Дмитрий Пучков. Я вас категорически приветствую. Семён.
Семён Уралов. Приветствую.
ДЮ. Обо что сегодня?
СУ. Продолжаем нашу историю про Молдавию. Я напомню, что мы плотно подошли к 90-м годам. И сейчас наша задача разобраться с новейшей политической историей. У нас была история конфликта, история страны вообще, история края, история отношений с Россией.
Ты же переводчик, да? Поэтому сейчас у нас будет маленький урок молдавского языка для понимания.
ДЮ. Я все нужные молдавские слова с армии знаю.
СУ. Отлично. Тем более, помнишь, прекрасная песня, которую пел весь Советский Союз, «Меланколие»?
ДЮ. Да! «Дульче мелодие»!
СУ. Переводим.
ДЮ. «Меланколие» — сладкая мелодия.
СУ. Да. Вторая строчка: «Меланколие — мистериус амор».
ДЮ. Загадка любви.
СУ. Мистическая любовь.
ДЮ. Не знаю. Ты плохой переводчик.
СУ. Я посмотрел. А молдавский ты уже знаешь, переводчиком работать можешь.
ДЮ. Это латынь.
СУ. Да, кто учил латынь, тот поймёт.
ДЮ. И похоже на итальянский.
СУ. Да. И, соответственно, похоже на итальянский. И очень много славянизмов, которые особенно в бытовой…
ДЮ. Напомню всем. «Примавера» — это весна.
СУ. Весна.
ДЮ. Первая зелень.
СУ. Все интересующиеся молдавским языком — это очень занимательно. Владеющим латынью, итальянским и другими романскими языками многое понятно. Я насмотрелся много всяких разных эфиров, и даже многое начинаешь понимать.
Итак. Переходим к нынешней Республике Молдова и её политической ситуации. Для понимания, что там происходит, я бы предложил ввести такое понятие как «молдавские качели». С чем это связано? Есть две идеологии, которые представлены в Молдавии. Мы сейчас Приднестровья не касаемся, только Молдавии. Это «румынизм» и «молдовенизм».
Румынизм — это слияние с Румынией. Молдовенизм — это сохранение автономии. Сейчас посмотрим по годам, как это было:
- С 1989 по 1995 г. было первое румынское наступление. Это русский язык, война в Приднестровье. В 1995 г. это наступление захлебнулось.
- С 1995 по 2001 г. была реакция вот этих молдавинистов. Пришли к власти даже бывшие представители КПСС. Я об этом расскажу подробно.
- С 2001 г. по 2009 г. было молдавинистское наступление, они румынистов загнали во многом под лавку. Но вокруг этого наступления сформировалась монопольная система власти главного коммуниста Воронина, и внутри этой системы зародилась олигархическая власть.
- Следующий этап. С 2009 г. по 2013 г. происходит еврорумынский переворот и формируется коалиция новой внутренней олигархии, уже с неорумынами, внутри чего формируется феномен Плахотнюка, о котором все заговорили, про молдавскую прачечную, когда это вылезло наружу. Но это всё произошло ещё там, внутри.
ДЮ. Хорошо звучит — неорумын.
СУ. Ну, да, рабочее название.
- С 2013 г. по 2019 г. происходит то, на что уже даже европейцы начали смотреть с удивлением — построение абсолютно мафиозной власти. Поскольку страна маленькая и тех, кто управляет процессами счётное количество, то, что сначала образовалось как опухоль на теле государства, стало тем, что управляет процессами. Мафия просто расставила людей. Мы это видим во всех институциях, начиная с Конституционного суда и заканчивая антикоррупционным прокурором.
ДЮ. Я тебе так скажу. Все эти так называемые европейцы – это гнусные лживые твари. Они прекрасно понимают, что они делают, и прекрасно понимают, к каким результатам это приведет. Я зрителям просто напомню: у них полтысячи лет опыта колониальных империй, они прекрасно знают, что бывает с папуасами, когда они им приносят «свет свободы и демократии». Великолепно все знают и умышленно делают именно это. Такое моё мнение.
СУ. Технология абсолютно отработанная. Тут ещё очень важно понимать, что как раз подошло время схемы.
ДЮ. И под словом «папуасы» я ничего оскорбительного не имею в виду. Все общества на планете Земля находятся на разных стадиях социального развития. Одни выше, другие ниже. Когда в Древнем Риме и в Древней Греции Аристотель выдвигал философские концепции, а Александр Македонский нёс культуру эллинизма половине обитаемой тогда вселенной, наши предки ещё даже с деревьев не спустились, условно. Это не говорит о том, что мы не люди, мы чего-то не знаем, не понимаем. Нет. Просто общество ещё не созрело.
СУ. Более того, у нас получаются даже обратные парадоксы, если с исторической точки зрения смотреть, Молдавское княжество существует со средних веков, когда ещё США не открыли, и это не мешает США колонизировать более древнее государство.
ДЮ. Да-да. Я ещё забегая вперед, извини, увлёкся, забегая вперед, наверное, скажу, что колониализм в том виде, в каком он был там в XVII, XVIII, XIX вв., помер, он уже не может просто так существовать. У него есть новая форма. Это внедрение свободы и демократии: «Посмотрите, как на Западе хорошо. Если у вас сделать так же, политическую систему привнести, то и у вас будет хорошо». После чего эта так называемая западнизация, она в первую очередь нацелена на то, чтобы развалить государственность любой страны, Молдавии, России, Украины — абсолютно любой. Развалить государственность, развалить полицию, развалить армию, разведку, всё на свете надо угробить и только говорить про демократию и свободу. Как только они наступят, сразу станет хорошо. Нет, не станет. Потому, что нормальный способ развития — это укрепление государственности, где под управлением сильного государства: полиция, следящая за законами; армия, стерегущая границы; разведка, не допускающая всяких безобразий. Внутри — да, давайте заниматься реформами. Это единственный правильный путь. А они просто в болото спихивают, где смерть, удушение, расчленение и вечное забвение. Давайте посмотрим, как же они это делают.
СУ. О, да. Теперь мы приближаемся к вскрытию, да?
В 2013 г. всё зарождалось, сейчас мы это все разберём, «прозрение» Европы. Все эти годы, по данным политической свободы, составляемым Freedom House, на протяжении всего времени Молдова получала самую высокую оценку.
ДЮ. Значит, с точки зрения Запада, всё правильно делали.
СУ. Всё правильно проходило, да. Просто потом надо было сменить оператора. И тут очень важно понимать, давай эту рамку тоже введём, чтобы мы в ней следовали. Те, кто считает себя олигархами на постсоветском пространстве, на самом деле выполняют функцию пчёлок, которые переносят нектар со своей родины на пасеку, но мёд не принадлежит пчёлам. И поэтому рано или поздно придёт тот, кто владеет этим ульем, и заберёт. А пчёлам принадлежало только то, что у них в хоботе осталось, пока переносили. Такая, мне кажется, аллегория достаточно [удачная].
ДЮ. И пыльца на заднице.
СУ. Да. И пыльца на заднице. Поэтому печальна их судьба — посмотрим на судьбу Березовского, она же очень показательная. Эта пчёлка, оказавшаяся ненужной пчеловоду, так и погибла.
ДЮ. Это тоже в тему, все эти граждане понимают — улей находится на Западе. «Мы же все деньги потащим в Швейцарию, деньги должны работать в Америке. Там под проценты куда-то в дело вложим, ещё чего-то там». И обрати внимание, что пока дербанили Советский Союз и пару триллионов с этого вывезли просто влёгкую, всё было хорошо. Ни одна западная тварь ничего не сказала: «Что вы делаете? Вы же разграбили страну, это же национальное достояние. Вы украли деньги у русского народа. И не только у русского». Ни одна тварь этого не сказала.
А сейчас вот как-то становится не очень. «А давайте присмотримся. Откуда же у вас деньги? Неужели вы украли их у русского народа? Давайте сюда». И при этом никакой русский народ этих денег не увидит. Их просто конфискуют в пользу этих замечательных стран и государств.
СУ. И это абсолютная практика, применяемая по отношению к каждой колонизируемой территории. Ждут пока подпухнет немножко, начнёт лосниться. Баранчик должен нагулять всё-таки жира.
ДЮ. Кабанчик.
СУ. Кабанчик жира должен нагулять. А потом его и грохают.
ДЮ. Я тебе как старый сотрудник замечу, что у наших бандитов это так и называлось. Коммерса какого-нибудь взять, создать ему условия максимального благоприятствования, чтобы он нажил как можно больше денег, а потом его нахлобучить. Это так и называлось — «вырастить кабанчика».
СУ. Выходит, что это работает. Методы мафии не меняются. На уровне схемы на примере Молдовы это очень хорошо видно.
Я долго думал, как правильно объяснить образ. Молдоване и молдавская культура, и то, что там сформировалось — это русские итальянцы. Помнишь, мы обсуждали с тобой Сицилию? Так как постоянно был какой-то внешний фактор, внутри образовались связи, которые обществу не дают даже с государством иметь никаких связей. Особенно при турецком владычестве, потом при румынской оккупации. И во многом даже и в советское время, потому что это край контрабандистов — государственная граница. И поэтому там образовались особые связи, которые основаны на этом обществе, которое ещё во многом было сельским, сельскохозяйственным. Люди переселились в города. И тут образовалось целое государство: государственная граница, министерство. С этим надо как-то жить. И как интересно произрастала мафия…
ДЮ. Я, извини, перебью. Главное, у них образовались деньги, с помощью которых они могут решать вопросы с чиновничеством и полицией и наживать с этого ещё больше денег.
СУ. Да. И в Молдавии даже есть такие понятия (начинаем учить молдавский политический язык), как «нанашизм» [прим.: нанаши в Молдове — это почётное звание посаженых родителей на свадьбе, которые венчают молодых и ведут их дальше по жизни, практически ещё одна пара родителей] и «кумэтрия» [прим.: в молдавском языке слово «кумэтрия» — крестины ребёнка. Этим же словом обозначают родственную связь, возникающую между крёстными и крестниками, — по-русски «кумовство»].
Когда местные политологи обсуждают, а в чём проблема в молдавской политике, они говорят это «кумэтрия».
Сегодня мы будем слушать моего хорошего товарища, это Михаил Гарбуз, он из Кишинёва. О себе он говорит, что он гражданин СССР молдавского происхождения. Также он лидер непарламентской партии «Патриоты Молдовы», что свидетельствует о том, что это люди приличные, потому что попасть в парламент можно только изнутри этой мафиозной политической системы.
Я с ними подружился в Кишинёве, когда румыны проводили шествие, и все возмущались. А группа людей, из которой потом возникла партия «Патриоты Молдовы», вышли в цепочку и не дали провести то шествие.
Полиция развела потом эти стороны. Можно много говорить про борьбу с румынами, а другое дело – собраться и сделать. И с тех пор я начал им симпатизировать, а так как я тогда жил в Одессе, то часто приезжал, мы познакомились, подружились. Михаил помогал расшифровать политический смысл этого нанашизма и кумэтрии, такого уникального политического явления.
Михаил Гарбуз. Добрый день, Семён.
Нанаши — это у нас, как у русских свидетели. Только если у русских свидетели чисто для проформы, то у нас нанаши — это что-то между родителями и молодыми. Это среднего возраста люди, уже достигшие определённого успеха в жизни — построили дом, есть работа, есть машина, есть какое-то определённое положение. И обычно нанашей выбирают из числа или близких друзей родителей, или из числа родственников. Но иногда они становятся гораздо ближе к молодым даже чем родители иногда, потому что по возрастному цензу они ближе друг к другу и друг друга лучше понимают.
Кумэтру — это крёстный отец, который крестит ребенка и, естественно, тоже превращается в родственников. Крёстных отцов у нас, или кумэтры, может быть очень много у ребёнка. Естественно, если какая-то проблема в жизни, то куда звонишь? Звонишь родителям, звонишь нанашу, звонишь кумэтру одному, звонишь кумэтру второму, если эти кумэтры ничего не могут сделать (крёстные отцы ничего не могут сделать), то у тех есть свои крёстные отцы, и получается такая связка.
Аудиозапись
ДЮ. По-итальянски он называется il padrino. Il padrino— крестный отец.
СУ. Кумэтры. В слове очень видно влияние славянизмов — «кум» на Украине, кумы, кумэтры, но при этом на латинский лад. Внутри советской системы это выражалось во всяких мелких злоупотреблениях, а в 90-х годах это стало основанием политической системы.
ДЮ. По-русски это называется «кумовство».
СУ. Да, «кумовство», но в чём особенность — что очень много крёстных отцов. У нас обычно один крёстный отец у человека, а тут, так как общество небогатое, нужно обрасти как можно большим количеством связей.
ДЮ. Взаимопомощь.
СУ. Да, это система взаимопомощи, проросшая в мафиозную структуру. Получается парадоксальная политическая система: с одной стороны, есть чётко выраженная румынистская идеология, с другой стороны, есть идеология молдавинистская. Но внутри, на уровне реальных политических и семейных связей, эта система управляется совершенно по-другому. И политическая элита, выросшая внутри, повязана этими связями. Смысл молдавской политики — создать как можно больше шума «наверх» и при этом получить как можно больше помощи со стороны либо Запада, либо Востока. Это качели, которые я в самом начале обозначил, в них и заключается смысл.
ДЮ. Это же многовекторность, если я правильно понимаю.
СУ. Да, это именно она.
ДЮ. «Сейчас мы как побежим туда, дайте денег». Дали денег — «эй, сейчас мы побежим сюда, дайте вы денег». Да-да-да. Александр Григорьевич [Лукашенко] лучше всех делает.
СУ. Но Молдавия это делает ещё и качаясь на геополитических качелях НАТО. Это было бы смешно и забавно, если бы это не отражалось на нашей жизнедеятельности.
Во-первых, забегая вперёд, я анонсирую тему, это те самые 20 миллиардов, которые были отмыты из России как раз с участием наших. Там главный знаменитый деятель Герман Горбунцов, вокруг которого была система банков, то, что у нас начало греметь. Молдавская схема вскрылась через российских покровителей, потом ещё всплыл тот самый полковник Захарченко с 8 миллиардами. Этот Герман Горбунцов и смылся из России после того, как его Захарченко предупредил, что у него начинаются проблемы.
Это как раз 2010-е годы, а вся история молдавской «прачечной» уходит в убийство зампреда Центрального банка, помнишь? И всё это уходит в скандалы, которые в России были с 2011 по 2014 год, а в Молдавии хвосты обнажились только в 2015— 2016 гг. В реальности это история, зародившаяся ещё в России в 1990-х годах. То есть эти паразитарные элементы, которые образуются там, с нашими сращены, являются единым целым, и поэтому мы либо там наводим порядок, либо эта дрянь у нас высасывает ресурс.
ДЮ. В первую очередь порядок надо наводить у себя.
СУ. Это правда.
ДЮ. Потому что, если, вспоминая Батьку «многовекторного», как только санкции наложили, так к нам сразу попёр белорусский пармезан, белорусские креветки, и в сознании обывателя: «ну, ты смотри, какие белорусы-то, посмотри, как они там сорганизовались». Тут вам в башку даже не приходит, что это пришли люди из России, которые внутри Белоруссии всё это наладили, потому что это они покупают, везут транзитом и продают внутри России. Это русские делают, граждане России! Белоруссия, да, как перевалочный пункт, да, используется, безусловно, но жульё-то сидит здесь, это наше жульё.
СУ. Конечно, схема общая. И как интересно схема вскрылась? Я забегаю вперёд, но тем не менее. Схема «ландромата» была основана на фиктивном займе, по которому поручителем выступает российская фирма, а одним из участников процесса выступает молдавский гражданин. Молдавский гражданин выдвигает претензии к российской фирме, и молдавский суд обязывает её перечислить деньги уже на счёт в Молдавию выигравшей стороне. И в течение суток деньги перечисляются, очень быстро судебный исполнитель заводит счёт и дальше перебрасывает. И таким образом были найдены эти физлица, это обычные молдавские крестьяне, и через них по 100–200 миллионов долларов мылось.
ДЮ. Неплохо.
СУ. Схема была отстроена, было видно движение денег, вокруг этого кроется смысл нынешней молдавской политики. Те, кто сейчас пришел к власти, строят свою политику на позиции борьбы с этой мафиозной системой, что она как бы побеждена.
Но на чём они спалились? Была настроена система, гонявшая эти миллиарды, но они были чужие, в Молдавии оставались проценты.
ДЮ. Крохи.
СУ. Да, проценты. Но тут поступила финансовая помощь от европейцев, миллиард евро. И авторы этой схемы думают: «система же уже налажена, но мы чужой капитал обслуживаем, а тут есть возможность всё взять».
На этом и спалились, потому что потом возникли вопросы — а где, собственно, деньги?! Куда всё пошло?
ДЮ. Какие деньги?!
СУ. И пошло-поехало! На самом деле их сгубила жадность. Если бы они не позарились на эти конкретно [деньги] (ведь понятно, кто был хозяин денег — европейцы), то, может быть, оно работало бы и до сих пор. Но, как мы знаем, любая страна, в которой работают прачечные, не может развиваться, потому что из неё будут вымываться все деньги — и бюджетные, и небюджетные. И, собственно, то, к чему пришла Молдавия — это результат именно этой политики, потому что в прачечных деньги не остаются.
ДЮ. Это результат, повторюсь, свободы, демократии, гласности, открытости внешнему миру и прочего.
СУ. И европейской интеграции.
ДЮ. Да. Оно к этому и ведёт.
СУ. Поэтому, как ни печально, и Европейский Союз, и Румыния, конечно, рассматривают Молдавию как кандидата на освежевание. Чётко просматривается политика Румынии уничтожить остатки там государственности и поглощать уже обессиленное государство.
Следующая часть у нас, в которой бы я хотел поговорить о современном румынизме. Можно много говорить об истории, об оккупации, но есть нынешняя история, в которой мы Румынию очень сильно недооцениваем. Абсолютно. Самый яркий пример, который нам это продемонстрирует — это дело румынской шпионки Карины Цуркан, которая была членом правления российской госкорпорации «Интер РАО».
Она переехала в Москву в конце нулевых, в 2010—2011 гг. возглавляла географический дивизион «Молдова-Украина-Румыния», потом Европа, потом перешла председателем правления «Интер РАО Литва» (то есть постсоветское пространство). Стала гражданкой России в 2008 г., и в 2014 г. она обзавелась румынским гражданством, это уже следствие выявило.
А в чём её обвиняют? Что она, будучи агентом службы SIS (это Служба безопасности Республики Молдова), передавала данные для службы внешней разведки Румынии, от которой уходило всё в Европу. Её уже обвинили и посадили, дело проходило в закрытом суде из-за гостайны. Она передавала информацию о схемах электроснабжения Крыма, Донбасса, потому что «Интер РАО» занимается всем этим. По версии следствия и обвинения, рапорты от неё через молдавскую разведку, румынскую шли в центр НАТО.
Это человек в российской госкорпорации, занимающейся экспортом электроэнергии, наравне с газом, нефтью, металлом, это один из наших экономических столпов России, и снабжение того же Крыма — это вопрос стратегической безопасности, как и Донбасса. Работала она с 2004 г.
ДЮ. Как говорят знающие люди, одну поймали — десятерых упустили, она не одинока в своём стремлении.
СУ. Она слишком высоко забралась, это всё нельзя было не заметить.
Поэтому Румыния — это, на самом деле, очень серьёзно. Она разыгрывает партию младшего партнёра и не скрывает своей антироссийской направленности.
Я взял результаты нескольких опросов от 2006 г., когда эти тенденции были широки, чтобы посмотреть, куда они потом развились. Румынские паспорта уже 10% семей на тот момент имели. Очень важно, что среди людей с высшим образованием уже тогда их было 20%. Они скупают интеллигенцию, насколько это возможно. Они предоставляют паспорт тем, кто не может найти работу, как проездной в Европу, а политическую элиту скупают. Это системная работа по поглощению Молдавии, а на данный момент румыны используют эту территорию для работы против России, и поэтому эта серая зона нас совершенно не устраивает.
Но какая социология, например, в Приднестровье? В 2019 г. в Бухаресте у самих румын была презентация исследования, проводившегося в Приднестровье молдавскими социологами по заказу румын. Им было интересно понять, что там происходит. Они очень удивились, что у приднестровцев совершенно иной взгляд на картину. Во-первых, 40% доверяют армии, 30% — центральной российской власти, ещё 30% — местным органам власти, а доверие Кишинёву составило менее 5%. Лучший партнёр для Приднестровья — Россия (92%), 37% считают себя приднестровцами, 35% — русскими, 14% — молдаванами, 7,5% — украинцами. 43% уверены, что жителям Приднестровья следует называть себя русскими. То есть это совершенно иная социологическая картина.
Румыны это понимают, поэтому в задаче для поглощения Молдавии та партия, которую разыгрывают румынские власти — это отторжение. Они понимают, что ту часть они переварить не смогут. Поэтому партия, которую разыгрывает Румыния, очень интересна тем, что в основе её лежит нанесение максимального экономического ущерба.
Это очень хорошо видно, например, как Румыния разыгрывает партию ещё и против Украины. Это история вокруг острова, который был спорный: с одной стороны, спорили, это остров или шельф, а с другой стороны, спорили, [кому он должен принадлежать].
Румыния во всех судах выиграла и фактически оттяпала кусочек на юге Одесской области в Чёрном море.
ДЮ. Неплохо.
СУ. Вторая история, которая была между Украиной и Румынией. В Одесской области граница с Румынией проходит по Дунаю, и румыны начали менять фарватер, что привело к тому, что несколько островов сместились, стали румынскими. И главное, что фарватер смещается таким образом, что украинская сторона мелеет, а порты нормальные оказываются только румынскими. Речь идёт о том, кто будет контролировать вход из Чёрного моря в Дунай.
Партия румын очень последовательна. Я наблюдал это начиная с 2005 г., когда жил в Одессе, много этому уделял внимания. Там много центров, сотрудничающих с Румынией, они играют на контроль устья Дуная, они понимают, что это одна из стратегических рек.
ДЮ. Грамотно, слушай.
СУ. Очень грамотно. Не надо их недооценивать.
ДЮ. Я с твоего позволения в карту посмотрю, где там что.
СУ. Такая же партия разыгрывается в отношении Одесского порта, это я наблюдал как раз в конце нулевых, это работа в интересах порта Констанца. Это близкие порты очень, похожи по своему профилю, но до тех пор, пока порт Одессы обслуживал в том числе Россию (до того, как было соглашение с Евроассоциацией), [он развивался]. А после того, как Украина вышла из удобного экономического сотрудничества, а для Европы порт Одессы не нужен в принципе, он стал тупиковым. Поэтому все грузы, уходящие транзитом на ЕС через Чёрное море, намного удобнее перевозить через румынские порты.
Стратегия очень понятная: так как Румыния сама не может продемонстрировать какое-то великое экономическое развитие, нужно своим соседям нанести максимальный экономический ущерб, чтобы на их фоне выглядеть привлекательной страной.
ДЮ. Ну, как-никак, но всё равно можно чуть-чуть забогатеть.
СУ. Работа системная. Депутат парламента Богдан Цырдя, автор очень интересных книжек, в которых он пишет о том, как структуры Сороса и западных фондов захватили политическую систему Молдавии, к сожалению, ещё перевода на русский нет. Но когда появится перевод, я думаю, мы отдельно выпуск сделаем, это очень интересно.
ДЮ. Это очень интересно.
СУ. Он (и не только он) пишет, что большинство судей Конституционного суда — граждане Румынии.
ДЮ. Ого, как интересно.
СУ. Классно. А схема заключается в чём? Так как республика парламентская, тот же Плахотнюк с помощью Конституционного суда отменял решение парламента. Там снесли главу правительства, а Конституционный суд сказал: нет, неправильно снесли, возвращаем назад, пусть он работает.
ДЮ. Отлично.
СУ. Это верховные арбитры, из которых большинство граждан Румынии, захватывают власть они точечно. Я должен объяснить, что румыны действуют проектно, что очень важно. Они попробовали в 90-х, когда первый раз качнули, взять нахрапом, даже с помощью войны, но поняли, что не получилось. Сделали выводы, поняли, какая образовалась система. Внутри этой системы работали на протяжении 15–20 лет и точечно начали захватывать систему власти.
ДЮ. Я бы смотрел на это по-другому. Они не самостоятельны и выполняют указания руководства. Руководство — это объединённый Запад, ближняя часть сидит в Европе, это немцы, в частности. А главный начальник сидит за океаном, это США. То есть это проводники воли Соединённых Штатов и объединённого Запада. Внутри которых, я не знаю, это на Украине ЦРУ у них этажи в СБУ занимает, куда ходить нельзя никому, где настоящая работа ведётся. Ну, так и у этих. Они в НАТО-то уже вошли, нет?
СУ. Конечно.
ДЮ. Тем более.
СУ. На примере нашей шпионки Цуркан, куда она передавала информацию, мы видим, как это работает. Румыны понимают, что среди молдаван можно завербовать огромное количество людей: общий опыт, русский язык и т. д.
Мы всё это видим, но о Прибалтике мы часто говорим, часто на это обращаем внимание. А об этом направлении мы очень часто не говорим. А я напомню, в Приднестровье 200 тысяч наших граждан. Не надо этого забывать. Это больше, чем многие субъекты федерации в России.
Каким образом дальше? Без всяких формальных поглощений Бухарест уже контролирует Молдавию. Ещё в 2012 г. был подписан военный договор, по которому молдавская армия фактически подчиняется румынскому генштабу.
ДЮ. Отлично.
СУ. Кроме этого, ещё есть отдельное соглашение, что в случае необходимости румынская жандармерия используется на территории Молдавии.
ДЮ. Вот это да.
СУ. Поглощения как бы нет, но фактически идёт постепенный захват, ползучий. И происходит он, что самое страшное, с помощью местных элит. И с этим мы сейчас будем разбираться. Как они это делают? Внутренняя олигархия и является главным проводником уничтожения. И это очень важно понять.
Но что нам говорит социология? 62,8% молдаван высказались против объединения с Румынией, а поддерживали только 22%. В том же 2017 г. против НАТО было 60%. Реально общество не хочет этой политики, а его насильно туда затягивают.
ДЮ. А его и не спрашивают.
СУ. Его и не спрашивают. Но создают всяких петрушек на руках, чтобы общество на это отвлекалось. Они тренируются. Например, в 2019 г. организовали такую символическую акцию: администрации около 10 сёл приняли решение присоединяться к Румынии. Это был символический акт, чтобы показать: на уровне местной власти уже готовы. Причём эта работа системная.
Я сейчас дам очень краткий экскурс в историю на понимание, что они всегда действовали очень системно. Ещё в 1899 г. в Юрьевском университете (сейчас это Тартуский университет, а раньше Дерптский) основали румынский кружок «Бессарабец», который уже тогда ставил целью отделение Бессарабии от Российской империи.
В 1917 г. в Одессе, бывшей региональным центром, создана отдельная организация «Общество молдаван», в которое инвестировал одесский олигарх того времени Строеску <…>. Организация ставила целью создание молдавской прогрессивной партии и перевод молдавского языка на латиницу.
Кроме того, Франция очень активно работала, они без согласия России в то смутное время открыли в Кишинёве консульство. То есть на румын наигрывают. Что очень важно? Они выступают младшими партнёрами, но в противостоянии с Россией внешние игроки — тогда это была Франция, сейчас это Америка, Британия, Германия — на румын наигрывают. И таким образом мы имеем дело не с одним противником. Мы сосредоточены на противостоянии с основным. А нас ещё покусывают со стороны.
Поэтому вопрос противостояния Румынии — это вопрос в том числе выживания России. Почему? Если мы им не устроим локальные [проблемы]… Для того чтобы перестали действовать на твоей территории, надо начать действовать на их территории. И если у нас не будет проактивной политики, то у нас внутри корпораций будет ещё очень много румынских шпионов.
ДЮ. Я тебе скажу, открою тебе страшную тайну. Самое главное, чему меня научили в милиции: оперативная деятельность должна быть агрессивной и наступательной. Только это залог успеха. И, как ты понимаешь, в любой другой области жизни ровно то же самое. Сидеть и ковырять пальцем в носу… Если ты ушёл из Молдавии, значит, туда придут румыны, то есть НАТО, Америка и всё остальное. А зачем ты это сделал, хотелось бы узнать? Ты не понимаешь, что это тебе создаёт внешнюю угрозу? Сейчас ты тут будешь какие-то разговоры о высоком, о праве на независимость, суверенитет, ещё чего-то там, дальше начнёшь собирать кровавые сопли, утирать, потом подбирать с пола зубы и, глядишь, уже повезли тебя известно куда, на погост. Как это так? Как это можно вообще бросать, за этим не следить и не проводить своей политики? Ужас!
СУ. Да. Мы же разбирали очень предметно на примере генерала Лебедя, когда все советовали избегать…
ДЮ. Вдогонку тебе скажу, есть ещё уголовная мудрость. Ухватил лоха — бей до смерти. Вот только так.
СУ. Ну, в общем-то, да, оно ровно об этом и есть. Но при этом мы должны понимать, что агрессивный румынизм – это не просто какая-то политика. Она заканчивается смертями мирных людей, как мы разобрали на примере Приднестровья. Конфликт, который образовался в Молдавии, возник, как мы помним, по поводу языкового вопроса, но его очень быстро политизировали, языковой вопрос лежит в основании молдавского кризиса.
Я напоминаю, тот же Михаил Гарбуз, мы много обсуждали то, каким образом можно остановить вот это противостояние румын, и вот что он у нас говорит о причинах гражданской войны, мне кажется, очень показательно:
Михаил Гарбуз. Если вспомнить 1992 год, то предшествовало приднестровскому конфликту именно отношение Молдовы к депутатам Приднестровского региона, когда после заседания Верховного Совета Молдавской ССР депутатов из Приднестровья за незнанием молдавского языка просто избивали на ступеньках так называемого парламента Верховного Совета при полном попустительстве сотрудников внутренних дел, которые просто наблюдали, как их пинают и т. д., и т. д. То есть я считаю, что для того, чтобы начать переговорный процесс с Приднестровьем, Молдова должна покаяться в развязывании в братоубийственной войны на Днестре, это должен быть первый шаг.
Аудиозапись
СУ. Люди в самой Молдавии, а я напоминаю, Михаил из Молдавии, они прекрасно понимают, к чему приводит этот румынизм. Сейчас уже просто выросло поколение, для которых 1992 год — это они ещё не родились, это совсем история, а по факту к этому оно и приводит. Поэтому нам надо занимать жёсткую позицию.
Во-первых, это угроза нашей нацбезопасности и 200 тысяч гражданам наших, как минимум, а ещё в Молдове двойное гражданство, и мы не знаем, сколько ещё наших граждан внутри самой Молдовы, может быть, и 300 тысяч. Мы не знаем, нам не положено.
ДЮ. То есть это сотни тысяч.
СУ. Это регион целый наших граждан. Третье. Мы прекрасно видим на примере ландромата, что часть нашей элиты заинтересована в том, чтобы там такое продолжалось, чтобы отмывать, то есть это наша внутренняя ещё опасность.
ДЮ. Да.
СУ. И четвёртое, мы видим, что это вообще вопрос выживания русских людей, потому что мы видим, чем заканчиваются гражданские войны.
ДЮ. Или не заканчиваются.
СУ. Или не заканчиваются. А румынизм ставит очень жёстко вопрос о выводе наших миротворцев, ну в общем-то понятно, почему они его ставят.
ДЮ. Естественно. Мешает.
СУ. Мешает.
ДЮ. Для решения их румынских задач — мешает.
СУ. Да. И вот смотрим, теперь мы приблизились к следующей части под названием «Как захлебнулось первое румынское наступление», которое привело к войне, и как наступила первая молдавинистская реакция, от чего общество обалдело.
Общество, конечно, очень удивилось от того, что произошло, потому что, я напомню, что оно крестьянское. К власти приходили писатели, поэты, как бы «великие румыны».
ДЮ. Все, как один, известные администраторы, имеющий гигантский опыт управления страной путём сочинения стихов.
СУ. И вот эти люди, выросшие в недрах Союза писателей, начали прокачивать тему независимости. Они заключили альянс с аграрными баронами (председатели колхозов на тот момент): «мы боремся за независимость». Но для аграриев независимость — это был вопрос конвертации политической власти во власть личную и в собственность с последующей приватизацией. А для этих людей это был вопрос возможности вырваться из писателей в лидеры, то есть это трамплин.
ДЮ. Ну, денег нажить, в первую очередь.
СУ. В первую очередь, да.
Первый президент — это Мирча Снегур, человек, который и начал всю эту войну. Потом, правда, быстро подписал в Москве соглашение после действий 14-й армии генерала Лебедя и быстро всё это закончил. Он агроном, партработник, классическая карьера. Возглавил Президиум Верховного Совета в 1989 г., когда начались либеральные реформы в партии, но уже к 1995 г. выступает, чтобы государственным языком в Конституции официально назывался румынский. Классический первый секретарь райкома КПСС, избрался в ходе безальтернативных выборов президента. Потом произошёл раскол, после которого ему сказали: ну, всё, уже хватит поэтов, интеллигенции этой, даже бывшей компартийной, хватит.
И происходит реакция. Возвращается такой кадр, как Пётр Лучинский. Давайте его запомним тоже, это очень важно, потому что он делал карьеру в Молдавии, и к концу 80-х – началу 90-х уже ушёл в ЦК КПСС, то есть он был делегирован Молдавией.
В 1996 г. происходят первые президентские выборы, где уже человек, запятнавший себя прорумынским курсом, встретился, и его конкурент, который выступает уже с более промолдавских позиций, что надо останавливать, плюс он коммунист. И вот уже получается раскол: за Снегура голосует 57% молдаван и только 7% меньшинств, а вот за Лучинского — 43% молдаван (среди тех, кто за него проголосовал) и 93% меньшинств. То есть уже раскол по этническому принципу.
Но судьба Лучинского в этом смысле классическая, институт общественно-политических исследований 1991–1992 год, то есть он ушёл работать на повышение в Москву, а потом союзный центр лопнул, и он остался в Москве, но не мог себя найти и вернулся в Молдавию.
Но классика жанра — сын следующего президента 25 мая 2017 г. был арестован по подозрению в отмывании денег через ландромат, то есть все президенты в это включились. Но Лучинский — это конец 90-х, я напоминаю, 1996 г. — это процесс создания автократических моделей власти. Это приход к власти Путина, 1999-2000 г., в Белоруссии формируется уже модель единовластная, автократическая. И Лучинский попытался изменить форму правления, потому что был достаточно популярным, на более привычную на всём постсоветском пространстве. И вот тут, собственно, первый раз и вырисовалась вся сущность молдавских элит.
Ему мало того что не дал парламент провести никакого референдума о переходе к президентской форме правления, так ещё и вообще в парламенте ликвидировали выборы президента, то есть сделали так, что следующие выборы президента будут проходить в парламенте. Парламентаризм победил во всей своей красе. На самом деле [президентская система власти] — это не уникальная модель власти, и ничего в ней особенного нет, но в условиях кризиса 90-х это была хоть какая-то возможность восстановить страну. Таким образом молдавские элитарии ради своих интересов лишили страну шанса в тот момент, когда можно было провести подобную реформу.
Но что происходит? Народ всё-таки в 90-х нахлебался, и унионистов они уже наелись, и вот в 2001 г. на очередных парламентских выборах абсолютное большинство мест, 71 место из 101, если быть точным, получают коммунисты. то есть народ к концу 90-х уже наелся этого всего.
ДЮ. Маятник качнулся обратно.
СУ. Молдавские качели. Президентом становится человек очень странный. Он коммунист. В своё время, в начале 90-х он был министром МВД Молдавской ССР, последним как раз, когда все эти были протесты, потом компартия была запрещена, потом она восстанавливалась. Он очень властный человек, сам, кстати, выходец из Приднестровья. И очень многие думали, что вот он-то и сможет, потому что он человек в молдавской политике из Приднестровья, он-то всё это и объединит.
И вот в 2001 г. коммунисты одерживают решительную победу. Но что делает Воронин, одерживая победу? Он говорит следующее: вообще-то наш курс — европейская интеграция, и с коррумпированной Россией нам не очень по пути. Нет, мы, конечно, будем с вами иметь дело.
А они же, я напомню, изменили систему власти, президента стали избирать в парламенте. То есть они взяли всю власть в парламенте, они избрали своего президента, которым стал Воронин, и они же сформировали правительство. То есть вся полнота власти принадлежит политической партии, которая отказалась от создания президентской республики, где всё-таки нёс бы ответственность президент, но фактически власть была монополизирована.
То есть Владимир Воронин — это человек, который создал первую теневую систему власти под прикрытием коммунистической партии. Это вообще первый парадокс постсоветского пространства, где вообще нигде, в принципе, коммунисты не приходили к власти, особенно путём парламентских выборов. Например, Воронин в своей инаугурационной речи — когда уже второй срок у него был — прямо заявил следующее: «Свежие порывы судьбоносных европейских революций в Грузии и на Украине наполнили воздухом и паруса молдавской демократии». Это коммунист.
Это, конечно, приводит к этому очередному шизофреническому раздвоению молдавского сознания, потому что народ-то хотел возврата к советской власти или хотя бы какого-то отката от того, что произошло, а под этим видом пришли такие же люди, ничем не отличающиеся. Но осознание к народу не приходит быстро, поэтому он побеждал и на первых выборах, и на вторых выборах.
Ну, а мы всё про него поняли в 2003 г. Мы очень обрадовались приходу к власти, как мы считали, провосточных сил, в Приднестровье были как бы про-наши силы, и был предложен абсолютно логичный план Козака (который сейчас у нас замглавы администрации, и тогда он, по-моему, тоже был замглавой администрации). Дмитрий Козак из ленинградских. Он вообще, кстати, твой земляк, родом из Кировограда. А потом поехал учиться на юриста в Ленинград, начинал карьеру, по-моему, районным прокурором в Ленинграде. В общем, похожая судьба с твоей. Тоже, я так понимаю, из детей советских военнослужащих.
Но что происходит за витриной этого всего? План Козака — это был фактически проект создания федерации, причём, как свидетельствуют очевидцы, там чуть ли не каждую страничку ездили подписывать. Всё было согласовано, и в последний момент Воронин отказался подписываться. Ведь это дело прозрачности власти. Там много прав уже у Приднестровья, меньше возможностей юлить, ну, а так это прекрасная возможность, ссылаясь на неурегулированный конфликт, продолжать выстраивать режим личной власти.
В общем-то, всё в 2003 г. было понятно, но закончился этот период личный. Тут я хочу тоже вкратце рассказать, как всё проходило. В результате оглушительной победы на выборах 2001 г. он стал президентом. Первым делом его спросили: «Куда вы поедете?» Он говорит: «Я поеду в Страсбург». И сформировал технократическое правительство, где из 15 министров было только два коммуниста. То есть партия ему нужна была для захвата власти, дальше он начал создавать правительство совершенно с другими людьми. И внутри этой системы начали формироваться те самые новые олигархии в интересах его сына, Олега Воронина.
Схема работала очень просто: под контроль людей, близких к сыну, где вырос в том числе и Плахотнюк (до которого мы дойдём, который стал как Коломойский, притчей во языцех), уходили компании Moldtelecom, «Тютюн» (табачная компания), Moldovagaz, Banca de Economii (это Сбербанк), который потом и обанкротили, и, значит, например, Moldtelecom и табачная компания обанкротились уже к 2009 г.
Самая такая простая схема, которую вычислить можно было, — это Железная дорога Молдовы, которую обанкротили с помощью контролируемой ими же компании «Транслайн», потому что только у неё можно было закупать вагоны и все услуги заказывать. Все убытки вешались на государственную компанию. И потом уже начало доходить до беспредела. Например, президент дал команду после выборов 2005 г. ликвидировать центральный рынок и автовокзал, потому что там 10 гектаров земли планировали под застройку. Тут уже даже оппозиционный мэр Кишинёва восстал. В ответ на это правительство у бюджета Кишинёва, у столицы, забрали 1,6 млрд. лей. Им недоперечислили.
ДЮ. Отлично. Будешь знать!
СУ. Да. Позарились на земли, где находился автовокзал, стадион, общежития, дом культуры университета — 20 гектаров стоимостью 100 млн. евро. Снесли республиканский стадион. Хотели построить возле цирка, договорились с ЕБРР взять долг 100 млн., компании обещали отдать права в аренду на 49 лет, но иностранцы откат не стали давать. Строительство застопорилось, стадиона нет.
Похожая история произошла с молодёжным парком имени Гагарина. И всё, что можно было прибрать, они прибрали. Там ещё какая-то забавная история произошла по поводу банка. По-моему, в 2001 г., когда он только избрался, и в FinComBank, который был близок к его семье, все предприятия перевели расчётные счета. То есть за 9 лет произошла полная монополизация.
И вот товарищ Плахотнюк (хотя он нам никакой не товарищ) вырос внутри этой системы, потому что с 2001 по 2009 год его называли кошельком семьи, он был председателем Rompetrol, это импорт нефтепродуктов, табачка — в общем, классика жанра. И вот внутри этой системы сформировалась прослойка этих новых бизнесменов в тени коммунистической партии. Молдаване разыгрывали следующую схему: компартия Воронина продавала на Запад образ «посмотрите, мы самые демократические в мире коммунисты, вот такие уникальные, мы вроде пророссийские, а на самом деле проевропейские».
ДЮ. И вроде коммунисты.
СУ. И вроде коммунисты. Вот такую шарманку продавали.
На восток нам продавали: «если не мы, то придут румыны плохие, и вообще, имейте дело с нами».
А внутри происходили процессы. В партии-то власть Воронин не отдавал всё это время, в когда потом уже начались расколы, две трети членов партии ушло от него. То есть ему компартия была нужна только как ширма, а внутри он [продвигал] молодых бизнесменов, которые росли внутри политической системы, они произрастали уже в новых экономических игроков.
А что следует из азов политэкономии? Что экономическая власть естественно захочет стать политической властью. И это произошло как раз в 2009 г., это так называемая Twitter-революция, когда сожгли молдавский парламент, тогда сгорел оригинал Декларации о независимости. Такая вот печальная история.
Как это случилось? Внешним наблюдателям, даже мне тогда, когда я жил в Одессе, как-то показалось, что на ровном месте — бац! — и какой-то майдан. Недолго они стояли. Ты помнишь те события?
ДЮ. Да, конечно.
СУ. Это событие вошло в историю как Twitter-революция.
ДЮ. Я помню, что некие граждане из Москвы присутствовали, не буду называть фамилии, их там в кутузки законопатили. Я вот только поэтому помню.
СУ. Я тоже это помню. Там, кстати, засветилась ещё такая очень интересная демократическая журналистка Наталья Морарь, которая в России начинала журналистскую карьеру. Помнишь?
ДЮ. Да, в интернетах наблюдаю регулярно.
СУ. Она же там сейчас звезда. Там наши люди везде.
Но как это случилось? Мы должны понять, мы наблюдали за внешней стороной: сожгли, что-то произошло. А как на самом деле всё было? Произошли очередные выборы в парламент в 2009 г., 5 апреля. И начались акции протеста, что, мол, выборы незаконные — в общем, как всегда происходило. Но произошло несколько парадоксальных историй. Получается, что коммунистам не хватило голосов. Они получили большинство голосов, но не абсолютное большинство, чтобы, как раньше, взять всю полноту власти. Поэтому их решили качать. Начали выходить люди, и вот там первый раз мы увидели систему управления протестной массой с помощью соцсетей.
Если раньше соцсети — это было, в общем-то, для оповещения и как СМИ, а в Молдавии мы в первый раз увидели, как с помощью этого всего координировать протесты. Полиция оказалась совершенно беспомощна. И удар в спину нанесли местные элиты, которые решили сливать Воронина.
Как это проявилось? На первый план выходит такой персонаж как Владимир Филат, которого потом сделали крайним за воровство миллиарда. Сначала он говорил: «Я не выводил своих людей», но потом, когда переворот удался, он заявил: «Я находился в гуще событий, я почувствовал энергию, исходящую от молодёжи». То есть потом отцов у этой революции было много, но на начальном этапе все морозились, поэтому ту же Наталью Морарь обвиняли в организации этого всего, как и нашего блогера. Начали искать крайних.
Было три этапа переворота: сначала уличный бунт, потом блокировали избрание Воронина в парламент, а потом потребовали новых выборов.
Кто организовал переворот, до сих пор неясно. Расследование провели, но видно, что там совпадение интересов внутри элит, потому что Воронин уже всех достал, он всё-таки выстраивал достаточно авторитарную систему власти, а этот молодняк, который у него пророс уже, но не обладал политической властью, он достиг консенсуса при молчаливой поддержке Европы, которая это приняла. Почему она приняла?
ДЮ. Я, извини, перебью, с моей точки зрения, все эти майданы так называемые — это разборки внутри страны, где одна часть элиты хочет сожрать другую часть элиты. Для этого используют баранов, которых выводят на улицы. Под какими лозунгами они их выводят, абсолютно наплевать — за свободу, равенство, братство, БЛМ, феминизм, ещё что-то — абсолютно наплевать. Но ключевое тут всегда, что бараны считают, что они сами вышли. Вас вывели, баранов!
Вот как Лёша Навальный, это он вас вывел. Вот последнее у нас буквально: «Да, а я не за Навального, я просто вышел, потому что не согласен со многим в стране». Поздравляю! Мероприятие организовано Лёшей Навальным, и результатами мероприятия воспользуется Лёша Навальный, а то, что ты вышел за другое, только лишний раз говорит о том, что ты баран в квадрате: во-первых, ты вышел, а во-вторых, вышел за другое, а в-третьих, ты поддержал Лёшу Навального, это он организовал.
Это часть элиты организует майданные действия, с моей точки зрения, если там посторонние участники со стороны России и прочее, ну, наверное, есть, но я железно уверен, что главные никогда не они, это вы внутри у себя что-то делаете.
Могут ли при этом этим кускам элит и разным частям помогать зарубежные партнёры, ну, например, Германия, которая прислала нам Лёшу Навального? Конечно, может.
СУ. И обязательно будет.
ДЮ. Она и помогает, да, она и будет, это же она его прислала, она ему ролики делает какие-то интересные. Конечно, да, постороннее участие всегда есть, но это всегда предательство части элит.
СУ. А в молдавском случае это предательство двойное, потому что они сначала предали свой народ, который хотел под красными лозунгами чего-то одного.
ДЮ. Да, их никто не слушает.
СУ. Да, ну а потом ещё и предали автора этого обмана, то есть это вообще…
ДЮ. Двойной кидок!
СУ. Двойной кидок. То, что это предательство было внутри, понятно, потому что во время событий 7 апреля почему-то у молдавского МВД изъяли огнестрельное оружие.
ДЮ. Ага, вот это да! Это разумно.
СУ. Пытались они что-то предпринять. Воронин в спешном порядке ввёл визовый режим с Румынией, румынского посла объявили персоной нон-грата, но было уже поздно, потому что всё это уже внутри проросло, и никуда ты от это не денешься.
И вот под видом смещения на досрочных парламентских выборов прокатывают кандидатуру Воронина, прокатывают его соратников, и формируется новый альянс, он называется «Альянс за европейскую интеграцию», куда входят — запомним эти названия, это классика, чтоб европейцам нравилось — Демократическая партия, Либерально-демократическая партия, Либеральная партия и ещё один альянс «Наша Молдова». Европа рукоплещет! Ну, прекрасно, пришли европейцы, красота!
Но демократическая партия уже к тому моменту куплена тем самым «кошельком» Воронина Плахотнюком, который долго оставался в тени, и только за полгода до избрания впервые его фотография появилась. Он был абсолютно в тени. Как рассказывают коллеги, он явно разводил самого Воронина: дескать, давай я сделаю карманную партию, и мы будем потом в игры играть.
Интересный персонаж, либерал-демократ Филат, о котором я сейчас подробно расскажу, чтоб мы понимали, это тоже человек, который возглавлял комиссию по приватизации, а потом понял, что дела устроены хорошо, инвестировал деньги в партию и стал таким…
ДЮ. Чтобы стало ещё лучше.
СУ. Чтобы стало ещё лучше, да. А либералы — это такой местный румынист, который по-русски демонстративно не говорит. Для него это тоже был бизнес-проект, он на самом деле своим этим румынским образом создал образ проевропейскости.
Воронин посыпался на этом фоне. Там начинаются одни досрочные выборы за другими, потому что коммунистов начинают перекупать. Плахотнюк перекупает у Воронина Мариана Лупу, это был подающий надежды политик. Он сейчас, кстати, глава Счётной палаты. Развалил он, в общем, компартию. Две трети коммунистов уходит, уходят парламентарии, их просто перекупают. Например, был такой товарищ Решетников, который при Воронине возглавлял Службу информации и безопасности и был советником, а в 2009 г. подал в отставку и занялся службой безопасности, близкой к Плахотнюку. Валентин Зубик, который был замминистра внутреннего отдела, стал директором компании Finpar Invest, тоже близкой к Плахотнюку.
То есть как действует мафиозное государство? Везде расставляются свои люди, которые прикармливаются какими-то темами, а потом, когда нужно выдернуть, ты из государства выдернул своих людей — и всё обрушилось. Именно так это было и сделано.
И что происходит? Образуется этот Альянс за европейскую интеграцию, где они очень чётко разделили страну на тот момент. Филату, успешному бизнесмену, ставшему политиком, отдали пост премьер-министра, Плахотнюк стал первым вице-спикером, то есть контролировал законодательную власть, а националист Михай Гимпу стал и. о. президента. В общем, этот Альянс возникает.
Но так как двух альфа-самцов на одной поляне быть не может, естественно, возникает конфликт между Филатом и Плахотнюком. На поверхность этот конфликт выходит в 2013 г., а всё это время, я напомню, начиная с 2010-11 г. работает молдавская прачечная. То есть происходят какие-то политические события, за которыми мы наблюдаем, образуется Альянс, а на самом деле они действуют на фоне экономического базиса этой работающей молдавской прачечной.
ДЮ. Фактически айсберг: вы там макушечку видите, а под водой что — это вам недоступно.
СУ. И это было основой их альянса.
ДЮ. А именно там всё и решается.
СУ. И именно так они вылезли наверх. То есть вырастили кабанчика в лице Воронина и его сына. Кабанчик подрос, зарезали, сделали вывеску «Европейская интеграция», чтобы легитимизировать извне это всё, и начали продавать. А прачечная продолжает работать.
ДЮ. И продолжают решать свои вопросы.
СУ. И продолжают решать свои вопросы.
ДЮ. Молодцы, молодцы. Вот, слушай, окраины, как же хорошо всё видно! А?
СУ. Невооружённым взглядом.
ДЮ. Да, невооружённым взглядом, даже микроскоп не нужен, всё видно, понятно. Так-так, продолжаем, Семён.
СУ. Но! Им же нужно сохранять лояльность со стороны европейцев, чтобы их поддерживали, какие они молодцы, поэтому они начинают продавать российскую угрозу. Они же все такие европейцы…
ДЮ. Да! На них хотят напасть.
СУ. Да, на них хотят напасть. И вот этот Альянс за европейскую интеграцию разворачивает активную уже антироссийскую деятельность, очень показушную, и антиприднестровскую в том числе деятельность.
Но что при этом происходит внутри системы? Разгар молдавской прачечной — это 2011–2012 гг., а в 2013 г. между двумя альфа-самцами, Владом Филатом и Владом Плахотнюком, возникает конфликт публичный. Они так прекрасно выясняют отношения, в том числе публично! Это просто надо отдельно смотреть.
В ходе альянсов Плахотнюка убирают с главы демпартии, Филат даже приносит публичные извинения. А все к тому времени уже знают, что Плахотнюк — это мафиози, потому что один из методов, которым он устанавливал свою личную власть, это был, например, эскорт-бизнес, и украинские политики попадали в это всё, когда всё это снимается, а потом шантажируют. У меня ещё там был знакомый, который занимался боями без правил, к тому времени в Кишинёве была одна из крутейших арен, оттуда вербовались бойцы. И все знали, что в Кишинёве при Плахотнюке ты даже карьеру сделаешь, если ты хороший боец.
А я напомню, что молдаване — народ очень боевитый, физически развитый, и так как там до сих пор 90-е, то люди выживают…
ДЮ. Стараются держать себя в форме.
СУ. Да. Иначе ты просто не выживешь. Поэтому мафиозная система выстраивалась на очень высоком уровне: это и организованная классическая преступность, и проникновение в высшие органы власти, и даже выяснение на трибунах. Плахотнюк ушёл немного в сторону и очень серьёзно отомстил. И в 2015 г., когда, как я говорил, вскрылась кража миллиарда, который они загрузили в эту прачечную, решили, что пора кого-то делать…
ДЮ. Виноватым.
СУ. Ну, кто-то же должен быть крайним. И Плахотнюк ещё взял к этому моменту под контроль антикоррупционную прокуратуру. Им европейцы рекомендовали создать прокуратуру антикоррупционную. Они создали, и там появился человек, задачей которого было кошмарить неугодных людей (буквально на днях его арестовали, наконец-то). То есть европейцы думали, что у них здесь антикоррупционная прокуратура…
ДЮ. Нет-нет, европейцам надо коррупцию привести в европейский вид, так я тебе скажу. Это когда мент на дороге у тебя не вымогает взятки, ты идёшь в паспортный стол, там не вымогают взятки, то есть отрезать эту так называемую коррупцию от нижних слоёв населения. Что будет происходить наверху — не ваше собачье дело, их задача — прекратить это, ввести в привычное понятное русло, только так, а не уничтожить совсем, а то вообще государство работать не будет.
СУ. Ну, коррупция — это вообще во многом системообразующая составляющая капиталистического строя.
ДЮ. Так точно, да.
СУ. Вопрос в том, в чьих интересах работает коррупция.
ДЮ. Да. И это, кстати, очень сильно заметно: если у людей денег нет, они коррупцию ненавидят, а как только деньги появляются — это прекрасное явление.
СУ. Удобно.
ДЮ. Все вопросы можно решить, да.
СУ. До меня эти отголоски коррупционные долетали ещё, когда я жил в Одессе и интересовался. Например, там была схема прекрасная, которая тоже потом вскрылась, по созданию виртуальных молдавских граждан. Этим воспользовались испанцы. Наши, кстати, туда убежали. Схема работала следующим образом: приезжает иностранец, человек, у которого огромные проблемы с законностью, обращается в молдавский отдел по вопросам миграции и говорит, что он потерял советский паспорт образца 1974 г.
ДЮ. Так-так.
СУ. Данные берутся кого-то, давно умершего, стоило это на тот момент около 10 тысяч евро — и на свет появляется молдавский гражданин, рождённый в Молдавской ССР где-нибудь в 1976–1977 гг., который является на самом деле каким-нибудь испанским преступником. Так экстрадировали несколько человек.
ДЮ. Атас!
СУ. По этой схеме возникали граждане Молдовы. По такой же схеме работал, я уже говорил, ландромат. Более 15 судей арестованы, которые просто клепали решения. Это всё было поставлено на поток.
В результате разборок этих двух альфа-самцов в 2015 г. Плахотнюк съел Филата и стал царём горы. Он системно к этому шёл: 10 лет выстраивал экономическую монополию внутри коммунистической власти Воронина, потом 4 года он должен был делиться с Альянсом, потому что не мог ещё обеспечить единоличную власть. И к 2015 г. уже говорили, что ему принадлежит всё. В первую очередь, это контроль над границей (для маленькой республики очень важны экспортно-импортные операции, особенно по нефти); это банковская система, которую они полностью взяли под контроль; это система Конституционного суда, что позволяет взять под контроль парламент (то, что я говорил, все решения можно пересмотреть); и так как там парламентская республика, никто не мешает перекупать депутатов. Например, была у тебя фракция 15 человек. Ты вложил денег — и у тебя уже 40 человек, и за счёт этого точечно…
ДЮ. У нас Михаил Борисович Ходорковский на этом погорел. А тут всё хорошо.
СУ. Это ровно то, что собирался выстроить Михаил Борисович. А тут оно получилось, причём из раза в раз получалось за счёт того, что можно всегда устроить перевыборы. А народу, в общем-то, плевать, там полное отчуждение. Народ никому не верит. А когда низкая явка и никто ничему не верит, то там «ловкость рук и никакого мошенничества» — и ты имеешь парламентскую партию.
Происходило это до такой степени нагло, что тот же Дмитрий Козак, я помню, удивлялся, что на переговорах Плахотнюк им взятку предлагал, когда на него начали возбуждать уголовные дела в России, и начало всё вылезать. Во-первых, в сети гуляет информация, что у Плахотнюка есть паспорт гражданина России. Чтобы ты понимал, его обвиняют в организации контрабанды наркотиков (причём международная мафия), не считая этих прачечных, где он обвиняется в том, что является одним из ключевых фигурантов. Плюс у него куча обвинений, связанных с организацией покушений на убийство.
Киллер, которого взяли, – очень интересный тип. Это человек, который сидел в Молдове за убийство двух женщин ещё в 1997 г. Ему сократили срок, пересмотрели [приговор], потом по УДО выпустили. Он быстро выехал в Румынию, из Румынии вылетел убивать нашего банкира Горбунцова, но неудачно. И когда его уже в Румынии снова арестовали, он прямо назвал заказчиком Влада Плахотнюка, он не скрывал этого. Есть видео, где он объясняет, как ему удалось акккуратно освободиться из тюрьмы под конкретное задание.
В общем, всё начало сыпаться, начиная с 2016–2017 гг., потому что всё уже вылезло в публичную сферу и на поверхность, и деваться было уже некуда.
ДЮ. Недопустимо, да.
СУ. И как я себе это объясняю? Плахотнюк — это мафиози, которого сгубила публичность. До тех пор, пока он находился в тени и был тем самым, кто дёргает за ниточки, это мафиозное государство прекрасно работало. Но противостояние с Филатом и необходимость выходить на поверхность (всё-таки республика парламентская), привели к тому, что он бы вынужден и стать вице-спикером, и пробовать стать премьером, захватить власть. Но там президент взбрыкнул и отказался, даже депутаты за это отказывались голосовать. Ну, это как если бы у нас, наверное, Березовского избрали премьером.
Наши начали его очень активно прессовать, они обвиняют, что совместно с нашим Александром Коркиным они построили мафиозную систему. В конце июня ему предъявили организацию наркосиндиката (трафик наркотиков из Северной Африки в СНГ через Евросоюз). 5 августа 2019 г. Тверской суд Москвы его заочно арестовал по обвинению в организации вывода из России 37 миллиардов рублей.
ДЮ. Ого!
СУ. В декабре 2017 г. Плахотнюк был заочно арестован Басманным судом по обвинению в покушении на убийство Ренато Усатого. Это тоже политика. То есть это вполне конкретный нами разыскиваемый человек. Сейчас будет очень показательная история, мы уже движемся к завершению этой части. Я понял, что на самом деле у нас будет 3 части про Молдавию, потому что мы совсем не коснулись экономики и расклада здесь и сейчас. Мы с Санду не разобрались, с Додоном, мы подходим к этому моменту.
И вот эта публичность сгубила олигарха. Ему пришлось выйти из тени. И тут включилась эта молдавская боярская история: «ты слишком усилился, давай мы тебя все вместе и замочим». И с 2016–2017 г. начинается кризис внутриполитический. В 2016 г. Плахотнюк даже становится председателем партии, то есть выходит на свет (раньше он всё-таки был замом председателя). И вот, в 2019 г. происходят парламентские выборы, на которых делятся голоса 30—30—30: 30% берут силы провосточные во главе с Игорем Додоном; 30% берут силы прозападные во главе с Майей Санду; и 30% берут полностью подконтрольные Плахотнюку силы олигархические. Пропорции не точные, но они, в принципе, показывают расклад, что надо вступать в какой-то союз.
ДЮ. Кто-то с кем-то должен подружиться, чтобы задушить третьего.
СУ. Да. И, в общем-то, просматривался альянс между Плахотнюком и проевропейскими силами, но это было до такой степени им смертоубийственно, кто бы ни вступил в альянс с Плахотнюком, он сразу стал бы политическим трупом. То есть соблазны огромные, потому что деньги, влияние, но это одноразовая сделка.
ДЮ. Замараешься, да.
СУ. И вот тут произошла самая вообще парадоксальная история, которая была на всём постсоветском пространстве, — это объединение интересов трёх внешних игроков в том, чтобы сковырнуть Плахотнюка:
- Россия, которая его системно прессовала, начиная с 2017 г. и активно вкладывалась в Игоря Додона (я о нём буду отдельно говорить, потому что это важная фигура);
- Евросоюз, который обалдел от того, что он ничего не контролирует, потому что модель Плахотнюка была такая: они продавали угрозу России, выдавали обещания, но делали то, что интересно им, то есть никто ничего не отдавал европейцам.
- И США. Не очень понятно почему США [вписались], но скорее всего, дело было в том, что США нужны более управляемые фигуры, а этот был слишком неуправляемый.
Но Плахотнюк не сдавался ни в коем случае. Он эти выборы проиграл. И когда стало понятно, что рассматривается альянс провосточных и прозападных, он собирал митинги. Он был слишком дерзкий. Если на него посмотреть, на то, как он одевался, видно, что он даже косил под мафиози. Мы покажем обязательно.
Когда были протесты, был даже захват парламента, правительства, когда народ уже от этого всего обалдел, им сказали: «Ну, давайте, пробуйте, заберите власть! Вы что, войну будете начинать?» И протестующие ушли. То есть у него было столько наглости!
Посмотри, какой красавчик! Такой волевой!
Он невысокого роста, крепкий такой, как герои итальянских фильмов.
Он не собирался сдаваться. Когда парламент собрался убрать подконтрольного ему премьер-министра, Конституционный суд принял решение, что это неправильно. То есть Плахотнюк боролся до конца, собирал митинги, спортсмены подконтрольные со всей Молдовы собирались. Он был готов начать, собственно, войну внутри, в отличие от его оппонентов, у которых не было ОПГ. И только после встречи с послом США Плахотнюк вышел из посольства и улетел из Молдовы.
ДЮ. Загрустил. А куда улетел?
СУ. Улетел в Майами, долго там находился. Причём запросы посылали и мы в Интерпол, и не только мы, но он там сидел спокойно. Но потом, видимо, у него начались проблемы, и он перебрался на Северный Кипр и получил якобы гражданство Северного Кипра. А Северный Кипр, я напомню нашим зрителям, — это странная юрисдикция, Северный Кипр под контролем Турции, но у него своё гражданство. Фактически Турция, а формально…
Он обещает вернуться, но самое главное — вся внутренняя политика Молдовы сейчас проходит под эгидой борьбы с наследством Плахотнюка. Почему? Потому что люди-то его никуда не делись, они до сих пор остаются и в парламенте, и на местах, и в системе власти они остаются. Их пытались переподчинить, с ними пытались что-то сделать, но это уже было абсолютно невозможно по одной простой причине, потому что эта система кумэтрии работает таким образом, что кто ни зайдёт на политическую должность, он вынужден играть по тем правилам, которые сформировались. Учитывая, что сковырнули только Плахотнюка, а системно никто не занялся перезагрузкой государственности, то эта система прекрасно работает.
ДЮ. И без него.
СУ. И без него. И получается, что вот этот прокурор, из которого делают образ комиссара Каттани, Александр Стояногло делает заявления, что всё расследует, что у него есть информация, сколько кто украл, кто куда что перевёл, потом он пытается из этого что-то воплотить, но оно обрушивается на уровне судов, поэтому они переводят суды в райцентры, в ту же Гагаузию, подальше от центра, потому что они сами не понимают, где там могут вылезти чьи-то волосатые руки.
ДЮ. Непросто, да.
СУ. Да. И под этим знаком борьбы с Плахотнюком разворачивается вся новейшая политическая история. Мы видим, что образовались два крайних лагеря: прозападный и провосточный, среди которых вырос новый тип политиков.
Но что интересно в Молдавии? Тут я уже перехожу просто к анонсу третьей части. Также в Молдавии выросло такое новое политическое явление как региональные политики. Мы разберём такой феномен: у американцев есть Илон Маск, а у молдаван есть Илан Шор. Это человек, который сейчас находится в Израиле, он гражданин Израиля, при этом мэр одного из крупных городов и человек, которого Kroll в своём расследовании прямо обвинял, что он и создал вот эту ландроматную схему. Молодой парень и глава парламентской фракции.
И второй человек — это Ренато Усатый, мэр Бельц, которого в чём только ни обвиняют, но он, тем не менее, вернулся и на базе своей региональной политической силы готовится войти в парламент. Почему это важно нам будет разобрать отдельно в третьей части? Потому что впервые поменялся политический ландшафт Молдовы. С одной стороны, система мафиозная, про которую уже все всё поняли, с другой стороны, два вектора — прозападный и провосточный, — как-то они уже зафиксировались, а с третьей стороны, произрастают силы с мест, потому что две региональные политических силы — это уже серьёзно, потому что есть ещё Гагаузия, тоже особая территория, потому что там, например, за Майю Санду никто не голосовал.
И вот это новый расклад. Я напоминаю, мы начинали с молдавских качелей. Что можно увидеть? Что качели начинают качаться всё быстрее и быстрее. Вот эти циклы, когда будут сменяться силы, будут ускоряться. Это потому, что исчерпываются экономические возможности страны. Аппетитов много, а база экономическая уменьшается.
ДЮ. Поросёнок маленький. На всех не хватит.
СУ. Поросёнок маленький. Этот аспект нам нужно обсудить, и мы переходим в третью часть, в которой мы обсудим самую новейшую историю, начиная с 2019 г., что там сейчас происходит. Мы отдельно обсудим экономику и возможности для республики на рынке России. Мы обязательно обсудим, возможны ли пророссийские силы в Молдове. Обсудим сценарий интеграции с участием России. И мы обязательно обсудим роль Украины в росте напряжения, потому что мы увидели, что первый визит президента Майи Санду был в Киев. Они явно что-то замышляют против Приднестровья. Там 200 тысяч наших сограждан. Поэтому мы в этом, я считаю, должны разобраться отдельно. Это наш план на третью часть.
На данный момент доклад окончен.
ДЮ. Вторая часть — натурально, хоть кино документальное снимай для идиотов, с объяснениями, как же оно происходит, когда вы со своей страной делаете вот это и впускаете всяких поклонников свободы, демократии и прочее. Где свобода-то ваша? Где ваша демократия? А самое главное, как это сказалось на уровне жизни граждан? Вы все дружно воруете? Нет? Наверное, нет. Производство угроблено. У нас тут контрабанда. Какие-то уроды во власти. Уроды назначают других уродов (это не про молдаван, это про всех). Атас, вообще! Сумасшедший дом! Кино надо снимать.
СУ. Да.
ДЮ. Спасибо. С нетерпением ждём продолжения. А на сегодня всё.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Группа в ВКонтакте. КВойны. Семён Уралов и команда
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
2 / 0