предлагать темы для обсуждения. Обязательно подпишитесь.

Сегодня у нас в гостях Рамиль Замдыханов. Рамиль, приветствуем вас. Заместитель главного редактора телеграм-канала «Украина.ру».

А раз у нас «Украина.ру», сегодня на подкасте время для нашей рубрики «ПМС», «Пойми младшую сестру». Семен, наверное, сейчас еще раз напомнит, почему именно такое название. Да, Семен?

Начать хотелось бы с традиционного. Что заметили в сознании, в поведении наших младших сестер за последнее время?

СУ. Ключевые события давайте тогда вспомним. Это редкоземельные…

АЧ. Редкозем.

СУ. Редкозем. Потом канитель вокруг…

АЧ. Перемирий.

СУ. Неких переговоров, которые одни продавали как перемирия, другие как новые минские соглашения.

АЧ. Еще же было энергетическое перемирие, не сработавшее какое-то время. И сейчас бурная подготовка к 9 мая случилась, с обеих сторон. Кто из лидеров едет, кто не едет. Кто гарантирует безопасность, кто не гарантирует. Как вообще Украина относится к 9 мая. Напоминаю, Зеленский попытался свое альтернативное 9 мая собрать в Киеве.

ИК. Провалилось.

АЧ. Но в общем-то никто не поехал.

ИК. Кстати, тоже интересный момент, почему не поехали. Не хотят какую-то сторону принимать?

АЧ. Там не так. Всю дорогу сам праздник был дискредитирован. Во-первых, Европа празднует 8 мая, потому что это было подписание капитуляции без СССР. А во-вторых, тут еще Дональд Фредович сообщил, что, оказывается, это Америка 8 мая всех победила, недавно. И в-третьих, в Киеве мог просто получиться съезд проигравших. Все эти страны — их скорее правильнее считать наследниками тех, кто проиграл во Второй мировой, чем имеющих какое-то отношение к тем, кто победил.

ИК. А еще мне, Алексей, понравилась твоя мысль, которая сводится к тому, что Европа выпестовала нацизм и Гитлера в свое время.

АЧ. Я не это говорил. Я говорил, что сама идея превращения Европы из сугубо культурного понятия в организационную сущность – Neue Ordnung — это, конечно, гитлеровская идея. И, хочешь не хочешь, Евросоюз так или иначе вынужден иметь дело с наследием Третьего Рейха и вынужден как-то по-другому определять к нему отношение, чем как это было в XX веке, когда всё, исходящее от Адольфа Алоизовича считалось по определению безусловным злом.

ИК. Семен?

СУ. Ну, тут я бы вернулся к смыслу нашей рубрики. Откуда родилась эта аббревиатура. Я через рубрику хочу нашего гостя особо представить. Мы знакомы давно. «ПМС» — это «потому что мы сестры». Это у меня родилось в 2014 году, когда появился знаменитый стишок «Никогда мы не будем братьями». Это, собственно объяснение ну да, не будем, потому что мы сестры. Ничего удивительного в этом нет.

АЧ. На что я всегда говорю, что ЛГБТ-активисты — дорогой Роскомнадзор, экстремистская организация, запрещена в России — считают, что это скрытая атака на трансгендеров. Если мы сестры, то кто сказал, что мы не сможем стать братьями?

СУ. Противоречие. Это попытка очевидную вещь, которую политизируют, деполитизировать и вернуть в сознание. Этот рефрен «никогда мы не будем братьями» использовался для нацификации. Это была вполне конкретная вещь.

АЧ. Кстати, есть русская версия. Данила Багров «не брат ты мне».

ИК. Нас обвинят в расизме, это уж точно.

СУ. Нет, там такая ситуация, Данила предъявлял конкретному человеку. Тут намеренное обобщение для всех.

Товарищ Рамиль — из Донецка. В своё время на Украине, в период самого важного десятилетия кризиса — когда она могла скатиться в гражданскую войну, а могла нормализоваться по молдавскому сценарию, это с 2004 по 2014 год, это важнейшее десятилетие — на Украине была свобода слова, мнений, олигархических телеканалов.

Я, когда мы разбирали Одессу, рассказывал, что только в Одессе было 30 телеканалов, но на самом деле еще и были все украинские. И вот был такой интересный телеканал КРТ, «Киевская Русь — телевидение», у которого главным инвестором был представитель донецкого клана. Мы часто вспоминаем Януковича, Ахметова, таких, классических. А это был генпрокурор, из силовиков.

ИК. Звучит всё сразу гротескно. «Киевская Русь — телевидение», владелец — прокурор.

СУ. Ваня, я дам вам парабеллум.

ИК. Такой коктейль.

СУ. Я дам вам парабеллум. Это еще не всё, погодите. Мы еще не назначили, кто будет городничим.

Телеканал был очень политизированный, православный. Там было очень много об общих истоках православия — почему «Киевская Русь». И вот Рамиль на этом канале вёл политическую передачу. Она была очень стилизованная. Это экспансия донецкого капитала. В Киеве много студий, но и в Донецке. Вот Рамиль записывал, находясь в Донецке. Это попытка интеллектуальной экспансии донецких русофилов, специфических, прокурорско-силовых, донбасских. Это очень интересно.

Нельзя донецкий клан так просто обобщать до конкретно Януковича или Ахметова. Там интереснейшие люди. У каждого завода был свой… Нусенкис, я помню, вообще самый загадочный православный олигарх донбасский.

Рамиль несколько лет внутри этого десятилетия выполнял важнейшую задачу – возврата в сознание. Он в своем стиле, спокойном, еще и зеленый абажур был в этой передаче, проблематизировал: вы же понимаете, дураки, до чего это дойдет.

Я вам рассказывал про Кваснюка, но он делал это в одесской манере. А Рамиль – в спокойной. Помните, олигархи – как Ахметов себя вел – аккуратный, спокойный, много не говорит. И это была передача, которая разрывала пуканы внутриполитизированного меньшинства. Во-первых, православие, во-вторых, этот генпрокурор заквасил партию «Держава», там, я помню, три лошади на логотипе скакали.

РЗ. Слушай, Семен, мне кажется, нужно вмешаться, немного заступиться за историю этого телеканала.

СУ. Давай.

РЗ. На самом деле история его создания была, как мне кажется, совершенно светлой в Донецке. И люди, которые знакомы с историей Донбасса, [знают, что] был такой духовный авторитет, старец Зосима, который благословил близких к себе людей на создание подобного телеканала. Тогда на украинское телевидение смотреть было совершенно невозможно. Один помню телеканал, условно, «Детское время», отмечал какой-то юбилей своего создания, и вот с понедельника по пятницу ведущая [рубрики] «Погода» раздевалась, раздевалась, раздевалась, и в пятницу, по-моему, разделась совершенно.

ИК. А мне нравится.

РЗ. Ну, возможно, да.

АЧ. Но старцу Зосиме…

РЗ. А старцу Зосиме… Наверно, нужно было что-то сделать, чтоб можно было выбирать. И подобный канал был необходим. И поэтому создали телеканал «КРТ», который можно было расшифровать как «Киевская Русь — телевидение», хотя это была неофициальная расшифровка, все-таки он назывался «КРТ».

У него был еще такой слоган — кстати, я автор — эти три буквы мы расшифровали как «Когда рядом ты». Вот такая доверительная атмосфера.

И этот канал действительно изначально создавался для того, чтобы нести людям доброе, светлое, как бы это банально ни звучало. И действительно мы получали очень много тогда, кстати говоря, и писем тоже, почта работала. И люди нам писали, говорили — это канал, рядом с которым не страшно оставить ребёнка, просто включить его. Это ведь тоже нужно, слушайте, ну правда.

ИК. Конечно, безусловно.

РЗ. Там была определённая духовная составляющая, то есть были передачи, которые учили азам веры, показывали советские фильмы. Что характерно, за счёт того, что тогда донецкие олигархи могли себе это позволить, рекламы там не было. То есть мы не подстраивались с контентом для того, чтобы пришёл какой-то рекламодатель и сказал: ну-ка, замутите мне как сериал, чтобы его смотрела — вот такая страта, мне нужно — продать то и то. Как это делается на телевидении. Мы были в этом плане совершенно независимы.

Но потом начался 2004 год, и ситуация политическая на Украине накрылась, накрылась, накрылась, и стало понятно, что нужен какой-то отклик, потому что показывать бесконечно советские фильмы и духовные передачи — это быть беззубыми в этом отношении.

И сделали мы передачу, которая называлась «За дело», а ваш покорный слуга был автором и ведущим, у меня был коллектив, я считаю, я с многими журналистами работал за свой профессиональный срок, это, наверное, были самые талантливые, так случилось. Они были молодые, горящие, интересные, и главное, руки были развязаны.

Мне, кстати, говорили после этого: «Рамиль, тебе же генпрокурор звонит и говорит, что сказать?» Честное пионерское, ни разу. Никаких установок не было, я совершенно искренне говорю, не выгораживая этого человека, такие были условия работы. Нам доверяли, сказали: действуйте по тому, как вы видите эту ситуацию.

А ситуация — ну мы помним 2004 год — просто катилась в ад. Киев был обвешан наклейками этими, «Не мочись в подъездах, ты же не донецкий», и всё такое прочее. И противопоставлялись дескать – вот мы на Западе, мы же просто «осередок культури» [(укр.) – центр культуры]. Мы — почти Европа, которая живет здесь. Или даже совсем Европа. А ей досталось донецкое быдло в нагрузку. И что с ним делать? Давайте хотя бы их отучим мочиться в подъездах. Такая сегрегация, уничижение шло, и такая «ярость благородная». Этому нужно было что-то противопоставить.

А потом случился 2005 год, в котором Ющенко победил. И даже те каналы государственные Юго-Востока Украины, которые в период избирательной кампании как-то противостояли Ющенко тогда, когда Ющенко победил, их хозяева сказали, что нужно как-то с ним дальше жить. И они в один день – щелк! — и все стали лояльными. А мы — нет.

Я в данном случае виртуально жму руку тем людям, которые отвечали своей безопасностью и всем прочим. Понятно, что к ним бы пришли в итоге. Как, кстати говоря, в 2015 году в итоге пришли. И отобрали лицензию этого телеканала. Он был вынужден потом уйти в интернет. Не знаю, я сейчас — жив, не жив. Но это уже мы забегаем далеко вперед.

А мы тогда не прогнулись действительно, и бились ровно столько, сколько можно было биться, пока нас душил этот пресловутый — был такой на Украине орган, да и есть — Национальный совет по телевидению и радиовещанию. Я ухожу в реминисценции по поводу телеканала… В итоге душили за русский язык.

Тогда удивительно, но на региональном донецком канале по законам можно было — парадоксально, но на общеукраинских каналах эта квота было больше, а на региональных каналах русского языка допускалось не больше 1%, это было просто невозможно.

ИК. Сколько слышу такие истории, в десятый раз убеждаюсь в том, что Украина — это просто площадка для какого-то вселенского эксперимента. Столько разных противоречий.

АЧ. Южнорусское поле эксперимента.

СУ. Конечно, эксперимент сначала языковой в Прибалтике провели, если говорить про квотирование языка…

ИК. Да тут даже не про язык, тут про сегрегацию, про подъезды, вот это всё. Я не помню в истории, где бы столько всего происходило.

АЧ. Да ну брось, Иван,

добрый старый расизм европейский. Просто он получил легальный выход. Его в 1945 году в Потсдаме и потом в Нюрнберге объявили злом, а он же никуда не делся от этого.

РЗ. Я ещё прошу прощения, скажу, что это — да, расизм, но он адаптированный к никуда не девшемуся подавляющему сельскому менталитету.

АЧ. Ну, конечно.

РЗ. И этот расизм, которому научили селян, в этом виде он и существует.

СУ. А в этом был парадокс претензий к Донбассу со стороны сельских носителей, назовём их рогулями. Были оккупанты, я — носитель оккупантской идентичности в постУкраине. В чем была суть? В том, что этнонационализм, который по австрийским калькам сделан, предполагает связь с кровью и почвой. Кто твой вуйко i стрийко [(укр.) – дядя по матери и дядя по отцу], родственник ближайший и где твое родное село.

И когда у тебя есть эта привязка… Кровь ты еще можешь решить через брак, это то, что я вам про контрабандистов рассказывал — либо сесть, либо жениться на таможеннице или на других влиятельных. А Донбасс, как это ни парадоксально, это большая городская агломерация. Об этом не нужно забывать.

На Донбассе отличие от любых других регионов в том, что там нет сел. Села там только казачьи, которые традиционные. Их очень мало, конечно. Больше в Луганской области, ближе к границе. А по большому счёту весь Донбасс — это большой город.

РЗ. Скажу так, сёл там хватает, но подавляющее число населения сосредоточено, я бы сказал, в большом городе. Донецк, а потом начинают к нему лепиться остальные города.

АЧ. Они называются-то тоже по-сельски — Авдеевка, Дружковка, Константиновка. Так-то на карте не поймёшь. Но когда ты там физически находишься, ты понимаешь, что это промышленный город с многоэтажной застройкой, с заводами, с рабочим населением.

Это действительно непрерывная, огромная урбанизированная территория, примерно как Рурско-Рейнская, с которой во многом она и была скопирована в XIX веке.

СУ. Понять могут близко москвичи, особенно живущие рядом с МКАДом. С этой стороны ты москвич, а с этой стороны ты уже подмосквич.

АЧ. Замкадыш.

СУ. «Вы же живёте через дорогу». Вот точно так же. Вот тут я — дончанин, а тут я — житель Макеевки. «Да вы же через дорогу живёте». Так же устроено.

РЗ. Но границы между Донецком и Макеевкой вообще нет.

СУ. И между другими городами. И претензия к жителям почему была ярко выражена? К жителям Донбасса, где нет этой связи — кровь и почва. Потому что там все горожане и все так или иначе приехавшие. К одесситам. Потому что торговый город. Там — всё.

АЧ. Кстати, и к харьковчанам.

СУ. К харьковчанам меньше в этом смысле. Там уже есть украинское село, в котором они искали свои корни.

АЧ. Ну, и к Днепропетровску тоже.

СУ. Да, к Днепропетровску в этом смысле тоже как к Донецку. А к Донецку и Крыму в этом смысле был максимум претензий. В Крыму — это всё сплошные оккупанты, там же большинство советские военные и их потомки. А в Донецке, потому что это непонятная агломерация, у которой нет пуповины этой сельской…

АЧ. Рабочий пролетариат, у которого нет отечества.

СУ. Тот самый, да. И это была двойная претензия к Донбассу. А как и любой город, он деградирует очень быстро. В любом городе можно найти от самых конченных, маргинальных явлений до явлений высокой культуры. Донецк всегда таким был. Там, с одной стороны, оперный театр, труппа донецкая всегда была…

РЗ. Балетная.

СУ. Ой, балетная.

РЗ. И балетная, да и оперная тоже.

СУ. Ну да, точно, балетная в топ-5 была Советского Союза. Причём оперный — сталинский, не дореволюционный, уже XX века. Но при этом от оперного театра чуть-чуть проехаться, и маргинальные райончики можно было встретить, особенно в конце — середине 90-х, когда я первый раз побывал. Там — блеск и нищета, в этом всегда была особенность Донбасса.

А украинская национальная — такая вся ровненькая. Такое все средненькое. Кто бывал в Виннице, например, там как-то не выделяется. Вот тебе Винница, а вот тебе село.

АЧ. Я даже больше скажу, западноукраинский город любой — я в Виннице не был, но много был во Львове, ну и Тернополь, Ивано-Франковск — западноукраинский город, он чуть другой. Это место, куда селяне приезжают на выходные, на праздники, за покупками и так далее. И в конкретный момент времени, кто находится в городе, те, кто там живет постоянно, это — одна часть. Но также, маятниковым образом приехавшие туда по каким-то своим разным делам, но вообще живущие именно что в селе — это другая часть, их прямо видно на улице.

РЗ. Почти любой западноукраинский город совсем недавно — это было еврейское местечко, до волны еврейской эмиграции. А после того, как эта страта уехала в Израиль в 90-е годы и так далее, её вакуум заполнился людьми, которые жили за окраинами города.

АЧ. Горожане первого поколения.

РЗ. Они на самом деле очень своеобразные. Мне кажется, вообще не понимают, куда попали, что со всем этим делать. Моя жена родом из Черновцов, и вот тёща рассказывает, 70-е годы, 60-е годы — это был город с очень мощной еврейской интеллигенцией. А сейчас — нет, это уже совсем другие Черновцы, не те.

ИК. Ну, казалось бы, то, что Семён говорит, вот это всё ровненько, средненько, хорошо, правильно, грамотно. С одной стороны, ничего плохого-то нет, если бы это не легло в почву оголтелого нацизма.

АЧ. Даже в советское время в каком-нибудь вполне советском издании можно было прочитать стихи какого-нибудь члена Союза писателей Украины примерно следующего содержания, что дед пытается купить на базаре кружку, а продавщица не может ему ответить по-украински. И он говорит — надо типа знать мову. А она говорит — зачем мне знать мову, у меня мой язык.

И на что дед ей говорит, вот цитирую по памяти.

Бо якраз така біда в моєї корови:
Має, бідна, язика і не знає мови.

[Потому что как раз такая же беда у моей коровы —
Имеет, бедная, язык, и не знает языка].

РЗ. Я даже скажу, была такая рубрика «Гостре слово Павла Глазового», это его стихи. Павло Глазовой был такой поэт, я думаю, что если мы копнем лет на 10 назад в его творчестве, то там найдем и прославление компартии, и все что угодно. Они довольно быстро почувствовали этот крен.

АЧ. Они были вполне себе украинизаторы и в советское время. И точно так же прекрасно под крылом условного Кравчука и ему подобных в ЦК Компартии Украины рассказывали — конечно, в лайт-версии, но плюс-минус то же самое, что мы сейчас слышим в хард-версии от украинских нациков.

СУ. Выделялись города всесоюзные.

АЧ. Кстати, Львов в их числе.

СУ. Днепропетровск — закрытый город вообще. На чем надо смотреть? По концертам, например, Владимира Семеновича Высоцкого. Смотришь его концерты, где они чаще всего проходят, там и билось сердце советской культуры. Огромное количество в Донецке концертов, в Одессе тоже.

АЧ. Слушайте, какие аншлаги Егор Летов в Киеве собирал уже при Кравчуке.

СУ. То есть эти явления. И даже до Майдана 2014 года в гастрольные туры российских звёзд Киев, Одесса, Донецк, Харьков входили в первую [очередь]. Москву, Питер — отыграли сразу. Сочи, если это летом, тоже понятно а потом пошёл чёс – Нижний, и пошло-поехало. Это всё шло в одном ряду. Ещё в Кишинёв заезжали, по дороге в Одессу – а ещё давайте заедем в Кишинёв. «Ленинград» такие концерты собирал в Кишинёве, мама не горюй.

А в промежуток с 2014 по 2022 год одесситы ездили в Кишинёв на концерты, потому что уже в Одессу не приезжали, а в Кишинёве концерты ещё давали. И Донецк в этом смысле отличался отсутствием интеллектуальной экспансии. Шла финансовая экспансия у олигархии – покупали всё, что угодно, всё, что плохо лежало.

АЧ. Отжимали.

СУ. Отжимали, да. А вот культурной [экспансии не было].

РЗ. Ну, тут я соглашусь. Мне сложно выступать адвокатом донецких олигархов, которые были такими, какими они были. Но действительно, видимо, они решили, что всё можно купить. Действительно, зачем? Есть деньги, которые производятся на этой [земле]. Ведь экономика Украины была интегрирована в экономику Советского Союза. Понятно, была частью её, а даже не интегрирована. Потом всё это распалось с крушением Советского Союза. И в итоге из того, что осталось на Украине никому не нужным, смогли собрать эту известную схему «уголь–кокс–металл» — был уголь, была железная руда — и в итоге металлургию чёрную запустили, и она давала хорошие деньги.

Хорошие деньги, на самом деле. Наверное, сопоставимые с тем, что можно было заработать на транспортировке российского газа. Но эти деньги металлургические, угольно-металлургические, они были у донецкой олигархии, и те, видимо, решили, что этого вполне достаточно, чтобы хорошо жить. Если что, мы потом за эти же деньги договоримся.

АЧ. Тут есть ещё один момент, который мне бы в этом кругу отдельно хотелось обсудить. Что у этой страты было такое интересное: ну, зачем давать деньги этому лошью? Интеллигентам, нищебродам, гуманитариям, учёным, журналистам. Их можно покупать за мелкий прайс на зарплату, но всерьёз туда вкладываться – что, кстати, активно делали оппоненты, с противоположной стороны, которые именно осуществляли непрерывную грантовую эту историю. Мягкая сила, фонды, всё остальное. А эти не понимали — зачем. Там же бегают нищеброды, которым дал 100 баксов, он тебе…

ИК. Спел, станцевал.

АЧ. Спел, станцевал и сказал всё, что ты его попросил сказать. И вкладывать туда что-то большее – Богородица не велит.

СУ. Алексей Викторович, чтобы не облучаться, давай вспомним нашу знаменитую фразу из начальства — «что, каким-то политологам платить за какие-то сайты?» Помнишь их истерию? По этим граблям ходило начальство.

АЧ. Серьезно, один народ. Я тебя умоляю, у нас так же все было.

СУ. И получилось что? Давайте обратим внимание. У нас с началом СВО как посыпалась наша медиа-интеллигенция, которая на протяжении 20-30 лет была опорой режима властного и владеющего, ещё раньше.

Донецкие поступали точно так же. Как Анна Герман появилась, главным медийщиком у Януковича стала. Журналистка «Радио Свобода», очень образованная, язык подвешен отлично. Давно продавшаяся западным спецслужбам. Стала сначала его пресс-секретарём, потом начала рулить.

А они не понимали, как рулить медийкой. Я был на паре совещаний на выборах 2004 года в штабе Януковича. Ну, это специфическое представление о том, как устроена коммуникация. Там всё сводится — сколько надо денег. Типа, что для этого надо сделать?

РЗ. И давайте напишем хорошую статью.

СУ. Ага. Ага, ещё вот это, да?

АЧ. Нет-нет-нет, есть ещё это. Слово «темник» они выучили в 2004 году. Кто пишет темники?

СУ. Это политтехнологи приучены. Это специально обученный человек, вот он должен написать темник.

В этом смысле это системная ошибка. Рамиль — это долгое у нас знакомство, прежде чем мы к рефлексии перейдём — это один из немногих людей, который пытался осуществить интеллектуальную экспансию продвинутого региона постУкраины, и если бы это состоялось, может быть, по-другому история бы пошла. Делал это публично, когда многие, в том числе и донецкие засунули язык поглубже. Позакрывались в 2006-2007 году, на договорнячке. Начали – может быть, и Бандера не так уж и плох, они же тоже за что-то воевали. Ну там разные люди.

РЗ. На самом деле решили так, что Бандера — может быть и плохо, но пытались разделить страну, что, дескать, Бандера будет для них, но мы не вмешиваемся, а они пусть не вмешиваются к нам. А так не получилось.

Где-то я вчера прочитал хорошую идею, хорошая мысль, здравая. Из украинского лагеря, по-моему, озвучена, но мысль здравая, почему не процитировать.

В войне участвуют две стороны. Если одна сторона решила прекратить действия, а другая — нет, то война всё равно продолжается.

Очевидная, банальная мысль, но её нужно осознать. То же самое произошло и тогда. Если донецкий клан решил — вы знаете, а вот мы разделим по Днепру страну, вот здесь будет наша территория, наша идеология, а там ваша, а они с той идеей не согласились и решили эту идеологию [продвинуть].

АЧ. Здесь я не могу не процитировать немецкого философа Карла Шмитта. Политическая теология. Понятия друга и врага. Он говорит о том, что вражда – это понятие взаимное и обоюдное.

Война мышей и лягушек. Если лягушки признали мышей врагами, а мыши их не признали врагами, то мышей ждёт уничтожение.

Нужно, чтобы обе стороны признали друг друга врагами и относились друг к другу как к врагам. Иначе произойдёт геноцид, гибель, поглощение одной стороны другой, в одни ворота.

Потому что ты с ним как с человеком, а он с тобой как с врагом. Совсем другая этика. Совсем другой набор запретов и всего остального.

ИК. Ну, что, посмотрим ролики? Сегодня много, есть забавные, есть не очень, но как минимум, есть что обсудить и посмотреть. Хочу начать с этого.

— Привет. Представьте, до чего неисправим наш народ. Я сейчас живу в Швейцарии как беженец, и узнал на днях, что наши люди, инициативная группа, подала иск в суд на швейцарцев, на правительство, на маленькие социальные выплаты. Социальные выплаты здесь в районе 300-400 франков, это как евро, на человека. Ну на эти деньги просто жить человек может, пережидать тяжелые времена.

Но представьте, нашим людям этого мало. Они подали в суд на то, что здесь им помогают, вместо того чтобы сказать спасибо. Они считают, что несправедливо, что должны больше давать денег. Поговаривают, что это якобы проделки Венедиктовой.

Не знаю, как вы думаете, может такое быть или нет? Ответьте в комментариях. Но мне перед швейцарцами реально стыдно. Здесь к украинцам очень хорошо относились. А сейчас уже швейцарцы, зная эту ситуацию, начинают на украинце говорить не очень хорошо. Ну, блин, реально стыдно.

ИК. Прости господи, и смех, и грех. Мы-то знали, с кем мы соседствуем всё это время.

РЗ. Ситуация совершенно идиотская. Людей привезли в Швейцарию. Вообще, наверное, самая лучшая страна в Европе исторически.

АЧ. Самая модная.

РЗ. Уж точно. Живите себе, и что вам ещё нужно?

ИК. Там сейчас инфляция нулевая.

РЗ. Вас не посадят, совершенно инфляция нулевая. Вас ТЦК не бусифицирует. Вы каким-то образом сбежали, смогли перебраться через границы, живёте, получаете какие-то деньги. Работайте дальше, развивайтесь, что-то делайте, в конце концов.

ИК. Я ещё понимаю, когда просто жалуются — мало платят и так далее, но это же верх наглости -ещё и в суд подавать: швейцарские власти, вы нас недостаточно любите.

АЧ. Я жду не дождусь, когда Семён скажет заветное слово «хуцпа».

ИК. А, кстати, Семён, твой комментарий здесь особенно важен.

СУ. Ну, я сопоставил, что за Венедиктова может быть. Это же из генпрокуроров Зеленского, одна из первых.

ИК. Ты думаешь, в этом ключ?

СУ. Она стала послом в Швейцарии, в 2022 году была история, с ней разменялись. А Венедиктова — интересная барышня, наследственная принцесса ментовская. У неё батя был проректором, Харьковский институт МВД был в Советском Союзе крутейший. То есть, она из прокурорско-МВДшных.

И её в Швейцарию — я помню эту историю с её отправкой — это явно была взятка со стороны Зеленского влиятельным кланам харьковским, которые её поставили на это сладкое место. Если это еще не хуцпа, а некая политтехнология, что можно допустить в этой ситуации, то может быть они таким образом…

Что такое судебный иск? Надо всегда включать профдеформацию человека, в данном случае — мента или адвоката. Любой судебный иск – это повод поднять шумиху в медиа. Это отличный информповод, который можно потом тянуть, и новые заявления, и прочее. Автор этого всего пытается в этом увидеть некую комбину политическую, что кто-то с помощью исков играет в когнитивную войну. Но это просто говорит о том, насколько ловкие люди.

ИК. Только результаты пока туманны. Я не очень понимаю цель тогда вот этого.

АЧ. А что непонятного? Если задача состоит в том, чтобы вынести эту барышню из кресла, то лучше не придумаешь.

СУ. Конечно.

АЧ. …что она не коммуницирует со своей диаспорой, диаспора наглеет, борзеет и ведёт себя неподобающе.

СУ. Дайте нам другого.

АЧ. Дайте нам другого.

ИК. Вы-то политтехнологи.

СУ. Это я к тому, что схема ничем не отличается от купленных бабушек на митинге за застройку, но на более высоком уровне. Говорю, зная специфику Венедиктовой — это ей была политическая подачка, размен политический. А я думаю, желающих занять, особенно в этой ситуации, пост посла в Швейцарии, это гарантия для любого элитария.

АЧ. Напоминаю швейцарский саммит, попытка этого швейцарского формата – долго тянули, форсили года два эту историю.

СУ. Как мы знаем из нашего великого советского античного кинематографа, в Швейцарии даже генералы СС на переговорах могут себя чувствовать спокойно.

АЧ. И Штирлиц с женой встречался.

СУ. И Штирлиц с женой встречался. В этой ситуации для элитария пост Украины… Я думаю, Коломойский любые деньги бы отдал за пост посла Украины в Швейцарии. Неприкосновенность.

АЧ. Где он сейчас?

СУ. Он без бороды прекрасен. Видели же его, как он без бороды?

АЧ. Да, да, да.

СУ. Я думаю, можно даже показать отдельно.

РЗ. Так он и без волос, не только.

СУ. Он вообще лысый, «под Котовского» вообще.

АЧ. Другой человек.

РЗ. Но нужно сказать, что политтехнология – это искреннее желание подержать в изобилии, так понимаю.

АЧ. Конечно.

РЗ. В этом недостатка нет.

ИК. Хорошо, ещё один ролик, насколько я понимаю, из Одессы.

— Вова, забери свои грязные лапы от Пушкина, перестань уродов каких-то. И так, оставьте в покое уже.

— Хорошо, обязательно ему передадим.

— Шо он тебе сделал, Вова? Он тебе что-то сделал? И ты ему ничего не делай.

— Не будем скидать Пушкина. Он — центр Одессы.

— Ему, видно, двойку за Пушкина поставили, поэтому…

— «У лукоморья дуб».

— Ну.

ИК. Ну, это смело. Это смело для нынешней Одессы. А это же, я так понимаю, актер…

СУ. Это Барский.

РЗ. Борис Барский. Я бы его точно не записывал в симпатизанты России, мне кажется, что они на проукраинских позициях стоят. Но даже эта публика понимает, что сносить бюст Пушкина, который там в XIX веке установлен, это варварство и вандализм.

АЧ. Здесь один разговор, тоже в нашем кругу, который действительно имеет смысл, что есть две линии, опять-таки вспомню экстремиста-террориста Арестовича. Одна состоит в том, чтобы все-таки разделять русскую культуру, так сказать, путинского режима — типа, вот путинский режим нам враги, но не надо переносить эту вражду на Пушкина, Булгакова, Стругацких и далее по списку.

А вторая, собственно, этот мейнстрим бандеровской землянки состоит в том, что в сущности путинский режим – это просто одно из очередных лиц одвiчного ворога [(укр.) – вечного врага], который как раз и есть та самая русская культура, которая самим своим существованием представляет экзистенциальную угрозу Украине и украинскому народу, украинской культуре, украинскому сознанию и так далее.

И поэтому, конечно, принципиальной разницы между Путиным и Пушкиным никакой нет.

СУ. Это интересная, кстати, одесская идентичность, очень верно ты это заметил, на это стоит обратить внимание. Она в этом смысле очень похожа с московской идентичностью и питерской. Это первые постсоветские годы, когда появляется Новодворская. Это феномен Гурвица, одесского мэра, который, с одной стороны, жидобандеровец, клейма ставить негде, лечит чеченских террористов, но с другой стороны давление культурное таково, что памятники Екатерине при нем в городе восстанавливаются.

И эта история тянется из… Это антисоветчики, изначально это движение — это был союз. С одной стороны были либералы, с другой стороны были националисты. Это зародилось еще в Верховном Совете Советского Союза. Собственно, Ельцин, межрегиональная группа, когда удивительным образом Ельцин [объединился] с прибалтийскими националистами. Там же был Рух, Черновол.

Но в других городах был этно-национальный элемент, был этот союз в реале. В Одессе этого этно-национального элемента, особенно в начале девяностых, не было в принципе. Там интеллигенция — как одесситы шутят — мы не заметили, как вокруг нас образовалась Украина. Мы жили в большой стране. Жили, жили, жили. Бац! Следили — Ельцин, Горбачев. Тут какая-то другая образовалась политическая реальность.

Барский — представитель этой линии, которая тянется с 90-х годов, которая родом из антисоветизма.

АЧ. Старые советские шестидесятники.

СУ.

Это антиимперскость: нам не нужна империя, нам нужен мир, глобализация, разрядка, перестройка.

АЧ.

Любимый их лозунг «люблю страну и ненавижу государство».

СУ. Да. Но сделать ничего в Одессе, которая пропитана русской культурой, ничего ты не можешь. И это, конечно, крик души Барского. С 2014 года я за «Масками» следил. «Маски» – это один из немногих коллективов, наравне с «Каламбуром», который на постсоветском уровне звучал на центральном федеральном телевидении, будучи региональным проектом.

Вот — кто как себя ведет. Он, конечно, петлял, петлял, петлял, но все-таки высказывал лояльность киевской центральной власти. Ну, высказывал. А тут – это показатель, что даже его порвало. То есть, он шутит, всячески на иронии пытается: «Что он тебе сделал? Он тебе двойку поставил?»

Я был в театре «Маски», часто заходил туда в Одессе и следил за ними, когда в Одессе работал. Видно, что Барский внутри давит недовольство, несогласие с этой ситуацией и пытается отшутиться. Это очень важный ролик.

РЗ. Вообще говоря, мне кажется, интонации Барского не предполагают, что он надеется на какой-то серьёзный ответ, мне кажется, он так как-то… Даже виртуально, как зрителю.

АЧ. Ну, понятно.

СУ. Это крик души.

АЧ. Он позиционируется, он как бы говорит: вот я здесь.

СУ. Он может себе позволить, будучи фигурой культурной. Но, с другой стороны, зная мстительность криворожских хлопцев, знаешь, Барского могут и мобилизовать.

ИК. Мне нравится объяснение Алексея в том плане, что действительно представитель того поколения шестидесятников, которые вдруг резко оказались в Средневековье фактически.

АЧ. Вспоминаю комментарий одного киевлянина у меня в канале, как раз примерно ровно из этой же публики — кадровые «стругачи», любители советской научной фантастики. Но при этом он женат на еврейке, соответственно, у него дочка полу-еврейка. И вот он пишет про «Азов». Говорит: да, «Азов» — нацисты, но я в плане безопасности своей дочки больше боюсь вашу российскую армию, чем бойцов Билецкого.

То есть, он таким образом это обосновывал. Что скорее с ней сделает что-то плохое зверообразный пьяный прапор-бурят из украинских пропагандистских роликов про российскую армию, чем татуированный свастиками с ног до головы истинный ариец из полка «Азов».

ИК. Ужас. Ужас.

РЗ. Я этот аспект тоже не могу понять. Люди общаются и считают своими тех, у кого на руках кровь их родственников, их предков, которых они просто сотнями тысяч убивали во Вторую мировую войну, в Великую Отечественную. И тем не менее.

ИК. Стокгольмский синдром?

АЧ. Не совсем. Мне кажется, что всё-таки даже все эти кресты всё ещё воспринимаются как ролевая игра назло москалям. Раз у этих клятых кацапов Гитлер – это главное зло и главный жупел, значит, вот я — Гитлер теперь. Где тут записывают в гитлерюгенд? Я теперь буду вот такой — просто для того, чтобы они там ещё больше злились.

СУ. Это однозначно имеет место.

ИК. Ещё один ролик, но уже в другую тематику пойдём, военную.

— Почему именно Покровск? Что будет — или что могло бы быть в ирреальной реальности, если бы Покровск пал?
— Ну это не за горами, это очередная у нас крепость – как Авдеевка, как Бахмут и все остальное. Падет – за ним следующий город юудет. Бахмут тоже пал – ворота открылись дальше. Это же город за городом.

ИК. Это уже военная психология. Интересно, в войсках ВСУ это уже прижилось?

АЧ. Бедолага, поначалу пытается ей на украинском отвечать, а потом плюнул.

РЗ. Помните старый фильм «Джек Восьмеркин — американец»? Замечательный момент, когда он вернулся из Америки и говорит на английском языке, и мерит поле шагающим аршином. Идет и считает: «One, two, three», потом наступает на камень и: «Черт! Четыре, пять, шесть, семь, восемь». Такая примерно история.

СУ. Это, мне кажется, в чистом виде крик, потому что мы сёстры. Этот персонаж… Это они сами признали, что мы будем брать [города]. В смысле, что все не так. Но он же одновременно еще и стебется, иронизирует над официальной пропагандой.

АЧ. Незламна фортеця [(укр.) – несокрушимая крепость].

СУ. Незламна фортеця. Конечно. Это нам это так звучит. А в той ситуации это — вполне себе.

РЗ. Человек, я так понимаю, реально военный, которого выдернули из этой ситуации. И он сталкивается с такой прекраснодушной украинской журналисткой, у которой все хорошо, и перемога за перемогой, перемога за перемогой, усе гаразд [(укр.) – все хорошо].

СУ. Через профдеформацию когнитивных войн — важно еще, как выглядит человек. Это человек в балаклаве, обращаем внимание. Кто скрывает лица? На Украине уже давно наступил период — да и у нас уже наступил – торговли на фоне милитари. Там давно, ещё с 2014 года, все оделись в милитари, и этим торгуют.

В балаклавах несколько типов людей осталось. Это либо люди, которым есть что скрывать, то есть они связаны с высшим руководством спецслужб, но они редко показываются, тем более в таких галимых эфирах.

АЧ. Либо те, которые боятся в первую очередь собственного начальства.

СУ. И понимают, что может возмездие прийти. Неизвестно откуда. Для чего ещё лицо надо скрывать? Неизвестно, откуда прилетит. Может быть, нужно будет переходить ещё на сторону России.

АЧ. Тут тоже интересно. Такая вся из себя тактикульная журналистка. И, видно, мужик реально воюет. Журналистка в тактикуле, а мужик воюет.

СУ. Это показательная история.

И, конечно, его тезис. Я давно, с перегруппировки, то есть с осени 2022 года говорил и говорю, что начался период городов-гарнизонов. То есть, каждый населенный пункт имеет свою судьбу. Там, где командир гарнизона адекватен, он может спасти личный состав, и город остается целым.

Все города постУкраины живут сейчас в вилке между Мелитополем и Бахмутом, грубо говоря. Мелитополь – это там, где гарнизон принял правильное решение, и вообще ничего не изменилось. Это фактически как в Крыму произошло. Раз! — и все. Даже в Херсоне была та же история, я напомню. Там 30 человек нашлось, которые вооружились и на окраину пошли сопротивляться.

Вот об этом человек и говорит. На самом деле такие штуки нужно транслировать нам максимально, насколько это возможно. В его словах не просто суровая правда жизни. А то, что каждый командир гарнизона будет принимать некое рациональное и правильное решение. И мне кажется, это очень важно.

ИК. Хорошо.

СУ. Это шанс.

РЗ. Именно этот, мне кажется, уже согласен с тем, что город неизбежно перейдёт под контроль Российской Федерации, поэтому говорит об этом как о деле времени.

ИК. Ну да, ну да.

РЗ. В то время как у журналистки совсем другое понимание действительности.

ИК. Мне вот этот ролик тоже очень понравился.

— Здравствуйте.

— Ещё раз давай вопросик.

— Смогут ли россияне закрепиться на правом берегу Херсонской области, рядом с Херсоном?

— Ну, смотри, «смерть» выпадает, «императрица», пятёрка жезлов. Императрица — это карта земли в данном случае. То есть тут про земельные вопросы, понял всё? Карта «смерть». Ты знаешь, я думаю, что… Они на левобережье, правильно, находятся сейчас?

— Они там не закрепились еще, россияне, если что, не закрепились, но пробуют.

— На левобережье.

— А, да, они сейчас на левобережье, а стараются закрепиться на правобережье.

— О, смотри, касательно правобережья. Попытки будут точно, пока не вижу попыток, прям не вижу того, что они закрепятся там.

— Ну, слава богу, это мы в принципе знаем…

— Там двойка жезлов, пока что у них одна сторона, и там, смотри, какая-то попытка будет точно, пятерка жезлов. Минимальная попытка будет с их стороны, но я пока не вижу того, что там закрепление какое-то. Единственное, что по карте смерти, конечно, пока продолжаются военные действия в Херсонской области, к сожалению, пока ничего не деоккупируется, видишь.

ИК. Мне понравились комментарии. «Ну, слава богу, мы это и так знаем». То есть, подтвердила, слава богу, все, звезды сошлись.

АЧ. Таро разложила.

ИК. Наши прогнозы подтверждаются.

РЗ. Слушайте, для меня этот ролик интересный в том отношении, что вообще карты таро – это, по большей части, женская история.

АЧ. Да-да-да. Я всем молодым своим студентам и ученикам говорю, что в настоящее время образцовый промышленный бабоукладчик должен знать как свои пять пальцев: астрологию, таро, соционику, архетипы, human design и — там ещё пара подобных дисциплин.

ИК. И искусственный интеллект.

РЗ. Вот-вот. И карты таро – это такая традиционная женская история, и, вообще говоря, коллективное бессознательное украинского общества – это похожего образа женщина, совершенно взбалмошная, причём интересующаяся такими высокими сферами, знает, на каком берегу там располагаются российские войска, как-то отдаёт себе отчёт.

АЧ. Нет, она не очень знает.

ИК. Так это неважно, по-моему.

РЗ. В этом случае, мне кажется, она даже более осведомлена, чем тот, кто спрашивает. Она понимает, где право, где лево.

СУ. Она еще плохо знает украинский. Слово «правобережжя». Там «бережжя», «лiвобережжя», «правобережжя». Запутаешься, где что.

РЗ. Я так думаю, когда мы ждем от украинского общества адекватной реакции, нужно понимать, кто на той стороне. Этот ролик демонстрирует.

ИК. Мы этим и занимаемся, собственно, за этим столом.

РЗ. То есть иногда ты думаешь, что обращаешься к нормальному человеку и ждешь, что тебя поймут.

АЧ. Понятно, мы что-то такое рассказываем, какие-то там «демилитаризация», «денацификация», что-то там экономика, интересы, туда-сюда. А надо не так. Надо сажать мага, магистра с черными свечами, с пентаграммой, чтобы он разложил карты и объяснил, что — вот, смотрите, здесь…

ИК. Левый берег.

АЧ. Да-да-да. Карта «башня», здесь карта «дурак», здесь десятка кубков — всё, хана вашему Зеленскому. Идите, срочно переписывайтесь в русских.

ИК. Для когнитивных войн обязательно нужно разобрать этот момент.

СУ. Слушай, для меня это, для профдеформации когнитивных войн, прямая иллюстрация, я даже буду её показывать. Это подтверждение того, что люди верят в то, во что они хотят верить. Это прямое подтверждение. Но в этой ситуации у меня какая…

АЧ. Не скажи, Семён, не скажи, карты, они ведь такие…

СУ. На что обращаю внимание, развивая творчески идею Алексея. Мы имеем дело с людьми в умопомрачённом состоянии.

ИК. С магическим мышлением.

СУ. С магическим мышлением. В умопомрачённом состоянии на фоне стресса, шока, войны, всего остального такой человек хочет, чтобы ему картину достроили. Так может, им надо надувать такие постоянно действующие инфопузыри, как это? Комната гадалок.

Это не то что акт надо сделать, а как тип помощи магическому мышлению. Кому-то психолог нужен, кому-то священник, кому-то верный друг. Может быть, такого типа помощь нужна? Я не знаю, может быть, действительно так и есть. Но, представляете, мы целевую аудиторию выделяем, а для них раскладывается расклад, почему невозможен парад ВСУ в Москве на Красной площади. Они же кого-то этим обманывают таким образом?

АЧ. Да, допустим. Но, знаешь, для меня, например, играть в эти игры — я потом не понимаю, что я, извините, батюшке на исповеди скажу.

СУ. Непонятно.

ИК. Бесовщина.

АЧ. Конечно, в чистом виде.

РЗ. Я еще вот о чем думаю. Вполне возможно, что если там какой-то молодой голос обращается к этой гадалке — а вдруг высшее военное руководство Украины тоже проводит аналогичные консультации? Если каким-то образом завербовать тех людей, с кем они общаются, и чтобы они вытаскивали нужные карты.

АЧ. Ну, это уже чистая пелевинщина. Был такой рассказ про Рабиновича. Там была спецоперация КГБ, что Рональд Рейган разговаривал с Господом Богом. А, Левитан, потомок Левитана. Он на хорошем английском общался с Рональдом Рейганом, выдавая себя за Господа Бога, за глас Божий, диктуя ему, что он должен решать.

ИК. Ну, а что, шутки шутками, но Третий Рейх-то сколько всяких таких оккультных штук проделал.

АЧ. А я вам здесь скажу серьезно — в частности, Третий Рейх здесь тоже показательный пример — что когда у тебя еще не сознание, которое сопротивляется, рационализирует, но подсознание уже знает, что войну ты по большому счету проиграл, в этот момент…

Это очень видно, кстати, по статье Залужного в Economist, где он анализировал итоги своего главнокомандования. Вывод-то в статье какой? Что единственное, что может спасти Украину — он чисто как военный рассуждал — это изобретение некоторого вундерваффе, чудо-оружия, которое перечеркнет существующие расклады.

Ну а где искать вундерваффе? Пожалуйста, добро пожаловать в подвал к пентаграмме, черному козлу.

ИК. Аненербе.

АЧ. Аненербе. И далее — везде. Куда еще-то?

СУ. А вот как политтехнолог — тут вопрос к вам, коллеги. А не проще ли купить, сагитировать, завербовать? Короче, начать сотрудничать с такими, кто раскладывает эти карты таро.

АЧ. Я тебе говорю, Богородица не велит. Так-то можно.

ИК. Не прокатит.

АЧ. Тут же штука в чем?

Наша задача — не только победить дракона, но и не стать драконом.

Может быть, просто это харам для нас. Технически можно, а этически…

ИК. Так-то дело хорошее, но Заратустра не позволяет.

АЧ. Богородица не велит.

ИК. Упомянул Семен про то, каким языком она говорит. А вот следующий ролик вообще просто восхищение вызывает.

— Пiдняти по тревозi полицейские не толькi. Шукали… Одно… Одна… Одно… 11-ти… 11-рiчну дiвчину. До пошукiв долучилися мiсцевi… мисцевi… мiсцелiвцы, или как-то не так. Мiсцель… мисливцi, да? Мисцилiвцi… Дiвчинка усю нiч блукала… Дивчина, да? Дивчина… Дiвчина. Не протараторил?

ИК. Это прекрасно. В этом ролике прекрасно все. Со времён «всё херня, Миша, переписываем» — это второй такое же видео.

РЗ. Кстати, человек из Харькова, так что корни прослеживаются. Это замначальника полиции, что-то в этом роде.

Кто он?

РЗ. Замначальника полиции, по моим сведениям.

СУ. Харьковчанин.

АЧ. Тут я опять же могу сказать, что для рогулей упомянутых это отдельное наслаждение — ритуально унижать русскоязычного человека, заставляя его, коверкая язык и мозг, изъясняться на державнiй. Мы-то тут смеёмся, а для них это именно радость, что – вот, они нагнули, напрягли, заставили этих городских снобов розмовляти нашою мовою.

СУ. Для меня этот ролик зеркален. После начала процесса умиротворения постУкраины будет очень много обратного. Будут разговаривать целенаправленно на русском языке, демонстрируя лояльность. Рассказывая о том, как зажимали, не давали.

РЗ. Да-да-да.

СУ. Это специфика пограничной [ментальности]… Моя теория, что западенщина глобальна, что она под Выборгом, в Калининграде начинается и до Измаила тянется. Все, что с западной частью.

АЧ. Слушай, все бы ничего, но только на русском они будут говорить практически без ошибок, ну, периодически шокая и гэкая.

ИК. Русский-то они хорошо знают.

АЧ. То-то и оно. Даже рогули, как выясняется.

СУ. Дело в том, что русский язык — понятно, откуда черпать практику. Тут же в чем проблема? Украинский язык нет никаких проблем выучить. У него синтаксис такой же, как у русского языка. Все, принципы образования, логика языка ничем не отличаются. Все, что нужно — подтянуть фонетику. А фонетика подтягивается, как мы знаем. Чтобы знать английский язык, нужно смотреть телевидение на английском языке.

ИК. Языковая среда нужна.

АЧ. И говорить.

СУ. Слышать и повторять.

АЧ. Слышать-то еще можно, вон — телик все время работает украинский. А где еще разговаривать, кроме как на официальных совещаниях? Все равно во всех остальных ситуациях ты разговариваешь на русском. И если ты скажешь «паляныця» почему-нибудь неправильно, то некому тебя поправить.

РЗ. На самом деле для меня персонально это довольно болезненная тема — украинский язык, потому что я вёл передачу на русском языке, Семён видел. И после 2005 года, когда пришёл Ющенко, мне просто запретили говорить на русском языке. Вот — веди передачу на украинском, хоть как. Во-первых, получалось на 4 с минусом, я откровенно говорю. Потому что рiвень володiння мовой не такий гарний [(укр.) – уровень владения языком не такой хороший], как если бы я был выходцем из Западной Украины и так далее. Понятно, что я его учил в школе, слушал по телевизору, но могут быть ошибки в произношении.

Но дело даже не в этом. Просто люди берут и вторгаются на ту территорию, где им вообще ничего делать. Я считаю, что я как свободный человек, как мне тогда казалось, могу говорить на любом языке, на котором мне хочется — на русском, на украинском.

СУ. Дебилизм в том, что проходил в голове двойной перевод. Ты слушал человека, который говорит на русском, он у себя в голове это переводил на украинский и публично произносил. Ты это в башке у себя переводил на русский и понимал, что он на самом деле имел в виду. Но это же бред.

АЧ. Понравилась впечатляющая шутка в украинском интернете.

Теперь как устроено? Теперь ты можешь заниматься однополым сексом со своим партнером, но при этом не имеешь права сказать ему: «Я тебя люблю» на языке своей матери.

ИК. Еще один ролик.

— Я не знаю, были ли вы в Харькове недавно.

— Я оттуда родом.

— Вы видели, что происходит на улицах? Когда посреди дорог, обычных трасс, стоят — как это говорят, моментально организованы – посты. Там при дороге стоить бусик, а посреди дороги стоит полиция, и ТЦК, и ВСП. Правильно? Там людей 10, так всего. Они отлавливают людей прямо с улиц. И очень много. Вы сейчас не найдете человека, чтоб электрику отремонтировать, вы не найдете сантехника, или вы его найдете за бешеные деньги. Вы не найдете… На СТО, чтоб отремонтироваться, стой месяц в очереди. Заедьте в села, они пустые. То есть, повыгребали весь рабочий класс.

АЧ. Она рассказывает про бусификацию. Что посреди улиц стоят группы – ТЦКшники, военные, менты — и ловят людей прямо посреди трасс, посреди улиц. И в результате этого пришли к ситуации, когда тебе ни электрика, ни сантехника позвать. На самые простые бытовые операции ты месяц стоишь в очереди. Просто потому, что весь рабочий класс мобилизован.

РЗ. Это украинский нардеп, Анна Скороход. У меня такое ощущение, что, вообще говоря, ей поручили быть таким клапаном, через который стравливают пар, потому что она одна из немногих людей, которым разрешено озвучивать все проблемы с бусификацией. Она делает это регулярно, довольно откровенно. Разумеется, никаких оргвыводов после этого не наступает, никто ее не сворачивает, не изменяет. Но я полагаю, что расчет на то, что люди видят, как целый нардеп говорит об этом, ну и неопределённо…

АЧ. То есть типа — власть нас слышит?

РЗ. Да, да, да, совершенно верно.

ИК. Кстати, проблему с ТЦК тоже бы неплохо обсудить. Наш постоянный гость Павел Щелин вообще выделяет ТЦКшников и других силовиков как отдельный класс, который будет максимально упираться за продолжение войны. Почему? Потому что когда все закончится, у них будет два пути. Либо быстренько собираться валить, либо их просто поубивают на Украине.

РЗ. Я прошу прощения, вот мне персонально вся эта

история с ТЦК объясняет историю с Голодомором, с которым носится украинская пропаганда.

И постоянно говорит, и говорила о том, что что такое Голодомор. Это когда жили-жили спокойно украинские селяне, а потом к ним приехали злые русские, буряты и все такие прочие, забрали у них все зерно, и в итоге Украина умерла от голода в 30-е годы.

Если кто-то и отбирал зерно, то для этого не нужно было приезжать людям из Калуги, из Воронежа, из Улан-Удэ.

АЧ. Никаких бурятов там не было.

РЗ. Все решалось на местах своими силами, абсолютно так. И вот сейчас свои же люди, соседи, не могут жить в соседней комнате, квартире, либо доме. Они выходят каждый день на охоту, отлавливают просто как диких зверей.

ИК. Рано или поздно это же бомбанёт.

РЗ. Не бомбанёт.

ИК. Ну, как так, если твой сосед забрал твоего брата, мужа?

РЗ. Я вот что скажу. Вот в Донецкой области пока что — а должно быть в Донецкой Народной Республике — в городе Славянске есть памятник Артему, основателю Донецко-Криворожской Республики. И я всегда цитирую, у него

на постаменте выбита надпись, цитата из Артёма Сергеева. Он сказал: «зрелище неорганизованных масс для меня невыносимо».

Вот так сказал Артём в своё время, после этого возглавил отступающих красноармейцев и, организовав их, опрокинул фронт в обратную сторону и всех в Донбассе белогвардейцев победил. Вот такая история. Так вот, на Украине это неорганизованные массы. Отдельные люди, перемещающиеся по улицам, не соединятся. Нужна политическая сила, какой-то лидер. Скороход точно не по этой части.

ИК. Нет, подождите. Я не про то, что бомбанет. Я про то, что когда спецоперация закончится — сами украинцы ведь очень хорошо знают, кто за ними приходил.

АЧ.

Чего точно нет в украинском социуме, и что действительно у нас все время вызывает сильное удивление, нет этой любви к ближнему.

Действительно, если он тебе сосед, если ты с ним не связан какой-нибудь жесткой нитью, родственной или еще какой-то, то в принципе он для тебя — еда. Ты его можешь убить и продать на органы, выловить и сдать на войну. Мы же видим, какие нравы царят в ВСУ, где спокойно, в порядке массового явления, эти пропавшие без вести и получение зарплат за тех, кто давно уже погиб. И это имеет место быть.

Чего у них нет — это, кстати, может быть наш шанс в этом противостоянии — у них нет этой сплочённости, каждый за себя.

Дерутся они яростно, этого не отнять. Но при этом нельзя сказать, что они дерутся за какое-то общее «мы».

Те, которые воюют против нас.

СУ. Бывает ли общее «мы» без государства на войне?

РЗ. Я скажу, кстати, почему они дерутся яростно. Это мысль, которую мне подсказали наши ЛДНРовские военные. Когда всё это началось, и мы начали уже тогда анализировать наши ошибки. Я позвонил своему знакомому из военного крыла. И он говорит: понимаешь, Рамиль, мы что сделали?

Мы с 2014 года по 2022 позволили выпустить минимум три выпуска военных училищ. Три выпуска лейтенантов. Они мотивированные, воспитанные. Они заполнили среднее звено Вооружённых сил Украины.

И они держат этих ребят, которых мобилизуют, заталкивают. Он приходит — конечно, у него первое желание смыться. Разумеется, какое ещё, если ему силой скрутили руки. Но он попадает в коллектив, где жёсткая дисциплина организована этим выпускником военного училища. И сейчас их готовят западные специалисты, в том числе накачивают и так далее.

Вот это наша ошибка, потому что мы позволили сформировать это звено управленцев военных. И за счёт этого сопротивление организовано, по большому счёту.

Нужно, как учил нас товарищ Артём, неорганизованные массы организовать.

То сопротивление, с которым мы сейчас сталкиваемся, это результат того, что они организованы. Хорошо, плохо.

АЧ. Понятно.

РЗ. Да.

АЧ. Ну, любви друг к другу при этом там не наблюдается.

СУ. Ты знаешь, про любовь и взаимное уважение меня сильно профдеформировала история с Гудвином и Эрнестом, которая так еще и не расследована. О том, какие внутренние разборки под видом военных действий могут проходить.

АЧ. Не открывай ящик Пандоры. Сейчас я начну и про капитана Мельника…

СУ. Мы вспоминали.

АЧ. И про Мурза.

СУ. Это двоемыслие, я не хочу его открывать. Напоминаю, чем подпитывается это двоемыслие. Либо должен стоять полный информационный вакуум — то, что происходит там, оттуда никак не просачивается. Потому что гражданских можно очень сильно не то что удивить — напугать. И вообще многие вещи, может, и не надо знать. Надо, не надо.

Вот, например, мы с Рамилем про госстроительство ДНР, особенно 2015-2016 года, можем столько повспоминать, что волосы дыбом могут встать.

РЗ. У меня — нет.

СУ. А, ну да. Тебе проще. У меня — ещё да.

А на Украине бравирование этой ситуацией ЧП — это всегда ЧП, за ленточкой всегда ЧП. И жизнь в ситуации ЧП. И в прифронтовых городах, кстати, тоже как в Горловке, там всегда ЧП, оно не отменялось. А в Ворошиловском районе Донецка, который рядышком находится — пять километров по прямой, или десять. Там не такая ЧП-ситуация.

А на Украине это продавали как элемент гордости. Я напоминаю, восемь лет АТО до этого было. Унижение ставилось на поток. Были парадоксальные ситуации.

Я когда из Донецка наблюдал, когда мы много общались — потому что были заочно знакомы, до того, как я жил в Донецке — с Рамилем. На одном КПП стоят одесские морпехи. И там вечная история: то того — за взятку, то того — за взятку, там контрабанда шла. Ну, сразу ДНРовские с одесситами договорились, и пошла жара.

А где-нибудь под Мариуполем, где стоял «Азов», там периодические унижения. Вплоть до того, что у людей обложка паспорта советская, ее унизительно — на штык. Они прямо фотки вешали, где эти обложки паспортов, не те, которые им демонстрировали, они как скальпы. Постоянные унижения, только проехать из Мариуполя в Донецк, на протяжении 8 лет.

А где-нибудь в чистом поле, где грузовики одесситов стояли, там просто бизнес был, и частная граница. И офицеры СБУ, как часто в новостях было, сопровождали эти грузы, даже стрелялись между собой.

РЗ. Кстати, там были и человеческие истории. У меня история о близких людях, нужно было гроб с телом умершего человека — это до СВО, умер в бытовых условиях человек — нужно было передать с украинской территории в ДНР, чтобы похоронили.

А как? Там ведь враги, друг в друга по идее должны были стрелять. Договорились тогда — ещё телефонная связь работала — договорились, что машина с телом выехала на «ноль», украинские военные убежали за поворот, наши быстро подбежали, забрали гроб, погрузили в свою машину, быстро уехали. Потом договорились. То есть, был и какой-то человеческий момент к этому.

СУ. Там очень странная реальность. А эта рефлексия 2014-2022 годов, особенно после 2016 года. Были две попытки контрнаступа. Было же два котла. Было двое Минских соглашений.

АЧ. Первые и вторые.

СУ. Первые и вторые, да. А потом еще был контрнаступ ДНРовский, о котором все забывают. Это когда я жил в Донецке.

АЧ. Дебальцевский котел?

РЗ. Нет, нет, это Марьинка.

СУ. Обратный. Когда Минские соглашения, весна 2015 года, Украина получила по рогам. И ДНР своими силами, я помню, что-то пыталась…

РЗ. Да, взять Марьинку.

СУ. Взять Марьинку. Было все на пафосе. Канал даже потом не крутил сюжеты об этом. Но сначала все было на пафосе. Ну, контрнаступ тогда закончился так же, как и украинский контрнаступ от Херсона, чтобы мы понимали.

После этого в ДНР, тогда незалежной еще, пафос весь сбился. Потому что по ночам там и пленных водили на парады.

АЧ. И поливальные машины за ними ездили.

СУ. Провозглашали Малороссию.

РЗ. Это отдельная история.

СУ. Я просто напоминаю, там столько было своих идей, очень странных и увлекательных. Но когда ты живешь внутри, это ни хрена не увлекательно.

Поэтому, друзья, не зря товарищ Сталин так много внимания уделял произведениям о гражданской войне, где нет очень четко «красного». «Тихий Дон» открываем — там что, однозначно красный – это плюс? Нет. Там просто жизнь. Гражданская война невозможна без большой рефлексии, без «Белой гвардии». Почему Булгаков так был важен?

Посмотрите, как проходит эволюция, нам тоже это предстоит. В той же ДНР на одном участке уже давно договорились. Вот в ЛНР мне рассказывали, там с 2015 года вообще не стреляли, и были участки фронта — там ЛНР и ВСУ были — на них не стреляли. А на соседние участках фронта постоянно вылазки делали и отрабатывали спецназовцы как бы охоту. Такое всё очень.

Помните сцену из Чапаева «Брат помирает, ухи просит»?

АЧ. «Ухи просит», конечно.

СУ. Это вообще ещё советская власть, ещё старых большевиков власть. Это не «Адъютант его превосходительства», когда уже выросло новое советское поколение. Это 30-е годы.

ИК. Ладно, давайте следующий ролик посмотрим.

— Пороть розгами, чтобы он забыл на веки вечные о том, что есть русский язык. И таким образом, породить в ребёнке гордость за язык. Потому что когда он будет знать, что это гордость, я буду чувствовать себя украинцем, у него не будет тогда вопроса, как говорить с своими одноклассниками, когда им нужно перейти на твой язык. И он не будет чувствовать себя изгоем в том классе или другом. Нужно уметь воспитывать уважение к своей стране. И все, однозначно. А если у тебя такие племянники есть, воюй с ними, дерись, розгами бей, бутылкой из-под воды по голове, старших, если у них такой «ум».

РЗ. Это «замечательный» украинский артист Богдан Бенюк сейчас рассказывает ведущей, что нужно прививать детям любовь к украинскому языку, причем любыми способами. Младших бить розгами, а старших бить бутылкой из-под воды по голове. Так или иначе, каким угодно образом, но для того, чтобы люди забыли русский язык и стали любить украинский язык, потому что если добрым словом не получается, то добрым словом и пустой бутылкой из-под воды должно получиться. Или не пустой, я уж не знаю.

Это инициировало дискуссию, по-моему, на прошлой неделе, или около того, потом его поддержал мэр Ивано-Франковска, который даже опубликовал у себя в телеграме опрос населения. «А можно ли бить детей, или нужно бить взрослых?» Причем заметьте, что в этом опросе отсутствовал пункт, что никого бить нельзя. Такого пункта не было. Кого-то нужно было обязательно побить, либо детей, либо взрослых, либо и тех, и других одновременно, но в разных комбинациях, но наказания он требовал.

АЧ. За русский язык.

РЗ. Да, да, да, совершенно верно, за русский язык.

Причем потом этот Бенюк всплыл в другом [месте]. Его Корчинский, тоже экстремист и всё такое прочее, поддерживал в этом отношении, что, дескать действительно, Богдан прав, нужно бить, потому что люди не понимают, значит нужно, будем силой насаждать.

А потом на другом эфире Бенюка спрашивают: а как он и это поддержал, и участие в вооруженных действиях, дескать, за мобилизацию, что люди должны идти на фронт, воевать и всё такое прочее? Сказали: а ваш сын как?

ИК. А мы сейчас посмотрим.

РЗ. Да, да, давайте.

ИК. Сразу посмотрим.

— Это ТЦК. Как им относиться к тем людям, которые бегут от войны, граждане Украины? Как к ним относиться? Что его, просить? Писать ему письма? Что с ним делать, если он сам не осознает того, что должен пойти отдать долг свой перед родиной?

— Сын Богдан ваш чем занимается?

— Он сейчас заканчивает аспирантуру, защищается в сентябре. А дальше неизвестно, как с ним будут обращаться.

РЗ. А сынок, оказывается, аспирант, и он мобилизации не подлежит. Так уж сложилось. Конечно, не был бы аспирантом, разумеется, пошел бы служить.

ИК. Все так говорят.

РЗ. Конечно. Тут не повезло, человек аспирант, поэтому что тут. После аспирантуры невозможно.

ИК. Но, кажется, этим же летом он выпускается.

РЗ. Что-то я сомневаюсь, что после того, как он выпустится, что-то кардинально изменится. Есть у меня предчувствия в этом отношении.

СУ. У меня по поводу Богдана Бенюка просто страшная личная профдеформация. Я с этим человеком повстречался первый раз в 1987 или в 1988 году в городе Львове.

АЧ. Как вы давно знакомы!

СУ. Я был школьником, и я был в детском пионерском лагере, который организовывала моя бабушка, знаете, такие были пионерские лагеря дневного пребывания. Днём у тебя движухи, а ночуешь ты дома.

И вот бабушка, уже на пенсии, была организатором, она всегда была партийным активистом. Школьникам проводились в том числе встречи с артистами. Бодько Бенюк, вiн з Франкiвської областi – из Ивано-Франковской области, из деревни. Он долгие годы в ТЮЗе работал. Он был вообще детский актёр, очень позитивный, такой круглый.

Он пришёл к нам на эту встречу, встречу с творческими людьми. Я его очень любил, я школьником был, я его хорошо помню. Он был молодой артист, и он и на русском языке, и на украинском – это было в Ивано-Франковске, там и на том, и на том говорили — часа полтора рассказывал, как хорошо быть советским артистом, как у нас всё хорошо развивается, с какими артистами он знаком.

АЧ. А на каком, кстати, языке?

СУ. На двух, он говорил и на русском, и на украинском.

Более того, я за ним долгие годы потом наблюдал. Он сыграл не просто кого-то, кто-то знает «Москаль-Чарiвник» — очень локальные произведения, а он Леонида Утёсова сыграл в «Ликвидации», я напоминаю. И НТВ-шный отдельный сериал про Леонида Утёсова, он там сыграл взрослого Леонида Утёсова. И потом отличный фильм «Кандагар», немножко у нас уже подзабыли, он там сыграл одного из механика, по-моему как раз типа украинца.

Богдан Бенюк долгие годы, так же как Ступка, сохранял позицию некоей адекватности, до середины 2000-х. При этом Ступка сохранил эту адекватность, он Тараса Бульбу [играл]. Они оба западенцы, что важно. Богдан Ступка и Богдан Бенюк – оба западенцы. А Бенюк совершил этот переход.

Это не из тех националистов, которые всегда были «затятые» [затятi (укр.) – упорные, стойкие], с конца 80-х, это по Кормильцеву из «Наутилуса», люди с прыщавой совестью. Она у них как бы опрыщавела, потом они совершили легкий переход… Как Зеленский. В кино сниматься – пожалуйста. У вас в Москве — ну а что бы и не сняться. В виде кого? Утесова? Давайте Утесова спляшем. Что хотите, то и спляшем. Но политические убеждения у меня оказываются внутри такие.

Это интереснейшее явление, которое у нас было не так обласкано, как Зеленский. Он не был прямо…

АЧ. Не поздравлял россиян с Новым годом.

СУ. Да-да-да-да-да. Но это был человек, которого очень уважали, везде приглашали, со всем уважением. И — представитель западенщины, у нас таких трое было. Ещё театральный деятель Роман Виктюк, специфический культурный деятель.

А тут человека поплавило, причём на этно-национализме, он уже вступил в «Свободу» изначально. Его поплавило в десятилетие между 2004 и 2014 годом. Хотя до 2004 как-то ещё плюс-минус держался. Но я его помню с десяти или с одиннадцати лет. Это удивительно.

ИК. Понятно. Ещё один ролик.

— Я, например, не готова быть с парнем, которого прямо с улицы могут забрать в ТЦК, если он не может заплатить. Говорю честно: я не буду никого ждать и все такое – потому что ты не знаешь, вернёшься ли вообще или что будет. Тут страшно, что тебя ракета убьет, а там…

РЗ. Это девушка из Львова, насколько я помню. И она говорит о том, что она не будет встречаться с молодым человеком, который не может откупиться от ТЦК. Ну, её, в принципе, можно понять. Другое дело, что можно ли об этом вот так сейчас на Украине открыто заявить, но, по всей видимости, там…

АЧ. Нет, смотрите. Интересно. Ведь возможность откупиться от ТЦК — это получается что-то вроде брендового шмота или дорогой тачки.

ИК. Ресторан на Патриках.

АЧ. Да. То есть, это как признак принадлежности к высшей лиге лохов. Помните этот патриковский прикол: «Как твои дела?» «22%».

ИК. Да, да, да.

АЧ. То есть, это такой знак принадлежности к прослойке сверхпотребления. У тебя бабла столько, что ты даже от ЦК можешь откупиться. И действительно, если не можешь, то какой ты тогда кавалер? Да ты нищеброд, лох. Иди, воюй, защищай.

СУ. Не просто лох.

ИК. Это интересные новые показатели, маркеры всплывают.

СУ. Это же история польская. Холоп — шляхта. Не только деньги, но еще некий вес твой. Если ты лох, тебя ТЦК и на деньги обуют, и уедешь ты. Там нужны и деньги, и немного быть подвязанным все-таки, чтобы вписались. Холоп и шляхта. Барышне — зачем холоп?

АЧ. Да, да. Она выбирает только благородных.

СУ. Помните, как в «Трех мушкетерах» пела Кэтти?

Святая Катерина,
Пошли меня дворянина.

АЧ. Теперь эта песня так звучит.

РЗ.

На Украине это давно известный факт о том, что это война бедных, то есть богатый человек, человек с положением, со статусом застрахован.

ИК. Нет, это прямо интересный момент. Это где-то примерно лет через 15-20 она детям будет рассказывать: «ну, я встречалась с парнем, который мог откупиться от ТЦК», как у нас в своё время потом рассказывали, я в 90-е – «с бандитом встречалась». Это же тоже был показатель того, что ты принадлежишь к более высокому кругу.

АЧ. А тому ли я дала обещание любви?

ИК. Да, что-то в этом роде, да, да, да. Ладно, ещё один ролик.

Я доволен, потому что это правильная работа наших спецслужб. Я думаю, что мы должны понимать, что, даже если в ближайшее время или позже мы придём к приостановке войны, то работа спецслужб только начнётся.

И вот это направление – ликвидация преступников, которые стреляли по мирному населению, запускали ракеты, анализировали, принимали решения, отдавали приказы – это будет основная работа наших спецслужб и разведок наших, и СБУ, чтоб эти люди понесли наказание, где бы они не были, чтоб они боялись вообще выходить, не то что выезжать за территорию Российской Федерации, а вообще из дому выходить. Это будет задача, и я думаю, что ближайшие там 10, 20, 30 лет, сколько нужно было, как когда-то, мы помним, евреи искали тех, кто совершал преступления против них в концлагерях, это против нацистских преступников, так же и тут будет работа наших спецслужб. Поэтому сейчас это главное – продолжать создавать сильные спецслужбы, набирать туда серьезные кадры и ставить перед ними правильные задачи.

ИК. Это то, что нас ждёт, если мы не доведём спецоперацию до конца, до всех целей, которые заявляем. То есть фактически здесь он узаконивает терроризм.

АЧ. Нет, здесь он просто приглашает нас в Киев. И дальше до Збруча.

ИК. Да, да.

РЗ. Чтобы вы понимали, это секретарь оборонного комитета Верховной рады. То есть человек при статусе. Это не просто поймали на улице: «Что ты думаешь по этому поводу?» А он пышет злобой и желает всего плохого. Это человек, облечённый статусом, которому доверили озвучивать официальную позицию. В данном случае, если всё, что мы слушали до этого, более-менее…

Здесь человек серьёзно расписывается в том, что Украина после каких-то мирных соглашений условных, перенесет свою активность в откровенный терроризм.

АЧ. А до этого она чем занималась, извините? После «перенесет». Просто те деньги и кадры, которые сейчас тратятся на войну, теперь будут тратиться на эту тайную войну.

СУ. Это не просто пожелание, а сценарий под названием «Минск-3». К «Минску-2» мы относимся только с одной точки зрения, а все эти годы в ДНР и ЛНР происходили постоянные теракты по отношению к администрации. Мы-то помним самые известные, Захарченко, Моторола, Гиви, а на самом деле сколько там было — чиновники мэрии, я это помню. То есть обычные, просто мы за этим особо перестали следить, потому что к 2017 году Донбасс вообще из повестки постепенно [исчез]. Ну, все, Минские соглашения начали, республику строят, все хорошо.

АЧ. Для меня-то это вообще все не новость. Я просто думаю, что все-таки получается, что нет никакого варианта договориться по границе и сделать какое-то перемирие. Хочешь не хочешь, опять же, к Карлу Шмитту и к этой теме, что если они нас — так, и нам надо – так.

СУ. До Равы-Русской. Я напомню, наши предки ходили по этим граблям уже один раз. Нам нужно всегда изучать историю двух освобождений тогдашней Украины, 1939 и 1944 года. Это очень важно, потому что их было два.

В 1939 зашли, так сказать – «здрасте, свои». Даже Шептицкого не «закрыли». А в 1944 году уже пришли совсем по-другому. Потому что был 1941 год, и все, кто «здрасте, мы свои», себя прекрасно проявили. У нас очень похожая история будет.

Поэтому — нравится, не нравится, а – до Равы-Русской. В каком-то виде, я не знаю, в каком — это нужно обсуждать и разбираться. Но это и есть бандеровщина. Почему он так уверен в себе? Потому что на это заказ сформирован. И если на чём американцы и съели собаку… Первую бандеровщину такую, войскового типа, конечно же, создавали австрийцы и немцы. Это они консультировали — Абвер, Канарис, диверсанты.

А вот эта необандеровщина, которая долго сидела в пробирках канадско-штатских — это чистый продукт ЦРУ, это их дети воспитаны.

АЧ. Тем не менее, можно сколько угодно говорить про Запад, про немцев, американцев, канадцев и кого угодно. Но я напоминаю, что даже ранняя публицистика Степана Андреевича Бандеры, начала 30-х годов, была посвящена как раз-таки теории и практике аттентата, то есть политического убийства, имеющего пропагандистское значение, как одной из основных практик борьбы за украинское дело.

СУ.

Творческое насилие. Они даже слово придумали. Творческое насилие для оправдания терроризма.

АЧ. Да-да-да. И надо сказать, что – нео-, не нео-, но вот про что Степан Андреевич изначально – это про то, что надо любыми способами, любыми средствами убивать даже не просто врагов. А всех тех, чье убийство может послужить на пользу общему — этому самому — украинскому делу.

ИК. Общей идее.

АЧ. Нации.

СУ. Нация и все ради нации.

АЧ. То есть, «слава нации, смерть врагам».

СУ. Смерть врагам.

АЧ.

Соответственно, чем больше врагов ты убьешь, тем больше слава этой самой нации.

СУ. А функция украинского националиста в том, чтобы определять, как и подавать голос: «слава нации». Он в этом социализируется.

АЧ. Более того,

философия аттентата предполагает, что убивать надо не только врагов.

Врагов, понятное дело, надо убивать, это ясно. Но вообще любое убийство, неважно кого, которое может послужить делу нации, морально оправдано и всячески приветствуется. Сама по себе жертва – нельзя сказать, что это какой-то враг. Это может быть вообще случайный человек. В этом смысл террора. Этим и отличается террор как способ политического действия…

ИК. От военного действия.

АЧ. Даже от работы спецслужб. Работа спецслужб – это точечная ликвидация…

ИК. Каких-то конкретных провинившихся.

АЧ.

Конечной мишенью террора является обыватель, аудитория.

РЗ. Как в чеченской, собственно.

АЧ. Конечно.

СУ. Плюс подразумевается, что функция судьи и палача должна быть разведена. Это вообще у нас в культуре. Палач всегда прячется от публики, а судья сам не совершает никакого действия.

АЧ. Он выносит приговор.

СУ. Он выносит приговор. И это не зря наши предки еще в прошлую эпоху выдумали. Это и есть собственно верховная власть, основанная на страхе. Помните, Сергейцев разбирал господство и власть. Это и есть предельное господство. Он берет и функцию судьи. Он считает, что есть «слава нации».

ИК. И палача.

СУ. И палача. При этом он не закрывает [лица], что важно. Это не ку-клукс-клановская история, они идут в открытую. Бандера стал открытым террористом. Для этого они убили главу МВД польского, а потом еще параллельно советского посла. Целенаправленно. И сделали это специально. Это особая история.

ИК. Давайте еще один ролик посмотрим. У нас их сегодня много. И будем потихонечку закругляться.

— Большинство наших блогеров 20+ лет, к сожалению, не опускаются в детский контент. Они считают, что Ютуб у нас просто кристально чистый. В детском контенте, особенно в шортсах, особенно в видео Роблокса, Майнкрафта, Adopt.me и других игр, которые популярны среди детей сейчас онлайн, просто русский трэш.

Они записывают короткие ролики, большое количество, исключительно русскоговорящие, исключительно о там, где вставляются некоторые пейзажи Москвы, Санкт-Петербурга и так далее. И в ленте детям это выпадает постоянно, потому что Россия перенасыщает контент детским и они, к сожалению, очень успешно в свое время это выстроили.

У них огромные блогеры, специализирующиеся именно на популярных у детей играх, делают ролики по 20 минут, нарезают на шорты, делают стримы соответствующие. И опять же белорусские блогеры, у которых по 20 миллионов было. И они не прекратили работать в Ютубе после запрета в России.

Они перешли на ВК-видео, получили от государства дополнительные гранты, но и Ютуб они не прекратили, потому что часть аудитории у них за границей и у нас в стране. И они туда льют просто пропаганду. Зайти на серверы Роблокса — куча комнат по битве за Бахмут с русскими флагами и так далее. И эти видео мигрируют в Ютуб. Детская сторона Ютуба наполнена, насыщена пропагандой. По контрпропаганде я могу сказать, что мы, к сожалению, откровенно не дорабатываем. Нам есть куда расти в этом случае.

Часто это проблема в том, что у россиян куча денег, у нас мало. То есть здесь наше государство винить не стоит, в данном случае. Просто надо немного изменить, возможно, курс больше на это в Ютубе.

АЧ. Ой, один народ.

СУ. Все — денег мало.

АЧ. С нашей стороны то же самое все.

ИК. Я порадовался, потому что хоть где-то мы в информационной войне успехи имеем.

СУ. То есть, самооблучение.

АЧ. Нет там никаких.

СУ. Дело в русском языке, и все.

АЧ. Конечно. Мне-то другое здесь хочется зафиксировать и обсудить с вами.

Сами по себе виды Москвы и Петербурга, фотографии Москвы и Петербурга являются злостной москальской пропагандой.

То есть, не должно быть в принципе в картине мира и в визуальном образном ряду правильного украинского ребенка видов Москвы и Петербурга. Он не должен знать об их существовании.

СУ. Потому что — «шо там, на болотах». Ну, вот отношение — «шо там на болотах».

ИК. Да, да, да.

АЧ. То есть, ясно, что там может быть?

СУ. Жабы квакают.

АЧ. Да, да, да. Это просто нельзя видеть.

Здесь на самом деле некоторый ключ вообще к разговору про борьбу за язык. Все дело в чем? Что русскоязычное пространство, в том числе и русскоязычная генерация контента, просто по гравитации, по массе больше, чем украиноязычная. И особенно когда случился интернет, молодой человек, входящий в жизнь, для него на украинском есть — вот столько, а на русском — вот столько, во столько раз больше.

И вот тут — маленький мир, тут — большой мир. И хочешь не хочешь, этот Коваленко об этом и говорит, что даже если мы — я имею в виду русские — ничего не будем делать, просто существовать продолжать, сама эта гравитация, само наличие фоток Москвы и Петербурга и большого количества русских детей, делающих ролики, играющих в игры, представляет действительно для них экзистенциальную угрозу.

Потому что

их дети и подростки захотят туда, где много, где весело, где интересно, где жизнь. А у себя, соответственно, мало, тихо, скучно и жизни гораздо меньше.

Зато все на мове, зато все за всеми следят, кто больший патриот.

А это, в первую очередь, просто уныло.

РЗ. Я напомню,

как они предлагают бороться с русским языком.

У нас Бенюк был два шага назад:

нужно пороть розгами, либо бить по голове бутылкой. Это два варианта. Третьего не дано.

Наверное, не срабатывает ни тот, ни другой. И дети, сталкивающиеся с таким отношением или с похожим отношением, они просто назло будут искать себе русскоязычный контент.

АЧ. Я даже более того скажу. Как раз-таки самые, я бы сказал, борзые дети, с наибольшим чувством собственного достоинства, а это часто генетика…

ИК. Поют песни.

АЧ. Они именно, что значит — сколько тебя розгами ни пори, бутылками ни бей.

РЗ. А это, кстати, есть. Тут нет таких роликов. Вы абсолютно правы, в Киеве даже задерживали и вызывали полицию. А, видели, да?

ИК. В нашей рубрике.

РЗ. Да. А они, киевские мажоры, точно не посчитаю их какими-то там российскими партнёрами. Пророссийскими уж точно нет. Но они в пику этому глицерину, в который их погружают, слушают — просто такая контркультура у них — на русском языке песни.

ИК. Семён, добавь ещё пару слов.

СУ. Не то чтобы добавить, я просто хочу и себе и напомнить, и всем нашим зрителям, что

пространство культуры, в отличие от пространства политики, не имеет границ. Нельзя сказать: культура, стой, раз-два.

АЧ. Таможенника поставить.

СУ. Да, таможенника. Это можно, конечно, сделать.

Мой любимый период истории в контексте конкуренции идей — а это, конечно же, конкуренция идей, давайте будем честны, идей массовых. Ничто так не пугает любого нациста, не только украинского, любого, как песня какая-нибудь популярная, которую ребенок поет на русском языке.

АЧ. Сигма Босс.

СУ. Ну да. Это же понятно.

РЗ. Не совсем на русском.

СУ. Хотя мне, например, очень нравился период, когда украинские исполнители — началось это с «Брата-2» — стали очень популярны.

АЧ. У нас был целый тренд, всякие бесконечные океаны ельзи, вопли видоплясова и далее по списку.

СУ. И это культурно обогащало. Вопрос к качеству культуры современной, постсоветской. Но факт культурного обогащения имел место быть. Напоминаю, кубанский казачий хор в 2013 году открывал день города Одессы. В 2013 году. Через два месяца был Майдан. Кубанский казачий открывал все празднование. И председатель Госдумы тогда Нарышкин был в гостях в Одессе.

Культурное обогащение, как бы мы к нему ни относились, лежало в основе. И я-то считаю, что нам нужен свой русский украинский контент. Огромное количество…

АЧ. «Пливе кача».

СУ. Конечно. По типу «Пливе кача». Потому что там такое количество людей…

Есть люди с конфликтом «русский — украинский язык». Это как русские, так и украинцы, их большое количество. Русских возмущает, что их заставляют на украинском. Украинцы – позиция жертвы, колонизатора, я заставлю. А есть другой тип людей, и я утверждаю, что их большинство – это люди, у которых нет конфликта.

У меня — точно так же, этого конфликта нет. И этим людям нужно еще дать раскрыться. И когда человек будет пилить в соцсети на русском, и об этом же на украинском, и никак это не противоречит…

АЧ. У меня дома целая полка книг на украинском языке. Я в домайданные времена ездил во Львов на книжную ярмарку, возвращался с полным рюкзаком и с огромным удовольствием читал самую разную украиноязычную литературу, любую и всякую. И я уж молчу про визуальный контент.

СУ. Другой вопрос, что — завершая эту историю – при любых госмерах поддержки, финансирования никогда пласт украиноязычной культуры, даже на самой постУкраине не сравнится с пластом русскоязычной. Потому что это региональная культура, а это культура мировая. Как португальская и испанская. Всегда Испания будет [превалировать].

ИК. Ну о чем говорить? Мы говорим не с имперской позиции, а только потому что так исторически сложилось. Для чистоты понимания.

АЧ. Пример с португальцами нерелевантный, потому что на португальском – есть Бразилия и Ангола. А тут-то – извините.

СУ. Это соседи, соседние два народа, большой и небольшой.

Мне кажется, про языки надо для общества постУкраины разъяснять с нуля.

Язык фетишизировали. Из него сделали непонятно что, культ некоей мовы.

ИК. Культ, оружие.

СУ. Все, что угодно. Нам нужно будет распредметить историю с языком. Объяснить, в чем его коммуникационная функция, как появился этот язык. И мне кажется, что если мы всех погрузим на уровень синтаксиса, то есть логики языка, тогда никаких конфликтов между русским и украинским языком в принципе быть не может.

Языки не конфликтуют. Конфликтуют всегда носители.

АЧ. Правда. Для меня украинский язык — это просто часть русского языка, причем довольно интересная и обогащающая его. Мы, например, с удовольствием используем слова «спозаранку» или «прапорщик», не задумываясь о том, что это эталонно украинские слова, когда-то вошедшие в русский язык.

ИК. Гоголевские «черевички» тоже мне нравятся, красиво.

АЧ. Тут у нас хотя бы ухо отлавливает, что это слова украинские. В двух примерах, которые я привёл, никому и в голову-то не придет, что это взяли из украинского и уже теперь — русский.

ИК. Да. Один народ.

Вот так хочу завершить, подводя итоги всего нашего обсуждения.

АЧ. Потому что мы сестры.

ИК. Потому что мы сестры. Все.

Поблагодарим нашего гостя. Рамиль. спасибо большое, что сегодня пришли к нам. Рамиль Замдыханов, заместитель главного редактора телеграм-канала Украина.ру.

Наши постоянные ведущие. Алексей Чадаев, политолог, журналист. Семен Уралов, политолог, журналист, писатель.

Это был подкаст «Чистота понимания». Друзья, обязательно подпишитесь на наш подкаст. Обязательно подпишитесь на телеграм-каналы наших ведущих.

До встречи.

Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Группа в ВКонтакте. КВойны. Семён Уралов и команда
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка

Was this helpful?

YesNo

2 / 0

#алексей чадаев #иван князев #постукраина #рамиль замдыханов #семен уралов #чистота понимания