Подкаст Алексея Чадаева, Семёна Уралова
Иван Князев. Друзья, всем привет! Сегодня вторник, мы в прямом эфире. В прямом эфире стрим подкаста «Чистота понимания». Я напомню, что это площадка, где мы глубоко и подробно разбираем самые актуальные темы, добиваемся чистоты понимания самых разных событий.
Кто еще не смотрел наши стримы и выпуски, обязательно это сделайте. Благодарим всех, кто на нас подписался, кто ставит лайки, оставляет комментарии.
Сегодня, как обычно, будем разбирать текущую повестку, отвечать на ваши вопросы, поэтому готовьте их заранее. Чаты трансляции есть и у наших ведущих в телеграм-каналах, поэтому там можно писать свои вопросы.
Наши ведущие — это Алексей Чадаев, политолог, журналист. Алексей, приветствую.
Алексей Чадаев. Привет, привет.
ИК. И Семен Уралов, политолог, журналист и писатель. Семен, привет.
Семен Уралов. На посту!
ИК. Меня зовут Иван Князев.
Друзья, смотрите наши стримы, смотрите наши подкасты. Там много содержательного, много интересных разборов, уникальных оценок происходящего. С самых разных сторон мы смотрим на самые разные события.
Ну а тема у нас сегодня — альтернативное 9 мая Зеленского. Тут дело вот в чем. Предстоящее 80-летие Победы, судя по всему, не дает покоя ни Зеленскому, ни еврочиновникам. Они там, видимо, опасаются, что это событие вновь так или иначе покажет, на чьей стороне страны мирового большинства.
К тому же в России будут чествовать поколение, которое разгромило нацизм. А это для многих европейских стран, которые в свое время поддержали Германию во время Второй мировой войны, фактор, как мне кажется, достаточно раздражающий.
Кто уже успел отметиться с заявлениями? Глава европейской дипломатии, наша любимая Кая Каллас, угрожала последствиями руководителям стран ЕС, кто собирается в Москву, а есть еще глава МИД Латвии Байба Браже. И угрожала она тоже как-то весьма странно, заявила, что это противоречит ценностям Евросоюза.
Вот интересно тогда разобраться, какие все-таки ценности у Евросоюза, если это противоречит празднованию 9 мая.
А в качестве альтернативы европейцам предложено скататься в Киев, где Зеленский обещает цветами встретить всех довольных нашей победой политиков и дать им возможность, как было сказано, противостоять параду 9 мая в Москве. В Брюсселе назвали грядущую поездку лидеров Евросоюза в Киев демонстрацией дипломатической силы Старого Света, а я уже где-то читал, мы это называем парадом проигравших.
Поэтому сегодня об этом и хотим поговорить. Коллеги, давайте с разных сторон проанализируем все то, что было сказано, все то, что они собираются сделать. Как вы на это смотрите?
АЧ. Давайте, я начну. Напомню контекст. Семен обычно в таких случаях говорит о таблетке для памяти. Долгое время там была такая стратегия, что 9 мая вообще нет никакого праздника. Они специально праздновали 8 мая. У них была эта эмблема, какие-то маки специальные.
Помните, почему у европейцев 8 мая, а у нас 9 мая? Потому что капитуляцию подписали немцы вечером 8 мая, но подписали ее без русских и, кстати, без французов. И Сталин потребовал переподписывать. И уже ночью, уже после нуля часов 9 мая было повторное подписание уже в присутствии русских и в присутствии французов.
ИК. Казус был интересный.
АЧ. Знаменитая фраза главы немецкой делегации: «А что, французы тоже нас победили?»
ИК. Или там, по-моему: «А вам мы тоже проиграли?» или как-то так.
АЧ. Именно поэтому они сделали ставку на 8 мая. Это правильная победа без русских. Но почему-то это не работает. Почему-то как-то не покатило. И мне отдельно интересно, как эти граждане будут 9 мая праздновать. Что именно они будут отмечать 9 мая в Киеве? И как они будут объяснять, что они там делают?
Это лежащий на поверхности смысловой кусок, но под ним лежит другой. Многие мои коллеги, и, кстати, эта тема и у нас на подкастах «Чистота понимания» всплывала, говорили о том, что в 2022 году, как ни странно, когда киевский режим начал пропагандистскую кампанию «все на борьбу с русской агрессией», он это делал во многом копируя стилистику «Вставай, страна огромная».
То есть, вопреки всей своей предыдущей и продолжающейся русофобии, советофобии, антикоммунизма и так далее, та мобилизация украинская, весны 2022 года, отчетливо косплеила: «На нашу родину напали. Враг в этот раз не запада, а с востока, все на защиту нашей родины». И это сработало гораздо лучше, чем вся бандеровская риторика предыдущих лет, которая цепляла очень узкий круг аудитории. А тут, в общем, очереди у военкоматов были. Это не отнять.
Сейчас об этом вспоминают с удивлением на фоне идущей бусификации и насильственного отлова тех, кто не спрятался. Но тогда это там было. И странным образом тема наследия, наследства советской риторики, этики, схематики пропагандистской, нарратива, если хотите. Их любимое слово. Они говорят: «Зачем Америка транслирует российские нарративы?» Слово «нарратив» стало уже словом-паразитом. Тут нарративы умеют <…>.
И в этой попытке Зеленского посоревноваться с Путиным на предмет того, кто больше лидеров и каких стран привлечет к себе на парад 9 мая, что-то кроется. Там есть какой-то внутренний интересный психологический движок, механизм. Что — да, вроде как бы бандеровцы, борцы с коммунизмом, русской империей и всем остальным, и прочим. Но где-то там живет все равно 9 мая. Несмотря ни на что.
И в этом хотелось бы поразбираться подробнее.
ИК. Алексей, а может, просто переобуваются на ходу, понимают, что это работает. Что 9 мая — это священная дата, в том числе и для украинского народа. И это работает. В 2022 году сработало и сейчас может быть. Вон Семен кивает, что не согласен.
СУ. Не согласен.
ИК. Ну, говори тогда.
СУ. Давайте идеологическую картину вскроем. Дело в том, что попытки приватизировать Победу наблюдаются давно. Со стороны Запада есть — тоже возьмем это слово «нарратив» — два нарратива. Нарратив первый, который пришел к нам еще из XX века. Это о том, что Запад был вынужден объединиться, очень не хотя этого, с Советским Союзом перед угрозой большего зла. Ну, то есть Гитлера.
И они при этом забывают вспоминать всю политику умиротворения Чемберлена, как Гитлеру скормили Чехословакию. В общем, у них провалы в памяти до кампании французской 1940 года. Но тем не менее.
АЧ. До Пакта Молотова – Риббентропа, вот это они помнят.
СУ. Да, это они начинают вспоминать.
Этот конструкт и нарратив — наследие холодной войны. А вот начиная с конца 80-х и нашей идеологической капитуляции, самокапитуляции. Она по формуле Дмитрия Юрьевича Пучкова «каждый антисоветчик — это русофоб». И там начинается все сначала: «Гитлер был такой же, как Сталин». Ну, а дальше мы эту норму сдвигаем. То, что в народе окном Овертона называется.
И появилась новая идеологическая конструкция, что было три противоборствующих силы. То есть, было абсолютное зло — нацистская Германия. Было не меньшее зло — коммунистическая Россия, Советский Союз. Так получилось, что надо было с ним вступить в тактический альянс. А на самом деле силами добра была третья сила. Это силы свободного мира. Которые на тот момент представляли из себя практически полностью оккупированную — следим за руками — нацистами и советами Европу. То есть, нацисты где-то устанавливали гибридные режимы, как в Испании, как в Италии, в Венгрии, какие-то [страны] напрямую оккупировали. И советская империя зла поступала точно так же.
И этот альянс хитроумный с Советами нужен был для тактической цели. А тактическая цель — это чтобы уничтожить Гитлера руками — это уже самые хитрые говорят — Сталина. А потом повести настоящую борьбу за освобождение. И в этом смысле для этих людей 9 мая, вообще, Дня Победы как такового нет. Это как бы промежуточный этап. А дальше начинается настоящее противостояние, холодная война, которая является продолжением борьбы.
То есть, Вторая мировая — это война трех субъектов: абсолютного зла; зла, ничем не отличающегося; и добра. Потом в финал выходит добро. И, соответственно, выжившее зло. Я воспроизвожу эту картину. Она, кстати, зашита напрямую в государственные конструкты некоторые постсоветские. Как то, например, Прибалтика. Там период с 1918 по 1989 или 1990 год во всех трех республиках считается периодом оккупации.
АЧ. Какого 1918? До 1940-го. У них была независимость.
СУ. Да, до 1940-го у них была независимость. А дальше, с 1940 по 1989 — оккупация.
То же у Молдавии. Они румынское [господство] оккупацией не считают. Потом — тоже подпадание под оккупацию. То есть, это зашито в многие идеологические постсоветские конструкты. Кстати, и в Чехии, и в Польше, тоже — период ПНР, он такой странный. Вроде они корнями и законодательством в ПНР уходят, в Польскую народную республику, но идеологически от неё отстраиваются. Там такая хитрость, на украинскую похожа, как с тем же Войцехом Ярузельским. Его вроде как бы осудили, но не посадили. Странная история была с их декоммунизацией.
В общем, этот конструкт был зашит — конкретно в украинском кризисе — в идеологию обеления ОУН-УПА. Её долгие годы пытались преподнести как третью силу. Вот — она была. Было соревнование двух диктаторов, Гитлера и Сталина. И ОУН-УПА вынуждена была петлять между диктаторами. И это был тактический альянс Бандеры и Мельника с Гитлером. Но потом, как только появилась возможность, мы начали бороться за незалежность уже в тылу у Советов.
Этот идеологический конструкт простраивается очень давно. В нашем конструкте Победа – это день освобождения, день нашей свободы, день подлинного нашего суверенитета. Мы победили. И после этого у нас [началось] послевоенное развитие, послевоенный этап. А в этом идеологическом конструкте победа есть промежуточный этап к новой оккупации, имеется в виду победа 9 мая.
И я думаю, что Зеленский этот конструкт идеологический под этот нарратив и будет простраивать. Что победа над злом Гитлера не была истинной победой. Настоящая борьба только потом продолжилась. И таким образом перекинет в реальность.
Это, собственно, моя версия по поводу нарратива этой инициативы.
АЧ. То есть ты, ставя себя на место технологов Зеленского, говоришь, что — начали в Берлине, закончим в Москве. То есть, мы победили фашизм, нацизм — вряд ли они будут говорить эти слова, тоталитаризм они будут говорить — и диктатуру в Берлине, вот теперь ее надо победить в Москве.
СУ. На уровне словоформы, знаешь, как это будет, Алексей Викторович? «Перемогли фашизм, переможемо рашизм».
АЧ. Да, ну, примерно, да. Наверное.
СУ. Есть еще уровень формальный, это тоже «телега» по этой теме. Тема была твоя, Алексей, да? Это соревнование, сколько больше приедет статистов. Зеленский же тролль, мы должны это не забывать, профессиональный. Я напоминаю, он в Москве долго жил и работал, и московскую тусовочку, и медиа знает лучше нас. Насколько важно 9 мая в России.
И история с изоляцией России как раз по линии — приедут, не приедут в Москву иностранные гости. Я думаю, что для внутренней аудитории, а также для европейской, он для себя и для медиа организовал, так сказать, эстафету, чтобы набрать больше участников из Европы по количеству. Что в Москве — 10 человек приехало, или сколько там заявлено пока, меняется же список, а у меня — 25. И вот — посмотрите, кто настоящий победитель над фашизмом.
ИК. Смотря сколько олимпийских медалистов приедет. У нас пока из тяжеловесов заявлен Си Цзиньпин, Мадуро к нам засобирался и, скорее всего, приедет Лукашенко, еще Фицо планировал и Вучич вроде обещался, но…
СУ. Садыр Жапаров, да. Даже в Киргизии перенесли мероприятия на 8-е, так что он точно будет.
ИК. А туда кто может доехать? Ну, я так думаю, что немцы-то точно доедут.
СУ. Молдавия, Румыния…
АЧ. Немцы на 9 мая – интересно, конечно.
ИК. Да, это отдельная история. Слушайте, друзья, а на наших парадах в прошлые годы Германия-то, кстати, присутствовала?
АЧ. Нет.
ИК. Ни разу, да? Я имею в виду не последние 5 лет, а вообще на протяжении.
АЧ. Как-то не принято было.
ИК. А Штаты приезжали, по-моему?
АЧ. Да, приезжали. Буш приезжал, младший. По-моему, последний раз как раз он и приезжал, а с тех пор уже никто не приезжал.
ИК. Трамп пока ничего в эту сторону не заявлял.
АЧ. Нет, почему? Был какой-то разговор, что Трамп, может, и приедет на 9 мая, но, скорее всего, нет. Условия не готовы, что-то там не созрело. В итоге повисела эта тема, еще в феврале она повисела. Как-то сама собой рассосалась. И потом, я не знаю, там же Си будет. А если подерутся?
ИК. Было бы неплохо, кстати. Прямо на Красной площади.
Как дальше будут события развиваться? Соберутся они там, что это в конечном итоге даст Украине и Зеленскому? Помимо того, что он там наберет себе медийных очков каких-то?
АЧ. Ну, как, что даст? Мы все время проваливаемся в непонимание того, как они думают. А они все время забивают собой эфир. Даст, как минимум, возможность висеть в эфире.
Любой пиар, кроме некролога. Продолжать оставаться интересным и важным публике.
Это программа-минимум.
Программа-максимум — вообще не медийная. Программа-максимум — это, конечно, заговор антитрампистский. То есть, все эти разговоры, начатые еще в прошлом декабре по поводу того, что — типа, мы здесь сделаем свое НАТО с блэкджеком и девственницами, раз нас в то НАТО не берут. Их же Зеленский первый начал. Это уж потом началась эта европейская коалиция помощи, обсуждение отправки миротворцев, попутно программа перевооружения Европы. Вся эта суета, начавшаяся после прихода Трампа. Но первым был Зеленский с этим вскукареком, что – а мы, типа, свое НАТО сделаем, раз там не так.
И странным образом в эту игру много нашлось желающих играть. Причем, заметьте, Великобритания, Франция и Германия — синхронно, три европейских столпа Старого Света того самого, они синхронно в эту игру все играют.
СУ. Давайте еще накинем себе таблеточку для памяти, что это идеологический конструкт, а мероприятие, которое Зеленский спроектировал, это прямо идеологическое мероприятие. Не нужно испытывать иллюзий. И он лежит на нарративе, которому уже мало того, что несколько сотен лет, так этот нарратив с начала СВО как зарядили, он не особо и сворачивается.
О том, что идет глобальная борьба добра со злом, и что Украина есть форпост Запада на Востоке, который сдерживает новых гуннов.
АЧ. Это старый польский нарратив, ревизованный.
СУ. Он в этом смысле трансформируется, он просто видоизменяется, и в данном случае это нужно для чего? Это нужно для того, чтобы держать строй. Все правительства в Западной Европе находятся в кризисах, в которые они попали в ходе украинской трагедии, в широком смысле этого слова. Но там комплекс, там и санкции, и самосанкции, беженцы.
АЧ. Еще до всякой Украины, в ковид они уже поехали с ярмарки.
СУ. Украина – это был еще острый вход в эту самую кризисную историю, их начали прямо обилечивать. А внутри Западной Европы проходят свои процессы, свои процессы когнитивной войны. Доведение до определенного состояния своего общества каким [образом] идет? Первое — мы должны помочь молодой демократии. Но это уже не очень канает. А второе – что дальше Россия будет воевать со всей Европой. И вот это главный аргумент, почему мы должны помогать.
А дальше под эту же мазу трансформируется внутренняя политика. Причем она трансформируется как по линии закручивания гаек, то, что мы разбирали в Румынии, уже кандидатов в президенты сносят. И при этом, обратите внимание, сколько арестов, даже гражданин Макрон не преминул своих конкурентов под шумок срезать.
Им эти процессы нужны, в том числе и в Западной Европе. Ее постепенно, с одной стороны, сводят с ума, а с другой стороны нацифицируют. А это процесс постоянный. Им нужно, с одной стороны, демонстрировать, что мы держим строй, в этом есть и антитрампистская история, мы держим строй и против Трампа, но мы еще держим строй, потому что мы на передовой, мы те самые польские крылатые гусары, это и есть историческая борьба. А эту вещь нужно поддерживать при помощи постоянного шоу и пафосных слов.
Они это все жестко идеологизировали, что они — рай на земле, Европа обетованная. Этот пафос нужно производить перманентно, и Зеленскому нужно каждые хотя бы два-три месяца что-то производить.
АЧ. Интересно, Семен, ты заметил, что есть две темы. Одна — это поддержать молодые демократии, то что было словом «транзит» в 80-е и 90-е, особенно в нулевые годы. Транзит, эти транзитные страны, транзит от диктатуры к демократии. Теперь это все сменилось очень жесткой риторикой осажденной крепости, что – типа нас атакуют. Что если мы прямо сейчас не выкопаем ров, не выстроим стену, не вооружимся до зубов, то нас — придут, убьют, ограбят, изнасилуют и установят везде путинские ценности и запретят, главное, в попу совокупляться. Это самое страшное, чем пугают европейцев.
И в страхе за это они их, собственно, разводят на бабло… Я бы обратил здесь внимание именно на этот шифт. Еще на нашей памяти это была экспансия: демократия неизбежна, в пределе Фукуямы конец истории, рано или поздно либеральная демократия восторжествует по всему миру, есть какие-то отдельные авторитарные уроды, окопавшиеся, но поскольку они все равно экономически неэффективные, технологически отсталые, то рано или поздно к ним придет либо революция, которая их сметет, либо гуманитарная бомбардировка, как к Хусейну, которая все равно приведет их к свободе.
Мы на полном серьезе это обсуждали как западный экспансионизм, триумфализм, как крестовый поход бесконечный, Джин Шарп, мягкая сила, жесткая сила, туда-сюда. А сейчас мы видим, что
эти люди действительно копают канаву: смотрите, наш боррельный сад — вот он, за забором, а из-за забора лезут диктаторы.
Причем не мигранты лезут, то есть, в реальной жизни, скорее, лезут совсем другие люди, но тем не менее в медийной истории лезут диктаторы. И вот-вот, того гляди, лишат нас последних благ свободы, демократии и цивилизации, поэтому — торг здесь неуместен, как говорил Остап Бендер в таких случаях.
СУ. Но также он говорил: грузите апельсины бочками, командовать парадом буду я. И у европейцев идет очень серьезная борьба за то, кто будет командовать парадом. Случилась парадоксальная история, риторика воинственная у всех, на словах воюют все, а воюющий глава государства у них – Зеленский. Даже возник мемчик – «проклятие Зеленского работает». С кем он ни повстречается, [всех] потом в отставку отправляют.
Но это, собственно, показало, что первая волна ястребов, которые очень сильно вкладывались в украинский кризис, уже спалилась, за исключением прибалтов, они даже на повышение пошли. В Польше пересменка прошла против тех, кто сверхактивно поддерживал Зеленского. Венгрия устояла, в Словакии Фицо, несмотря на покушение, устоял. В Румынии пошли на беспрецедентные меры. Я по соседству беру всех. В Чехии пираты тоже демонстрируют успех. То есть первая волна совсем когтистых ястребов уже посыпалась.
С моей точки зрения, сейчас приходят более хитрые упыри в Евросоюзе, именно упыри, чтобы потихоньку кровь высасывать. Риторику воинственную мы производим, и тут, конечно, Макрон впереди планеты всей, ему лучше всего эту роль удается отыгрывать. Они понимают, что нужно Зеленскому для сохранения диктатуры. Я напоминаю, что его сторона США двигает к теме либо выборов, либо отставки, чтобы была пересменка. Это американская модель — с помощью выборов выпускать пар кризиса.
А европейская сторона другую историю двигает. Легитимность всегда бывает внутренняя, внешняя. Внутренняя у него закончилась, теперь у него только внешняя легитимность. И старая Европа понимает, что этот режим держится, пока [он внешне легитимен]. С ним играют в эту игру — Европа с нами, весь Запад с нами, весь просвещенный мир с нами. Это основание для легитимности режима биореактора, когда можно ни с кем и ни с чем не считаться, потому что мы все это делаем во имя Европы. Тут такая двойная хитрая игра, как по мне, начинается, Алексей.
ИК. Друзья, я хочу напомнить нашим зрителям, что вы можете писать вопросы для наших ведущих, будем на них отвечать.
Вы смотрите стрим подкаста «Чистота понимания». Кстати, кто не смотрел, посмотрите и наши записные выпуски, и наши прошлые стримы. Так что задавайте свои вопросы, нас уже достаточно большое количество людей прямо сейчас в прямом эфире смотрит, мы с удовольствием их почитаем, чтобы не получалось так, что вы к концу стрима раскочегаритесь — это я сейчас не к нашим ведущим, а к зрителям — не все вопросы успеем прочитать.
СУ. У меня вопрос к Алексею, как к специалисту по нашим внутренним «животным» оппозиционным. Наблюдаю за ними давно, с нулевых. У них сейчас интересная растяжка, особенно у тех, кто свалил в Европу, в меньшей степени в Штаты. Сейчас их сняли с американского финансирования, европейское тоже достаточно тощее, и они вынуждены отыгрывать.
Со стороны США им явно никаких [подачек], Латынина в этом смысле красавица, она всех — надо как-то ее обозначить, кто она, иноагент, не иноагент — всех сдает. Это полный, получается, разрыв для нашей оппозиции, которая видела свою роль в борьбе с рашизмом. В Штатах их сняли [с финансирования], на Западе они тоже не нужны, а на Украине им давно объяснили их место, хороших русских, которые не нужны. Что этим-то делать в этой ситуации? Поддержат они нарратив?
АЧ. Слушайте, вы нарвались, чуваки, на лекцию. Терпите, дорогие зрители, слушатели. Есть такая дисциплина – социодинамика. Вполне себе научная, являющаяся одной из отраслей теоретической социологии. Там есть интересное соображение, что животные в природе делятся на узкоспециализированных, то есть, коала может есть только листья эвкалипта, причем не всякого эвкалипта, а только определенных сортов. А, например, наш отечественный медведь вообще может всё есть, просто всё буквально.
ИК. В том числе коалу.
АЧ. Да, что видит. Что состоит из жиров, белков, углеводов, он то и ест, он очень низкоспециализированный зверь. Высокая специализация в питании дает преимущество. Ты очень хорошо и качественно [питаешься], выжимаешь максимум из той еды, которая тебе [подходит], ты ее перерабатываешь в энергию для организма с максимальной эффективностью. Но дает и уязвимость, потому что — а что если вдруг эвкалипт, зараза, закончится, и все листья на нем опадут? Куда деваться этой коале, она больше ничего есть не может, не умеет и помирает.
Аналогично этому, говорит дальше наука социодинамика, товарищи люди делятся на низкоспециализированных – типа крестьянин, который и швец, и жнец, и на дуде дудец. Ну, свиньи пали от чумы, зато морква уродилась с брюквой. А морква не уродилась от засухи, зато корова опоросилась. То есть, как-нибудь да выживет, он на все руки мастер.
А вот горожанин узкоспециализирован, он специалист все более узкий, во все более узкой области. И это, с одной стороны, делает его очень высоким профессионалом своего дела, но, с другой стороны — а вдруг его дело перестает быть нужным? Были в свое время замечательные профессионалы, специалисты по типографскому делу, наборщики, шрифтовики, которые делают, и вдруг получился компуктер персональный, и все, куда девалась вся эта профессия.
Так вот,
наши оппозиционеры — это тоже узкоспециализированные животные. Они специалисты по освоению денег, выделяемых на борьбу с кровавым путинским режимом.
Лет 10, по-моему, или 15 назад я написал статью, что борьба с кровавым путинским режимом есть сама по себе одна из немногих очень высокодоходных несырьевых экспортных статей российской экономики.
Ты экспортируешь угрозу режима, и дальше выделяются деньги на борьбу с ней. Дальше они каким-то образом осваиваются, как раз по этим очень высокоспециализированным моделям. Режиму, понятно, от этого ни тепло, ни холодно, но, по крайней мере, наши граждане получают вот такой источник дохода.
И здесь очень важно производить два продукта. Первое — это режим, достаточно страшный, он клацать челюстями должен, кровь должна капать с клыков, он должен страшно вращать глазами, чтобы с ним хотелось бороться просвещенному западному человеку. В особенности тому, который деньги выделяет.
А с другой стороны надо производить борьбу, и вот с этим сложности. Раньше, допустим, была эпоха митингов. И Илья Яшин, он до сих пор по Берлину ходит, хороводы водит. Реликт прошедшей эпохи. Каждый митинг был в центре внимания, про него писали, это было событие. Кто-то бросил стаканчиком кофе в полицейского, его за это загребли в отделение, кровавый тиранский режим душит свободу. Типа — были времена, всплакнем.
СУ. А потом будет рефлексивно ныть Кашин по этому поводу.
АЧ. Обязательно, это неотъемлемый атрибут. Дальше, к вопросу про Кашина, еще очень важная борьба с режимом — это написание постов в соцсетях, производство роликов и собирание большого количества лайков, репостов, ретвитов, комментариев и так далее. Здесь что важно?
Здесь важно создать картинку, что кровавый режим всю свободу-то задушил, но в интернете-то она сохранилась.
И если мы посмотрим на интернет, на его русскоязычный сегмент, там-то на самом деле царство свободы, там-то все против режима. Те немногие, которые там что-то вякают, их тут же затыкают, а так-то — вы видите, какие толпы собираются. То есть, борьба как-то идет, контора пишет.
Леша Навальный покойный, он тоже иноагент, покойный.
ИК. Экстремист, террорист.
АЧ. Террорист и кто-то еще, он тоже экспериментировал с разными формами борьбы. Причем он был наиболее, пожалуй, из них из всех креативный в изобретении форм борьбы. Но в общем и в целом в какой-то момент сама машинка придумывания форм борьбы застопорилась. Непонятно, как еще можно с режимом-то побороться.
СУ. Последним пуком был, конечно, Кац и его кастрюли.
АЧ. А, точно, точно, точно, всякое. Но заметьте, здесь есть такой момент. Наша политика — я бы сказал, неформальная политика, да и формальная в значительной степени долго от этого избавлялась — носит родовое клеймо гельмановского акционизма. «Геи за Явлинского».
И, кстати, власть и оппозиция очень долгое время пользовалась этим, по сути, как базовым инструментом. Нашистские митинги, топление книжек в унитазе с одной стороны…
СУ. Сарматомобили до сих пор ездят.
АЧ. Да, сарматомобили катаются по сей день, нодовцы стоят возле Госдумы, лично видел этот плакат, то есть это все происходит.
И то же самое оппозиция, тоже весь креатив идет в форме: а давайте акцию, Pussy Riot или еще что-нибудь такое, Femen. Борьба на стыке художественного акционизма в стиле Марины Абрамович и митинговой улицы.
У меня как-то был момент, меня позвали на собрание борцов с законом Оксаны Пушкиной о домашнем насилии. Сидят борцы, все очень православные, консервативные, за традиционные ценности. Как же так, что? Я говорю: вы неправильно боретесь. Надо провести митинг активистов БДСМ возле стены Госдумы. Бабы-доминатрикс в кожаных латексных костюмах с плетками-девятихвостками. Кыргызки из ЖЭКа, изображающие японок, связанные в шибари эротическим связыванием. Рабы в чулках на головах, ползущие на четвереньках на поводках. И лозунги: «Нас лишают смысла жизни», «Любовь без насилия – это ванилька». Вот это все.
Они меня слушали, под конец такое ощущение, что еще немного, и достанут канистру со святой водой и начнут кропить со словами: изыди! А я почему выступил? Они все время переживали, что про их борьбу никто не напишет. Ну, скучно. Вот вам, пожалуйста, инструмент, как сделать так, чтобы написали все. Но это точно совершенно никаким образом не билось с их представлением о границах приличий и поэтому широкой поддержки в кругах традиционалистов не вызвало.
Обращаясь к нашей теме, акционизм стал в каком-то смысле одновременно и стилем нашей некабинетной политики, и ее проклятием. Потому что этот акционизм в какой-то момент наглухо съел содержание. То есть вообще любые идеи, любой спор об идеях заместил экшен. Я помню в гельмановских галереях — какая-то мазня нарисована и подпись внизу: «Эта картина нарушает статью такую-то Уголовного кодекса Российской Федерации». «Эта картина призывает к неповиновению власти». «Эта картина оскорбляет честь, достоинство, деловую репутацию» кого-то там. Там какая-то, понятно, хрень нарисована абстракционистская. И ничего другого, никаких других форм борьбы борцы изобрести не могут.
И, закругляя момент, Зеленский — такой же. Заметьте, его стилистика, в том числе и на войне — непрерывный акционизм. Это Буча, это мариупольский роддом, это сейчас попытка провернуть этот же фокус в Сумах, совсем из свежего.
Это непрерывное превращение событий в перформанс.
Нам надо выдавить, вообще политике надо выдавить из себя внутреннего Гельмана по капле. Чтобы вернуться к обсуждению смысла и вообще разговора по существу, уйти от этих бесконечных, бессмысленных и даже не красивых, а просто броских и потому привлекающих внимание жестов. Доклад закончен.
ИК. Так мне кажется, за этим всем акционизмом по существу ничего, сказать-то нечего.
АЧ. Нет, креативным оппозиционистам зарплату платят веществами.
СУ. Тут есть и обратная сторона. Алексей, давай порассуждаем. Акционизм, он же плоть от плоти сворачивания публичной политики к двум крайностям, согласные и несогласные. Как-то у нас постепенно, с одной стороны проходила консолидация под флагом, начиная с 2014 года особенно, и это распространилось на всё. Мне кажется, что это характеристика военного времени, когда в принципе любые баталии остаются за скобками, а потом-то всё и прорвётся, и поползёт, и не только акционизм, и всё остальное. Мне кажется, это может быть с этим связано.
АЧ. Ты понимаешь, это довольно распространённое заблуждение, мне кажется. Слово «нарратив», всё время «нарратив». Из нарративов о путинском режиме. Что путинский режим настолько задавил свободу слова, что никакое осмысленное высказывание стало невозможно, можно просто либо стоять с плакатом «за», либо стоять с плакатом «против», и поэтому всё, что остаётся, это самовыражаться путём перформанса. Панк-молебен «Богородица, Путина прогони».
Но, как мне кажется, деградация и дискуссии связаны вообще не с какой-нибудь цензурой. Не так уж и много мы видели этих проявлений цензуры в практике. Это больше легенды, что к кому-то за какие-то [действия] пришли, кому-то что-то сказали. У нас за рэкет, за блоки на негатив – да, сажают. А за слова посадили одного Стрелкова несчастного, на моей памяти. И то, даже в его случае прямо надо было дотрындеться, мягко выражаясь.
А так-то в плане высказываний у нас, как минимум совершенно точно, у нас пространство высказываний в несколько раз свободнее, чем в так называемом свободном мире. Тут тебя захейтят, закенселят, ты — шаг влево, шаг вправо, просто сразу. А у нас возможностей высказывания, пространство высказывания гораздо больше, чем может показаться.
СУ. Это скорее про культуру дискуссии, чем про свободу. То, что мы свободны, это факт.
АЧ. А вот в этом, Семен, ты прав. У нас деградация дискуссии произошла не потому, что кто-то что-то запрещал, а просто потому, что в пространстве общественного вкуса начала происходить порча. Всерьез разговаривать стало скучно, и длинно, и как-то уныло. Мы тоже видим этих олдскульных дядечек еще из 80-х, которые по сей день на круглых столах обсуждают измы. Или модели экономических реформ. Их много среди наших знакомых.
Но тогда их слушали миллионы, сейчас они даже по-прежнему собираются, но их не слушает никто. И мне их искренне жаль, потому что это обломки затонувшей Атлантиды, где можно было говорить о сложном и при этом иметь массовую аудиторию. А сейчас говорить о сложном и иметь массовую аудиторию, это прямо пуд соли съесть. Это не получается.
ИК. Ну, у нас, братцы, достаточно массовая аудитория и уже поднакидала нам вопросов. Кстати, из Исландии передают привет нам. Пишет Юрий Резцов, прямо так написал.
Привет из Исландии. Как всегда, познавательно и интересно.
ИК. Позвольте несколько вопросов тогда от наших зрителей. Вот из чата Семена.
Семен Сергеевич, вы очень хорошо разложили все про борьбу на Украине против Гитлера и Сталина. А как объяснить конструкторское бюро имени Антонова, ведь оккупанты нищают территорию – «нищают» это глагол — не строят школы, университеты и заводы?
СУ. Идеология оккупации, идеологический конструкт оккупации Украины Россией заключается в чем? Что туда привозили проклятых москалей, заселяли в украинские города, поэтому это они строили для себя. Украинцев переселяли в города и там русифицировали, а также города заполняли клятыми оккупантами.
Я рассказывал частенько, что принадлежу к [потомкам] таких оккупантов, которые попали в 1939 и 1944 году на Западенщину.
Но если эту сову можно на глобус западенский, то есть тех регионов, которые вступили в состав Союза в 1944 году, еще как-то натягивать то, конечно, на Харьков, на Донецк, на Одессу это натягивается с трудом. Но, как показывает опыт, после того как одно-два поколения получат образование по глобусу Украины, то и в оккупацию Харькова будут верить.
Но, на примере Крыма, пропаганда на чем делала акцент? Наша пропаганда делала акцент: «Посмотрите, как все изменяется. Киев ничего в Крым не вкладывал. Все было в запустении». А там более интересно они отыгрывали: «Почему Россия вкладывает в Крым? Потому что туда переехала куча людей из России. Украинцы остаются в меньшинстве. Крымские татары остаются в меньшинстве. То, что они вкладывают, это они для себя делают, а не для нас». Вот такая приблизительно логика.
ИК. Ну, а завод нехай стоит.
СУ. «Ну, а чего? Это же наш завод на нашей земле». Логика такая. Там шизофрения-то есть. Двух мнений быть не может. Как-то так ее объясняют.
АЧ. Ну, здесь подожди. Здесь еще есть момент, что… Как это правильно? Оккупация… Тут, знаешь, есть такое понятие на английском — fake it till you make it. То есть, изображай кого-то, пока действительно таким не станешь. Применительно к Украине это работает так, что
надо просто заставлять человека что-нибудь орать за деньги. И на десятый год орания за деньги он в это уже сам поверит.
Примерно так.
ИК. Ясно. Так, возвращаясь…
СУ. По поводу «поверит». Там еще есть логика специального разрушения Украины в ходе освобождения в Великую Отечественную войну. Вот, подлые коммуняки все минировали сначала, когда отступали, разрушали города. А потом очень агрессивно освобождали. Посмотрите, как они освобождали польские города. Посмотрите, центр Вены нетронут, центр Праги нетронут, а наши украинские города они всячески уничтожали. Именно для того, чтобы выгнать украинцев из городов.
Но дело в том, что нацизм в своей логике поиска, кто съел наше сало, уже не имеет пределов совершенства. Это бесконечная вселенная. Они каждый раз находят аргумент, почему плохие москали все это сделали.
ИК. Тут еще такой момент. Хочется прокомментировать, как в Белом доме отнеслись к перфомансам Зеленского по поводу того, что нужно всех пригласить, эти все визиты в Киев и так далее. Там уже назвали это пропагандистским туром. Вэнс об этом говорил, когда комментировал это для CBS.
Трамп вообще сказал, что Зеленский и мошенник Джо Байден проделали абсолютно ужасную работу, позволив этому конфликту начаться. И назвал Зеленского некомпетентным, так же как и Байдена. Кстати, в Белом доме с достаточно нескрываемым раздражением относятся к подобного рода поездкам европейских лидеров в Киев.
И вот тут, Семен, из твоего чата вопрос.
Какой тогда сейчас у Трампа конфликт по существу?
И спрашивают примерно по этой же теме.
Если выразить в процентах, насколько вы оцениваете возможность открытого противостояния ЕС и России?
Как долго продлится конфликт Трампа с ЕС и во что он выльется?
СУ. Тут, наверное, надо разделить, я думаю, про Трампа и ЕС.
ИК. Несколько тем набросали. Давайте тогда, первая тема по поводу раздражения в Белом доме.
АЧ. Все молчат.
ИК. Алексей, я на тебя смотрю.
АЧ. На теме раздражения в Белом доме все заткнулись.
СУ. Не раздражать еще.
АЧ. Хорошо. Я в Белом доме не был, знакомых у меня там нет. Раздражается там кто-то или нет, мне доподлинно неизвестно. Трындеть, что не знаю, не обучен. По сей причине, из того, что я знаю и вижу — а я вижу и знаю то же самое, что и видят все остальные зрители, читатели, слушатели из открытых источников — я понимаю, что Зеленский вполне открыто играет антитрампистскую партию.
Трамп сейчас все время говорит — если бы я был президентом, этого бы не случилось, в том числе и про украинскую войну. А вот еще немного, и Зеленский скажет — если бы я был на месте Камалы Харрис, я бы не проиграл.
Его игра в этом. Трамп нам враг, нам, Украине, но теперь мы объединим вокруг Украины все антитрампистские силы, сделаем шестой или седьмой, сколько их бывает по счету, антитрампистский мировой интернационал. Мы на горе буквально всем буржуям что-нибудь там поделаем.
СУ. Трампу рейтинг чуть-чуть сдуем.
АЧ. Да, да, да, как-то так. И это само по себе интересно. Я хотел сказать, руки-то помнят, гены-то не пропьешь.
Владимир Александрович делает примерно то же самое, что делали его предки и родственники примерно из тех же краев, откуда он сам родом. Строит интернационал в любой непонятной ситуации.
ИК. Друзья, пишите свои вопросы нашим ведущим в чатах трансляции, еще есть время на них ответить.
Семен, а знаешь, мне всегда было интересно наблюдать за тем, как последние десятилетия вообще великую победу отмечали, пытались отмечать, не давали отмечать на Украине, в Киеве. Вот ты одну схему обрисовал, как там все это дело пытаются объяснить, но вот интересно было смотреть. И для меня было непонимание такое, как там рядом и нацистские марши идут, и ветераны наши — я буду их нашими называть — фактически в один день, не дрались, не конфликтовали, разве что по каким-то таким причинам. Или все-таки конфликтовали?
Как украинское общество все-таки до этого дошло? Коряво сказал, не то что дошло.
СУ. Оно было очень регионализовано. Вплоть до 2014 года в Одессе, в Харькове, в мегаполисах юго-востока, Новороссии никаких ветеранов ОУН-УПА особо видно и не было. Ну, какие-то единичные случаи, которых вытаскивали под камеру губернаторы Ющенко и что-то из этого изображали.
На том этапе, до 2014 года по отношению к юго-востоку, к русским регионам Украины, применялся метод скорби на 9 мая. У нас как? Мы знаем, что 9 мая мы гордимся победой, 22 июня мы скорбим в связи с началом войны. И вот нарратив анти-наш, антипобедный, был сделан так, что нужно натянуть модель 22 июня на 9 мая — радоваться нечего, надо скорбеть. Активно участвовали в продвижении этого нарратива униаты. Они были всегда впереди планеты всей — молебен отслужить на 9 мая, при каком-нибудь перезахоронении, еще чем-то. Гасили юго-восток темой, что — радоваться особо нечего. А ликование — это нарратив из России. Это же активный период [продвижения] георгиевской ленточки.
ИК. Да, да, да, с языка снял. Это, получается, какие годы? 2013-ый, даже, наверное, чуть раньше?
СУ. Самое интересное на постУкраине с точки зрения смещения нормы, это десятилетие с 2004 года по 2014. Государство было захвачено внешне Ющенко, но только высокие посты, и не хватало у них кадров. А на местах власть, в городах, в областях, даже в райцентрах, была обычная постсоветская. И получается, что этот бандеровский, нацистский нарратив продвигался центральной властью, а местная власть его всячески динамила.
Я могу привести пример, это 2008-2009 год. В Одессе есть губернатор ющенковский, есть не менее про-ющенковский оранжевый мэр Гурвиц. Но общественные настроения в городе Одессе таковы, что и мэр Гурвиц, ближайший соратник Ющенко, который всячески пытается протаскивать бандеровцев — у него Корчинский был советником, много тварей было — но одесситы все равно выходят под красными флагами на 9 мая или на 10 апреля. В Одессе начиналась патриотическая эстафета с 10 апреля, дня освобождения Одессы, потом 9 мая, и пошло-поехало.
Сколько есть фотографий Ляшко с георгиевской ленточкой… Они очень хитро мимикрировали. Это десятилетие самое интересное. И они мимикрировали — на Юго-Востоке я описал, как они действовали. А в Киеве они пытались всячески, о чем Алексей Викторович рассказывал, провести кучу перфомансов.
Изначально перфомансы были на тему объединения, что — ветерану Великой Отечественной и ветерану ОУН-УПА делить нечего, мы все были вместе за Украину. А дальше пошел [нарратив] «два диктатора». Но это в первую очередь было в медиасфере. Отличались каналы Порошенко и Коломойского. Конечно, они были впереди планеты всей. Но это долгая работа на протяжении почти 15 лет.
ИК. Я пытаюсь вспомнить, когда появился этот термин «победобесие»? Он у нас появился, на Украине появился.Когда это произошло?
СУ. «Победобесие» больше было в российской медиасфере. В украинской пошла тема сепаратистская. Что, мол, 9 мая — это один из видов сепаратизма, который проталкивает Россия. И атака была в первую очередь на символы. В центре была георгиевская ленточка.
Я помню очень хорошо, мы в Одессе в 2009 году раздавали копии — под 2010 год, под дату — копии красных флагов Победы, небольшие. Чтобы на балкон повесить, такие они были. Мы раздали около 10 тысяч штук, получается, в городе и в области. Я потом еще в 2012-2013 году, помню, когда ездил в сторону Каролино-Бугаза, видел в частном секторе на дачах у людей эти флаги еще были.
Народ с радостью брал. Но со стороны обладминистрации, которую назначал тогда Ющенко, было всяческое сопротивление. Они не могли тогда напрямую приказать «нет», но всячески гадили. А фактически до 2015 года, пока в законодательство не внесли, то есть до переворота еще почти год, они вынуждены были прямо внести наказание за использование символов. И в Одессе, в Харькове людей как на живца ловили на георгиевские ленточки.
ИК. Ну, да. Помню кадры, когда привязывались к ветеранам, и так далее. А в каком году восьмое число закрепили?
СУ. Это тоже после 2014 года. Это концепция «Нiколи знову», «Никогда снова». Как ее еще в народе называли, «разорванная задница павиана». Ну, она действительно очень странная. Логотип такой был. Этот мак, посредине черное, очень странного вида.
АЧ. Мак, снятый сверху.
СУ. Но это нарратив, что война не закончилась освобождением, они тем самым раздвигали [временные рамки]. У нас Великая Отечественная война как: 1941 — начало, 1945 — победили.
А там было расширение, что война началась в 1939 году. Почему? Потому что Украину разнесчастную разделили Германия с Советским Союзом, и для Украины война началась в 1939 году. Это в противовес нашей идеологемы освобождения.
Но мы, к сожалению, забыли про 1939 год. У белорусов после кризиса 2020 года ввели государственный праздник, День объединения. Но конкретно в Белоруссии, мне это не нравится, потому что наша страна освобождала все скопом, и Западную Белоруссию, и Западную Украину, и потом еще и Прибалтику, и Молдавию, и много чего остального. А как-то выделять конкретно… Это правильно, что помнят в Белоруссии об этом. А у нас вообще эта тема растворилась, освободительного похода Красной Армии накануне Великой Отечественной. А они это трансформируют, перебрасывают, что это была оккупация в 1939 году. Вот так это было сделано.
ИК. Я к тому, что хочется осмыслить для себя. В советское время, даже несмотря на то, что разные периоды были по отношению к церкви как к институту, Пасху все равно праздновали. И выдавить это из народного сознания было крайне сложно. К примеру, сейчас на Украине уже Рождество перенесли. Ну, Пасха-то, ладно, у нас совпадает, но все равно, я не знаю, они сейчас католическую отмечают, православную – как? 9 мая тоже перенесли. И как-то это все легко проходит. Вот это интересно, почему так именно там получается.
СУ. Как — легко проходит? Сколько людей убили, начиная с сожжения в Доме профсоюзов, и запугали. Это все проходило при ужасном терроре. Надо смотреть хронику 2015 года, 2016, пока еще было некое сопротивление. Смотреть на митинги, которые проходили. Смотреть, сколько было народу 10 апреля 2015 года в Одессе, 2016. Году к 2018, 2019, на третий-четвертый год таких жестких репрессий, когда всех подряд сажали, убивали, вынуждали к эмиграции, ситуацию переломили. А так она была совершенно неоднозначной.
АЧ. Я тоже здесь поддержу Семена. «Это легко проходит» — это нам легко рассуждать.
ИК. Видимо, потому что я со стороны смотрю.
АЧ. Там, когда за каждое слово, во-первых, на тебя настучат. Причем твои же ближайшие коллеги, родственники, кто угодно. Родня самая ближайшая. Во-вторых, за тобой придут. В-третьих, с тобой сделают все, что угодно. И в этом смысле, это прямо мужество — идти против мейнстрима.
ИК. При этом у украинцев до сих пор комментарии читаю по отношению к разным событиям. До сих пор себя называют свободной страной. Мы, россияне, рабы-рабы. У нас тут диктатура, а у них прямо свободная-свободная страна.
СУ. Поменьше читайте комментарии.
ИК. Не, я из познавательного интереса.
АЧ. Ты, Семен, легко отмахиваешься, а тема-то серьезная. Я ее хочу на какой-нибудь из наших философских ЧП взять. Это тема свободы. Моя первая статья, еще в 14 лет написанная, называлась «Свобода выбора и свобода отказа». По поводу того, что Семен сам сегодня несколько раз [сказал]. Освобождение. С нашей стороны всегда освобождение. Типа российский нарратив. Антироссийский нарратив — это всегда оккупация.
Соответственно, там мы — освободили, там мы — оккупировали. И во время холодной войны у нас на уровне официоза всегда говорилось — «освобождение». Мы освободили Польшу, Европу освободили. «И помнит мир спасенный», и все такое прочее. А уже даже тогда далеко не вся Европа была с этим согласна. Венгрия 1956, Чехия 1968, Польша 1980-1981. Регулярно люди там оспаривали версию о том, что их освободили.
И поэтому я делаю заявку на один из ЧП записных, пообсуждать тему освобождения.
ИК. Ну, попробуем. Попробуем. Я думаю, нашим зрителям будет интересно.
АЧ. Как освобождают, и какое освобождение можно считать настоящим освобождением.
СУ. Да, его будет интересно в диалектической паре с порабощением разобрать.
ИК. Да, смотрите наш подкаст «Чистота понимания». Кстати, вы также можете проголосовать, стоит ли обсудить эту тему и с кем, и какие-нибудь тезисы и мысли накидать нашим ведущим. Тоже их с удовольствием прочитают.
Закруглимся уже потихонечку, подытожим как-то. Алексей.
АЧ. А что с меня сразу? Пусть Семен начинает.
СУ. Давайте. Я эту тему беру как заказную. Мы с товарищем Дробеком, исследователем языка ненависти Зеленского, как раз хотим обновить, мы давно не делали замеров риторики. У Зеленского действительно меняется амплуа, и пора его хейт-спич посчитать и померить.
Он переходит из роли слуги всех западных господ. Его раньше все господа «давай-давай» бодрили, а он был царем Леонидом, на передовой. Теперь он переходит, как это ни парадоксально, в статус игрока, как минимум на внутриполитическом западноевропейском рынке русофобии.
И в этом смысле мне чисто профессионально, через профдеформацию, интересно, как он будет свою роль трансформировать. Партия вокруг 9 мая, мне кажется, будет важной именно с точки зрения шоу-политики. Это никакого отношения ни к конфликту, ни к ситуации на земле не имеет, но мне кажется, это будет важной сменой его амплуа.
АЧ. Получилось ли у нас разобраться с этой игрой про 9 мая? Я чувствую, там что-то еще есть, что-то еще, до чего мы не докопались и недообсудили. Есть эта интересная тема меньшего зла. Ведь одним из нарративов было то, что сначала берешь от Ханны Арендт слово «тоталитаризм», типа значит, на самом деле никакой разницы между Гитлером и Сталиным нет, и то и то — тоталитаризм. А дальше, вторым ходом, объясняешь, что — да, Гитлер, конечно, тоталитаризм, но он частную собственность не экспроприировал, с попами так активно не боролся.
СУ. Баварское было вкусное.
АЧ. Ну, евреев обидел, но евреев он обидел уже в разгар войны, всерьез, по-настоящему, то есть когда лагеря смерти начались, это уже 1942 год. А до того — ну да, были всякие-разные ограничения. Они, конечно, были унизительные, но и только. Ничего с ними плохого не делали. Да, вяло обсуждали в нацистской прессе проекты переселения евреев на Мадагаскар. Примерно в такой же тональности, как сейчас обсуждают, что делать с мигрантами.
И вот здесь есть зерно интересное, если поискать, если подумать. Но это уже, конечно, на следующие наши выпуски, на разговоры с гостями. В общем, вот такое домашнее задание.
ИК. Принято, записали.
Ну что, братцы, спасибо. Спасибо вам за сегодняшний стрим, за ваши мысли, за это обсуждение. Благодарю также наших зрителей.
Напомню, что вы смотрели стрим подкаста «Чистота понимания». Это площадка, где мы глубоко и подробно разбираем самые актуальные темы, добиваемся чистоты понимания самых разных событий и явлений. Кто еще не смотрел наши стримы и выпуски, обязательно это сделайте, пересмотрите. Там много всего интересного, много всего важного.
Благодарю наших постоянных ведущих. Это Алексей Чадаев, политолог, журналист. Алексей, спасибо. И Семен Уралов, политолог, журналист, писатель.
Так что, друзья, остаемся на связи. Следите за нашими новыми выпусками. В следующий вторник встречаемся так же, в это же время.
СУ. На день рождения Ильича, товарищи.
ИК. Да. Ну, кстати, может быть, даже не в это же время, а, скорее всего, в 20.00.
АЧ. Как записной поповец, скажу: на светлый вторник светлой седмицы.
ИК. Да. Да. Все, братцы, всем спасибо. Спасибо нашим телезрителям. До встречи.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Группа в ВКонтакте. КВойны. Семён Уралов и команда
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
3 / 0