Внеклассовое чтение. Семен Уралов и Виктор Дробек
Семен Уралов. Добрый вечер, уважаемые слушатели, мы продолжаем работу. Это наша рубрика «Что бы почитать, чтобы почитать», #ЧП. Мы вкратце рассказываем о книгах или других полезных текстах, которых нет времени читать, но очень хочется и очень нужно.
И сегодня я рад представить моего собеседника, Виктора Дробека. Он [представлен] во многих ипостасях, в данном случае выступает как профчитатель. Он и начштаба нашего айтишного в Когнитивных войнах, и исследователь языка Зеленского. Вы могли слушать наши подкасты.
Но в данном случае второй массив текстов, которые я хотел, чтобы вы ознакомились — и самому тоже не хватает времени, — это доклады, исследования и прочие концептуальные вещи, которые активно публикуются, особенно в западных синктенках (think tanks).
Они выходят, они максимум проходят у нас в новостях. О них сообщают, но там они выходят чаще всего просто как короткие [публикации], с аннотациями на 3-4 страницы, и большие. Аннотации еще как-то читают люди, я по себе знаю. А вот когда он на 100 страниц, из которых ну реально страниц 20 чего-то полезного, остальное — дополнительная всякая информация, — очень редко углубляешься, а на самом деле надо. Особенно то, что касается нашей профильной деятельности.
И вот сегодня будет у нас попытка заглянуть в сложный текст под названием доклад, исследование. Первый подход у нас будет с RAND Corporation, и такая странная тема как «Операции этического влияния», но я пробежался, я текста не знаю, по хештегам. Вот, собственно, мы и пробуем формат, когда я буду слушать о тексте, о котором я сам почти ничего не знаю.
Виктор, добрый вечер, привет, и подробнее расскажи, что будем сегодня обозревать.
Виктор Дробек. Добрый вечер, да, как ты анонсировал в вольном русском переводе «Планирование этических операций воздействия» («Ethical Principles for Influence and Their Application»), здесь имеется в виду по аналогии с операциями военными, так же названо. Используется на английском слово influence, поэтому здесь можно искать более точный перевод, но «воздействие» достаточно нас устраивает.
Читать исследования агентства RAND тяжелее, чем другие материалы, потому что они почему-то не переводят их на русский язык. А перевод, сделанный при помощи искусственного интеллекта, он лучше, чем когда-либо был, но там тоже теряются некоторые нюансы, поэтому рекомендуется его читать в оригинале.
Сам отчет представляет из себя отчет консалтинговой компании по некоторому заказу, и заказ для этого исследования состоял в том, чтобы разработать — по-русски методику, по-английски framework — для определения этичности планируемых операций воздействия. И, собственно, 61 страница посвящена различным рассуждениям на эту тему.
Интересно отметить по самой форме, что документ написан вольным стилем, [авторы] постоянно переходят на простонародные выражения, грубо говоря, невысоким стилем, ненаучным. Активно авторы ссылаются сами на себя и на популярную литературу и газетные публикации. Это все некоторым образом снижает качество этой работы. Ну, и довольно фамильярное обращение по тексту к своим визави тоже могу отметить.
Я хочу начать с того, кем был заказан этот отчет. То есть выходные данные такие, что в марте 2023 года этот отчет был завершен, а данное исследование, как указано в документе, значит, проводил Отдел исследований национальной безопасности Института исследований национальной обороны, который финансируется бюджетом Центра исследования и разработок, который, в свою очередь, финансируется Офисом министра обороны, Объединенных штабов, Объединенным командованием боевых действий, ВМС, корпусом морской пехоты, оборонными ведомствами и оборонной разведкой.
И указано, что все согласовано с заказчиком. Сам текст — также указывается, — что перед публикацией прошел проверку на предмет безопасности, что там никакие закрытые сведения не содержатся.
Как я хочу сейчас построить наше обсуждение, чтобы вписаться в наши временные рамки. Во-первых, я бы хотел отметить некоторую информацию об авторах. Дальше любезно в отчете приведены примеры использования этой самой методики на условных ситуациях.
Если останется время, можно еще будет немножко упомянуть про философский базис, как бы научный, на чем основываются рассуждения авторов.
СУ. Ну, они хотят разобраться, самое главное же в том, насколько вообще этично совершать те или иные преступления.
ВД. Нет, не стоит вопрос, насколько этично. А — разработана методика, как определить степень этичности той или иной операции.
СУ. А для чего определить? Что это дает?
ВД. Дело в том, что по тексту упоминается, что в министерстве обороны США есть разработанные процессы и даже свод законов, который определяет степень применения военных операций в тех или иных ситуациях. Там проработаны методики, и когда создается очередной план, то его на соответствующих комиссиях отрабатывают, согласовывают, то есть там целый рабочий процесс для этого построен.
СУ. А, то есть у них какой-то фильтр по этичности есть? И как его применить?
ВД. Фильтр есть по применению физической силы, бросать бомбу или не бросать, и какую бомбу бросать.
А их интервьюируемые, потому что они пишут, что «мы глубоко признательны действующим и бывшим специалистам по оказанию влияния на оборону и участникам процесса, которые беседовали с нами в рамках этой работы. Условия интервью не позволяют нам поблагодарить вас по имени, но вы знаете, кто вы, и мы знаем, что ваши мысли и наблюдения были очень важны для формирования этого отчета».
В общем, там имеются в виду какие-то лица среднего звена, принимающие решения, участвующие в этих рабочих процессах.
И вот эти самые люди, как следует из отчета, жалуются авторам и исследователям, что им понятно, как определить меру воздействия физическую, какую бомбу куда бросать. А вот с точки зрения применения операции воздействия — через социальные сети, печать и все прочее, — у них нету какого-то сложившегося механизма. И вот — не могли бы вы на эту тему что-нибудь придумать.
Этот отчет является результатом размышлений группы авторов на эту тему.
А почему, собственно, эти люди хотят иметь такую методику – я так понял, что — и здесь предлагается в отчете, в конце этой работы по методике рождается документ, прямо такие анкеты, где заполняются все графы: «почему мы считаем то или иное действие этичным». Соответственно, там внизу подписи ставятся. Это все утверждается по вышестоящему начальству.
Это тем самым снимает ответственность с исполнителя, и потом они все могут рассказывать, что это все был приказ, они действовали по приказу. Потому что на основании этого плана формируются различные приказы. Это такой способ коллективной «ответственной безответственности», использование таких методик.
СУ. То есть, так:
– Ты почему этот ролик запилил?
– У меня все, смотри, согласно инструкции №48, все прошло фильтры. Это индекс этичности 9%, все нормально.
Вот так они будут действовать?
ВД. Ну, вроде того, да, и они определяют вероятность успешности воздействия, то есть насколько ресурсы, затраченные на воздействие, будут отвечать поставленным целям, вообще имеют ли они право на этих людей оказывать воздействие.
СУ. Это что, это обратная связь? Ты мне объясни, воздействие — что? Как оно действует? То есть – вот, они воздействовали, и они сняли обратную связь, или что?
ВД. Нет, они только планируют и считают вероятности, то есть это методология при планировании, ну, как в маркетинге: сколько мы аудитории привлечем, сколько человек когда придет, уйдет. То же самое они должны показать, что вот у них есть какая-то цель, и вот в примерах это разбирается. И дальше, какими средствами они это будут решать: развешивать плакаты, посылать смс-ки, делать звонки или что-то еще. И дальше оценивается, достигнут они при этом цели или нет, сколько денег на это потратят, и в конце концов, в том числе, насколько это этично.
СУ. То есть этика ими рассматривается как один из параметров, с помощью которых они будут выставлять KPI свои, да? То есть это такой чисто менеджерский подход, а мы имеем дело с проектным осмыслением такой работы с KPI, да?
ВД. Да, именно так. И я думаю, что еще это же представляет из себя этика — риски, и почему этим людям нужен фреймворк и методология, потому что в любой операции информационного воздействия министерство обороны влезает на чужое поле политического воздействия, и нужно как-то прикрывать свои тылы. По известной поговорке: «больше бумаги — чище ж…па».
СУ. Точно-точно, лоббизм отраслевой, типа «мы прикрылись», да, точно, это важно.
ВД. Да, но, кстати, почему они вообще оправдывают, что такая работа нужна, потому что по тексту употребляются фразы: «понятие справедливой войны», и вообще очень много идеалистических сентенций либерального толка, и вот в контексте справедливой войны и законности именно и рассматривается этичность.
Почему? Как оцениваются операции военные с применением силы? Они оцениваются на соответствие закону, и автор отмечает, что так как по этике законы достаточно расплывчатые, то тяжело составить очень точный инструмент для определения степени этичности. Но тем не менее, один из критериев — это все должно быть легально и законно.
Но здесь надо помнить, что так как это все пишется для министерства обороны США, под законом понимается исключительно закон Соединенных Штатов Америки и конкретного штата, где это происходит, то есть там не берутся во внимание все остальные законы.
Я хочу продолжить с представления авторов, потому что это интересно получается. Значит, «в фильме участвовали следующие люди». Отмотаю, где они все перечислены, в своей копии. Да, Кристофер Пауль (Christopher Paul). Я, естественно, пошел в поисковик искать, кто такой Кристофер Пауль, и нашел заметку, что Кристофер Пауль, он же Paul Kenyatta Laws, он же Abdulmalek Kenyatta – американский представитель Аль-Каиды, который был осужден за терроризм и отбывает 15-летний срок в тюрьме.
Ну, какой-то интересный псевдоним или совпадение имен.
Следующий автор — Вильям Марчеллино (William Marcellino). Вильям Марчеллино – это действительно даже отмечено на National Press газете, что есть такой специалист в RAND. Он специализируется на вопросах противодействия дезинформации и — профессор, уважаемый человек. Это первый профессор, который попался.
Следующий — Майкл Шкеркер или Скеркер (Michael Skerker). Интересно, что такой есть музыкант. Как будто бы он назван по музыканту.
Джереми Дэвис (Jeremy Davis) почему-то тоже музыкант.
И Брэдли Джей Строусер (Bradley J. Strawser), он даже имеет свой сайт и пишет книжки. Он тоже профессор и занимается вопросами точечного воздействия.
У него книжки по высокоточному оружию. Вот, книжка у него прекрасная «Кто должен умереть? Этичность в войне». То есть, давно занимается этой проблемой.
Но такое интересное наблюдение, почему-то половина авторов в поиске — это музыканты. Может быть, это совпадение, но не думаю. Я предлагаю перейти к примеру.
СУ. Глубоко законспирировались. Выдумали легенду.
ВД. Странно. Должны какие-то публикации от тех же авторов там попадаться. От двух реальных профессоров сразу видно на соответствующих ресурсах их статьи, какая-то деятельность научная. А все остальные — совершенно странные люди.
СУ. Такие фамилии полезно запоминать. Они потом с каким-нибудь минобороны, еще каким-нибудь [ведомством] США вылезают, может быть, в непредвиденное время. Это чаще всего какие-то зашифрованные люди, которых легализуют, когда они занимают какой-то пост. А до этого про них просто молчание. Ну, вот как опыт показывает.
ВД. Да, но почему я думаю, что вольный стиль изложения? Потому что примеры очень примечательные.
То есть дальше сценарий использования вот этой методологии. И дается пример.
«Авторитарный режим в Красновии», — это описание контекста, — «стремится установить гегемонический контроль над приграничными государствами, которые выступают в качестве своеобразной буферной зоны безопасности против западных стран.
Для достижения этой цели Красновия использует самые разнообразные инструменты государственной власти, но все чаще прибегает к прямым военным действиям против соседних государств. Это и поддержка вооруженных сепаратистских группировок в приграничных районах соседних стран и использование красновских спецназовцев для создания предлога для незаконной аннексии приграничной территории», — по-английски Пинеландии (Pinelandia), а в русском переводе это страна сосен, Сосновия, — «неприсоединившегося государства, граничащего с Красновией».
То есть контекст у них в примере описан.
СУ. Ну, в общем, всем все понятно.
ВД. Да, совершенно ясно, как в той песне поется. Дальше тоже продолжается контекст.
«Полгода назад, в конце весны, две группировки Красновской армии», — интересно звучит в таком сочетании, — «состоящие из механизированной бронетанковой, артиллерийской и воздушно-десантной бригад, переправились через реку Птушкия и вторглись в Сосновию. Силы обороны Сосновии имели подавляющее превосходство в численности, но проявили огромную волю к победе, обменяв пространство на время в течение двух месяцев интенсивных и обычных боевых действий.
В настоящий момент Красновская армия оккупировала несколько приграничных районов, населенных смешанным этническим населением, сосновцами и красновцами, установили на местах марионеточных администраторов, лояльных красновскому режиму. В то время как в Сосновии готовят контрнаступление, в Пинеландии предпринимаются усилия всего общества по сопротивлению оккупации.
США и западные союзники оказывают Сосновии помощь, включая материальную поддержку, обучение, связь, кибернетические возможности, а также поддержку в области разведки, наблюдения и рекогносцировки».
Я считаю, что ребята позабавились и впрямую пишут отчет о работе. Ну как бы был уже отчет, они его немножко переформатировали.
СУ. Автозаменой поменял название страны и продал как документ. Вообще молодцы, ничего не скажешь.
ВД. Я говорю, это документ, очень похожий на консалтинговый продукт, где ответ соответствует запросу заказчика. Никогда консалтинг не говорит то, что не нравится заказчику, только то, что в техническом задании.
А дальше нужно наполнить текст фактурой, чтобы было видно работу. И здесь, если прочитать весь текст целиком, то здесь, что называется, из пустого в порожнее. Постоянно одна и та же информация повторяется, причем целые куски скопированы, то есть они не переформулируются, не с какой-то другой стороны подход идет, а то же самое.
Даже есть оговорка, почему так сделано: в образовательных целях, что как бы идут они по индукции, то есть от общего к частному, углубляясь к концу отчета в детали, чтобы всем было максимально понятно.
СУ. То есть у них было явно ТЗ: документ на 100 страниц. Им надо выполнить. 100 страниц есть, поэтому много рисуночков, повторений, но повторения — это собственно нарратив, ну а нарратив нужно продвигать. Ну, молодцы. Интересно, сколько денег за это платят?
ВД. Я думаю, нормально, потому что они долго этот проект делали, но я надеюсь, что нормально.
Дальше, собственно, сами сценарии. Первый сценарий: «Мы наблюдаем за вами». Это цитата получается, из книжки Оруэлла. «We’re watching you».
«Командование специальных операций сил обороны Сосновии», — с псевдонимом, искусственный интеллект перевел как «Охотники Внеземелья», что тоже интересно, — «Outland Hunters» они по-английски называются, но в контексте полемики «Мордор и эльфы» вполне подходит этот перевод.
СУ. Ну да, это еще что-то подпольное. Outland — еще легкая коннотация «свободных земель».
ВД. Так вот, «это командование будет координировать свои действия с подпольными ячейками в оккупированной Сосновии, чтобы послать потенциальным коллаборационистам сообщение: «Мы следим за вами». «На оккупированной территории будут распространяться и использоваться физические граффити, и трафареты, и цифровые копии фразы «Мы следим за вами».
Дальше, собственно, сама методология. Обсуждение:
«Мы считаем, что данное предложение требует полной проверки, поскольку оно вызывает один из трех вопросов первоначального скрининга.
Первый вопрос из скрининга: является ли какая-либо часть предлагаемых усилий обманчивой?
Ответ: нет, никакого обмана нет.
[Вопрос:] Манипулирует ли какая-то часть эмоциями аудитории?
Это призыв, основанный на страхе, признанный остановить тех, кто рассматривает возможность сотрудничества. Таким образом, — [ответ] да, манипулирует.
[Вопрос:] И учитывая предполагаемые вероятные результаты, пострадает ли кто-либо?
[Ответ:] Да, вполне вероятно, что данная операция может послужить толчком к репрессиям против тех, кто сотрудничал или просто был обвинен в этом».
А сама методика — трехступенчатая. Сначала три простых вопроса. Если на них отвечают «да», то скорее всего, все этично. Если есть какое-то сомнение хотя бы по одному из вопросов, то нужно переходить на вторую фазу.
И вот в этом примере переходим на вторую фазу.
«Полная оценка этических рисков. Мы считаем, что предлагаемое мероприятие является этичным, но безусловно сопряжено с риском нанесения ущерба. Таким образом, оценка рисков должна привести к обоснованию, который признает риски, указывает, почему человек, который планирует, считает их оправданными, и позволяет командиру принять решение с учетом риска.
Рассмотрим каждый из пяти критериев, включенных в полную оценку этического риска.
Законные намерения. Сосновия ведет справедливую войну, защищая свою суверенную территорию от вторгшейся оккупационной армии. Отказ от сотрудничества и укрепления воли к борьбе всего населения являются законными целями военного времени».
В отдельном разделе авторы еще рассуждают про то, какая бывает война, и в какой момент законно применять операцию влияния. Вот здесь — пункт первый. Они считают, в этом сценарии — законно.
«Необходимость. Это следующий критерий. Хотя это и не единственное возможное средство укрепления воли нации к сопротивлению захватчикам, часть стратегии сопротивления силы обороны Сосновии предполагает сокращение сотрудничества этих людей», — на кого они воздействуют, — «с Красновской армией и усиление трения с красновскими силами на оккупированных территориях, что требует социального и личного давления на потенциальных коллаборационистов на оккупированных территориях». Ну, вывод, значит, что необходимо.
«Этические средства. Третий критерий. Как средства эти предупреждения несколько вредны, так как являются призывом, основанным на страхе. Однако предупреждение потенциальных коллаборационистов о том, что предательство ведет к негативным последствиям, — это правдивое, справедливое сообщение, которое оправдывает их выбор в пользу сотрудничества.
Более того, эти средства дискриминационные направлены на конкретную аудиторию. Тех, кто рассматривает возможность сотрудничества с врагом оправданным, поскольку объектом воздействия являются только те, кто предал свои обязательства перед государством».
А надо упомянуть по третьему пункту, что в документе еще рассматривается воздействие первого, второго и третьего порядка. По аналогии с бомбовым ударом. Что если на склад прилетит бомба, то скорее всего поразит цель, но цепная реакция может взорвать, и пострадают не военные объекты, а гражданское население.
И поэтому предлагается рассматривать при определении этичности не только влияние на целевую аудиторию, но и на соседние с ней. И как это в целом повлияет на доверие к используемым средствам. Упоминается, что если слишком часто писать всякую чухню в социальных сетях, то люди просто перестанут верить социальным сетям. И слишком часто публиковать свое вранье в определенных газетах, то, соответственно, люди перестают читать эти газеты. И вам придется потом тратить усилия, чтобы сделать новые газеты.
«Следующий, четвертый критерий – вероятность успеха. Существует достаточная вероятность того, что усилия будут успешными. Исторические попытки предупредить и отговорить потенциальных коллаборационистов имеют определенный успех. А социальное давление и четкое подкрепление норм являются устоявшимися социальными процессами. Другими словами, содержание кампании основано на глубоком понимании человеческой динамики».
Здесь стоит упомянуть, что при расчете вероятности успеха рекомендуется обращаться к предыдущему опыту. То есть проводил ли кто-то ранее такие операции, насколько они были успешны. И включение вот этого четвертого пункта в методологию подтверждает наше впечатление о том, что в США очень любят использовать различные схемы, которые уже где-то работали. Вот здесь им прямо рекомендуется не выдумывать ничего нового, а подобрать уже из имеющихся инструментов, что хорошо работает.
«Пятый пункт – последствия второго порядка. К числу важнейших возможных последствий второго порядка для данной работы относятся репрессии против коллаборационистов, реальных или предполагаемых ложных обвинений.
В первом случае эти усилия могут быть истолкованы как поощрение самосуда со стороны местного населения вместо законных усилий по предъявлению обвинений и преданию суду коллаборационистов.
Во втором случае возможны ложные обвинения, которые могут нанести серьезный ущерб обвиняемым. Это серьезные риски, которые заслуживают особого внимания и обоснования при получении разрешения на проведение таких операций».
Вот мы прошли пример в соответствии с методологией определения этичности. То есть в конце предлагается подумать, как парировать выявленные риски в этом сценарии.
Еще тоже для примера и в качестве иллюстрации того, что это копипейст какого-то настоящего отчета. Но я на самом деле, что — просто ребята веселые составляли:
Следующий сценарий описываемой операции – «Телефонный дом» («Operation Phone Home»).
«В данном оперативном плане есть два направления деятельности. Первое направление ориентируется на красновских солдат в Сосновии. С помощью звонков и текстовых сообщений им напоминают, что захватчикам, совершившим военное преступление, грозит пожизненное заключение или казнь.
Что солдаты, сдавшиеся в плен, будут накормлены, одеты и с ними будут обращаться гуманно. Что красновский режим и его чиновники используют их как одноразовые пешки и предупреждают, что после их смерти их семьям придется нести бремя их погребения.
А второе направление — на семьи красновских военнослужащих. Звонки и смс-сообщения о том, что их сын окружен, голоден, страдает от холода. О том, что их сын скорее всего погибнет и будет отправлен домой в гробу. Просьбы призывать своих сыновей и братьев сдаться в плен и получить гуманное обращение и репатриацию. Для усиления эффекта этой акции в рамках второго проекта семьям, в которых есть дети погибших на войне, будут разосланы графические фотографии погибших красновских солдат».
Вот интересное описание ситуации и оно — почему я думаю, что скопировано откуда-то, — потому что
наши русскоговорящие лидеры общественного мнения, они прямо строго по этой парадигме и работают.
Например, мне кажется, Невзоров как раз отвечает за эту часть.
СУ. Я думаю, тут следующая вещь. Невзоров из тех, кто излагает, на основе чего готовятся рекомендации, которые попадают потом в эти документы. Потому что то, что ты описываешь, мне напоминает попытку теоретического описания работы ЦИПСо в части ее информационной работы.
Это знаешь, как попытка… Помнишь, на уроках физкультуры было такое одно дурацкое странное задание, когда мы не занимались физкультурой, а нашей задачей было описать упражнения. То есть как мы двигаем руками, как мы приседаем. Помнишь?
ВД. Да, это хорошая техника.
СУ. Да, но имеется в виду, что оно нам казалось странным, когда мы были школьниками. Что это за такая странная физкультура? Но это то же самое и есть. То есть, идет пропагандистская борьба. Посылаются все эти месседжи. Надо либо показать прямо скрин поля боя. Что, где, кому рассылается. Либо описывать вот такими, очень завуалированными непонятными фразами.
Потому что писать нужно так: «Мы отбомбили полумиллионом сообщений эти самые базы. Получили такую обратную связь». Я вижу, что это практики сидели, [занимались], которые должны были в завуалированном виде как-то вообще рассказать про пару кейсов. Ну либо теоретики сняли с практиков такие цифры. И попытались их, так сказать, иносказательно описать.
Вот я это увидел.
ВД. Да, вот я считаю, что в этом документе самое ценное для широкой публики — это сценарии примеров. И в озвученном примере они не дают полноценную раскладку по своей методологии, а переходят сразу к выводам:
«Значит, мы считаем, что данная попытка не проходит первичный отбор. Поскольку, хотя она и не является обманной, но эмоционально манипулирует как солдатами, так и их семьями. И скорее всего вызовет эмоциональный стресс у обеих аудиторий».
И также они видят последствия второго порядка. Что «если члены семьи, опасаясь за своего ребенка, выскажутся против войны, тогда они могут подвергнуться аресту, насилию со стороны государства или самосуду со стороны красновских националистов».
На самом деле написанный такой вывод, — вот если бы такую операцию представить в реальности, — то есть, есть документы, где сказано, что так делать нельзя. И все подписались, что — нельзя. И даже если это произошло, то всегда есть ответ: ну, это точно не мы. У нас написано, что мы так делать не будем. Вот же — подпись стоит. Все подписались. Ну это точно не мы.
Дальше интересный сценарий уже про цели среди высшего командного состава. «High-Value Targets».
«За последние 48 часов регулярной армии и спецназу Сосновии удалось совершить переворот. Снайперская группа Охотников Внеземелья смогла убить генерал-майора М., командующего 3-й гвардейской кавалерийской дивизии. После чего был захвачен генерал-лейтенант С., верховный главнокомандующий группы «Север».
Быстрое согласование в социальных и традиционных СМИ. В ходе кампании было предложено придать эту победу огласке с целью усиления воли к победе со стороны Сосновии и Запада и снижения морального духа красновцев.
Хотя оба события реальны, те, кто планирует публикации, предприняли шаги для усиления потенциального воздействия кампании. Первое — цифровое изменение опубликованных фотографий тела генерала-майора М., чтобы сделать его смерть более жуткой и драматичной.
Второе – курирование захвата и после захвата изображений генерала-лейтенанта С. таким образом, чтобы он выглядел ползающим, умоляющим, с поднятыми руками в наручниках, выглядел недостойно и несолидно для красновской аудитории».
И дальше вердикт развернутый, они описывают:
«Мы считаем, что демонстрация смерти и крови соответствует трем этическим критериям: легитимности, необходимости и вероятности успеха. Яркий показ цены войны во время ее ведения представляется честной игрой для воздействия, направленного на прекращение войны.
Однако цифровое изменение фотографий не проходит по критерию этических средств, поскольку оно не соответствует действительности и может иметь последствия второго порядка».
Еще одно из последствий второго порядка – когда их поймают за руку.
«Мы считаем, что вторая часть этой попытки, использование изображений для того чтобы рассказать определенную частичную версию правды, тоже не проходит по критериям этичности. Более того, генерал С. был военнопленным, когда были сделаны некоторые из фотографий.
Цель этих усилий — унизить военнопленного, что неэтично, является нарушением Женевской конвенции. (Заметим, что это была бы совсем другая история, если бы генерал С. все еще оставался комбатантом на свободе в момент унижения. Снимки были сделаны)».
А дальше интересно перевел искусственный интеллект. «Эта “конопсия”», вот именно план военный, он в латинице пишется как CONOPS, если прочитать. Так вот,
«Эта конопсия способна изменить волю к борьбе в пользу защиты Сосновии, но она также имеет значительные этические проблемы».
То есть для них этическая проблема, как вывод, это — нельзя подделывать фотографии. А вот показать унижение генерала — это дело совершенно этичное.
СУ. Причем нельзя подделывать фотографии, потому что вскроется.
ВД. Да, да, да, потому что есть опасность последствий второго порядка. Вот как у нас борьба с фейками постоянно идет, где как раз вскрываются фотографии.
СУ. Вспоминается Медведчук в наручниках.
ВД. Да, да, да. Вот здесь прямо живые сцены рождаются. Вот еще я последний сценарий зачитаю. А, нет, здесь два интересных, один про мост, совершенно неожиданно, где взрыв моста позволит осуществить контрнаступление.
И там в качестве мероприятий одновременно с этим ударом на мост («Bridge over the River Ptushkya») производится два мероприятия по оказанию влияния.
«Во-первых, члены ячейки будут вести прямую трансляцию видеозаписи подрыва из автомобиля, а затем ретранслировать ее с последующим оперативным распространением в международных СМИ».
Здесь я обращаю внимание, очень интересно, что многие теракты, они — время от того момента, как они произошли до публикации в Reuters или Financial Times, — прямо героически в течение десятков минут или часов готовится это все, как будто бы они уже заранее были готовы.
И можно вспомнить ситуацию с Пригожиным. Обе ситуации, что очень быстрая была реакция международных СМИ. Такое впечатление, что они как раз участвовали в оперативном распространении.
«Во-вторых, члены партизанской ячейки и представители дипломатической службы в Сосновии поддерживают контакт с антиправительственными красновскими группами, которые в этот день проведут многочисленные мирные демонстрации в крупных городах Красновии».
Ну и дальше указывается, что это не совсем этичная операция, потому что мирные демонстранты, выступающие против режима, не знают о нападении на мост, но они могут столкнуться с серьезными государственными уголовными санкциями и возможным полицейским насилием после обнародования видеозаписи нападения, что важно для этики влияния в данном случае.
И дальше отмечается:
«несмотря на то, что параметры влияния здесь, скорее всего, соответствуют первым четырем критериям нашей полной оценки этических рисков, представляется вполне вероятным, что гражданские лица, добросовестно работающие над прекращением войны, могут понести серьезный вред в виде политических репрессий и ущерба.
И мы считаем, что эта работа не должна быть одобрена, если не будет отменена или изменена планируемая координация с антиправительственными красновскими группами без их ведома и согласия».
То есть все можно делать, но надо, видимо, демонстрантов предупредить.
СУ. Видно, до моста надо выводить демонстрантов.
ВД. Ну да, то есть в целом-то идея хорошая, судя по выводам авторов, но — да, надо последовательность, видимо, поменять. И вот теперь точно последний сценарий, он примечателен такой фразой, я сделал на нее акцент.
Сценарий «Полное сопротивление» («Total Resistance»).
«Контрнаступление было успешным, и группа Красновской армии «Север» утратила свою оперативную значимость. Освободив юго-запад страны, объединенные силы оказывают давление на группу Красновской армии «Восток». Группа армии «Восток» является более сильной из двух армейских групп, участвующих во вторжении, и была усилена», — здесь обращаю внимание, — «бригадой Прокофьева, военным подрядчиком, имеющим тесные финансовые связи с Красновским режимом».
СУ. «Что вы понимаете в военно-морском юморе», да?
ВД. Да-да-да. Ну хорошо, Прокофьева знают, это в принципе хорошо. И дальше отмечается:
«Красновский режим сменил направление своей деятельности, заявив, что его войска не отступают, а выполняют то, что было их целью с самого начала: спасение этнических красновцев от запланированного геноцида со стороны», — дальше в кавычках, — «нацистских отрядов-убийц» («Nazi Kill Squads»).
По данным Сосновской силы обороны и западной разведки, вместо этого Красновский режим планирует провести кампанию этнической чистки, насильственно переселив этнических сосновцев через границу в Красновию, оставив за собой этническую буферную зону».
То есть даже разбор дальнейший не так интересен, как…
СУ. Знаешь, кстати, с Прокофьевым тут двойная аллюзия, я только сейчас понял, потому что Донецкий аэропорт же — имени Прокофьева.
ВД. Ну да, и то есть авторы вообще не понимают.
СУ. Вагнер, да, понятно, одна аллюзия — «музыканты», а вторая аллюзия — это Донецкий аэропорт имени Прокофьева. Да, военный юмор, да, армейский. Для тех, кто в теме.
ВД. Ну, еще если посмотреть на имена выбранные авторов, то — два профессора, остальные музыканты. Мне напоминает, что это все-таки сделано неспроста.
СУ. Да, интересно. Ну что, Виктор, было очень познавательно. Теперь понятно, где, на что обратить внимание в этом докладе. Мы, учитывая, что доклады есть в открытом доступе, мы еще наверняка подключим и коллег из «Гранита», наших астраханских коллег, которые занимаются активно переводами. У них не очень большой канал, он профессиональный.
А вот те вещи, которые мы в докладах будем разбирать, будем прямо отдельно под нашими записями эфира выкладывать. Вот.
Спасибо тебе большое. Было полезно. Будем считать — как раз 45 минут. Это вообще то, что надо, как [уроки] детям в школе.
Красновия — вымышленная страна, которая использовалась в качестве учебной базы для армии США со времен холодной войны. [1][2][3][4][5][6]. Она была заменой Советского Союза и считалась серьезной угрозой для Соединенных Штатов во время холодной войны. [2]. Сценарии войны с Красновией на протяжении многих лет менялись, и ожесточенные войны велись в форте Ирвин и Национальном учебном центре в Калифорнии. [2]. После распада Советского Союза Красновию заменили отколовшиеся республики, создавшие новый набор угроз в Евразии. [2][5]. Важно отметить, что Красновия – страна вымышленная и не существует в реальности.
Сосновия (Пинеландия) — это термин, используемый в книге Номи Стоун «Сосновия: антропология и полевая поэтика войны и империи». [1][2][3][4][5][6]. Это вымышленная страна, созданная военными США в учебных целях. [1]. В книге исследуются последствия военного проекта, целью которого является превратить людей в мишени и врагов. [1]. Автор провел полевые исследования в США и Иордании, чтобы проследить разрушительные последствия этого проекта. [1]. Сосновия — это не настоящая страна, а скорее смоделированная среда, используемая в целях военной подготовки.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
1 / 0