Тема: Разбор книги Новая Европа Владимира Путина. Уроки Запада для России (автор Станислав Олегович Бышок).
Часть 2. (Великобритания, Венгрия)
Все части:
Часть 1. Австрия, Бельгия, Болгария
Часть 2. (Великобритания, Венгрия)
Часть 3. (Германия, Греция, Дания)
Часть 4. (Италия, Нидерланды, Финляндия, Франция, Швеция)
Дементий. Я вас категорически приветствую! С вами «Внеклассовое чтение» и с нами опять Семён Уралов. Мы продолжаем интересную книгу читать.
Семён Уралов. Так точно.
Дементий. Привет, Семён.
СУ. Привет, привет. С националистами разберёмся и прочими сепаратистами.
Д. Как ты сказал? «Грейт Бритен»?
СУ. «Грейт Бритен», да. Но внутри этого «Грейт Бритена» мы разбираем интереснейшую партию, которая называлась «ЮКИП». Это United Kingdom Independence Party. [UKIP], Партия Независимости Соединённого Королевства. возникла она в 1991 году. Как только появился Евросоюз, ещё Советский Союз фактически жив, а они уже возникли. Сначала они возникли как анти-федералистская лига, как борцы с федерализмом.
В 1993 году они переименовались в партию независимости и в 1994 попытались участвовать в выборах в Европейский парламент, но набрали всего 3%. Но сначала, когда возникла эта партия UKIP, у неё был оппонент – Партия референдума [англ. Referendum Party]. Эти партии вообще особо не отличались, они обе выступали за выход из евроинтеграционных структур.
Но у Партии референдума был свой спонсор – миллионер Джеймс Голдсмит [Сэр Джеймс Майкл Голдсмит (англ. James Michael Goldsmith) франко-британский финансист, магнат и политик]. Поэтому те лучшие выступали. Но он умер [в 1997 году], и из Партии референдума все перебежали в эту партию UKIP. И она стала главной партией, борцом за то, чтобы Англия вышла вообще отовсюду. И тут нам нужно запомнить эту фамилию, с его именем связана вся деятельность по выходу Великобритании из Евросоюза.
Д. Голдсмита, да?
СУ. Найджел Фараж [Найджел Пол Фараж (англ. Nigel Paul Farage)]. Это очень известный персонаж, он потом ушёл, мы это разберём. Но он на себе, собственно, вытянул всю эту партию и саму эту идею.
В 1997 году они получили всего 0,3%. Не получается. Но в 1999 году они наконец-то набирают уже 7% и входят уже в высшую лигу. И три их партийца, тот самый Фараж, Холмс [Майкл Холмс (англ. Michael Holmes)] и Джеффри Титфорд [Джеффри Титфорд (англ. Jeffrey Titford)] становятся депутатами, евродепутатами. Они сначала не в свою внутреннюю политику вышли, а сразу в европейскую. Там, в Европе, есть национальный парламент и есть Европарламент. И совсем не обязательно, что ты будешь [сначала] делать политическую карьеру у себя [в стране], ты можешь сразу в Европу.
А так как они евроскептики, они борцы против Европы, они сразу десантировались в Европарламент и там начали мутить свои движения с такими же сепаратистами, как они.
Д. А какая цель? Фунтики вернуть.
СУ. Выйти из [Евросоюза], что они сделали. Они вышли из Евросоюза. Это партия, которая добилась своих целей. Если те, которых мы анализировали [ранее], они только ставят такие цели выйти из Европы, то эти добились. И британцы всем показали [возможность].
Уже в 2004 году за UKIP на выборах в Европарламент проголосовало 16% британцев. 15% уже были за выход из Евросоюза.
Чем был вызван успех? Партия не очень успешная, а чем все-таки успех вызван? Автор анализирует, и я бы хотел это зачитать:
«Электоральный прорыв был связан с несколькими факторами. Во-первых, партия шла на выборы с более широкой, чем прежде, повесткой, включая не только выход страны из ЕС, но и многие проблемы внутренней политики, в частности в области социальной сферы и миграции, которая становилась все более существенным раздражителем.
Во-вторых, партия привлекла к своей избирательной кампании бывшего сотрудника предвыборного штаба Билла Клинтона Дика Морриса [Ричард Сэмюэл Моррис (англ. Dick Morris, Richard Samuel Morris)], благодаря грамотной работе которого протестный электорат стал всё более ассоциировать себя с UKIP, как со своей партией.
В-третьих, евроскептики на 6 месяцев рекрутировали публициста Макса Клиффорда [Максвелл Фрэнк Клиффорд, (англ. Max Clifford, Maxwell Frank Clifford)], ассоциированного с лейбористами, который способствовал созданию более привлекательного образа UKIP в мейнстримовых медиа.
В-четвертых, в списке кандидатов от UKIP значился популярный телеведущий Роберт Килрой-Силк [(англ. Robert Kilroy-Silk)], в 70-80-е годы бывший парламентарием от лейбористов.
Килрой-Силк был известен резкой критикой политкорректных элит и миграции из мусульманских стран, а за неосторожную антиарабскую статью в начале 2004-го он был уволен с телевидения».
Для того чтобы прорваться в высший эшелон политики, они нашли правильных технологов от Билла Клинтона, которые это всё построили, взяли несколько ярких личностей, телеведущего, ещё кого-то, и самое главное расширили свою политическую программу. Не только за выход от Евросоюза, а уже и против мигрантов, против всего. И вот результат — 16% на выборах. То они не могли взять 3-4%, а правильно сформулированная идеология [всё решила].
Д. Как они называются? Технологии?
СУ. Это и есть те самые политтехнологии. Но, что происходило дальше? Их успех, конечно, местные элиты очень сильно всколыхнул. Дошло до того, что лидер консерваторов Дэвид Кэмерон [Дэвид Уильям Дональд Кэ́мерон (англ. David William Donald Cameron)], помнишь, был такой?
Д. На слуху, да.
СУ. Да, он UKIP называл их скрытыми расистами, а самое главное, что в Палате Лордов двое представителей из Палаты Лордов, Пирсон [Малкольм Эверард Макларен Пирсон, (англ. Malcolm Pearson)] и Верни [Леопольд Дэвид Верни (англ. Leopold David Verney)], ушли от консерваторов в 2007 году и присоединились к UKIP. Это, конечно, никто не мог простить, угонять депутатов ещё из Палаты лордов, это же вообще наследственно.
Но партия росла, в 2009 году она на тех же выборах в Европарламент получила снова 16,5%. Это уже стабильно-стабильно. Они уже второе место по Британии набирают! Но закрепившись сначала в европейской политике, перепрыгнув сначала из национальной, в местной политике у них по-прежнему сохраняются проблемы. В 2010 году на местных выборах они набрали всего 3% голосов.
Получается такой парадокс, что люди для борьбы с евробюрократами их готовы поддержать, а для внутренней борьбы они неинтересные люди. Понимаешь, какой получается парадокс?
И они это переламывали, и в 2012 году на местных выборах, региональных, они уже набирают в среднем 13%. А в 2013 году на других местных выборах они увеличивают результат уже до 23%. Демонстрируют [прогресс].
Д. Не шаги, а скачки́ прямо.
СУ. Они грамотно действовали… Если «Атака» болгарская всё это безграмотно делала, то у них был всплеск интереса и потом они его прощёлкали, то здесь наоборот, британцы системно действовали, постоянно.
Но смотри, что получается. Закрепились они на общем результате национальных выборов 13%, но из-за принятой в Великобритании мажоритарной системы, а там есть такая система – партия может набрать и много, но если на округах её кандидаты не получили 50% плюс, то партия не пройдёт в парламент. И не имеет значения, сколько она набрала.
Например, в среднем, общий процент этого UKIP был 13%, но они получили только одно место в парламенте. А, например, Шотландская национальная партия [ШНП, (англ. Scottish National Party;)], а у неё поддержка общая была 4,7%, но она получила 56 мандатов. Такая хитрая избирательная система. Это прикол Британии. Они могут на уровне схемы не допустить, кого они не хотят.
Но, что происходило дальше? Они закрепились, получается, в системе. UKIP продолжала критиковать Европейский Союз, причём Фараж, кстати, прямо выступал, обвинял ЕС в начале гражданской войны на Украине. Тут бы я хотел тоже процитировать:
«На руках Евросоюза кровь не только из-за дестабилизации ситуации на Украине, но и из-за Сирии и Ливии. Европейский Союз играет с огнём и тысячами жизней украинцев, финансируя коррумпированное правительство, готовое, опираясь на отряды неонацистов, вырезать значительную часть собственного населения только за то, что они говорят по-русски».
Мы видим – там адекватные люди, которые понимают, что и как вообще происходит.
Кто голосует за них, кто избирает? Интересно же?
Д. Интересно – кто эти люди?
СУ. Что пишет Станислав:
«Большинство избирателей UKIP белые. Этнические меньшинства избегают партию. Из нехристианских деноминаций сравнительно высокой поддержкой партия пользуется у иудеев, буддистов и атеистов. Рабочий класс составляет 42% электората UKIP, что даже выше, чем у лейбористов. UKIP считается партией, куда со временем переходят разочаровавшиеся консерваторы и лейбористы».
Такие интересные люди. Белые, сторонники традиционных [ценностей], против Евросоюза, не антироссийские. Но они не пророссийские и не антироссийские, они антиевропейские. Но, что самое главное, что к нам они относятся более-менее нормально. Например, их титульный спонсор, UKIP, олигарх Аррон Бэнкс [Аррон Фрейзер Эндрю Бэнкс, (англ. Arron Banks)], он прямо говорил, что Россия – это единственная страна «с яйцами», которая берёт на себя ИГИЛ [запрещенная в России террористическая организация] и защищает наши христианские ценности.
Д. Молодец. Это правда.
СУ. Очень тесно связывают как раз с трампистами. То, что мы говорили про глобальный трампизм. Во время подготовки предвыборных дебатов с Клинтоном лидер UKIP, Фараж, был в числе советников Дональда Трампа. Также Фараж стал формально первым иностранным политиком, который лично поздравил нового президента США с победой.
Это интересные элиты, которые не являются маргинальными, но которые тесно связаны, судя по всему, с американскими элитами. Надо с Америкой разбираться.
Д. Как говорится, рука руку моет.
СУ. Ворон ворону глаз, конечно, не выклюет.
Что интересно – Фараж, ушёл потом с поста в партии, когда Великобритания вышла из Евросоюза, посчитал, что он уже выполнил свои задачи, его историческая миссия выполнена. Канал «РашаТудей» приглашал Фаража вести собственное телешоу, он теоретически мог бы быть нашим телеведущим. Но они добились [выхода из ЕС], референдум достигнут, и у партии начались, конечно, тяжёлые времена. Сначала избрали Дайан Джеймс [Дайан Мартин Джеймс, (англ. Diane Martine James)], которая ушла в отставку, потом Стивена Вулфа [Стивен Маркус Вульф (англ. Steven Woolfe)]. Собственно, автор об этом всём рассказывает. И, по состоянию на 2017 год, UKIP была третьей по популярности силой в Британии, порядка 12%. А созданы они были, я напомню, в 1991 году, как Союз [распался].
За 20 лет мы видим путь политической силы, которая сначала была маргинальной, потом обошла национальные препоны, выстраиваемые элитой для политиков, и прорвалась через верх, через Европарламент в свою политическую систему и навязала остальным политическим силам свои принципы. Потому что закончилось всё референдумом, я напомню. И британцы вышли [из ЕС]. Это отличный пример.
Д. Мастера.
СУ. Но это не всё с британцами. Мы разобрались же с британцами с антиевропейскими, да? А есть ещё британцы-националисты.
Д. О, это интересно.
СУ. Раздел называется…
Д. Сразу вспоминаю Киплинга. Он, говорят, был ещё тот…
СУ. Расист.
Д. Да-да-да.
СУ. Партия называется Британская национальная партия [англ. British National Party, BNP]. Она возникла в 1982 году после раскола Национального фронта. Изначально Британская национальная партия связана с человеком, такой был Тиндалл [основатель партии Джон Хатчинс Тиндалл (англ. John Hutchyns Tyndall)].
Он тоже был журналистом, издавал популярный в этой правой среде журнал «Остриё» [англ. «Spearhead»] и был главредом партийной газеты «Британский националист» [англ. «British Nationalist»]. Ну, собственно, одновременно.
Партия была маргинальной, особо ничего не получала. Они в национальные выборы попытались выдвинуться и набрали 0,58% голосов…
Д. Что там, нацистов мало, что ли?
СУ. Они не могли прорваться через легальную политическую систему. Там же недостаточно денег, тебе ещё нужно, как я тебе говорил, ещё и в округах [добиться популярности]. Для того чтобы через британскую политическую систему прорваться, недостаточно иметь сильную партию. Нужно ещё иметь сильных региональных лидеров, которых поддержат и которые за собой потянут партию.
Д. Кадры на местах.
СУ. Ещё и богатые, и серьёзные. Но в 1999 году всё меняется. В 1999 году эту достаточно маргинальную партию, которая постоянно раскалывалась, возглавляет Ник Гриффин [Николас Джон Гриффин (англ. Nicholas John Griffin)], выпускник кембриджского Даунинг-колледжа.
Серьёзный человек, ему надо уходить от маргинального имиджа и становиться лощёным националистом. Сразу в 2000 году на местных выборах прорываются в ряд местных советов, их начинают мочить за то, что они националисты.
Мы же помним, что есть выборы местные, а есть в Европарламент. В 2009 году эти националисты, они уже получают на выборах Европарламента 6,3% голосов. А теперь прикинем – UKIP, который получал под 15%, и ещё эти националисты, в общей сложности около 20%. На национальных выборах им не особо везёт, они в 2010 году выставляют 338 кандидатов, не получают ни одного мандата.
В 2011 году партия раскалывается, и происходит следующее. В 2012-2013 годах, националисты совместно с партией «Йоббик», венгерская партия, мы [позже] будем разбираться, посещают Сирию, критикуют там Тони Блэра [Э́нтони Чарлз Ли́нтон Блэр (англ. Anthony Charles Lynton Blair)], пытаются занять оппозиционную нишу. Но на электоральном уровне у них ничего не получается, потому что в Европарламент их ещё поддерживают, как националистов, а внутри они ничего получить не могут.
Во время предвыборной кампании 2014 года основным объектом критики со стороны этой Британской национальной партии стала Партия независимости королевства, UKIP. Активисты националистов обвиняли UKIP в том, что они не являются настоящими националистами, а вводят избирателей в заблуждение. Также, по мнению националистов, UKIP занимала недостаточно жёсткую позицию в отношении миграции и подыгрывала интересам США. Это ещё более правая партия, которая критикует менее правых, которых мы только что разбирали, за то, что они не настоящие националисты. Там свои ещё пауки в банках серьёзные.
Что у нас ещё про эту партию пишут? Британская национальная партия на выборах в 2015 году получила меньше полутора тысяч голосов, в 2013 году было четыре тысячи членов, но к январю 2015 было около пятисот. Судя по всему, в Британии правые националистические идеи сами по себе не продавались. Их надо было продавать в комплексе с чем-то.
Д. Пакетом.
СУ. Пакетом, да.
Д. С нагрузкой.
СУ. Раньше в нагрузке шёл антикоммунизм всегда, и понятно, что покупать. Что теперь продавать в нагрузку, не очень понятно. Фараж и UKIP, они умные люди, они поняли, что в нагрузку будем продавать антиевропейскую историю. И она продаётся. А эти старые националисты, ещё довоенные, древние-древние, они в этих историях вообще не сориентировались. Они не поняли, кого критиковать, как критиковать. Коммунистов уже нет, Советского Союза нет, ничего нет, и они в пролёте. Хотя партии по принципу своему одинаковые и выступают за одно и то же. Такая показательная история в Великобритании.
Д. Интересная история у них.
СУ. Дальше?
Д. Дальше поехали.
СУ. Венгрия. Что вы знаете про Венгрию?
Д. Венгрию? Знаю великого Го́йко Ми́тича. Очень красивый индеец. Он же венгр?
СУ. Нет, по-моему.
Д. По-моему, венгр.
СУ. Сейчас проверим, он или чех, или словак, или югослав.
Д. Югослав, точно. Значит, я спутал. Ну, ещё было хорошее венгерское вино.
СУ. Ещё «Икарус» ты явно знаешь.
Д. Точно, «Икарус».
СУ. Ещё лечо.
Д. Лечо венгерское?
СУ. Конечно.
Д. Я слушаю, и уже любовь к Венгрии.
СУ. Ещё озеро Балатон.
Д. Балатон, да.
СУ. Видишь, сколько всего про Венгрию.
Д. Это на слуху было. А, и у меня даже товарищ один, давно-давно в юности, ещё не женатый, был, съездил в Венгрию как-то. И он тогда сказал, знаешь, первое впечатление было такое, что в Венгрии не снимают дворники с машин. Богато живут, у нас воровали.
СУ. Воспитанные.
Д. А это уже Европа. Дворники не снимают.
СУ. Венгрия, да, интересная страна. Они были самые верные, даже Гитлеру продолжали сохранять верность. Когда уже Берлин пал, Будапешт ещё, по-моему, сопротивлялся. Такие они злостные. И у них нет родственников. Они так как из-за того, что пришли с Волги нынешней, они живут в окружении, у них [родственников] нет. Допустим, болгары – у них ближайшая родня сербы. Поляки – чехи, мы – с белорусами, с украинцами. А у венгров нету никого из «родственников».
Д. Незаконнорожденные, что ли?
СУ. Незаконно пришедшие. Они пришли, осели в очень хороших местах в Европе, и с тех пор там и сидят. В Будапеште, мы же привыкли в европейских странах, памятники королям, вождям, они такие все, рыцари. А у венгров памятник отцам-основателям, прям в шкурах, как Конаны-варвары.
Д. С усами, с булавами.
СУ. Да, и они идут, как ордой такой, конные статуи штук шесть или семь.
Д. Это их назвали мадьяры?
СУ. Они, да, это они и есть, самоназвание – мадьяры, да. Венгрия очень интересная, Венгрия не похожа на все остальные страны, она идёт своим путем, и даже сейчас она занимает особую позицию по вопросам санкций, нефти, газа и всего остального. Они торпедируют это все. Венгрия единственная сохраняет контракты.
Д. Точно, точно, да.
СУ. И они выступают против основных всех санкций.
Д. Точно, я вспомнил, там президент говорит – идите на…
СУ. Венгры единственные, кто выгнал фонд Сороса у себя из страны в своё время.
Д. Вопрос – не наши там поработали?
СУ. Там личности свои, нет. Они с нашими дружат, но они прагматичные, они свои интересы отстраивают. Считать Венгрию пророссийской неправильно, они провенгерские. Просто они не идиоты, чтобы себе рубить ногу и себе делать хуже. И в этом их основа. Они не пророссийские, они не антироссийские. Это очень важно.
Д. Слушай, как же они во всей этой кампании так дерзко себя ведут?
СУ. Имеют позицию. Их не держат так, как всех остальных. Я же говорю, они выгнали Сороса. И об этом и будет рассказ, потому что лидер, собственно, нынешней Венгрии – это человек, который начал свою карьеру как раз в конце 80-х ещё, Виктор Орбан [Виктор Михай Орбан (венг. Orbán Viktor Mihály)], которого мы знаем. И первый разбор, это, собственно, о партии «Фидес» [Венгерский гражданский союз (венг. Fidesz)]. Это партия как раз Виктора Орбана. Возникла она ещё весной 1988-го года. Она была как раз создана этими студентами-антикоммунистами, когда была борьба за выход из Варшавского блока, это та ещё история. И до 1993-го года эта партия оставалась молодёжной. Членами «Фидеса» могли стать только люди до 35 лет.
Д. Кстати, а почему так?
СУ. Такая молодёжная была партия.
Д. Комсомольская организация?
СУ. Фактически, да. Виктор Орбан стал известным, он был одним из основателей этого альянса – «Фидес». Это акроним, ну, по первым буквам. Общее [первое] название – Альянс молодых демократов. По-венгерски это звучит как «фиатал демократак сёветшеге» [венг. Fiatal Demokraták Szövetsége].
И он стал известен, Орбан, которого мы сейчас видим, ещё в 1989-м году, когда он толкнул речь на мероприятии по случаю перезахоронения героев венгерского восстания 1956 года. И он требовал вывода из страны советских войск и проведения советских выборов. Этот Виктор Орбан, которого мы видим, начал карьеру ещё будучи молодёжным лидером, таким антисоветским.
Д. Да, скажем так, венгерский Фидель Кастро.
СУ. Ну, Фидель Кастро всё-таки левый, наоборот. Так венгерский, он же молодым был, с кем бы его сравнить-то? Даже не знаю, с кем.
Д. Ну, слушай, молодой и такой дерзкий!
СУ. И вот первые выборы. Это ещё была борьба с властью советской, да. Первые выборы 1990-го года, и партия получает 8% голосов. И сразу мы видим эти магические 8-10%, которые у нас мелькают в разных странах. Это нам позволяет сделать вывод, что это стабильный электорат националистов, которые у них всегда есть. И думаю, что и у нас бы было то же самое, плюс-минус. В 1994-м году чуть-чуть меньше набирают, 7%, это не имеет особого значения. А уже в 1998-м году, они ещё не приходят к власти, они оппозиционные, но уже выходят в жёсткую оппозицию в конце 90-х годов, и набирают уже 29,5% голосов. За 10 лет, с 1989 до 1998 превращение из советской политической системы уже в не советскую, партия проходит от 8 до 30%.
Это путь, знаешь, на чей похож? Это путь, похожий, в общем-то, во многом, на Жириновского. Он начинал как маленькая оппозиция, а в середине 90-х, как помнишь, за него там уже и по 30-40% голосов.
Д. Да, да. Миллионы набирал.
СУ. Эта партия проходит похожий путь. Зародилась ещё в конце 80-х, а через 10 лет за них уже треть. В 2002 году эта партия уже становится влиятельной, не маргинальной. Она уже поднимает вопросы защиты венгерских меньшинств в соседних странах. А это очень важный вопрос, особенно в украинском контексте. И она набирает уже 41% голосов.
Д. Вопрос – это интерес меньшинств, которые на Украине, это чтобы потом земельку оттяпать?
СУ. Я думаю, они готовятся к этому вопросу, потому что, во-первых, то же Закарпатье было в составе Венгрии между войной. Там проживает большое количество венгров, а самое главное, сами закарпатцы местные, – но имеется в виду не венгры, русские, украинцы, русины, – сами очень многие уже получают паспорта венгерские. И они будут не против.
Д. Да, с вертолёта разбросают.
СУ. Венгерский [паспорт] непросто получить. Румынский получить значительно проще, а венгерский – это надо еще постараться. Венгры, они дорожат своим паспортом. Но многие это делают, и он уже у них как мультипаспорт есть по всему [ЕС]. Поэтому я думаю, что венгры сидят в засаде. Они маленькие, они не могут сами разыгрывать партию на той же Украине, но выступать соучастником в чужой партии – святое дело.
Д. Нос по ветру держат, молодцы.
СУ. И системно, смотри, 2002 год, они набирают уже 41%, но проигрывают местной социалистической партии, которая чуть больше [набрала], и уходят в оппозицию. Набрали много, но в оппозиции. Когда они уже принимают участие в европейских выборах, в Европарламент, там их партия уже набирает 47,4% голосов, это уже абсолютное правящее [большинство]. Венгрия позже вступила [в ЕС], все основные западные [страны] еще в 90-е основатели, а Венгрия вступила только в 2004 году вместе с Польшей.
Д. Налицо прогресс.
СУ. Они создают уже отдельно молодёжное крыло партии, «фиделитаж», они перестали быть молодёжной партией, стали уже взрослыми. Но в 2005 году опять набирают на 1% меньше, проиграв социалистам, и опять уходят в оппозицию. Они набирали много, но недостаточно для того, чтобы взять власть. И находились в оппозиции, будучи, немаленькой силой, почти 10 лет.
И только в 2010 году на местных национальных выборах они создают альянс с христианскими демократами и набирают 53% голосов, и это позволяет им занять 68 парламентских мест. Почему? Потому что те партии, которые не набрали, их процент распределяется между остальными. Они набрали 53%, но получили 68 мест, это 70%, это абсолютная власть. Всё. Итак, что мы видим? Это какой? 2010 год. Возникло всё в 1990-м. 20 лет. Путь политической партии от момента зарождения до получения власти, успешный занял 20 лет. Из них 8 лет нахождения в оппозиции. С таким результатом. А сейчас уже идёт [2022], в 2010 они пришли и 12 лет при власти.
Считай, политическая карьера Орбана. Почти 40 лет. Ничего себе. Учебники можно писать.
Д. Слушай, а кто их так научил? Или они такие сами талантливые, упёртые?
СУ. Книга об этом. Я же отсюда зачитываю только интересные факты, а здесь ещё масса всяких интересных подробностей. Я же хочу, чтобы наши зрители почитали.
Д. Дети заинтересовались этой книгой.
СУ. И там внутри все эти подробности. Как всё происходило, кто кому Рабинович. Но чем они занимаются? Они получают большинство. 2010 год. А ещё было интересно. В 2010 году парламент Венгрии избрал президентом страны представителя «Фидеса» Пала Шмитта [венг. Schmitt Pál], но тот ушёл в отставку в связи со скандалом о плагиате в диссертации нового президента Венгрии. Плагиатором оказался их кандидат, ничего не писал.
Д. Что за фамилией такая Шмитт?
СУ. Ну, какая-то «немецифицированная».
Д. Не венгерская?
СУ. Венгрия, когда была Австро-Венгрия, то там же, в том числе и аристократы между собой женились. Австрийские и венгерские. Потому что в Австро-Венгрии были Чехия, Словакия, Венгрия. Но Венгрия устроила в своё время восстание и заставила австрийцев Австрию сделать Австро-Венгрией. Венгры внутри империи добилась права, что они стали второй столицей. И было две столицы. Была Вена и Будапешт. И Австро-Венгрия была разделена на зоны влияния. Чехия, допустим, она была в зоне влияния Вены, а Украина, Закарпатье, она была в зоне влияния Будапешта. И Вена в дела Будапешта не лезла внутри, а Будапешт не лез в дела Вены. Они разделили [зоны правления].
Д. Стрелка прошла мирно, разделили ларьки.
СУ. Да. Венгры, они красавчики. Они умеют договариваться. В этом их отличие от всех остальных.
Д. Умеют базар держать.
СУ. И долю, наверное, делить умеют.
Д. Конечно. Просто мирно все разошлись.
СУ. И даже сейчас, как они себя ведут, это очень интересно.
Д. Война – это плохо для бизнеса.
СУ. Точно. Но что они делают? Власть получили – сразу инициировали принятие новой Конституции, которая принята в 2012-м году. В этой Конституции очень важно, что венгерский народ объединяет бог и христианство, никаких европейских ценностей и всего остального. Значит, Венгрия является правопреемницей средневекового государства мадьяр. При этом они коммунистический период считают ненормальным развитием страны. И брак обозначен как союз мужчины и женщины.
И еще очень важно – государством закреплена обязанность защищать жизнь, но при этом оговаривается, что жизнь нового человека начинается в момент зачатия, это фактически запрет на аборты. Жёстко.
Взяли власть, сразу жёстко свои правила завели, народ это принял, и уже когда были выборы 2014-го года, «Фидес» вместе с Христианской демократической партией снова выигрывают в одни ворота на выборах и получают 133 мандата из 199. Это абсолютная власть.
Что мы видим? Орбан с тех пор находится при власти, никто его сковырнуть не может. Он выгнал органы Сороса, он не даёт европейцам залезать сильно внутрь Венгрии, он удерживает ту самую партийную дисциплину и даже сейчас сохраняет отличные отношения, продолжает двигаться в Москву, ничего ему не мешает.
У него это экономика, Венгрия получает из России 80% всей поставляемой нефти и до 60% природного газа. Венгрия в этой фигнёй заниматься не будет. И судя по всему, Орбан это единственный пример националиста в Евросоюзе, который не распылил авансы, которые получили, например, Болгария и все остальные, а превратил это в системный результат, не стал оставаться просто как оппозиционер в парламенте, а решился взять власть исполнительную и внедрил свои идеалы. После этого поддержка у него как была, [так и осталась], и так никто его сковырнуть не может.
Д. Что ты как политтехнолог скажешь? У меня сразу просто – упертые люди, молодцы.
СУ. Гнуть линию надо свою. Гнуть линию. Другого выхода нет.
Д. Мадьяры настоящие.
СУ. И добьются своего.
Д. Молодец.
СУ. Потому что, человек, у которого его партия получает 47%, чаще всего не переходит в оппозицию, он договаривается с властью, становится сам властью и после этого теряет поддержку людей, потому что они увидели…
Д. Скурвился.
СУ. Скурвился, да. А тут, очень важно для политика сохраниться, пусть даже в оппозиции, но с своей чистотой, идеалов, убеждений, переждать. 10 лет он ждал, прежде чем…
Д. Как вор в законе. Отрицалово.
СУ. Молодец. И вот результат. И он ещё в результате выйдет с наименьшими потерями, когда Евросоюз будет рушиться, потому что у него сохранён суверенитет. Но в Венгрии всё не так просто. Это не главная партия националистов. Есть ещё одни националисты, более радикальные, чем они
Д. Я тут думаю, почему так гладко? Должно же быть что-то…
СУ. Есть партия «Йоббик» [венг. Jobbik — букв. «правый, лучший, правильный»); полное название венг. Jobbik Magyarországért Mozgalom ([‘jobbik ˈmɒɟɒrorsaːɡeːrt ‘mozgɒlom]), буквально Движение «За лучшую Венгрию»]. Слыхал о таких?
Это акроним, может означать одновременно «лучший» и «правый». Из двух слов соединено, это значит хороший, самый лучший и правый. «Йоббик» было создано в 2002 году студентами. Изначально это были радикальные националисты. Они даже партию сначала не делали, это было общественное движение. 10 лет, и если там сразу возникла партия и пошла двигаться, то это была сначала такая молодёжная движуха. И только в 2003 году «Йоббик» был преобразован в партию.
Автор пишет, что «Йоббик» считает себя не партией, а общенародным движением, защищающим всех венгров вне зависимости от их социального достатка или места жительства. О чём это говорит? Это говорит о том, что создано популистское правое движение. Есть легальная правая политическая сила, ну, где как бы Орбан, всё официально, все серьёзные люди. Но должен быть кто-то, что бы ещё будоражил вообще всю эту историю, болото колыхал, что серьёзным людям не пристало, да?
Д. Это не те же «игиловцы» венгерские? Студенты, свежая кровь.
СУ. Ну, да, со студентами, точно так же как в Афганистане, Талибан [запрещенная в России террористическая организация].
Д. Талибан, точно, это Талибан.
СУ. Это же тоже ученики. Сразу интеллигенция, кто был президентом партии? Историк, студент, со студентами работали, потом его сменит…
Д. Это их местный Клим Жуков.
СУ. Да, да-да-да. Потом его сменит тоже историк и психолог. Провоцировали они. Они создали в 2003 году, и организовали по всей Венгрии шествие с крестами. В 2006 году они пробуются выступить на выборах, создают блок правый ещё с венгерской партией, но получают только 2,2%. Но они идут по другому пути.
Они создают в 2007 году парамилитарную структуру Венгерская гвардия. Официальной целью которой было поддержание порядка. Но гвардия «Йоббик» использует элементы атрибутику и символику, связанные с регентом Венгрии, адмиралом Миклошем Хорти. А Хорти – это ближайший союзник нацистской Германии.
Они создают парамилитарную, вооружённую милицию для охраны, а на уровне символики у них вся эта нацистская история. За власть они как бы не борются, они как бы не партия. Ну, партия, но не та, которая за власть борется. А это партия, которая работает как раз со всеми радикалами, втягивает их себя.
Д. Это не ЧВК местная?
СУ. Может быть и ЧВК. Это бренд, в смысле ширма. Может быть и ЧВК. Но «Йоббик», тут важна политтехнология, эта партия «Йоббик», она близка к «Фидесу». Но то, что «Фидес» не может озвучить, не может пройти с какими-нибудь факельными шествиями, ещё что-то. Они не могут. А эти могут это сделать.
Д. А эти дерзкие.
СУ. Эти дерзкие, да. А это более такие мягкие. Поэтому за этих вы голосуйте, а молодёжь — сюда. И создаётся такой коридор. Если ты повзрослее – то сюда, голосовать, а если у тебя кровь играет…
Д. В младшую группу.
СУ. В младшую, точно, в младшую группу. Но «Йоббик» не может прорваться на внутриполитические выборы, но на европейских выборах получает 14% голосов, и её люди, собственно, заходят в парламент.
Был скандал, связанный с тем, что они входят в Альянс европейских националистов [Альянс европейских национальных движений]. Туда вошёл «Йоббик», Британская национальная партия, которую мы разбирали, Бельгийский национальный фронт, в качестве кандидатов в члены Альянса выступала ещё украинская бандеровская партия Тягнибока, да?
Д. Без этих никак, да?
СУ. Но эту партию исключили от националистов.
Д. Слишком радикальные, да?
СУ. А на основании чего? Венгерские националисты объяснили, что украинские националисты щемят венгерское меньшинство, и на этом основании надо вышвырнуть украинских националистов. И пролоббировали это. И этим «Йоббик», собственно, занимался. И такая радикальная партия, мы же помним «Фидес» в конце 80-х возник, в 90-е, а «Йоббик» это его как младший партнёр более радикальный. И уже на выборах 2010-го года, когда уже Орбан уже победил, он уже при власти, «Йоббик» как партия-партнёр уже набирает на национальных выборах свои рекордные 16% голосов. Прекрасный результат.
Когда проводился референдум о конституции, «Йоббик» предлагал ещё более жёсткие изменения. Вплоть до криминализации популяризации сексуальных девиаций, запрет пропаганды гомосексуализма и всего остального.
Д. Это я поддерживаю.
СУ. Орбан продвигал радикальную конституцию, а эти ещё более радикальную, и все с удовольствием согласились на менее радикальную, а более радикальные предложения забыли. Это очень интересно, как политтехнология.
Д. Это как рукопожатие – больно сначала, а потом ослабил – уже хорошо.
СУ. Хорошо, да. «Йоббик» был уже к 2013-му году, это пик их популярности, как раз был самой популярной политической партией среди молодёжи. Им удалось создать именно молодёжную такую движуху.
Там были свои интересы, например, осенью 2014 года генпрокурор Венгрии попросил председателя Европарламента лишить депутата от «Йоббик» Белу Ковач [венг. Béla Kovács] иммунитета из-за подозрений в шпионаже в пользу России.
У них там есть свои проблемы у правых, это так же, как и у Орбана, точно так же и у партии «Йоббик», их считают лоббистами, что они пророссийские. Но это неправильно так считать. Они не пророссийские, они не антироссийские, если это нарушает их личные интересы. Они просто не идиоты, скажем так. В этом и разница.
Д. А то как и ляпнешь, а им вентиль перекроют.
СУ. А зачем, главное? Что им это?
Д. Это как ты правильно сказал, в ногу себе они стрелять не будут.
СУ. Не будут. Про идеологию. Очень интересно. У этого «Йоббика» очень интересная идеология, которая называется «туранизм». Слышал такое?
Д. Ни разу. Что за термин такой? Похоже на название венерического заболевания какого-то.
СУ. «Что-то меня туранизм беспокоит». Это интересная идеология, она утверждает урало-алтайское происхождение венгров и их родство с турками. Как бы «мы — не венгерские националисты». Когда-то был Туран, сейчас процитирую:
«Согласно учению туранизма венгерский народ зародился в цепях Центральной Азии, её еще называют Туран, и имеет родство с таким восточным народом, как турки. Сама идея развития туранского братства и сотрудничества была разработана наподобие популярной тогда идеи панславизма».
Венгерские националисты о чем говорят? Когда-то был великий туранский народ. Давным-давно, и турки туда включались, и венгры, и казахи, все, кто оттуда произошел. И мы должны это туранское единство и братство соблюдать. Но есть проблема у этой идеологии, что никто, кроме венгров, особенно в туранизм не хочет верить. Они как бы говорят: мы с турками братья, а турки говорят: ну, а мы с вами – не очень.
Д. Ты в зеркало-то на себя посмотри, какие мы тебе братья.
СУ. Это парадокс. И поэтому те же венгры, они пытаются в тюркский совет войти. Но они чужие. И этот туранизм, с одной стороны, венгры — они угрофинны, их близкие: финны, мордва наши, коми, эти народы. Но национализм их они хотят взять агрессивный, ну как и любой, они хотят агрессивный национализм. И придумали себе эту идею туранизма. Но откуда эта идеология берёт корни?
Во время Второй мировой войны Ференц Салаши [Фе́ренц Са́лаши (венг. Szálasi Ferenc)], это национальный лидер Венгрии в 1944-45 году и руководитель национал-социалистической партии «Скрещённые стрелы», был сторонником существования туранско-венгерской расы. Это идеология, которая берёт корни как раз из нацизма и расизма. И так как венгерские нацисты совсем были не арийцы, они должны были придумать себе, почему они тоже высшая раса.
Д. А чего это мы? Мы тоже…
СУ. Мы тоже, да. И потом придумана эта идея, что типа есть арийцы, а есть почти арийцы, но туранцы. И это мы – венгры. Такая идеология смешная.
Д. Хорошо, если этого нет, надо придумать.
СУ. А чего бы нет?
Д. И говорить всё время «халва-халва-халва», и во рту будет сладко.
СУ. Почему бы нет? Но этим, кстати, похожи идеи туранизма. И ещё у поляков когда-то, очень давно у польской политической элиты была идеология сарматизма. В чём она заключалась? Что мы, польская шляхта, мы наследники сарматов, настоящих воинов, степей, а это, что под нами, крестьяне, и всё быдло. Мы – сарматы, а это – быдло.
И эта история с туранизмом, она была очень похожа, — потому что Венгрия, так как Венгрия была союзницей с нацистской Германии, у неё была своя зона оккупации, влияние, всё остальное, — им нужно было в своей зоне построить свою идеологию высшей расы. И пришлось что-то конструировать, придумывать.
Д. «Мы тоже хотим в белых штанах».
СУ. Да-да-да. Такая забавная история.
С Россией, да, это очень важный аспект. И «Йоббик», и «Фидес», националисты венгерские, поддерживают ровные отношения с Россией, очень конструктивные, вообще не участвуют в критике антироссийской, антироссийской деятельности, потому что у них есть иной враг. Как они видят. Они видят своим главным врагом глобализм, размывание национальной идентичности, вся эта многополовая история. Они это видят главным врагом, а вторым врагом, не врагом уже, а оппонентом, они видят евробюрократию, которая постоянно пытается заставить их что-то делать. И поэтому для них антироссийские настроения неактуальны.
И если «Атака», которую мы разбирали, болгарская, она даже пророссийская для того, чтобы демонстрировать [настрой] обществу, которое в массе своей [пророссийское], то в Венгрии нельзя общество назвать пророссийским. Это неправильно. И восстание было венгерское антисоветское очень сильное. И никаких нет у них иллюзий, и языки у нас не похожи. На уровне семей и родов с венграми у нас мало общего. Болгары – много смешанных браков с болгарами, с югославами, правильно? С венграми, обратив внимание, очень-очень мало было и в Советском Союзе.
Венгерский национализм, я считаю, самый интересный, потому что он самый прагматичный. Потому что большинство национализмов, они [имеют] в основе бабки, это понятно, это базис — кого ограбить, но они ещё и разрушительны. Потому что они внутри себя разрушают, потому что они начинают искать врагов внутри себя. Москалей, турок, ещё кого-то, да? А у венгров нет поиска врага внутри себя. И это очень важно. И это делает венгерский национализм не таким разрушительным, как иные национализмы. Поэтому к нему, я считаю, надо очень-очень внимательно присмотреться.
Д. Семён, глубоко, я очень многое узнал. Что значит книжки-то читать, и как ты глубоко в теме, и ты как политтехнолог правильно это всё рассказываешь.
СУ. Будем разбирать?
Д. Спасибо, будем ехать дальше обязательно.
СУ. Книжки будем разбирать, у нас здесь ещё осталось несколько стран, которые надо разобрать. Германия, заинтересовавшая тебя, Финляндия.
Д. Финляндия очень интересна. Как ты думаешь, если наша передача понравится зрителям, возможно ли кинуть вопрос лично тебе? Комментарии?
СУ. Я думаю – нужно. Во-первых, мы можем разбирать те книжки, которыми интересуются. Во-вторых, мы можем разыгрывать твои прекрасные…
Д. Да, кстати, для поддержания проекта, если будет кому-то что-то интересное, можно будет приобрести такую футболку. А самое главное, эксклюзивная футболка, которая единственная в мире, а даже скажем на планете Земля, это такая. Её можно будет приобрести, но мы скажем позже, когда и где можно будет приобрести. Кстати, если кого-то будет интересовать, где моя борода, случился казус: я её ровнял, ровнял, ровнял и доровнялся.
СУ. Вырастет?
Д. Мы будем смотреть, как она по мере роликов будет отрастать.
СУ. С каждой книжкой плюс 2 сантиметра.
Д. 2 сантиметра будет. Ну, на этом всё, вернее – на сегодня всё, а дальше будет ещё интересней. Спасибо, Семён.
СУ. До встречи.
Д. Всего хорошего.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
2 / 0