Подкаст Алексея Чадаева, Семёна Уралова
Иван Князев. Друзья, привет! Приветствуем наших зрителей. 9 часов вечера, вторник, и в это время, как всегда, в эфире стрим подкаста «Чистота понимания». Напомню, что это площадка, где мы глубоко и подробно разбираем самые актуальные темы, добиваемся чистоты понимания самых разных событий. Это площадка для умных, образованных людей.
Друзья, кто еще не смотрел наши записные выпуски, подкасты и наши стримы предыдущие, обязательно сделайте это. Спасибо всем, кто подписался на наши паблики. Кто еще не сделал, обязательно подпишитесь. Ну и, конечно же, спасибо всем, кто поставил лайки и пишет комментарии.
Меня зовут Иван Князев, и я приветствую наших ведущих. Алексей Чадаев, политолог, журналист. Алексей, приветствую.
Алексей Чадаев. Добрый вечер.
ИК. И Семен Уралов, политолог, журналист, писатель. Семен, здравствуй.
Семен Уралов. На посту.
ИК. Друзья, обязательно подпишитесь на телеграм-каналы наших ведущих, их несложно найти. Там тоже можно обмениваться мнениями, читать посты, видеть анонсы всех наших выпусков. Ну и прямо сейчас туда можно написать свои вопросы по теме нашего сегодняшнего стрима. А тема у нас сегодня вот какая, в оптике вновь Ближний Восток, но не только. Назвали мы тему так: «Иран. Израиль. Трамп. Зрада. Перемога».
Вот так сегодня звучит наша тема.
Между первыми двумя — я имею в виду Иран и Израиль — вроде как установилась перемирие, 12 дней война подлилась, и теперь интересно, что все празднуют победу. Вот именно — все. В Тегеране там демонстрации в честь победы. В Израиле то же самое. Они уверены, что победили и уничтожили ядерную программу Ирана.
Отдельно, конечно же, и больше всех, как мне показалось, празднует Трамп, который строчит посты в социальных сетях без остановки просто и очередной раз сообщил, что его выдвинули на премию мира, как раз-таки по итогам этого перемирия между Ираном и Израилем.
Кто еще может праздновать, кто может сокрушаться, для кого сегодня настоящая зрада, для кого перемога, вот это все хотелось бы и обсудить.
Друзья, что скажете? Алексей.
АЧ. Ну, действительно, самое интересное уже стало предметом многочисленных мемов, анекдотов и чего угодно.
Заходят в бар еврей, перс и американец, а бармен говорит: «Поздравляю вас с победой».
ИК. И все говорят «спасибо».
АЧ. Да-да-да. Это то, что – вот такая интересная война, в которой все победили. Ну, просто как в советском спорте — нет проигравших. Правда, в советском спорте еще было такое: главное — не победа, главное — участие.
Это мне, кстати, извини, перебью, напоминает… Помнишь, такой был старый добрый фильм, еще на VHS, «Горячие головы» и там был боксерский поединок, и два героя сидели рядом, и один сказал: это будет очень интересный бой, потому что оба участника боксерского боя проплачены одним спонсором.
СУ. Нормальная тема.
ИК. Да, да. Почему-то вспомнилось.
АЧ. Да-да, говори, Семен.
СУ. Я хотел напомнить, что «зрада и перемога» – это в рамках конструкции колеса, которое крутится. У нас уроки политической украинизации — «генотьба». Это я к тому, что еще есть элемент кручения у «зрады и перемоги». Это я пока просто добавить к тому, что происходит.
АЧ. А видели мои стихи? Я тут на пару с искусственным интеллектом сегодня весь день занимался тем, что стихи писал по поводу этого события.
СУ. Прекрасные, я прочитал.
ИК. Давай, для тех кто еще не прочитал самое интересное, озвучь тогда.
АЧ. Да-да-да.
На Ближнем Востоке бушует зрада,
Всяк себя мнит орудием Бога,
Израиль с Ираном — в гевалте джихада,
И оба камлают на перемогу.Нефть-матушка — ценовые ножницы.
Дональд раствитился писовым дилом
Лаются зрадница с переможницей:
Ты звездила! — нет, ты звездила.А в наших степях — день прошёл и ладно.
И как с этим жить — понять невозможно:
Прочёл одного — на душе зрадно;
Другого открыл — вроде как переможно.Такая теперь суждена нам судьба:
Сансара.
По-нашему —
Генотьба.
ИК. Прекрасно. Друзья, это в телеграм-канале Алексея Чадаева. Можно прочитать, посмотрите и подпишитесь.
СУ. Давайте просто зафиксируем. Мы подошли к интересному моменту, потому что по российскому обществу, ну и по постсоветскому, колесо сансарной генотьбы начало не так давно кататься. Но там есть цикл.
Вот когда колесо генотьбы делает оборот, там есть еще одна фаза под названием «ганьба», «позор». Через нее переходит перещелк. Те, кто фанатеет, то есть те, кто на когнитивной волне перемоги, у них везде перемога.
АЧ. Семен, подожди, подожди. Давай все по порядку. Что такое колесо генотьбы? Мы-то исходим из того, что все читали и все знают. А это не так. Особенно учитывая, что наши старорежимные зрители и читатели сейчас составляют меньшинство в силу значимого роста нашей публики. Поэтому давай для вновь прибывших — краткий курс катехизации.
СУ. Да, я забыл, что из нас уже сыпется порох ЖЖ. Старперы всей сети, понимаешь? Да, действительно, уважаемые слушатели, это нужно вернуться лет на 20 назад. Ну, как раз первый Майдан, 2004 год.
Самое начало соцсетей. Это еще соцсетей и не было. Но сетевая политическая активность уже была. Это эпоха форумов. И первый Майдан.
АЧ. ЖЖ.
СУ. ЖЖ и форумов. У каждого сайта были комментарии и форумы. Социальная активность уже была. И, собственно, колесо генотьбы… Генотьба – это слово придуманное. Это: «ганьба», «геть» и «боротьба». «Ганьба» – это «позор», «геть» – это «пошел вон», «боротьба» – это «борьба». «Генотьба» — такого слова нет украинского. Это сконструированное слово, которое вот это и означает.
Колесо генотьбы работает как двухтактный двигатель: зрада и перемога. Зрада переходит в перемогу, перемога перетекает в зраду. И таким образом эти два такта между собой будут сменяться.
АЧ. Поясню еще проще, еще менее специально. Главное свойство политизированной толпы, находящейся в политической ажитации — это очень быстрые и постоянные качели от эйфории к депрессии.
Вот у нас все хорошо — случилась перемога, мы кого-то победили, перемогли даже. Дальше пришли, наоборот, плохие новости. Почему они пришли? Ну, кто-то оказался зрадником, предателем. Значит, случилась зрада. Мы где-то получили чувствительную плюху, случилась зрада.
И дальше
аудиторию все время качает от эйфории перемоги к депрессии или истерике зрады.
СУ. И это колесо, когда оборачивается, производит еще очень важный эффект рыбок гуппи — отрубание памяти. Качание на эмоциональных качелях приводит к тому эффекту, что человек забыл, что было неделю назад. Поэтому радоваться можно перемоге, которая для любого адекватного человека вообще не то что не перемога — месяц назад это была зрада, а теперь это перемога.
Почему его называют колесом, как колесо сансары? Оно человека переезжает. Ты начал на нем кататься сначала, получая удовольствие, а потом оно тебя переехало.
В этом колесе есть фазовый переход, когда колесо становится снова новым, и человек снова на него садится. Хотя адекватный человек: зачем мне на нем кататься, понятен эффект. Но память отрубает у человека, и он на нем катается. Этапы: зрада – позор, перемога и ганьба.
Может произойти позор. Элемент позора, тогда у человека отрубается башка, он их всех ненавидит, всем ганьба. Кучму — геть, Ющенко — геть, всех, короче, геть, все пропало. Но внутри происходит некая внутренняя, не знаю, то ли виртуальная смерть, то ли что-то еще. Я не понимаю, что с человеком происходит.
Он снова заползает на колесо генотьбы и начинает на нем кататься. Самый яркий из последних пример, не знаю, вы видели или не видели в соцсетях, интервью с всушником о том, как взяли в рот и — это перемога.
АЧ. Да, видел, видел, Да-да-да. Это, конечно, я думаю, что мы обязательно в одном из выпусков ПМС этот ролик подробно разберем, потому что это очень интересно.
СУ. Это оно и есть.
А теперь по поводу того, что произошло. Произошел главный фетиш когнитивной войны. Это то, что мы разбирали с Павлом про суть победы.
То есть произошла зрада, но ее пытаются для своих обществ каждый продать как победу. И в каждом обществе включается свое двоемыслие, шизофрения. Потому что одни, особенно люди, завязанные на государство, как пацаки — всем надеть цаки и радоваться.
И делать три раза «ку». Мы видим, что сейчас митинги проходят там. «Перемога, перемога, перемога!»
А вот та часть, которые не обязаны, а может быть где-то и не хотят радоваться, потому что им сказали надеть цак и радоваться, и понимают всю суть этой перемоги, у них внутри происходит страшная ганьба, чувство позора. Чувство огромного обмана, потому что человек, который не катается на колесе генотьбы, циклы эти все помнит и не может не видеть.
А получается, что радуется кто? Те, кто обязан по должности и по работе. И абсолютно отбитые жертвы когнитивной войны, которым действительно — постучали в аквариум, они поплыли радоваться.
Вот что происходит с колесом генотьбы сейчас.
АЧ. Ну, это, если угодно, общая рамочная структура происходящего. А теперь, что называется, чуть глубже в политику. На что обращают внимание.
У нас был в одном из выпусков ЧП Женя Мандельштам, он интересно сказал, что вообще-то Иран с Израилем — структурно абсолютно одинаковые с точки зрения того, как устроено общество. То есть, есть две большие мегапартии, это светские прогрессисты и это религиозники.
Но в Иране религиозники у власти, а светские прогрессисты в оппозиции, ну и периодически выходят рассказывать, как они недовольны засильем аятолл. А в Израиле все ровно наоборот. Светские прогрессисты у власти, а религиозники с пейсами выходят и в самом Израиле, и особенно, кстати, в еврейской диаспоре, в том числе американской, с плакатами «Сионизм – это зло».
ИК. Зеркальное отражение такое.
АЧ. Даже, кстати, в Тегеране тамошняя синагога тоже выходит — в количестве — с лозунгами «Долой Израиль». Это отдельно интересно. Почему у еврейских религиозников Израиль – это зло? Очень просто. Потому что у них по их писаниям Израиль восстановится только после того, как придет Мессия.
ИК. Машиах.
АЧ. Да. Ну, мне в комментах все говорили, что — надо правильно говорить Маши́ах, а не Машиа́х.
СУ. Какие прошаренные!
АЧ. Да-да-да. Я все равно буду говорить Машиа́х.
А тут, получается, это хула. Хула на пророков и на Тору вообще, на все, что они решили создавать Израиль, не дождавшись, собственно, прихода Мессии.
СУ. То есть они поспешили, получается.
АЧ. Да-да, возомнили себя теми, кому Господь Бог не указ. Естественно, он их за это накажет, и их, и вообще весь еврейский народ вместе с ними за такую гордыню. Вообще, их Господь, известен таким…
ИК. Строгим отношением.
АЧ. Вредным характером, и, во-вторых, особенно нелюбовью ко всякого рода проявлениям гордыни.
Там интересно другое. Понятно, что если в Иране победили бы светские, то есть реализовался бы сценарий, на который ставили… Там у них есть своя Тихановская. Это, собственно, целый сын шаха, шахзаде, наследный принц Пехлеви, сидит в Лос-Анджелесе. И даже заактивничал он там, тоже начал твитить, призывать выступать и все такое прочее. Его достали из нафталина и расчехлили.
Так вот, если бы светские эти победили, они бы с Израилем сразу договорились. При Пехлеви, например, Иран первым установил дипломатические отношения с Израилем. Но гораздо интереснее, а вот представьте себе, если бы в Израиле вдруг почему-нибудь победили религиозники, вот договорились бы они с аятоллами?
СУ. А что мешает?
ИК. Нет, ну странно это предположить, чтобы они договорились.
СУ. Ну а чего? В Иране есть свои иудеи, а что мешает?
ИК. Мне кажется, просто здесь эсхатология совершенно разная, потому что.
АЧ. Эсхатология даже одинаковая.
ИК. Ну, в плане конца света. Но насколько я помню, что Третий Храм должен быть построен, а для этого нужно разрушить Аль-Аксу. Это у Израиля, а у тех — наоборот. Поэтому мне сложно как-то даже представить, что они найдут точки соприкосновения.
АЧ. Ну вот, я, как вы, может быть, заметили по моему телеграм-каналу, всю последнюю неделю напряженно копаю вообще тему религиозной войны и политической теологии.
Перечитал по ночам, даже на питерском форуме, несколько книжек про политическую теологию. Меня интересовал один вопрос: когда религия становится основанием для политики, как возможен мир?
То есть пока война ведется за интересы, понятно, что можно сесть за стол переговоров и договориться. Вот это — тебе, это — мне. Вот тут я подвинулся, вот тут ты подвинулся. Соотнесли баланс сил, сели, заключили мирный договор.
А вот как возможен мирный договор в ситуации религиозной войны, при которой — эта шутка XX века — разногласия по земельному вопросу? То есть они хотят, чтобы…
СУ. В земле лежали мы, а мы хотим, чтобы они.
АЧ. Да.
И возможен ли он вообще? И ведь по большому счету вся эта идея отделения религии от политики, церкви от государства и так далее, в том числе и базировалась на идее как раз сделать войны не абсолютными. То есть, если нет религиозного фактора в войне, значит, можно договориться.
Но когда на место религий пришли идеологии, оказалось, что все точно так же работает. Теперь уже не религии, а идеологии. Но точно так же — до упора, десятки миллионов жертв с обеих сторон и все такое прочее. То есть, в такой войне не может быть компромисса. Как мог быть компромисс в Великой Отечественной?
ИК. Ну да, такая же непримиримость с двух сторон.
СУ. С того момента, как она стала Великой Отечественной — да. А до тех пор, пока она еще была Второй мировой, до 22 июня 1941 года, мы видели, как пытались устанавливать все, кто мог, компромиссы разные. И поляки установили компромисс с Гитлером, чтобы подерибанить Чехию. Был же такой компромисс?
АЧ. Да, и Мюнхен был.
ИК. И Риббентроп–Молотов был.
АЧ. И пакт Молотова–Риббентропа был. И полет Гесса был в Британию. И более того, самый-то главный парадокс, что даже само нападение Гитлера на СССР одной из основных своей целей вообще преследовало достижение компромисса с Западом. Коммунисты же — враг Запада. Вот я сейчас нападу и сокрушу врага Запада и в результате заслужу себе право на компромисс. Гитлер примерно так рассуждал, это сохранилось в массе источников.
СУ. Там была логика какая? Что Запад под влиянием тех самых иудеев утратил свою западную суть, которая идет от Аттилы, от Карла Великого, от великих германцев. И вот задача германской нации, которая сохранила это все, показать всем остальным, то есть англичанам, испанцам, французам их суть.
И в этом смысле
Гитлер выступал в качестве передового отряда Запада. И нынешний Израиль делает то же самое,
обращаю внимание. Это было нападение на Иран…
АЧ. Да, была блестящая фраза Нетаньяху. Очень точно, кстати, буквально несколько дней назад. Он сформулировал так, что «хочу видеть Америку мирной» — он комментировал Трампа, — «хочу видеть Америку мирной», это я понимаю, «хочу видеть Америку мертвой», это я не понимаю.
СУ. В этом смысле очень хорошо отработал Блинкен, вышло интересно. Это предыдущий госсекретарь. Он оперативно написал колоночку о том, что произошло. Где он, с одной стороны, как бы заявил позицию, что, наверное, не надо было — удары. Но потом объяснил, что — эти удары [осществлены], потому что мы подготовили всю почву.
И это Трамп вышел из соглашения Иран-США, еще в первую каденцию, и перемога на самом деле наша, то есть демократов.
Там еще внутри — я чуть-чуть прочитал — еще внутри борьба за перемогу свою. Есть ли перемога, нет перемоги, а во-вторых, кто ее действительно одержал. В Иране, так как все-таки там монолитная система власти, по крайней мере то, что мы видим в медиа, мы не увидим эти дискуссии. А вот в Израиле и в США, я думаю, будет очень интересно.
АЧ. Правильно, я тут с интересом читаю наши красно-белые споры. Несколько авторов на полном серьезе рассказывали, что Николай II выиграл Великую Отечественную войну, с цифрами и таблицами в руках доказывая. Да, это вполне известный исторический ход: мы все сделали, а вы просто пришли и на наших дрожжах…
СУ. Можно развить мудрость наших предков, которые говорили о том, что
поражение всегда сирота, а у победы много отцов. А у перемоги тысячи родителей всех полов.
Если вообще развивать эту мысль.
Потому что перемогу — включается еще и эффект медиатехнологий — начинают разгонять по всем каналам, и соцсети.
АЧ. И присоединение, сетевой эффект присоединения.
СУ. Конечно.
АЧ. Коллеги, еще немножко тогда вас подгружу теорией. Но теория уже не про теологию, а наоборот почти про математику. Есть несколько интересных исследователей, которые разбирали сетевые эффекты. Это к вопросу про то, почему у перемоги оказывается тысяча отцов.
На чем основана мегакапитализация социальных сетей и больших цифровых платформ? Как раз-таки на сетевом эффекте. Условно, ты сделал некоторый движок, и вдруг толпы народа начинают, пользуясь им, генерить какой-то контент. И, решая свои задачи, они тем самым работают на общую капитализацию твоей площадки. Про это Facebook, YouTube и даже Telegram, в котором мы с вами сейчас вещаем.
Там есть одно интересное свойство. Есть несколько законов, то есть сетей разного типа организации. И вот
самый масштабный сетевой эффект случается там и тогда, где и когда сеть способна к организации внутри себя независимых групп. Она становится сетью сетей.
Все объединены в одну сеть, но внутри каждой этой сети возникает своя сеть, и эти сети, каждая из них начинает работать, по сути, как автономная сеть.
СУ. Можно зрителям объяснить. Это феномен советского двора. Где все живут, но есть сетка игры в футбол, есть сетка игры в волейбол, игры в карты. И они начинают самоорганизовываться, даже без желания взрослых. Это я для иллюстрации, что такое самоорганизующаяся сеть.
АЧ. Да, и вот возвращаясь к нашему текущему предмету рассмотрения, очень видно, как как раз-таки
в сети все эти дни 12-дневной войны происходила ожесточенная самоорганизация. Люди самоопределялись.
За кого они, с чьей они стороны, с кем они, за кем они идут, кого они слушают, кто для них авторитеты.
Они собирались как раз в такие дворовые команды и дальше начинали команда на команду ходить. Это само по себе было очень любопытно. Были профессиональные переможцы, были профессиональные зрадники, кланы. Очень любопытная была сетевая жизнь в это время.
СУ. Давай эту тему доразберем. Это эффект экстраполитизации после начала СВО, потому что люди, которых мы называем ЛОМы, вынуждены — нравится, не нравится — идти за повесткой. А когда повестка меняется в ту сторону, в которой ты не разбираешься, а, извините меня, в Иране у нас единицы разбираются, вообще, может быть, в науке. А тут ситуация, когда тебе за повесткой следовать надо, а сказать нечего.
Тогда что ты включаешь? Ты начинаешь рвать на себе рубаху: «Наших бьют!» Это такой эффект.
Чтобы не объяснять, надо либо кричать громче «держи вора», либо «наших бьют».
Люди в сети — это же масса виртуальная. «Да какая разница? Наших бьют!» Побежали. «Держи вора!»
Сетевая жизнь в интернете очень напоминает жизнь на базарах.
Особенно помните, в 90-х годах, когда они расширились. Он живет, вроде, казалось бы, своей жизнью базар, и ты на нее не влияешь. Я вырос недалеко от Краковского базара, детство провел, во Львове. А потом, когда была контрабандная юность, мы постоянно сдавали товары.
Я с ними много общался, и поэтому я чуть-чуть жизнь базаров [знаю]. А потом [проверял] в политтехнологиях, как прекрасно через базары агитировать, особенно уровень какого-нибудь района. Директор рынка или хозяин рынка — да это лучшие люди, чтобы проникнуть в те самые реальные социальные сети.
И тут теперь — обращаем внимание —
Трамп устраивает глобальный базар.
Что такое deal, сделка? Это торговля постоянная. Не зря слово «базар», и тут я потихоньку подхожу к разделу «Слово пацана».
ИК. Подожди еще, Семен.
СУ. Я только подхожу. Давайте разберем тему про сделку и внутри сделки, когда можно продавать перемогу. В победе, которая — настоящее соревнование, там понятно: Гитлер застрелился или съел цианид, Муссолини повесили, Бандеру — понятно.
А когда перемога, то это из сферы коммерции, маркетинга. А сделка — там оба выиграли. Что такое коммерция? Я получил товар, который хочу, ты получил деньги, которые хочешь. Никто же не проиграл.
Поэтому в голове у писдиловца, коммерсанта Трампа действительно существует перемога. Никаких проблем нет. Потому что если это коммерция и мы продаем, то это нормально. Мне кажется,
мы имеем дело с коммерциализацией теократического режима в Иране.
Если он начал подыгрывать в этой шоу-политике, то тут включается история: если долго всматриваться в бездну, то мы знаем, что происходит.
Вот что меня больше всего, Алексей Викторович, смущает. Не нарушит ли это теократическую модель, которая основана на идее веры и искренности — я со своей позиции, я не очень понимаю.
И когда ты начинаешь игру эту маркетинговую в перемогу, то это твою модель, основанную на искренней вере, может разрушить, как разрушило Советский Союз, который тоже был основан на искренней вере в построение…
АЧ. Видишь ли, Семен, мы как раз, как те, кто пережил крушение Советского Союза, и все время его осмысляем с того момента, как оно произошло, как мы его застали детьми, мы как раз, может быть, лучше, чем кто бы то ни было, понимаем, насколько уязвимы режимы, основанные на идее, — идеократии, теократия в этом смысле сюда же — по сравнению с режимами, основанными на рыночных принципах. Здесь ведь как?
Идея — это то, что требует некоторой ежедневной, регулярной работы над собой.
ИК. Подпитки постоянной она требует, чтобы в нее верить.
АЧ. Да, это вообще-то требует закалки, воспитания, бодрствования, бдения.
СУ. Помните:
Нас учили.
АЧ. Да, да. В то время как эти модели…
Какой был основной аргумент в пользу капитализма? Что он гораздо ближе к естественному состоянию человека, к его естественным потребностям. Естественным и потому законным. Человек не хочет никакого строительства мирового коммунизма.
Он хочет сладко есть, сладко спать, жить своей частной жизнью, чтобы к нему не лезли в душу и не учили его этой самой жизни.
И в этом смысле рыночный капитализм как раз и давил в основном на свою естественность, что искусственная конструкция, требующая постоянного насилия над естественной природой человека для того, чтобы он был таким, каким от него хочет коммунистическая идеология, беспомощна по сравнению с капитализмом, который позволяет человеку оставаться таким, какой он есть, и более того, даже поощряет самые его, в том числе и низменные инстинкты, страсти, желания.
Совсем низменные она, конечно, ограничивает, но тоже не особо. Всегда есть куда сходить. Удовлетворить в том числе и низменные потребности. А для потребностей, признанных конвенциональными — вот тебе, пожалуйста, магазин, 40 сортов чего хочешь.
Хочешь колбасы, хочешь политических партий, хочешь — полов на выбор.
СУ. То есть коммерциализация сферы идей получается.
ИК. Подожди, Семен, проповедники всего мира уже давным-давно подружились с маркетологами.
АЧ. Ну, во-первых, да.
СУ. И что им это дало?
АЧ. Ну, как что? Мы же видели этого — господи, напомните мне, как его зовут, все время из головы вылетает — у нас на плакатах висел, который всех учил делать хорошо и не делать плохо. В Москве.
СУ. Маяковский?
АЧ. Да нет. Недавно его привозили — ну как недавно, несколько лет назад его привозили. Тони Робинс.
ИК. А, да. Конечно. Это ли не чудо? Талифа куми. Встань и иди.
АЧ. Так более того, в корпорациях есть официальная должность евангелиста, есть чудесная книжка Йеспера Кунде «Корпоративная религия».
В том-то и дело, что
религия, будучи изгнанной из сферы политики и из сферы государства, тоже вполне себя нашла в коммерции.
И теперь икона Джобса висит в каждой второй айтишной лавке, которая гаджетами торгует, буквально.
СУ. А произошло ли это в теократическом Иране? Мне кажется, он ограждает.
АЧ. Нет.
СУ. Не произошло.
Тогда получается, эта история про «радоваться». Я подписан на ряд телеграм-каналов про Иран, скажу честно. «Красивый Иран», еще ряд. Понятно, что он заточен под российскую аудиторию, но я наблюдаю за фактурой, которую они преподносят, как они это объясняют. И там я вижу — я же не политический теолог, но за Ираном наблюдаю и пользуюсь наблюдениями более прошаренных — там есть две линии.
Одна линия — мученическая. Мы страдаем, но мы победим, потому что страдаем за правое дело. Но это было на протяжении — война 12-дневная — на протяжении первой недели. А дня три назад, когда этот непонятный — то ли договорнячок, то ли что началось, резко сменилась риторика: мы достигаем своих целей. А сейчас уже идут празднования, митинги в центре Тегерана. Все, празднование перемоги.
Чисто маркетинговая история. И это меня очень насторожило. Как ты правильно заметил, Алексей Викторович, мы контужены, наше поколение, кому на детство пришлось разрушение огромной страны. Это меня страшно пугает, потому что идеократия…
АЧ. Это у тебя — говорят «профдеформация», а это какая-то поколенческая деформация.
СУ. Видать, да, что-то из детства.
Это как в Белоруссии. Я с 2019 года, когда уже всем профдеформированным было понятно, что будет что-то типа Майдана, году в 2018-2019 ходил: бу-бу-бу, на меня как на дурака сначала смотрели. А потом, когда в июне-июле все началось… Сейчас как раз Тихановский вышел, тоже интересная тема — отрефлексировать. А белорусы: опа!
Это эффект таракана в будильнике. Когда ты внутри общества находишься, тебе кажется, что все нормально, все хорошо. Мы же сказали нашим комсомольцам идти с флагами — пошли с флагами. Все нормально, люди радуются.
А тут это двоемыслие. Про Иран все говорят, что светская часть вообще отсоединена, и как им это объяснить? Для меня это самое страшное.
Я знаю, что перемога разрушает доверие в обществе.
Колесо генотьбы, если на нем очень долго катать общество, и самое главное, если какая-то часть политизированного меньшинства зайдет в это состояние и начнет радоваться ему — все, пипец обществу.
Это буквально даже не проценты. У нас политизированное меньшинство составляет до 10%. Это в городах. А так это обычно около 5%, активное политизированное меньшинство.
И оно первое поддается ударам ганьбы. Зрада — перемога, они катаются вместе со всеми. А когда происходит что-то непонятное, и им не объяснили, что это такое… Я вам напомню.
У нас, кстати, годовщина «стрелки» Пригожина. Ее кто-то назвал мятежом, кто-то бунтом. А вот вспомните состояние политизированного меньшинства и ЛОМов, что происходило. Просто вспомните, какая шизофрения была, растерянность. Люди, у которых до этого были железные нервы. Капец был, помните? А это подготовка, это ситуация, когда реальность [проявляет].
А у нас все-таки остатки идеократии есть, особенно в теме СВО. Мы во многом отталкиваемся от наших идей, почему этот конфликт, какую он имеет преемственность с гражданской войны, с Великой Отечественной, с конфликтов XVII века. Это сфера идеологии.
В ней самые страшные наносятся удары по политизированному меньшинству. Это, мне кажется, самый главный урок, который мы видим, из этой полной перемоги, которая происходит.
АЧ. Да, самое время действительно поздравить друг друга и всех наших зрителей, слушателей, читателей с очередной годовщиной «Картофельного спаса». Теперь это национальный праздник. Я очень хорошо помню, как это происходило, потому что я сидел в Питере на набережной Невы, следил за студенческим праздником «Алые паруса», это было очень красиво, как всегда, корабль с алыми парусами, салют, выпускники радостные, выходящие в жизнь, и вообще высокий жанр, высокий стиль большого питерского праздника.
А в это время в лентах шли сообщения и в основных лентах, и в чате, и в привате, и где угодно о том, что «Тигр идет к Греноблю». Помните, как Наполеон когда высаживался?
ИК. Да-да-да.
СУ. «Приветствуем нашего императора».
АЧ. Да-да-да. И экстремист, террорист Арестович по итогам написал даже злобно, что 15 км не дошел до власти Евгений Викторович.
СУ. Недоперемога. Пришлось продать аудитории экстремисту недоперемогу.
А я, кстати, тоже очень хорошо помню. Я в этот момент ехал в поезде писать книгу. Я каждое лето пишу книги. И была история в Ростове, а поезд в Евпаторию идет через Ростов. Я как раз думал: доеду, не доеду. И пока ехал, все рассосалось. Но при этом телефон действительно разрывался.
Обратите внимание, билеты действительно выгребли, из России. Я специально залез на самые продажные — в Стамбул, мажорные направления, скажем так. А о чем это говорит? Это же поведение политизированного и еще экономически активного, владеющего [меньшинства]. Кто-то средним классом называет, мне не очень нравится.
АЧ. Это не средний, это верхний класс.
СУ. Да, это уже повыше. Как они себя повели? Обратите внимание. Это люди, которые находятся на острие, они всегда более тонко чувствуют, и по ним как раз долбит оружие когнитивной войны.
Хотя, казалось бы, с чего бежать из Москвы? Ну, с чего?
ИК. Да ладно, поностальгировали немного.
АЧ. Поностальгировали, это ты смешно сказал.
Я думаю, что сегодняшний эфир все-таки будет неполным, если мы еще не обсудим нашего постоянного персонажа Владимира Александровича Зеленского, который тоже активничает в последние дни. Он поехал в Гаагу на саммит НАТО, попросил опять 150 миллиардов на жизнь. Он опять скребется кошечкой к Дональду Фредовичу на встречу. Он очень сильно переживает и несколько раз везде, где мог, сказал, что из-за всего этого Ближнего Востока про него забыли, а он же тут так-то главный.
ИК. Ньюсмейкер, да. Пообнимался с Рютте, Рютте пообещал 35 миллиардов на следующий год.
АЧ. Там тоже идет какая-то возня. В том числе слухи об отставке премьера, очередные разборки с Ермаком. Там идет какая-то возня, как всегда, в тени. В тени больших событий. Украина оказалась на какое-то время в тени из-за Ближнего Востока, и там началось очень активное шебуршение всего, что может двигаться.
СУ. Но она оказалась с одной стороны в тени, а с другой стороны мы увидели, что начался экспорт терроризма. Это агенты Моссада, которых по заявлению Ирана казнили, украинская разведка. Как интересно, внутри сюжет. Начался экспорт технологий. Это еще, кстати, отдельный вопрос. Ну, мы его разбирали по поводу связи терактов у нас с дронами теми. Я думаю, что, может быть, Владимир Зеленский продает экспорт, потому что у него был ряд успешных операций именно террористических в последнее время.
АЧ. А в последнее время у него не было других операций успешных, кроме террористических.
СУ. Да-да-да, у него сейчас проходит смена контракта.
АЧ. Заметьте, с августа прошлого года, уже практически год, не было ни одной успешной операции на фронте. И все успехи, которые были, это успехи действительно в террористической войне.
ИК. И они, кстати, их продают до сих пор очень долго. Тут же очередное большое интервью Малюка вышло, где он подробности рассказывал, что как готовилось, где. То есть они сначала попродавали, попродавали. Потом наша ответка прилетела, они немножко подуспокоились. Сейчас опять начали продавать внутренней аудитория. Ну и внешняя тоже.
СУ. Не только внутренней, это бизнес глобального масштаба. У кого есть еще такое количество подготовленных террористов, диверсантов? В какой стране? И которые готовы работать где угодно и как угодно. Мы же понимаем, что это казатчина. Это особый тип отношений. Казак — человек вольный. Хочу — за этих воюю, хочу — за этих, хочу — за кого угодно.
Это именно казацкий, козацький, как они его называют, [обычай]. Эта казатчина террористическая, в новом формате бандеровщина, это единственное, что Зеленский может продать на данный момент Западу. Я напоминаю, это модель выбивания донатов, как у наших военкур.
Либо чем-то напугать, что — полный капец, тогда сыпьте донаты. Либо я что-то могу такое, то есть, вундервафлю придумал. Обычно на что собирают? Либо на полный аут, либо на вундервафлю. Ну я сейчас про аферистов говорю, подчеркиваю.
Зеленский — первый акт, продавал: дайте мне вундервафлю и я — всё, эту Россию завалю. Только вундервафли не хватает, а дальше все есть. Ну и деньги – естественно, деньги под это идут фоном. А теперь – все, ему никакой веры. Там же создавалась магическая вера, начиная с байрактаров. Все уже забыли про песенки «байрактар», как на него молились, как рисовали ролики — как байрактары Москву бомбят. Где байрактары? Что-то про них слышно вообще?
АЧ. Сейчас опять появились новости про байрактары на войне. Но очень интересно — в западной части Черного моря в борьбе за эти вышки опять появились байрактары. А так – да, их два года вообще не видно и не слышно было.
СУ. И дальше был культ, я напоминаю. Людей сводили с ума под эту перемогу культом оружия. Это вообще что-то языческое, реально что-то языческое. Потом были…
ИК. Святые джавелины и так далее.
СУ. Джавелины. Куча всего было. Это была целая кампания по сведению с ума. Но после провала контрнаступа — мы определили, был ими контракт переделан под Курск — когда стало понятно, что контрнаступ не продается, была продана заказчикам локальная история контрнаступа, захода на российскую территорию.
То есть, мы в паритетных отношениях. Теперь мы можем продвигаться внутрь российской территории. Я считаю, что история с заходом в Курскую область должна быть синхронизирована в понимании с Крокусом. Они продавали, что — мы можем внутри разрушать и мы можем прорывать границы, то есть по совокупности. А после завершения, после выдавливания из Курской области, эта продажная позиция закончилась. Все, на этот донатик не соберешь. Банка закрыта, они же на банки все собирают на Украине.
Банка закрыта, нужно открывать новую банку. А под что собирать? А по факту, как мы напоминаем, три стадии. Кроме терроризма, продать нечего. Что ты еще можешь продать? Какое поражение ты можешь нанести России? Никому ты ничего не можешь нанести.
ИК. Тут самое страшное, Семен, что купят.
СУ. Конечно, купят.
ИК. Еще как.
СУ. У нас перед глазами Колумбия. Страна, которую превратили… Украина идет по пути Колумбии. Все мировые наемники, террористы… Наркомафия является поставщиком кадров, потому что ей нужны бойцы. Даже по статистике на Украине среди наемников было огромное количество из Колумбии.
Это американская классическая модель. Они же выращивают сукина сына, а под ним много других сукиных сынов. Но потом, даже если уберешь сукина сына главного, мелкие-то сукины сыны останутся и никуда не денутся. А делать они ничего не умеют, кроме как заниматься террором. Буданов еще ЧВК сделает, если выживет.
Но это как Принс, американский Blackwater. Они вполне могут сделать международную террористическую компанию, забрендировать ее под ЧВК. И это будет отличный бизнес для всего этого ОПГ, которое выросло на Украине. Это очень серьезный бизнес.
АЧ. Ты тем самым говоришь, что, даже как говорят наши ультра-турбо: «до Львова» — это вообще не решение. Потому что — и что? Они уже global, эти ребята. Их границы тоже нигде не заканчиваются. Точно не во Львове они заканчиваются.
СУ. Они-то, конечно, global, но у них, как у Фокса, помнишь, «в Марьиной роще у него лежбище», у них есть ряд лежбищ, традиционных. Польское лежбище, немецкое, английское и американско-канадское. Австралийское — в меньшей степени.
Они туда, как и бандеры. Это же как было? В прошлый раз — точно так же. Они все сбежали сначала в Мюнхен, а потом, когда увидели, что в Мюнхене их достают, все массово сбежали в Канаду. Почему? Потому что стало страшно. Почему Бандеру ликвидировали? Потому что он продолжал эту всю деятельность. Он ее продавал максимально. И потом оставшиеся после него все эти руководители ОУН, которые создали антибольшевистский блок народов, до конца 80-х годов все эти стецько-шмецько прекрасно все это продавали.
Сейчас технологически новый уровень. Бандеровцы 1.0, которые в середине XX века были — это был уровень какой? У них даже артиллерии не было, танков. Это была вспомогательная пехота, по большому счету. И все, что она могла делать, это локальные теракты. А бандеровщина 2.0, извините меня, на базе обученных постсоветских людей, науки, которая там оставалась, технологий. Это харьковчане, днепропетровцы, запорожцы. Это другая бандеровщина.
АЧ. Более развитая.
СУ. Конечно. Образованные — вузы какие, производство. Бандеровщина первая — что там было? Там был Львов, и вокруг деревни, и никакого производства. А сейчас это высокоразвитая территория.
Нам надо очень всерьез думать о новой бандеровщине и ее продолжении именно с той точки зрения, что это будет очень интересный бизнес, он в схему инвесторов, коммерческих государств, которую мы вначале разобрали, отлично вписывается.
АЧ. Ну да, самый болезненный из всех ударов, которые Израиль нанес по Ирану, это, конечно, ковровое уничтожение цвета тамошней ядерной физики. Вместе с семьями просто всех обнулили.
И именно своей точечностью, неотвратимостью — это такой прецедент, от которого, на самом деле как бы многие в мире, я думаю…
ИК. Призадумались.
АЧ. Призадумались, да.
ИК. Ну и нам у них тоже нужно учиться.
СУ. А у нас – мы видим, удары по ключевым специалистам, сколько уже разных разработчиков.
Все только начинается. Перемогу они, конечно, продадут, а нам будет только хуже.
ИК. Ну, хуже будет, если выводов делать не научимся.
Ну что, друзья, разберем по понятиям тогда уже? Семен? Наша любимая рубрика для чистоты внимания – разбор по понятиям.
СУ. Ой, это, конечно, всегда сложно, потому что приходится вспоминать конструкции подзабытые. Но тут достаточно простая ситуация, тут ситуация, когда все не хотят проотвечаться. Помните такое хорошее понятие?
АЧ. Да, у тебя было: проотвечался Трамп.
СУ. Да.
Тут никто не хочет проотвечаться. Все своей внутренней аудитории продали это не просто как стрелку, а именно уже — разборки.
Все, разборки полные, валево. Уже все расчехлили ружья. И все уже начали стрелять.
Но как мы увидели в реальности, особенно последние договорняки, что стрельба была какая-то странная. Особенно между США, военной базой, Ираном. Очень странная. Как в тире. Или холостыми патронами. Но пропаганду-то уже [развернули].
Там, я напоминаю, есть пацаны, но за ними наблюдают мужики. Или просто те, кто во дворе. Они не в банде, они не участвуют. Но их одобрение [необходимо], потому что живут-то двором, коллективом, и без мужиков вообще — какая банда? Банда должна на ком-то базироваться. Но это те, кого потом крышуют и так далее. Короче, социально-экономический базис, с чего они кормятся.
Вот для этих, для мужиков — это в зоне называют «мужики» — ты не можешь проотвечаться, потому что ты перестанешь быть крышей. Тебя перекрышуют. Ты должен, даже если ты… Есть такое понятие «гнилой базар», мы помним. Сейчас была ситуация базара.
Трамп занимался базаром, то есть терками. Но продавал это как — сейчас будет стрелка. И в медиапространстве сказал: всё, мы валим. А по факту это был базар.
И у него получилась ситуация гнилого базара. Есть у нас такое понятие, «гнилой». Почему его называют «гнилой»? У нас все в языке спрятано. Потому что это переносится на человека. Если человек — носитель гнилого базара, все, капец. Нужно отвечать. Если человек не отвечает, ему все равно могут предъявить, что у него гнилой базар.
Уйти от ответа нельзя. Когда ты что-то предъявил, тебе нужно отвечать. А тут предъявили все стороны. Причем все стороны предъявили — не на жизнь, а на смерть. Все, мы идем до конца. А по факту… Да-да, давай, вмешивайся.
АЧ. Слушая тебя, вот я что понимаю. Помнишь, ведь когда там собиралось, вырабатывалось решение о трамповском ударе по Ирану, там выглядело как раскол внутри MAGA-коалиции. Тулси Габбард что-то сказала, Такер Карлсон что-то сказал. Ну и разные, кто сторонники доктрины Монро, что Америка не должна вообще начинать новых войн, тем более на другом континенте, вмешиваться в разборки черт-те где. И вообще непонятно, почему это там ее национальный интерес.
И все эти MAGA были в унынии. Кстати, сейчас они тоже все машут флагом и кричат: «перемога», естественно, как и положено, а, наоборот, неоконы говорят: «зрада» — Линдси Грэм и компания – «как же так, не добили гадину». Иран уже лежал фактически у ног, можно было одним движением решить вопрос, и тут — на тебе! — случился опять договорнячок, как любят говорить. Договорнячок.
А я думаю, у Трампа все-таки главная задача — это чтобы не развалилась коалиция его поддержки. Напоминаю,
Америка так устроена, что внутренняя политика всегда важнее внешней. И всякие действия снаружи имеют конечной целевой аудиторией именно внутреннюю.
Надо было каким-то образом умудриться удовлетворить и маговцев, и неоконов.
В итоге изящное решение состояло в том, что — мир через силу.
Мы-таки наносим удар B-52, достаем нефритовый жезл мирового господства.
Достали, один раз показательно им помахали, и — а теперь peace deal. Сразу же. А теперь — дискотека.
То есть, очень быстро.
В итоге и неоконы получили свою перемогу, за которой они шли. Теперь им тоже по большому счету нечего предъявить Дональду. И маговцы, монрошники, получили тоже свой peace deal. Типа, если это надо было для дела мира, — ну что ж.
СУ. А я сейчас объясню, как это сработало, на уровне схемы. Смотри, что получается. Получается, что если ты предъявляешь войну не на жизнь, а на смерть, ту самую идеологическую войну до победного конца, то тогда ты не можешь отступить. А вот если ты босс и позиционируешь свою страну как главную банду в этом мире, то тогда ты борешься за право крышевать.
И это очень хорошо проявилось. Что начал сразу Трамп верещать: «Китай сможет покупать нефть у Ирана теперь после этой сделки!» А то он до сделки не мог ее покупать. «Мы тоже будем покупать нефть Ирана!»
Он попытался войну сейчас перепродать под перекрышевание. Понимаете, схема какая? «Мы их не убили, мы их запрессовали до такой степени, что теперь башлять они будут нам». И он считает, что это и будет консенсусом у всех носителей такой же психологии коммерсанта-налетчика, рейдера, назовем, как у него.
АЧ. Слово из 90-х — он же человек из 90-х — рэкетир.
СУ. Рэкетир, да. А рэкетир — не убийца. И, собственно, Трамп пытается перепозиционироваться, его же радикалы тянут: «ты должен быть»… Что такое Make America Great Again, по большому счету? Это – «фигарим всех, кого хотим». Я так это понимаю.
АЧ. Не совсем, нет, неправильно. Неправильно. MAGA — это именно изоляционизм.
MAGA – это «мы занимаемся внутренними делами, и нам нет дела до того, что происходит в Старом Свете и так далее». Но это одна часть поддержки Трампа. А другая часть поддержки Трампа – старые респы, без которых он тоже не мог победить. Где лоббисты ВПК сидят, где бабки основные.
Это неоконы. А у неоконов наоборот. У неоконов как раз – мы именно что должны. И Третий Храм строить, и аятолл гасить, и [против] зла бороться, и русских тоже за Можай загонять.
ИК. Отвечаем за весь мир.
АЧ. Да-да-да. Почему? Потому что там-то все еще ценностная история.
Господство Америки базируется не на превосходящей силе, а на ценностях. И поэтому в первую очередь надо бить тех, у кого не наши ценности.
Если Трамп действительно сам по себе, ему в общем-то пофигу, есть демократия в Иране или нет, есть демократия в России или нет, есть демократия даже в Северной Корее или нет. Он исходит из того, более того, что ее и в Америке уже давно нет. И не устает об этом напоминать. Что СМИ — это фейк-ньюс, вся политика — это дипстейт, и вообще выборы все фальсифицированы, и вообще все это сплошной обман трудящихся. Что теперь уже после этого ходить и кого-то учить свободе или демократии? А эти — нет. Эти с каменными лицами говорят: мы тут!..
И я считаю, что здесь очень уместен язык анализа, язык «Слова пацана». Потому что это очень разные роли. Роль крыши, которая говорит: я просто самый крутой, кто на меня? А другая роль: это я прав, и поэтому кто на меня, тот неправ, и тому хана.
СУ. Понимаешь, позиция ОПГ — не позиция, а логика главы ОПГ — в этом смысле как у Акелы в «Маугли». Если ты промахнешься, тебя могут очень быстро сожрать.
АЧ. Да, да. Кстати, в отличие, опять-таки, от идеологической войны. Если ты промахнулся, это вообще не повод ни для чего, просто надо идти до конца в любом случае. Нас «того», а мы крепчаем.
ИК. Братцы, вопрос давайте прочитаем, ответить на него попробуем.
Насколько вероятен сценарий после текущего договорнячка по успешной сдаче Ираном своего военно-промышленного потенциала, что радикальные группировки полностью возьмут власть в Иране в свои руки, аналогично сирийскому сценарию? И когда один-два года Россия получит на Кавказе новые чеченские компании и прочие неприятные последствия? Ну, может, даже и не только Россия.
АЧ. Я очень скептически смотрю на это. Действительно, в чем правы западные пропагандисты, что те, кто у власти, и есть там самая радикальная группировка. Все остальные просто куда более умеренные. Более того, они были всегда там всю дорогу. Вот эти граждане – самая радикальная там группировка всю дорогу.
Там нет суннитского меньшинства значимого. В Иране нет и не может быть Аль-Каиды. По причинам, которые долго объяснять, если ты не местный.
СУ. А я считаю, что этот вопрос опять содержит в себе вопрос жертвы когнитивной войны. Человек в вопросе начал сразу перечислять абсолютно фантазийные, непонятно откуда взятые, последствия. «У нас на Северном Кавказе»… Как это вообще связано? При чем тут Северный Кавказ?
АЧ. Логика понятная.
Простая картина мира, что есть условно режимы слабые, но союзные России, и вот американцы их выбивают, и вместо этого приходят какие-то террористы-исламисты, и все это заканчивается тем, что в мягком подбрюшье вокруг России создается пояс напряжения.
ИК. Зона турбулентности.
СУ. Да, но смотри.
Это когнитивная война, а не реальность. Если посмотреть в реальность, то шансов, что гражданская война в Армении начнется — по соседству с Ираном — намного выше.
АЧ. Она уже началась.
СУ. Она пока в холодной форме, в горячую перейдет. И то, что творит Пашинян, американский ставленник, для того чтобы устроить войну изнутри, рядом не стояло по сравнению с тем, что происходит в Иране.
Если с точки зрения наших интересов и беспокоиться именно о нашем Кавказе, подчеркиваю, то нужно больше беспокоиться о том, что происходит в формально союзной нам Армении, где у нас есть военная база. Смотрите, российского бизнесмена Карапетяна влиятельнейшего, за поддержку церкви армянской [задержали].
АЧ. Да-да-да, там грохнули и церковь.
СУ. Да вы что? Это я к чему? Это же эффект когнитивной войны. Медиа привлекает наше внимание к Ирану. «А-а-а, все пропало, сейчас американцы!» А по факту к нам проблемная точка ближе, чем Иран по соседству, но другая. А наше медиа не очень к этому привлекает внимание. И людей это не тревожит.
А по поводу, по сути вопроса. В Сирии история с переворотом и бегством Асада 20 лет практически — сколько? — 15 лет закручивалась. Там этот хаос очень давно. В Иране пока нет внутри гражданской войны. Правильно же. Ничего нет, никаких предпосылок. Если даже теоретически предположить, что против Ирана будет такая же кампания, как против Ирака в начале нулевых, тогда, наверное, что-то может быть.
Понятно, что никаких террористов не было бы, если бы не разбомбили Ирак и на базе его не сделали осиное гнездо всего этого террора.
АЧ. Ну да, да. Напоминаю, что кадровым костяком Аль-Каиды выступили, собственно, бывшие офицеры армии Саддама.
СУ. А куда деваться? Тебя загоняют. С одной стороны одни, с другой другие.
За Иран надо в меньшей степени переживать, чем за наших союзников по ближайшему периметру.
ИК. Это точно.
Ну что, друзья, спасибо вам. Давайте поблагодарим наших зрителей, которые сегодня смотрели наш стрим, писали вопросы свои, оставляли комментарии, лайки ставили. Друзья, смотрите наши подкасты, смотрите стримы, подписывайтесь на «Чистоту понимания». У нас много содержательного, много интересных разборов, уникальных оценок происходящего с самых разных сторон.
Не забудьте подписаться на телеграм-каналы наших ведущих. Благодарим Алексея Чадаева, политолога, журналиста, и Семена Уралова, политолога, журналиста, писателя. В их телеграм-каналах можно следить за анонсами наших выпусков. Да и вообще много всего интересного можно прочитать.
Следующий выпуск подкаста «Чистота понимания» выйдет, как обычно, в четверг. Ну а мы говорим вам: до встречи. Спасибо.
СУ. Спасибо.
АЧ. Спасибо.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Группа в ВКонтакте. КВойны. Семён Уралов и команда
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Было ли это полезно?
3 / 0
