Видео на канале Семена Уралова
Алексей Чадаев. Это подкаст «Военно-политическая философия» с Алексеем Чадаевым и Семеном Ураловым.
Семен Уралов. На посту, как всегда.
АЧ. И сегодня мы будем говорить о нацизме.
СУ. Будем говорить в формате накопившихся моих вопросов, потому что мы постоянно чередуемся. О нацизме в украинском изводе, потому что в теории, конечно, не удастся…
АЧ. Ну, здесь, понимаешь, какая сложность, я в свое время написал целый текст, чем, собственно, современный украинский нацизм отличается от того нацизма, который мы знаем по Нюрнбергскому процессу, фильмам Ромма и так далее.
Есть ряд сущностных, существенных отличий, которые для нас важны, в том числе и в практическом измерении. Первое и самое важное, что все-таки германский нацизм был густо замешен на евгенике и расовой теории. То есть, родился с хорошими генами, тебе повезло. Родился не с теми генами, добро пожаловать в газовую камеру.
Украинский нацизм устроен так, что украинцем можно стать. Неважно, кто ты, грузин, как Арахамия или Саакашвили, армянин, как Аваков, лицо непонятной национальности, как Зеленский, русский, как Данилов или Буданов, и далее – везде.
СУ. То есть, он более открытый, чем классический германский нацизм?
АЧ. Он в то же самое время и более закрытый, потому что даже если ты, наоборот, со всех сторон стопроцентный галичанин, эталонный, но при этом говоришь что-то не то, тебя убьют. Никаких привилегий.
СУ. Это тогда вообще этническая составляющая не имеет значения?
АЧ. Имеет, потому что все-таки неофиты, те, которых приняли, должны гораздо более активно доказывать свою верность и лояльность секте. И быть гораздо большими — больший роялист, чем сам король, сказал однажды Людовик XVI – большими украинцами, чем сами украинцы.
СУ. Это эффект неофита.
Хорошо. Мы сразу перешли.
Отличие первое, давай зафиксируем следующее. Отличие одно: открытость-закрытость.
АЧ. Второе, наверное, очень важное — это то, что в немецком нацизме важнейшую роль выполнял, как всегда у германцев, ordnung.
СУ. Тот самый логос, который у нас.
АЧ. Да. Подчинение иерархии, дисциплина. Дисциплинарная функция, государство-машина, тут еще и эпоха модерна, эпоха фабрик, эпоха машин, в том числе и антропомашин, социальных машин, биомеханики, «единица – ноль», массовое общество.
У украинцев все наоборот, дисциплина вообще не является ценностью ни в каком виде. Наоборот, праздник непослушания приветствуется, в том числе и в своей среде, каждый сам себе хозяин и каждый сам себе атаман. Такая своеобразная анархия, но при этом анархия организованная, специфическим образом, но организованная.
И, как всегда, нет особо фюрера. То есть, это то, с чем сталкивается Зеленский, пытаясь быть фюрером, в ситуации, когда места для фюрера нет.
СУ. И нет на него запроса больше.
АЧ. Да, и запроса нет, культурного запроса нет.
Для германца очень важно иметь начальника, который отдаст приказ. В том числе и для того, чтобы в случае чего на суде сказать: я только выполнял приказы.
СУ. Слушай, а может быть тогда получается, что эта особенность — это есть внутреннее сопротивление украинского народа и украинской культуре нацификации, раз оно не выходит. Ей хотят привить ordnung, идеологию Бандеры. Я читал. Ничего там интересного нет. Кальки штампов, но там идея того, что украинский националист должен быть «вишколений» и вообще «вишкіл», такое часто украинские националисты употребляют. Это же и есть. Тут слово «школа» мы чувствуем.
АЧ. Ну, здесь все просто. Все-таки Галиция — это был регион Австро-Венгерской империи.
СУ. Конечно.
АЧ. Но потребность в этом «вишколi» происходит от тех немногочисленных представителей западноукраинского народа, которые учились у немцев. А остальным это органически чуждо, естественно. И они даже когда кивают головой, они не в состоянии понять, зачем это нужно и их, конечно, регулярно на этом клинит. Главное, нет никакой потребности ни в каком начальнике, ни в каком порядке, ни в какой инструкции, ни в какой дисциплине.
А любая попытка их внедрить сверху оборачивается, во-первых, какой-то эпической коррупцией. Коррупция же возникает, когда есть правила, которые никто не хочет соблюдать. И обойти их при этом довольно трудно. Есть всякие санкции за их нарушение. Возникает гигантский рынок обхода этих правил, где деньги являются, по сути, ценой риска их обхода и для тех, и для других.
СУ. Со второй отличительной историей понятно.
АЧ. Дальше. Напоминаю, что германский нацизм вырос из общества любителей музыки Вагнера, из музыкальных фестивалей, которые проводились на лужайках в разных регионах Германии. И там очень много эстетики. Даже те, кто очень не любит немецкий нацизм, не могут не признать, что там высокая строгая эстетика.
Хьюго-боссовская форма.
СУ. Архитектура.
АЧ. Фильм «Олимпия», Рифеншталь.
СУ. Физкультурное движение.
АЧ. Строгие формы, строгая эстетика рейха.
СУ. Культ атлетизма.
АЧ. Типичный представитель украинского нацизма – это «7 на 8, 8 на 7», «жертва голодомора». Последнее, о чем он способен думать, это эстетика происходящего.
СУ. Он предельно антиэстетичен, как и Майдан, из которого он родился.
Мое убеждение, что украинский нацизм в нынешнем изводе — это националисты, которые вступили в племя Майдана. Первый раз образовалось племя в 2004 году, но это племя еще не было вооружено. В 2014 году это племя уже вооружили и оно начало все захватывать.
АЧ. Красота не является ценностью, а даже там, где пытаются «в красоту», эстетика носит совершенно другой характер. Она носит характер истеричной умильности, как эти их клипы. Это женщина в венке из одуванчиков на жовто-блакитном фоне. Это эстетика женской истерики. Либо в кровавой версии — это эстетика гоголевской Панночки, эстетика темного сатанинского ночного подземного мира.
Либо еще вариант, это псевдоязыческая эстетика «Азова». Славянские боги, руны, зиги и зигзаги.
СУ. Ну да, это нордическая история, которая была привита в культуру.
АЧ. Я бы не сказал, что она привита, я бы сказал, что это такое реконструкторство.
Дети в подвале играли в гестапо,
Зверски замучен сантехник Потапов:
Уши гвоздями прибили к затылку,
Но он не выдал, где спрятал бутылку.
Это эстетика нациков.
СУ. Насилие, организованное насилие.
АЧ. Да. Это – общее с германским нацизмом.
СУ. В германском нацизме — хорошо организованное насилие, а здесь – погром.
АЧ. А здесь — эстетика погрома, конечно.
СУ. Я напоминаю, что в Российской империи самый большой массовый погром — это Кишинев. И вообще — края, Молдавия, Украина.
АЧ. Конечно. Погромы — это тамошнее изобретение. В сегодняшней России ни одного погрома не было, просто потому что черта оседлости.
СУ. У нас подобие погрома было на северах, когда-то в Карелии.
АЧ. Нет, я говорю не про современность, а имею в виду царские времена. В царские времена все погромы — это сугубо черта оседлости.
СУ. Причем, чем южнее, тем мощнее погромы.
АЧ. Еще одна интересная черта украинского нацизма — это, как ни странно, гигантское влияние в нем еврейского элемента, парадоксальное, противоестественное. Тот же самый аспект черты оседлости. Парадоксальные пресловутые жидобандеровцы, как любит себя называть Коломойский.
СУ. Это для меня вообще феномен и загадка, жидобандеровцы. Хорошо, что мы к этому подобрались.
АЧ. Для меня нет как раз ничего удивительного в том, что палач и жертва меняются местами, и жертва очень хочет тоже быть палачом. Что в этом такого?
СУ. Получается, что украинский нацизм — это сионизм, у которого есть просто иная культурная обертка?
АЧ. Сионизм — это про Израиль.
СУ. Про избранный народ, который имеет право карать всех остальных, как по Ветхому Завету.
АЧ. Единственное, что непонятно, с какого боку тот странноватый сплав нескольких этносов, который составляет сегодняшнюю Украину, является избранным народом, но вот на это и нужна идеология любой степени отбитости, почему они избранные.
СУ. Я могу объяснить, почему избранные. Потому что избранность — она же из кого-то, не вообще избранные, а из кого-то. И эта избранность — из постсоветских избранностей. Случился 1991 год, и все побежали на Запад. И вот есть избранные, это прибалты, вот они — избранные. На них показали, что они избранные. Те, на кого дальше пальцем указывают, они избранные.
Но те самые настоящие европейцы, как у немцев были арийцы — образец, который был, надо соответствовать — для украинского нацизма, национализма европейскость некая (ее можно разобрать тоже, но сейчас не будем) является признаком избранности. На это указали пальчиком, настоящие европейцы показали, значит, ты — избранный. Вот в каком смысле избранность. Как и у еврейского народа, они тоже избранные из тех, кто действует в Ветхом Завете.
АЧ. Давай шире здесь. С европейским тоже, ведь когда Боррель говорит про «цветущий сад», он эвфемизмами выражает эту же мысль, мысль Третьего рейха, мысль про некоторую избранность Европы, особую миссию Европы, причем не просто Европы, а определенным образом организованной Европы.
И в этом смысле и в германском, и в украинском нацизме эта идея европейской избранности, европейского превосходства — не только расового, как мы уже говорили, тут с расой все непросто, а если угодно культурного, цивилизационного — она является одним из краеугольных камней, конечно.
То есть «нам можно все», потому что мы европейцы, и, следовательно, мы как носители европейских ценностей, европейской культуры должны относиться к остальным как к варварам и вести себя с ними соответственно.
СУ. И вот это племя, которое возникло внутри бывшего советского народа… Советский народ, общность новая, разложилась на некие постсоветские общества.
АЧ. На плесень и на липовый мед.
СУ. И у каждой республики эта плесень была немножко своя. То есть сначала она была общесоюзной, и вот в этой плесени — отличная метафора — была плесень европлемени, которое образовалось. Оно же не сразу убивало людей, оно не сразу перешло в формат нацизма, оно сначала жило в такой [парадигме], что вот наша республика, где мы живем — это территория свободной охоты, где мы по отношению к своим согражданам применяем все, что хотим.
Я напоминаю, до всяких евромайданов, депутат Лозинский охотился — под партией Тимошенко кстати, без разницы – охотился на людей в Кировоградской области, это накануне [майданов]. Потом была Врадиевка, когда менты сожгли кого-то, там был труп женщины, изнасилование, вот эта история, «территория свободной охоты», европейское племя уже изначально относилось [так], потому что там у него [территория свободной охоты].
АЧ. Ну то есть ты говоришь мне, что иудейская избранность, основанная на откровении, подменяется европейской избранностью, основанной на европейской истории.
СУ. Ну получается, что так, а это значит — территория должна быть освоена. Но на этой территории живет слишком большое количество каких-то недолюдей, непонятных, разных сортов — есть почти европейские, есть совсем не европейские, а есть какие-то переходные стадии.
Эта идея-то униатская на самом деле, идея переходной стадии, что есть некий переход, когда ты можешь и политическую власть [не принимать], быть европейцем… В смысле у тебя папа – начальник. Раньше же это был признак европейскости, твой идеологический, духовный начальник — папа, а у других — другие начальники.
И эта европейскость не могла победить постсоветский народ, он сопротивлялся, на каждых выборах. Они ничего не делают, а им потом все это возвращается. Поэтому, с моей точки зрения, это европейское племя, которое относилось к своим согражданам как к территории [свободной охоты], к холопам, оно поняло, что оно не может этих целей достичь простыми методами — не хотят все выезжать на заработки. Как было до Евромайдана? Из Украины на заработки ездили в Европу только представители Западенщины. Все, что восточнее Винницы — в Москву [ездили на] заработки, и то, когда уже крах. Но, например, [у людей] из Днепропетровска, из Одессы, из Донецка не было такого феномена как заробитчанство. Точно так же, как его не было в Новосибирске, в Нижнем Новгороде, в крупных мегаполисах. В крупных городах.
Они не могли переломать эту всю историю, поэтому местная власть, которая возникала на местах, этому всему сопротивлялась, она была постсоветская, где-то русская, где-то более советская. Я напоминаю — это даже на уровне символов, мэр Одессы нынешний красовался на праздниках в форме офицера НКВД на реконструкциях, посвященных освобождению Одессы.
Это же был символический посыл элитам в Киеве – «идите нафиг». У нас здесь «каждому городу нрав и права», как учил Сковорода. Каждый город свой нрав и права демонстрировал, и европлемя не могло ничего сделать. И поэтому оно было вынуждено создать еще одно племя, которое уже перейдет к физическому уничтожению.
Все получается, как на наших карикатурах, где есть кукловоды, а эти — прям занялись.
АЧ. Здесь еще важный нюанс и деталь, что у нас тоже было европлемя, которое ходило с лозунгами «свобода, демократия, гласность, рынок, рыночные реформы» и все такое прочее. Но при этом в подразумеваемом и интуитивно понимаемом, умалчиваемом бэкграунде этого всего было, что привилегиями свободы могут наслаждаться только те, кто европейцы.
А все остальные назывались как-нибудь — красно-коричневое быдло.
СУ. Совки.
АЧ. Совки.
СУ. Гомососы – гомо советикус, презрительно так.
АЧ. Много было разных названий для людей, которые не созрели для свободного мира, и поэтому их голос не должен учитываться.
СУ. «Спрячь бабушкин паспорт».
АЧ. Им права никакие нельзя давать ни на что, они мнения иметь никакого не могут и не имеют права. Они не граждане, они не civis.
То есть европейская избранность — это в том числе и про то, что только тот, кто civis, тот может свободно вещать в телевизоре, что он думает. Всем остальным ни в коем случае, не дай бог они начнут нести, что они думают. И власть выбирать какую надо — опять же, не дай бог, если эти темные начнут что-то себе выбирать.
И у нас тоже такая европейская избранность.
СУ. Европлемя.
АЧ. Европлемя. Да.
СУ. Ну смотри, получается, европлемя для того, чтобы этим быдлом, презираемыми массами управлять и добиваться своих целей, использовало косвенные методы. Разные. И реформы, и чего только не использовали. И вот племя нацистское, которое было выведено из — сначала это было племя Евромайдана, потом оно разрасталось и разрослось в нацистское племя, поэтому оно открыто.
В чем отличие племени от нации — в него принимают. Характеристика племени в чем? Что оно может исчезнуть очень быстро, это не очень большой коллектив, его задача — общая добыча, причем это может быть другое племя, [на которое будут] охотиться, я напоминаю, племена людоедов. Сложные взаимоотношения — быстро захватить добычу, быстро ее раздерибанить между своими и отвалить очень быстро.
Поведение европлемени именно таким и было. «Нахватить» какую-то тему госбюджетную, без разницы, и куда-то в Карловы Вары к себе заханырить, как племя. И они повели себя как племя, все наши культурные деятели, когда побежали, это было именно племенное поведение.
АЧ. Ну, что еще характеризует племенной уклад, это, конечно, наличие тотема, символического общего предка, который когда-то совокупился с матерью племени, был рыбой, черепахой, каким-то нечеловеческим существом, и от него все пошли. То есть, вот тот самый папа, ну, дальше адресую уже к Фрейду: тотемы, табу.
Поэтому очень важно для племенного уклада регулярно кушать папу. Собрались, убили папу, разделили на кусочки и съели.
СУ. Поэтому у украинского нацизма, который племенной, нет фюрера.
АЧ. Да.
СУ. Есть вождь, которого можно уничтожить, сбросить.
АЧ. Съесть.
СУ. Поставить нового, снова съесть. Вот интересно как получается.
Хорошо, давай тогда покопаемся дальше. Про племя — есть о чем подумать. Теперь про социальную составляющую украинского нацизма. Во-первых, моя формула: когда национализм переходит в нацизм. То есть, у нацизма и у национализма идеологическая база одинаковая, плюс-минус. Но национализм учит ненавидеть чужого, вот ему показывают образ чужого…
АЧ. Тут куча националистов скажут, что в первую очередь учат любить себя.
СУ. Через то, что ты определяешь, что есть чужие.
Нет, учат и себя, но при этом, любя себя, ты отгораживаешь чужих. А нацизм — это переход от нелюбви к убийству. Причем сначала в голове. Потому что не любить — я массу иных культур не очень люблю.
АЧ. Ну, начинается.
СУ. Я их не понимаю. Но я понимаю, что они есть. Но это же не повод. Я знаю, что нас очень многие [не любят].
Я тут просто расскажу один из моих любимых западенских анекдотов.
12 апреля 1961 года. На двух соседних горах сидят два гуцула, чабана. Один другому кричит:
— Степане!
С той стороны:
— Шо?
— Москалi в космос полетiли!
— Шо? Всi?
— Та нi. Один.
— Э-э-э-э-э-э-э!
Понимаешь, да? Желание, чтобы кто-то испарился вообще с этой Земли — это же основа нелюбви к какому-то другому народу. Но москали не могут все улететь в космос. И поэтому мои представления, что я чего-то не понимаю в других укладах — это не основание истребить этот уклад.
А племенная история — другая. Племя, у племени нет уклада, у него есть внутренний, нет других укладов, поэтому племя спокойно может другие племена уничтожать. Понятие «народ»… Почему мы не убиваем друг друга, почему мы одного народа. Ну, мы во Христе, христиане. Кто — мы? Мы — все христиане.
Всегда же проходит это право распоряжения своей жизнью. То есть ты либо можешь быть порабощен, твоей жизнью кто-то распорядится, либо ты волен своей жизнью [распорядиться сам]. Характеристика племени — что мы других можем порабощать. Потому что именно в племени рабство зарождается.
Откуда у украинского нацизма эта тема про рабовласника [(укр.) — рабовладельца]? Вспомни эстетически — рабовладельцы. Акцентуация — русские рабы. То есть племя не может жить без рабов, им обязательно нужно кого-то унижать, рано или поздно начинать. То есть — есть добыча, которую они делят, и есть рабы, которых они унижают.
Где-то они их находят, к себе их приводят. Я вижу в этом близость племенного мышления и нацизма. Переход через границу убийства сначала в голове, а потом — получение тех самых рабов, людей, антропоморфных, но фактически — твоей вещи.
АЧ. У тебя обратная реконструкция. Ты уже нацизм реконструируешь из гуманизма. Ну то есть гуманизм — гипотеза о том, что все — люди, у каждого человека, раз он рожден человеком, есть какие-то права. И всеобщая забота состоит в том, чтобы относиться ко всем, вне зависимости от различий, как к людям. Эта концепция последние 80 лет доминировала, но вообще она довольно новая.
СУ. А концепция христианства разве не об этом? «Нет ни эллина, ни иудея».
АЧ. Ну, основная трудность концепции христианства состоит в том, что она все равно ограничивается христианским миром. А на других западные христиане, например, идут крестовыми походами.
Мы не про это, допустим. Но поди это объясни мусульманам. Мы объясняем всю тысячу лет, как с ними вместе живем бок о бок.
СУ. Поэтому мы не ходим крестовыми походами. У нас бывают войны на уровне государства, а походов во имя веры – нет.
АЧ. Во имя веры — никогда. И то, скажем, турки бы возразили, потому что все эти балканские войны, да и кавказские войны русских, вся турецкая пропаганда строилась на том, что это религиозная война.
СУ. Это освобождение близких по вере, из порабощения. Тут же такая история.
АЧ. Ну да. Ну да. Но здесь втягиваться в четырехсотлетний пропагандистский спор двух империй, российской и османской, мы точно не будем.
СУ. Не будем. Но я имею в виду, что не было цели уничтожения.
АЧ. Не было.
СУ. Мы не хотели выселить кого-то, переселить, заселить русскими Молдавию, Болгарию, Сербию. Не было у нас такой цели.
АЧ. Ну да. Обнулять.
Опять же и на это прибегут черкесы с флагом: а, вот, геноцид черкесов. Тут тонкая грань. Я про это так скажу. Я всегда на это напоминаю, что геноцид черкесов был интересно устроен. Все, кто присягал российскому государству, все, кто был ему лоялен, с ними ничего не делали. По сей день там же и живут, где жили.
СУ. Ну, во-первых, черкесы — это же очень большое название очень многих народов. Большого количества племен и народов, практически племенных союзов. И очень многие откочевывали. То есть там надо прямо погружаться на уровень ущелий.
Как я понял историю отношений черкесов — общее название черкесов — с Российской империей. Каждый племенной вождь самоопределялся, как он будет себя вести по отношению к империи. И в зависимости от этого самоопределения…
АЧ. Кстати, во многом есть множество параллелей, наверное, между той кавказской войной и нынешним российско-украинским противостоянием. Потому что там что получилось? Все те народы, у которых были князья, все в итоге с русскими договорились. Например, Кабарда, за счет того, что там была давняя традиция княжеской власти. Да еще и с давними связями с русскими. Напоминаю, жена Ивана Грозного — кабардинка Мария Темрюковна.
СУ. Вообще в нашей культуре красивая черкешенка — это распространенный [образ женской красоты].
АЧ. Все эти фамилии – Черкасовы, и так далее. Они с самого начала выбрали стратегию неучастия. А кто в основном участвовал в Кавказской войне с той стороны? Как ни странно, именно те племена, у которых князей-то толком не было. Были так называемые пши, вожди.
СУ. Прямо племенной уклад.
АЧ. И с ними договориться было невозможно, в том числе и потому, что непонятно с кем договариваться особо. Он сегодня — вождь, завтра — не вождь, не было субъектов. И поэтому все получилось настолько жестко, как получилось.
Я ответственно говорю, что ключевая проблема, почему с Украиной все так жестко, состоит в том, что все это время было не с кем договариваться. И сейчас не с кем. Представим гипотетически, мы договорились с Зеленским. И что?
СУ. Там надо разбирать на племенные союзы. И когда американцы выдернут, как всегда у них происходит, внешний контур управления, то эти племена нужно прямо разбирать.
Потому, что там есть племена, образованные по идеологическому принципу: европлемя, нацистское племя. Есть племена, организованные по земельному принципу, нобилитет и феодалы.
Там вокруг каждого мэра крупного города такое племя. А вот с ним можно договариваться.
АЧ. А есть криминальные племена. С которыми, кстати, у наших лучше всего всегда получалось договариваться. Наверное, провальная стратегия России на Украине на протяжении десятилетий — это делать ставку на бандитов, поскольку это единственные, с кем хоть как-то можно договариваться. Потому что они и за власть свою держатся, и слово держат. Какими бы ни были зверообразными упырями, это хоть какой-то субъект.
Чисто интуитивно понятно, почему наши руководители выбирали именно бандоту в качестве контрагентов. Потому, что остальные за слова не отвечают. За власть — непонятно, чем держатся. Сегодня есть, завтра нет. Помнишь, Ющенко был президентом. Как с ним о чем договариваться?
СУ. И смысл, если Тимошенко потом поломает все договоренности?
Бандиты — действительно была единственная сила, которая была привязана к реальным интересам. Когда я говорю «реальная элита», я имею в виду, она к реальности привязана. А реальность всегда физическая. Это люди, которые владеют землями. То, что не виртуально. Она никуда не денется. Люди, которые контролируют Одесский порт, распиленный на сотню причалов — часть из них в Лондоне — это нереальная элита. Поэтому у них нужно будет эти причалы: «вас здесь не стояло».
А с реальной придется договариваться. И тут самый главный вопрос в чем? Про национализм и племенное мышление давай мы эту часть подзавершим. Мы-то сейчас, получается, из себя, из российского общества, тоже выдавливаем много племен. В первую очередь европлемя. Оно прямо выдавливается.
АЧ. Релоцируется.
СУ. Само, но при этом ему помогают. Они же сами [рассказывают]. Прекрасные пранкеры — я считаю, это генералы когнитивных войн, Вован с Лексусом. Их же за язык никто, этих упырей, не тянет — рассказывать, как они поддерживают, а это из них прется. Это же племенное: «Я – свой». В племени нужно как? Мы раскрашены так, значит, мы одного племени. То, что ты говорил: и тотемность, и маркировка. И бренды должны быть.
АЧ. Татуировка черепахи на пузе у Чингачгука.
СУ. Что-то должно быть, что сразу [сигнализирует]: «Мы – свои». Они должны сразу считать. Дальше — племенные характеристики, представители одного племени, они же себя должны отличать как-то между собой. Это у нас — разграничено.
Поэтому Зеленский играл роль Наполеона в комедии, которую финансировал «Газпром», в 2012 году. Племя наших кинематографистов — я всем это напоминаю — первыми в XXI веке украсили Львов нацистскими свастиками. Русские кинематографисты, когда снимали фильм «Гитлер капут!» Очень неоднозначный фильм.
Особенно начинается — партизан Рабинович, в исполнении Галустяна. Этот фильм спрятали. Его не запретили, но ты его не найдешь в широком прокате. Снимала тусовочка Зеленского, которая потом снимала «Домашний арест». Если посмотреть «Гитлер капут!» с точки зрения деконструкции наших скреп… И делали это вместе — племя наше, московских кинематографистов, совместно с племенем украинских радостно свастики во Львове развешивали.
АЧ. Мы все кружим вокруг да около. Надо уже, говоря о нацизме, сказать важные константы, без которых он невозможен и не бывает. Что, говоря марксистскими терминами, нацизм — это в первую очередь идеология буржуазии. Причем, переводя на более современный язык, кто у нас сейчас за ту буржуазию, которую Маркс называл буржуазией? Как ни смешно, городской креативный класс. Те, кто не имеет собственности на средства производства, но при этом имеют достаточный доход, уровень потребления, образ жизни. И которые присутствуют массово.
Зеленский — плоть от плоти этой среды, причем скорее московской, чем киевской.
СУ. Она в этой части очень срослась.
АЧ. Ну да, непонятно кто кому Рабинович.
СУ. Семья Меладзе.
АЧ. Да, все одно и то же. Киевско-московского креативного класса. Для креативного класса это все нацистское — ты правильно вспомнил фильм «Гитлер Капут!», конечно, эстетика Хьюго Босса…
СУ. А кто Еву Браун, помнишь, сыграл? Ксения Анатольевна Собчак, которой все можно, сыграла Еву Браун. именно в такой нацистской стилистике.
АЧ. Само собой, понятно. …которые очень легко ведутся на обертку, на стилистику, на красоту, для которых жест важнее поступка. Не так выпить, как крякнуть. Для которых лайки и дизлайки — главный показатель успеха, более важный, чем деньги. Деньги – тоже, но они тоже являются в свою очередь производными от лайков и дизлайков.
СУ. Это капитал тоже.
АЧ. У меня с этой самой «Евой Браун» был интересный разговор несколько лет назад, в одном из штабов предвыборных, когда она предлагала какую-то акцию, в своем стиле и духе. Я сказал, что Кремль этого никогда не разрешит. Почему? А потому, говорю я, что он всегда следит, чтобы политики не серфили на темных энергиях, по-христиански – страстях: ненависть, зависть, гнев. Все, что — темное начало в человеке.
Она сделала круглые глаза и сказала: «Как же так? Но ведь они же самые эффективные!»
И в этот момент, когда она мне это сказала в лицо, сидя через стол, мне захотелось, честно говоря, прочитать молитву: «Да воскреснет Бог, который бесов изгоняет».
СУ. Это прямой путь к нацизму, эффективнее концлагеря нет ничего.
АЧ. То есть, темная энергия в паблике, в публичной сфере — самая эффективная. А поскольку никаких других ограничений, кроме эффективности нет, а главный KPI – это внимание публики, в этот момент все с катушек и съезжает.
Если хочешь, это исчерпывающий диагноз, что случилось с Владимиром Александровичем Зеленским.
СУ.
Шоу-нацизм.
АЧ. Да. Представь себе ситуацию, при которой в какой-то момент реального Гитлера убили, где-нибудь. Заговор удался, нашли актера-двойника, который очень на него похож. Как бы роль Гитлера исполнял этот самый актер? Представь себе — интеллектуальное упражнение — что бы происходило в его голове?
Тоже моя любимая история про Зеленского. Еще он никем не был. Его привезли в музей в Лондоне, в бункер Черчилля, тех времен. Посадили в кресло, где сидел Черчилль, спросили: вы чувствуете себя Черчиллем? Да, говорит, я чувствую себя Черчиллем.
СУ. Он же актер, он должен перевоплотиться.
АЧ. Конечно. Это отчасти смыкается с темой реконструкторства. «Дети в подвале играли в гестапо».
В укронацизме важно, что это актеры, которые играют нацистов.
Человек бьет татуху со свастоном не потому, что он искренний сторонник каких-то идей. А потому, что ему по кайфу чувствовать себя крутым нациком, которому все можно.
СУ. Стилистика племени.
АЧ. В том-то и дело, что этот субстрат есть в креативном классе. В том, к которому и мы с тобой принадлежим, безусловно.
СУ. Я называю: «творческая интеллигенция», в жопу «креативный класс». Мы — творческая интеллигенция.
АЧ. Это исключительно зависит от систем координат. В одной системе координат эти люди — творческая интеллигенция, а вот принял ту систему, она соответственно…
СУ. Как «шпион» и «разведчик». Это вопрос, на чьей ты стороне. Креативный класс — шпионы, а мы — разведчики.
АЧ. «Да какой же ты гей?»
СУ. Да, да, да.
АЧ. Это одновременно и свойство, качество и слабость. Слабость этой антропологической социальной прослойки. Способность вестись на бренды, она же самая повернутая на брендах.
СУ. Что удивительно.
АЧ. Способность [повестись] на глянцевые обманки.
Невероятная любовь к непрерывной самопрезентации. Прежде чем не сделал 15 фоток в инстаграме, даже завтрак свой не съел. Постоянно, вперемешку с комплексами, хождение, как будто у тебя кронштейн из-за спины, на котором зеркало. Ты все время смотришься: а как я выгляжу? А как я смотрюсь? А что обо мне подумают?
СУ. То есть ты уже не себе принадлежишь, а постоянной аудитории, которая за тобой наблюдает.
АЧ. Да, да, да. Свет мой, зеркальце, скажи. Напоминает персонаж.
И это делает их невероятно уязвимыми к сваливанию в нацистский штопор. Потому что — чисто по картинке – вот мы сейчас снимаемся в студии, за кадром сидят специалисты по картинке. Глазами специалиста по картинке, ведь Рифеншталь — это же шедевр, это очень круто.
СУ. Если в содержание не вдумываться, это очень красиво.
АЧ. Это сильно, эти гимны, эта вся маскулинная арийская эстетика. Это же…
Если ты просто офисный клерк с бухаловом по пятницам, ипотекой, кредитами и всеми прочими аспектами, какой у тебя шанс устоять против этого искушения?
СУ. Да нет, мало шансов. Главное, а зачем устоять?
АЧ. Да.
СУ. Цель?
АЧ. И какие у тебя есть внутренние моральные ограничители против того, чтобы написать в Телеграме, в Фейсбуке, в Инстаграме: режь, бей, убей, уничтожь, потому что ты на этой эмоции точно получишь обратку. И лайки, и дизлайки.
И при этом останешься в безопасной зоне. А дальше — вопрос развиртуализации. Рано или поздно ты захочешь сделать это и в оффлайне тоже.
СУ. Ну я тоже считаю, что если ты начал подхихикивать в образе Евы Браун, то ты рано или поздно должен стать Евой Браун. И начать воспроизводить эти…
АЧ. Да. Поэтому я никогда уничижительной лексики в адрес украинцев в своих соцсетях не использую. Хохлы — это максимум, что можно себе позволить.
СУ. Так, как сами себя называют.
АЧ. Конечно. Ну, во-первых, для гигиены, чтобы, не дай бог, не снесло башню энергией берсерка.
СУ. Чтобы не самонацифицироваться.
АЧ. Да, да. Не только победить дракона, но и не стать драконом.
СУ. Сто процентов.
АЧ. И я считаю, что для нас это важнейшая задача, сверхзадача. Не только победить Украину в СВО, но и не стать Украиной самим в процессе, никаким образом. Не подхватить от них вирус расчеловечивания. Что кто-то — люди, а кто-то — не люди, и поэтому с ними можно делать все, что угодно. Вот это — табу.
СУ. Да, у меня тут родилась метафора недавно. Скорее, пока еще словоформа. Наши новые регионы, их задача — не то чтобы они стали как можно быстрее старыми, а чтобы они не стали сверхновыми, как звезда. И не аннигилировали все пространство вокруг.
Хорошо, давай с третьего ракурса зайдем. Мы первый раз публично с тобой разбираем нацизм, нацификацию. Непублично мы много раз подходили, выделили три составляющих. Первая составляющая — идеологическая. То, что мы в первой части разобрали, нацизм.
Составляющая — потому что это модно — шоу, то есть часть культуры. Это то, что и у нас. Если бы не ввели статьи… Я помню, как 15-20 лет назад в России абсолютно в [нацистской] эстетике ходили молодые девки, эти орлы нацистские, кителя. Гуляли, позировали. Потом эти ботфорты. Я помню, это нацистская стилистика, рядышком с полу-БДСМ. Начало 2000-х. Она была и у нас в массовой культуре. С этим тоже более-менее понятно, как оно проявлялось.
И третья составляющая, которую очень четко выхватил Манн в своей книге «Фашисты», где он исследует социологию политических партий, активистов всех фашистских движений. Это то, что фашизм — это легальная форма организации ОПГ и избежания ответственности за убийство.
Самый страшный уголовный грех, преступление, и он же грех — то, что Гитлер говорил: «Я освобождаю вас от мук совести».
АЧ. От химеры совести.
СУ. От химеры совести, да. В преступлении — две вещи. Наказание, то есть боязнь, что тебя накажет общество, государство, уголовный кодекс. И самонаказание. То, что показано в трагедии Раскольникова. А нацизм — это способ избавиться от этого.
АЧ. Скажу умные слова. Экстернальное и интернальное возмездие.
СУ. Извне и изнутри.
А нацизм — это очень удобная идеология, реально очень удобная, позволяет человеку с мышлением ОПГшника… Но ОПГшники тоже разные, я украинский кризис анализирую в ОПГшных категориях. Раньше была власть воров, с 2014 года — власть убийц.
Кто немного знаком с этим миром и представителями, те знают, что в этом мире к убийцам особое отношение, это вообще отдельная история. В этом мире точно так же, как и убийство на войне — это же не есть убийство, это противоборство. Поэтому в этом мире если убийство в драке, какая-то история случается, это понятно. «Как подрезали Мишу», даже формулировка: «подрезали Мишу». Это был некий конфликт, но это не убийство. А человек, который заказал партнера — это презираемые люди на самом деле, почему Аваков был в Харькове презираем, эту историю я у Дим Юрича подробно разбираю.
Кстати, кличка партнера Авакова, после которой он стал миллионером, до этого он был младшим партнером – «фашист». Это сиделец еще советско-постсоветский, в 90-е ставший дельцом около ОПГ, Аваков у него был младшим партнером. И он бы никогда… «Фашист» — это поколение ахати брагиных, которые были первые. Анатолий Быков, который в Красноярске.
АЧ. Кому сейчас уже под 70.
СУ. А Аваков — это их младшие.
И почему Аваков был презираемым. Я в Харькове работал, он даже был губернатор, значительная часть элит его презирала. Он был губернатор, но они его совершенно не уважали. И там была как раз эта ситуация, потому что он партнера завалил, и знали об этом. А противостоящие ему харьковские бандиты в лице мэра — это были мошенники. Все знали, за что сидел Кернес, какая у него была статья — наперстки.
В этом мире убийцы всегда стоят особняком. И при этом нацизм… Знаменитая песня Утесова:
Да больше не будет зваться он бандитом,
А будет национал-социалист.
«С Берлинского кичмана сбежали два уркана», переделка «С Одесского кичмана».
Он говорит:
А ну-ка, Геббельс малахольный, скажи моёй ты маме,
Что я пошел весь мир завоевать.
И обращается, что «не будешь ты бандитом, а будешь национал-социалист».
Это одна из неизвестных песен Утесова, малоизвестных.
И вот что я видел еще в 90-х, когда учился во Львовском университете. По квоте на исторический факультет из числа местных жителей Львовской периферии, и не только области, было принято много активистов. Тогда это называлось «Социал-национальная партия Украины», СНПУ, которая потом стала партией «Свобода», как мы более ее знаем. Социал-национальная, знак у нее был – «Iдея Nацiї», I и N, фактически свастика, с двумя хвостиками.
АЧ. Как «азовский» вольфсангель.
СУ. Да. Очень похожая.
Все желто-голубое, абсолютно нацистская стилистика. Они ходили в университет, у них была форма как у СДшников, песочного цвета рубашечка форменная и повязочка: СНПУ. Они даже приходили в этой форме, стайка человек, прямо племя, человек 20 на истфак залезло.
Мне было интересно, но все-таки это были другие времена, тогда еще не убивали. Что за люди? Я начал интересоваться. Да, действительно, часть уже тогда — это были конкретные селюки, нацики. Статьи Бандеры почитай, они такие примитивные. А были вполне конкретные люди с психикой [бандита], они сельские, но это люди, по которым видно – это человек, который сразу ищет, где что отжать, кого прессануть.
Из этой стайки по факультету выделились идеологические, а выделились те, кто начал прессовать. В чем была ситуация, как я пересекся с этими нациками, это очень интересная история. Нас отправили на чердак в главном корпусе Львовского университета, на практику. Не в колхозы, а разгребать чердаки – я там нашел зачетки 50-х годов, интересные вещи — с этими пацанами.
А со мной был с философского факультета Рабинович, тоже принимал участие. Все начиналось с того, что эта стайка начинает его… Начинается нацизм, его начинают прессовать эти нацики, которые пришли, восемнадцати лет нет, первый курс. А я был – центровой, с района, универ находится в центре, я рос в центре, у меня все в порядке со связями. Я пару раз на эту практику братву… Пацаны пришли, эти — все считали, рогули, что получат. Отхватят сразу. Хоть они и тут в универе, но он находится в центре города, вам капец, вы до общаги не дойдете.
Я этого, с фамилией, взял под опеку. Я видел, как эта стайка разделилась, где были идейные, они не могли угомониться, потому что увидели жида и москаля, настоящих.
АЧ. Еще и один другому помогает.
СУ. Ну да. А те, которые были ОПГшники, очень быстро переключились и начинали искать других жертв. Это была жертва идеологическая: а тут мы — все, с этим не проканало, давай мы кого-то другого начнем прессовать.
Я это потом отрефлексировал уже, но тогда я не мог понять, вы же все – нацики, кто-то вам не нравится… Я один раз чуть не отхватил возле универа, когда шел в майке с Че Геварой. Их было пятеро, пришлось ретироваться. Я добежал до своего района, и там уже эти пятеро сами назад пошли.
Это — жизнь в городе, нужно уметь жить в любом городе. Когда-то и во Львове можно было нормально ходить в майке с Че Геварой. Но эта философия ОПГшника, психология даже скорее, чрезвычайно привлекает любых… Посмотри, как наши ломанулись на Украину, тот же коммунист Вороненков, которого убили, это же был явно конкретный бандос-решала. Ему приятно было на Украине, он туда свалил.
Потом этот убийца, Боцман Коротких, в Буче который, а до этого сколько он наследил. Они же здесь убивали, в России за что они судимы.
АЧ. Если вкратце, ты говоришь, что индульгенция тотальная.
СУ. И прославление. Не просто индульгенция, а еще и героизация.
АЧ. Индульгенция и героизация тяжелого криминала.
СУ. Самого греховного криминала — убийц, насильников. Смертные грехи.
АЧ. Мы в итоге выделили: идеология, эстетика, отпуск на волю темного начала. «Убей, укради»… Все 10 заповедей, только наоборот. Вместе получается такой коктейль.
СУ. Это получается нацизм. Произнесли начальники тему денацификации, я понимаю — некая политическая цель, я сразу побежал ковыряться, а как она была [раньше], интересно, что было.
Денацификаций было несколько. По моделям: была модель германская.
АЧ. Их же две Германии было.
СУ. В модели германской была советская и западная. Сначала 3 были, по зонам оккупации, потом была единая. Советская модель была очень простая: всех, кто совершал тяжелые преступления, либо расстреливали, либо нафиг отправляли. А в западной начали играть…
АЧ. Нафиг — в эти самые?
СУ. Либо к нам, в лагерь, либо внутренние, там тоже много тюрем было, в Польше, они по всей зоне оккупации раскидывали. Но тяжелые преступления — сразу в расход. С офицерами СС — не особо [церемонились]. Откуда такая [сильная] Штази получилась? Она в ходе внутренних чисток выковалась, они даже против советских спецслужб проводили…
А в западной зоне оккупации начали играть в цацки-пецки. Потому что не хватает госуправляющих. Модель экономическая – та же сохранилась, концерны.
АЧ. Опять же НАТО надо из кого-то делать.
СУ. Да, влиятельные люди. Потом — концерны никуда не делись, они же все работали на нацистскую Германию, инженеры, все остальные. Денацификация превратилась в формальный переучет: а кто же нацисты?
Они подошли очень системно, всех переписали, анкетировали, всех учли. Люди этого избегали очень просто — переезжали из земли в землю, следы терялись, цифровизации же не было. На это смотрели сквозь пальцы, и вполне себе оберштурмбанфюреры в почтовом отделении работали, «потерялись». Фамилию сменил, женился. Зачистка не была проведена, включился эффект — рука руку моет, никто никого не сдает. Зачем преступников сдавать?
Фактически в ФРГ поначалу был всплеск [действий по денацификации] до опускания железного занавеса. А когда железный занавес опустился, наоборот начали бывших нацистов активно привлекать. Многие сбежали в Латинскую Америку, вывезли в Штаты тех, которые не самые сильные преступники.
И еще какие были модели. В Венгрии практически вообще ничего не было проведено. Но в Венгрии был особый нацизм, не был расистского толка, там и евреев не особо защищали. А вот украинский нацизм очень похож был на румынский. Он очень провинциальный, сельский, при этом тоже с южным нахрапом, дезорганизованный, то, что ты в самом начале описывал, без авторитета царя, потому что царь был — никто.
Но при этом с образованным внутри племени, очень жестко заквашенным на румынском православии — оно у них немного другое, отличается от нашего… Легионеры — с одной стороны дико замешенная румынская церковная история. С другой стороны, наследие, что румыны — это români, римляне.
АЧ. Римляне, да.
СУ. Само румынское общество, как и украинское, не участвовало в этой фигне. Но массовая Румыния — очень криминализированная страна. В эти все легионы активно криминалитет ринулся. И в этом смысле, как на Украине, они для себя определили территорию «свободной охоты». Это была Транснистрия, то есть Приднестровье, они своих евреев вывозили туда. «Мы у себя их уничтожать не будем».
Но [уклад] был очень деревенский. Как уничтожали румыны евреев в Одессе… Это то, чего я боюсь, они же не построили, как немцы, ordnung, суперконцлагерь.
АЧ. Фабрику смерти.
СУ. Они загоняли в пакгаузы и поджигали. Точно так же — вывозили в Приднестровье, не только евреев, много кого. Цыган сколько было уничтожено. А ты поди отличи румына от цыгана. Там какая была история: все, он – цыган, чтоб дом отжать. Это же обычная история — назначили в цыгане.
Они просто гноили людей, просто не кормили. Это очень странный румынский нацизм. Он, с одной стороны, неагрессивный, он действительно неэстетичный. В Одессе воспоминания о румынской оккупации — что все заплевано семечками на перекрестках. Они везде дежурили, потому что боялись — их стреляли со спины, там же подвалы плюс катакомбы. Много было часовых. И все они… Что такое часовой, жующий семечки? Это же полная не-дисциплина.
АЧ. Что угодно, но только не солдат рейха.
СУ. Поэтому — воспоминания, что все заплевано. Почему их мамалыжниками называли? Кукуруза.
Там вообще не была проведена денацификация. Там король, я напоминаю, стал союзником нашим, назначили парочку крайних, диктатора Антонеску, еще ряд генералов и вообще ничего не сделали.
И Румыния, обрати внимание, какой она даже в соцлагере после этого сохранялась, в отличие от Болгарии.
АЧ. Чаушеску.
СУ. Недоденацифицированная Румыния 40-х, 50-х — это бомба, которая вылезла уже потом. Я напомню, что во время событий в Чехии румыны заняли особую позицию. И сейчас, хотя, казалось бы, православные. Даже сейчас на Балканах все страны занимают особые позиции. Даже Болгария, ее общество — все равно. Дальше — рухнул миф коммунистический. Все равно болгары сохраняют миф связи с Россией. Генерал Скобелев, царь-освободитель.
Румыны тоже могли бы это сделать. Но им этого не надо. Этот национализм, когда он был в высшей вспышке нацизма, его не погасили, мы не сможем получить союзное государство, я вижу на примере Румынии. Это будет чуждое, это будет вечное «москалi в космос полетiли».
Поэтому вопрос ликвидации этого особого [нацизма очень важен]. Румынский нацизм, как и украинский, из-за своей сельскости и эстетической непривлекательности казался неопасным. А что такого?
АЧ. Да. Как можно этого бояться?
СУ. Ерунда какая-то.
АЧ. Мы и к украинцам так же долго относились – ну они же смешные.
СУ. Ржака же.
АЧ. Да, ржака, мы их вообще не воспринимали как угрозу до момента, когда уже совсем страшненько стало.
СУ. И вот про румын. Я же вижу, как он живо работает. У них такая агрессия по отношению к молдаванам, у активных нацифицированных румын, желание переделать молдаван, как и у украинцев — переделать русских.
Хотя – ну куда вам переделывать молдаван в румын? Вы настолько близко похожи, вы должны радоваться. Я радуюсь тому, что есть украинцы и русские. Нас так мало, восточных славян, реально мало. Я радуюсь, что мы есть, как и сибиряки, уральцы есть — региональные, этнические.
И у румын – откуда эта ненависть? Эта история, заметь, недоденацифицированная. Через 40 лет пошла ремиссия, и случилась Приднестровская война. Это фактор огромного [участия] Румынии. Откуда в советской Молдавии взяться боевикам? Их много. Преступники же сбежали, первый президент, Мирча Снегур — румыны полностью покрывали.
К чему я веду — мы постоянно на Германию смотрим, на Польшу. Самый важный и яркий пример в теме нацификации и денацификации, и что будет, если этого не сделать, — это Румыния. Качественнее все это было проведено в послевоенной Польше, потому что были институты, была Армия Людова. Откуда взялся Войцех Ярузельский? Мой самый любимый польский политик.
Я считаю, нам нужно сделать институт исследования Польши имени Дзержинского или Войцеха Ярузельского. У них это было более системно проведено, еще в силу того, что там было много концлагерей. Они были сами жертвы, поляки, поэтому им было сделать проще.
А румыны не были жертвами, они были на периферии. Румынам дали «территорию охоты», Одесса была в зоне оккупации, им дали свою территорию, «территория малой охоты» — Молдавия, и «территория большой охоты» — до Одессы включительно.
Рецидив был, мы на этот рецидив не обратили внимания. Типа, Румыния — это далеко, это не внутри Советского Союза. С королем мы договорились, как с Януковичем. Мы же с Януковичем договорились, Антонеску повесили, Буданова наказали, все нормально. Православные же? Православные. В СЭВ входят? Входят.
АЧ. Да, без денацификации как институционального процесса на уровне образования, на уровне культуры, на уровне религии, на уровне того, что у людей в головах, зло будет возвращаться — через поколение, через два — зло будет возвращаться. В этом смысле мало что-то сделать с территорией, мало победить армию. С этого момента все только начинается.
СУ. Для нас — точно.
АЧ. Это гораздо более сложная, требующая очень высокого цивилизационного уровня операция, с которой нам еще только предстоит иметь дело.
СУ. И какой уровень дисциплины для этого нужен? Как мы разбирали в той части, где про вакханалию. Чтобы не оскотиниться. Потому что оскотинивание — это первый шаг к самонацификации. Ты сначала сам оскотинился, потом ты хочешь других оскотинить. А потом того, кто не оскотинивается, ты хочешь ударить палкой.
АЧ. Хочется закончить воспоминанием. У Михаила Харитонова был произведение, книжка «Похождения Буратино». Сеттинг сюжета — это гибель человечества в результате войны Эстонской и Румынской империй.
СУ. Разрослись.
АЧ. Две великие империи, Эстонская и Румынская, воевали друг с другом и в процессе этой войны создали бактериологическое оружие, которое уничтожило все человечество, так что выжили одни мутанты.
Постгуманистическая реальность. Автор уже умер. Был бы он жив, я бы ему сказал, что иногда фантазию надо и тормозить. Потому что к тому идет, что эта история все меньше становится похожей на фантастическую. По крайней мере, как мы сейчас смотрим на Евросоюз: кто не эстонец, тот румын, даже если он в девичестве был немцем или французом.
Да, как сказал мне один очень пожилой человек, воевавший в Великую Отечественную, и доживший до того, что случилось сейчас: «не додавили мы их тогда».
Причем не додавили не на полях сражений, не додавили после 9 мая 1945 года, расслабились.
СУ. Знаешь, почему расслабились? У меня есть одна из гипотез. Потому что крупные города Западенщины и Прибалтики, они очень быстро, крупные города, их центры, стали русско-советскими. Приехало очень много людей, быстро все интегрировалось.
Это создало иллюзию, что все нормально. Это наша привычка, московско-русско-российская, всегда смотреть только на начальство. Начальство видит, что с начальством все хорошо, рост шел, Львов быстро восстанавливался, много пролетариата. Все же классно, и быстро школу КГБ перевели в Минск, все же нормально.
АЧ. Получается, что мы для нашего любимого, замечательного государства-цивилизации, нарезали задач на пару поколений вперед в ходе нашего сегодняшнего диалога. Не знаю, радоваться этому или грустить.
Это был подкаст «Военно-политическая философия» с Алексеем Чадаевым. Смотрите нас на различных платформах в интернете, в соцсетях, в мессенджерах и много где еще.
До встречи в следующих выпусках.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Группа в ВКонтакте. КВойны. Семён Уралов и команда
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
7 / 0