Тема: Разбор книги Новая Европа Владимира Путина. Уроки Запада для России (автор Станислав Олегович Бышок).
Часть 1. Австрия, Бельгия, Болгария.
Все части:
Часть 1. Австрия, Бельгия, Болгария
Часть 2. (Великобритания, Венгрия)
Часть 3. (Германия, Греция, Дания)
Часть 4. (Италия, Нидерланды, Финляндия, Франция, Швеция)
Дементий. Я вас категорически приветствую, с вами Дементий. Я сегодня в новом амплуа.
Сам я книги читать не люблю, но их надо читать. Я слышал такую фразу: «тот, кто книги читает, управляет теми, кто книги не читает». Книги надо читать, и это – Внеклассовое чтение.
И у нас в гостях Семён Уралов. Здравствуйте, Семён.
Семён Уралов. Привет, Дементий.
Д. Семён, о чем же будет наша беседа?
СУ. Будем читать книги. А именно в чём заключается идея, почему я считаю, что это важно – вот те самые когнитивные войны, которые мы обсуждаем, они людей сводят с ума. Единственный способ бороться с этим – рационализировать свое мышление, а ничего лучше чтения для того, чтобы рационализировать своё сознание, нет.
Поэтому кроме того, что мы будем читать книги, мы ещё и будем заниматься профилактикой когнитивных ударов, учиться самообороне. А самое главное, что позволяет книга в наши тяжёлые времена – успокоиться. Это то, чего не хватает сейчас человеку. Он читает новости, нервничает, психует, не знает, где найти себе место.
Д. Многие люди почему-то любят читать книги в туалете, в замкнутое пространство, никто тебе не мешает.
СУ. Самое спокойное место. Интимное место, да.
Д. А слушайте, 21 век, кругом интернет, всякие гаджеты, всякие девайсики, почему книга-то интересна?
СУ. Потому что книга запускает процессы длинного мышления. Смотри, ты когда читаешь книгу, ты следишь за всех, ты же не можешь книгу за раз прочитать, ты ее читаешь день, два, три недели, у каждого своя скорость. И пока ты ее читаешь, ты удерживаешь то, что было в начале, как минимум, много сюжетных линий, много героев. Это заставляет твое мышление работать, у тебя оно становится объёмное, не плоское.
А когда ты читаешь только новости и какие-нибудь короткие статьи, у тебя включается плоское мышление, одна мысль – один месседж, все такое короткое, и вот уже это замечают современные социологи и все, что уже современное поколение даже не способно, многие, читать книжки. Они просто не любят, они уже не способны сконцентрироваться. Сконцентрироваться больше, чем на 10-20 страниц они не могут, это слишком много. Это и есть и самые малолетние дебилы, о которых говорит Дмитрий Юрьевич [Дмитрий Юрьевич «Goblin» Пучков, российский блогер], а мы будем с этим профилактически бороться.
Будешь приглашать, я буду специально брать книжки познавательные, которые я читаю внимательно, и мы будем их подробно разбирать, вот как сегодняшняя, с которой я пришел. Видишь, сколько у нас закладок?
Д. Подготовился!
СУ. Да, закладок у нас много. И первую тему… что тебя больше всего интересует?
Д. Меня сейчас интересует, что творится в Европе, почему они так все моментально рехнулись, готовы себе руки-ноги отрубить, голодать, мерзнуть, ну лишь бы нам было хуже. Что там такое? Влияние фашистов, нациков? А можно ли создать в Европе фашистское государство, фашистское правительство?
Кстати, я был удивлен, почему-то в новостях их всех называют нашими партнёрами. Что это за партнёры? Враги, которые уже маски сорвали и конкретно хотят нас убить.
СУ. Европа, я тебе так скажу, она для нас была всегда землей обетованной. Ну не то, что обетованной… Но туда многие стремились, многие там хотели заработать денег, учить детей, а внутри самой Европы проходили очень сложные процессы.
Мы к ним относились как к потребителям, ну как туристы во многом. А внутри у них жили вирусы национализма и популизма. Я предлагаю разобраться на примере книги Станислава Бышока. Это наш политолог российский. Она такая, не очень тиражная, в смысле – она специализированная.
Называется «Новая Европа Владимира Путина. Уроки Запада для России». Но Владимир Путин тут ни при чём. Книга отличная, вышла в 2017 году, то есть, не очень свежая. Она как раз посвящена подробному исследованию евронационалистов.
Каждая страна разбирается – Австрия, Бельгия, Болгария, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Италия.
Д. И даже Болгария, которые «братья навек», да?
СУ. И Болгария.
Д. Тоже сволочи.
СУ. Там есть партия очень интересная, партия «Атака», которая является националистической, но пророссийской. Вот 10 лет назад они были вообще на гребне волны, популярности. А где-то, например, националисты – жёстко антироссийские.
Поэтому в Европе такой очень интересный компот связан с тем, что вот есть такие националисты, есть другие, они между собой конфликтуют, какие-то нам союзники, а какие-то вообще ни разу не союзники.
Д. Ну, значит, мы начинаем, а я буду многозначительно курить.
СУ. Так точно. Смотри, с чего мы начнем? Книга большая, 600 страниц, и я много чего отметил.
Сначала автор, как это правильно делает, он разбирает критерии. Что есть национализм? Потому что национализм, он же мутировал за все эти годы. Национализм 20 века совсем не такой, как национализм сейчас.
Д. Кого ни возьми, у каждого нация своя, и все считают себя правильной.
СУ. И по-своему себя видят. Например, автор приводит какие примеры, цитирует Соловьёва [Соловьёв Александр Иванович, профессор кафедры государственной политики факультета политологии МГУ]:
«Предлагаем делить национализм в зависимости от его политической программы. Национализм либеральный, радикальный и реакционный. Либеральный национализм предполагает сочетание национальных и государственных ценностей. Радикальный ориентируется на резкий разрыв этих идеалов и даже на уничтожение части прежней элиты. А реакционный культивирует недоверие к новым демократическим ценностям». [Политология: Политическая теория, политические технологии. Учебник для студентов вузов. – М.: Аспект Пресс, 2000, с. 129]
Д. Какой из них самый злобный?
СУ. Наверное, всё-таки радикальный, потому что, он ориентируется на частичное уничтожение прежней элиты. Но я думаю, что национализм может из одного состояния в другое переходить, может он и до нацизма скатиться.
Но нужно выделять эти три разных состояния.
Также очень интересная вещь, как связывается национализм, как правое движение с таким новым явлением, как трампизм глобальный. Когда победил Трамп, возникло такое явление, как глобальный трампизм. И многие националисты во всем мире начали видеть в этом новую версию такого экономического национализма.
И вот, что выделяет? Профессор политэкономии Брауновского университета Марк Блит в статье «Глобальный трампизм» пишет, что левый и правый популизм, две крайние [линии], сегодня имеют между собой существенно больше общего, чем кажется на первый взгляд. Обе политические линии выступают за социальное государство. Правые – для своих, а левые – для всех.
Они говорят об антиглобализме и уменьшении влияния финансового капитала. Нынешнюю модель критикуют как справа, так и слева, причём, если критика справа – это национализм, то критику слева, современную, обозначают как популизм. Ну, популизм это ж такая история, для кого-то это…
Д. Болтовня, что ли?
СУ. Типа «болтовня», но на самом деле это острая критика режима. О чём я говорю – правые левых называют популистами за их идеи социальной справедливости, левые правых называют нацистами за то, что они к этому всему стремятся. И вокруг этого построена вся европейская политическая модель. Есть ультралевые, есть ультраправые, им не дают прийти к власти, ни одним, ни другим. А есть середина, которая за счёт этих двух радикалов, двух радикальных краёв, держит большинство в подчинении.
Вы ж не хотите, чтобы радикалы пришли к власти. И традиционно левые это были те, которые ориентировались на Советский Союз, естественно. Советский Союз умер, этот фланг просел. И вот в Европе начался самый интересный период, когда правые, вот именно националисты, стали единственной легальной радикальной партией. И получилось точно так же, как произошло на Украине.
Есть националисты, радикалы, давайте мы их приручим, мы их включим в свою систему, будем с ними играть и сами вырастим этого монстра. Потому что левых мы боимся выращивать, а правых мы не боимся, мы же с ними давно жили.
Д. А не вырастят ли они голема?
СУ. Вот, вот это самое главное. И вот тут самое интересное. Тут автор, собственно, переходит к разбору вот этих вот правых внутри каждой страны. Вот первая часть – это как раз Австрия. Вот он начинает препарировать…
Д. Минуточку, мы там бывали.
СУ. Бывали?
Д. Бывали, и нам так повезло с Дмитрием Юрьевичем, он меня туда вывозил по австриям, прямо успели перед самым [ковидом] захлопнувшим дверь. Когда теперь там будем, не знаю. Только на танках если туда.
СУ. Или что-то с ними случится, революция какая-нибудь. Австрия очень показательная. Автор анализирует «Австрийскую Партию Свободы». Это интересная партия, которая появилась сразу после войны в 1949 году. И первым ее лидером был бывший министр сельского хозяйства в нацистском правительстве Австрии, и офицер СС Антон Райнталлер.
Д. Хороший выбор.
СУ. То есть, сразу это была легальная возможность для бывших офицеров СС создать политическую силу. В 1958 году его уже сменил Фридрих Петер, который тоже был бывшим офицером СС. В 1967 году, за 20 лет, происходит внутренний раскол, но партия под его руководством, этого Петера, уже набирала около 8% голосов. То есть, партия в Австрии после войны…
Д. 8 – это много?
СУ. Считай, почти каждый десятый. Каждый десятый был готов голосовать за партию, которая была организована офицерами СС. Притом, что Австрия была нейтральная.
Д. Можно сказать, что вот эти 8% – тоже все эсэсовцы?
СУ. Скажем так, они нацифицированы точно. 10% австрийцев не видят ничего плохого, в том, что в политической системе есть офицеры СС. В 60-е и 70-е годы, они колебались между 5 и 10%, вступали в разные альянсы, то есть, сами по себе они не могли… Но в 83-м году наступает у этой партии новая жизнь, ее возглавляет Йорг Ха́йдер. Он такой белобрысый, ну, ты наверняка его видел.
Д. А я только вспомнил, знаешь, кого? Был такой профессор доктор Хайдер. Песня «Доктор Хайдер снова начал есть». Ну, это ладно, просто фамилия у него похожая. Это давно было.
СУ. Я не помню этой песни.
Д. Это в Америке давно, дай бог, лет 30 [назад], там какой-то профессор лежачую демонстрацию у Белого дома устроил, потом крикнул народу, что будет баллотироваться в президенты Америки, собрал, сволочь, 2 миллиона баксов и свалил.
СУ. Наш человек.
Д. Вот это настоящий профессор. Извини, я перебил, возвращаемся, к однофамильцу Хайдера.
СУ. Да, про его однофамильца. Вот он в 1983 году возглавляет [партию]. Что очень важно – это же 80-е годы, как раз начало уже эмиграции, рост националистических настроений в Европе. И вот начинается стремительный рост, в одном регионе партия набирает, Каринтия – это один из таких ключевых регионов Австрии, 16%.
Хайдер становится [губернатором региона], и вот уже на национальном совете Австрии, в местном парламенте в 1986 году они набирают уже 10%, то есть прорывают [порог]. В 1989-м году, в той же Каринтии, на региональных выборах, партия набирает 29% голосов. В 1996-м году на выборах в Европарламент они получают 27,5% голосов.
То есть, что мы видим? Мы видим, что правая идея, правая сила, возникла сразу после войны. У него была поддержка остаточная [от] реваншистов. Потом 60-е и 70-е годы – провис, и когда начинается уже проект Евросоюза, – новый проект глобальной идеи, – начинается рост националистических идей.
Но если то были идеи националистические 20-го века, против Советского Союза, а это уже националисты, почему растет их поддержка?
Они постепенно превращаются в антиевропейских, антиеэсовских националистов. Раньше националисты боролись с красной угрозой, и это было их основа. Но потом правительства перехватили у них борьбу с красной угрозой, они были не нужны, и они сдулись, потому что все правительства стали антибольшевистскими, антикрасными.
Потом красная угроза исчезла, в них вообще смысл потерялся, и они начали уже как червяки прорастать – уже российская угроза, снова борьба с нелегальной миграцией, со всей этой историей.
А с Австрией в чем особенность ещё? Австрия – это была одна из самых националистических стран между Первой и Мировой войнами, потому что Австрия больше всех проиграла после Первой мировой войны, у неё всё забрали.
Д. А Алоизыч тоже был австрийцем?
СУ. Конечно, он австриец был. И австрийские немцы в этом смысле были очень сильно ущемлены, и они до сих пор в этом смысле испытывают что-то. И вот этот реванш 1980-90-х годов, в общем-то, показывает то, что правая партия может набирать вот до четверти голосов, до 25%.
Д. В общем, терпилы восстали, да?
СУ. 25 процентов, да.
Д. Это уже очень много. Как у них там, сколько процентов у них вообще на голосования ходит? Не сто же процентов?
СУ. Ну, это явка, а из тех, кто явился, сколько процентов проголосовавших. В 2005 году, в результате интриг этого Хайдера сносят, и новым лидером партии становится вообще зубной техник – Штрахе [Хайнц-Кристиан Штрахе, австрийский политический деятель, лидер Австрийской партии свободы (FPÖ) с 23 апреля 2005 года по 18 мая 2019]. Вот, партия раскололась, Штрахе набрал уже 15 процентов, а этот Хайдер создал отдельный альянс…
Д. Ай-яй-яй, ведь ничего страшнее дантиста-немца.
СУ. И в 2008 году этот Хайдер погибает в автомобильной катастрофе.
Д. Ай-яй-яй-яй.
СУ. Яркий лидер пропадает, и партия свободы постепенно становится менее радикальной, у неё перехватывают управление. В 2015 году большая часть зальцбургской парторганизации отделилась от партии, создав свою партию. То есть, судя по всему, правую партию раскололи, увидели, что она вызывает опасность. Лидеров [убрали], и постепенно ее маргинализовали. Её судьба – автор об этом много рассуждает, – как уничтожили угрозу справа. Потому что, судя по всему, это была бы очень жёсткая именно антиевропейская политика, антиеэсовская, антибюрократическая, которая никому была не нужна.
Вот как автор описывает идеологию этих партий националистов.
Если в 1970-е и 80-е партия свободы опасалась американской культурной экспансии, то в 90-е, под руководством Хайдера, отношения с США стали заметно лучше. Однако после визита Хайдера к Саддаму Хусейну в 2003 году, накануне вторжения США, партия стала критиковать США за эскалацию насилия на Ближнем Востоке, называя Джорджа Буша-младшего поджигателем войны.
В 2015 году даже депутат австрийского парламента, Сюзан Винтер, была вынуждена сдать свой мандат и покинуть все посты в партии после того, как написала в Фейсбуке одобрительный комментарий к посту о еврейских «денежных мешках».
Д. Бабки, бабки кругом.
СУ. Да, вот до чего они договорились. Когда в Париже случились теракты в 2015 году, этот лидер свободовцев заявил, что Европе следует на итальянских или греческих островах Средиземного моря организовать тюрьмы наподобие Гуантанамо. Вот такие прекрасные люди.
Д. Не детские сады строить, да? А тюрьму?
СУ. Ну, собственно, всё сделано, весь акцент основной у них сделан на противостоянии беженцам. На выборах они [с этим] участвуют. Вот, например, в 2016 году кандидат от партии «Свободы», не сам лидер, Штрахе, а они выдвинули Хофера [Норберт Хофер — австрийский политик, член правой политической партии Австрийская партия свободы (FPÖ). Кандидат в президенты Австрии на выборах в 2016 году], он в первом туре набрал 35,4% голосов и вышел во второй тур. Был назначен второй тур. Соцопрос был, и там [он] и его оппонент Ван дер Беллен — [независимый кандидат при поддержке Партии зелёных, победил на выборах, вступил в должность президента Австрии 26 января 2017 года], — оба выдали от 49 до 55% голосов. Выиграть мог любой.
И вот интересно, смотри, 22 мая вечером, когда появились предварительные результаты голосования, у Хофера от националистов, от «Свободы», было 51,9%, а у его оппонента — 48,1%. Но на следующий день, согласно финальным результатам, оказалось, что у этого Хофера от «Свободы» 49,7%, а у Ван дер Беллена 50,3%. То есть, проиграл кандидат от националистов с разницей 0,3%, когда голоса пересчитали.
Причем победил Ван дер Беллен, противник националистов, за счёт голосов австрийских граждан, проголосовавших по почте. Причем в некоторых населённых пунктах, особенно в сельской местности, явка составляла 150%, а в одном случае 600%.
Д. Там коровы, что ли, голосовали тоже?
СУ. Судя по всему, [против] этих правых весь истеблишмент объединился, все элиты, всё для того, чтобы не дать им во втором туре победить. Потому что народ был уже готов проголосовать. Такая ситуация, 50 на 50 — это очень сложная ситуация. Это было в 2016 году. Евробюрократия победила.
Однако, тут мы, собственно, завершаем историю про Австрию, разбор автор завершает.
Что мы видим? Что с таким уровнем колебаний, кризис в любой момент может качнуться. Сейчас же есть оппозиционное настроение в Австрии, левых там нет. Правые, как мы видим, есть. Есть кому подхватить протест, но это будет протест правый. Это будет протест не в поддержку России, а это будет протест о демонтаже Евросоюза в том виде, в котором он есть. Там реванш правый, фашистский, националистический очень-очень возможен.
Какие выводы я себе отметил по этой части?
В кризис могут взять власть правые в Австрии. И путь, очень похожий на путь Венгрии, который мы сейчас будем разбирать, где правые власть взяли.
И нынешний глава Венгрии, потому что всё-таки культура одна, австро-венгерская плюс-минус, соседи. Поэтому, я думаю, что Австрия нам преподнесет очень много сюрпризов в ходе ближайшего кризиса.
Д. Глубоко, на полный штык.
СУ. Дальше?
Д. Дальше.
СУ. Пошли читать дальше. Бельгия. Тут у него всё в алфавитном порядке.
Ну, с Бельгией что интересно? Бельгия – это действительно страна двународная. Там есть фламандцы и валлоны. Но что интересно?
Д. Я про фламандцев знаю, что только есть фламандский штурвал.
СУ. А что это?
Д. Это непечатное слово, я тебе потом, после расскажу.
СУ. А, понял. Почитаю, да. Ну, про фламандцев что мы знаем? Они сами себя называют Фландрия. И там идёт борьба за независимую Фландрию, из-за этого постоянные кризисы политические. Есть раскол.
В Бельгии в 2011 году был поставлен своеобразный антирекорд. Страна находилась без правительства 540 дней. 540 дней! Почти два года без правительства. Они не могли договориться. Исполняющие обязанности были. И невозможность многие законы, акты принимать. Это кризис политический.
Вот как он приводит цитату: «как пошутил уходящий премьер-министр страны Ив Летрём: “нас объединяют лишь пиво, футбол и король”».
В основе лежат, конечно же, экономические противоречия раскола Бельгии. Потому что есть более развитая часть, есть менее развитая. Вот Фламандия, Фландрия, фламандцы считают, что они больше дают денег в общий взнос, а валлоны живут за их счёт. Ну, как всегда, кто кого кормит. Вопрос бабок.
Д. Бабки, бабки.
СУ. И вот какая у них есть партия – «Фламандский интерес», она так и называется. Она родилась, автор рассказывает, из партии «Фламандский блок», которые вышли в своё время из партии «Народный союз». Это ещё конец 70-х годов. То есть, это давняя-давняя история.
Возник этот «Фламандский интерес» очень интересно. У него одно из ключевых требований – это было требование амнистии фламандским коллаборационистам времён Второй мировой войны. То есть, эсэсовцам, ясно. Они изначально были борцы за амнистию эсэсовцев.
Как они выступали. Партия была маленькая, участвовала в выборах с разными блоками, сами по себе не играли. И вот в 1990-м году, мы сравниваем с той же Францией, конец 80-х, начало 90-х, проявление роста национализма. И вот уже в 1991-м году этот Фламандский блок получил больше 10% фламандцев, а в Антверпене, в самом развитом городе, партия уже пришла первой, 20 лет сидели в засаде.
Но как с ними боролись, вот тут тоже интересно. Понятно, правящим элитам не нравится, когда появляются какие-то бузотёры, что-то начинают доказывать. Они придумали очень хитрую схему. Они создали для борьбы с этими националистами, фламандским блоком, отдельную организацию под названием «Центр равных возможностей» и «Лига за права человека».
Они [«Фламандский интерес»] боролись с приезжими и с эмигрантами, а их прессовали за то, что они расисты. И появились организации, которые объединяют это всё – расисты, расисты, расисты. И первый раз их пытались запретить через суд, и даже в 2001 году судья отказался выносить политически мотивированный приговор.
Но, тем не менее, в 2004 году апелляционный суд Гента постановил, что три организации, которые являются костяком этого блока, виновны в пропаганде расовой дискриминации, их оштрафовали и фактически вывели за пределы…
Но запрессовать не получилось. Уже в 2004 году, через 10 лет, на выборах Европарламента они получают уже 15%. У них идёт значительный рост.
Но этот фламандский блок, который они сформировали, ставит свою цель. Им в этом смысле проще, чем австрийцам. Австрийцы борются с какой-то там несправедливостью. У фламандских националистов очень просто всё – создание независимой фламандской республики. Вот, мы должны отделиться. И у них есть примеры.
Они указывают, что вот Швеция и Норвегия в 1905 году разошлись, Чехия и Словакия в 1992 году разошлись, Сербия и Черногория в 2006 году разошлись. Они говорят, в чём проблема разойтись? Это не такие нацисты, типа, о-о-о, там, мочить, ещё что-то. Это нацисты — за развод. Причём, развод экономический. Автор приводит очевидные экономические различия между Валлонией и Фландрией. Последняя производит почти 85% ВВП и является финансовым донором Валлонии и Брюсселя, то есть, столицы. Один регион кормит столицу и другой неразвитый регион…
Д. Нахлебников. Зачем они нужны? Логично.
СУ. Поэтому это хитрые националисты. Они, в том числе, — интересный такой момент — смотри что делали. В 2014 году на своём персональном сайте лидер партии запустил онлайн-игру «Меньше, меньше, меньше», целью которой было с помощью деревянной биты выгнать людей, одетых по-мусульмански, из Бельгии.
Д. Демократично.
СУ. Они такие. Но при этом они балансируют. Вот они вроде как бы националисты, но при этом в 2010 году в Израиле подписали Иерусалимскую декларацию, признающую право Израиля на существование и защиту от терроризма. Против еврейского национализма ничего против не имеют.
Д. С евреями опасно.
СУ. Да. Очень интересно, что эти фламандские сепаратисты, они с симпатией относятся к Владимиру Путину. Цитата: «Исторически Крым является частью России». Что Путин восстановил историческую справедливость, [вернув] его в Россию. Они такие, прагматичные. Где им выгодно, они будут..
Д. Хотят дружить.
СУ. Ну, конечно.
Д. Что-то покупать, что-то продавать.
СУ. Да. Значит, что у нас дальше? Цитируем дальше. Бельгия, что ещё очень важно, почему у них именно эта особенность бельгийских националистов и сепаратистов. Потому что в Бельгии находится столица Евросоюза. И у них сепаратистская борьба, — Брюссель, он же одновременно столица и Бельгии, и Евросоюза. У них там вся бюрократия сосредоточена.
Поэтому они, борясь за независимую Фламандию, Фландрию, фактически могут уничтожить саму архитектуру Евросоюза, потому что на их территории столица Евросоюза находится.
Поэтому я думаю, что с этим связана вот такая мягкость бельгийского национализма, в отличие от всех остальных. Потому что им не нужно играть с огнём, потому что может очень сильно прилететь.
Д. Скажем так – раздвинули ноги. Как Жан-Клод Ван Дамм.
СУ. Точно, он же оттуда. Дальше двигаемся – Болгария.
Д. Братья навек.
СУ. Братушки наши.
Д. Братушки. Ну-ну, давай, про них интересно.
СУ. Да, с Болгарией всё самое интересное. Тут автор вкратце приводит историю Болгарии, очень интересно описывает именно, как формировалась политическая система. Особенность Болгарии, если в принципе говорить, в том, что она всё время лавировала из лагеря в лагерь. Из лагеря в лагерь.
Это сформировало…
Д. Как мы таких людей называем? Матерное слово на ум приходит. Ну, все поняли.
СУ. Бл…ди, сэр. Но очень специфически они лавировали, потому что на уровне государства чаще всего выступали против нас. А на уровне общества там всегда сохранялась такая, ну не всеобщая, но симпатия. И этим отличается болгарский национализм. Если все остальные западноевропейские национализмы, как мы видим по этой книге, они в той или иной форме являются либо антисоветскими, либо антироссийскими, то болгарский национализм не имеет антироссийскости. В Болгарии антироссийскость либеральная. Болгарский националист не может быть русофобом. Потому что это зашито в самой культуре болгарской. Вот ты бывал же в Болгарии?
Д. Не был.
СУ. В Болгарии всегда есть три главных улицы. И две главные улицы в любом городе – одна всегда называется — Царя-освободителя. Это Александра Второго. Даже не Александра, а именно «Царя-освободителя». А вторая – Генерала Скобелева.
Д. Герой Шипки?
СУ. Герой Шипки.
Д. Сигареты были такие «Шипка».
СУ. А третья улица – Царя Симеона. Это их легендарный царь, как у нас князь Владимир. И вот у них это связано на всех уровнях. Русский царь и русский полководец. Они это учат с детства в учебниках, в школах. Плюс православие у нас не имеет конфликтов. У нас нет конфликтов между нашими православными церквями, как и с греками. И поэтому болгарский националист не может быть антироссийским. Потому что их национализм как раз и родился в противостоянии туркам в первую очередь.
У болгаров что ещё интересно? Они же единственный народ, которые, когда говорят «да», они делают вот так [поворачивают голову влево-вправо]. А «нет» – это вот так вот [кивают головой].
Д. Так легко с бабой договариваться.
СУ. Они, так говорят, турок легко обманывали. И поэтому там особый национализм. И у них даже партия называется особо. Очень интересная. Она сейчас уже сошла на нет. Но вот в 2000-х, когда был взлет, и я сам за этим наблюдал. Я один раз был в Болгарии, ну на отдыхе, понятно. Попались местные газеты, телевидение, я по-болгарски в принципе читаю, в университете учился. Ну, и это достаточно просто. Я по-польски читаю, по-болгарски читаю. Начал читать про эту партию «Атака», они там такие за Россию, против американцев. Я так удивился. И начал интересоваться. И действительно, там оппозиционеры, они —русофилы. В этом заключается парадокс Болгарии. И этим Болгария отличается от всех остальных стран. И партия у них даже называется «Атака». Таких названий, в общем-то, ещё нигде не встречалось.
Интереснейшая партия, создана она в 2005-м году журналистом Воленом Сидеровым [Волен Николов Сидеров — болгарский журналист и политик, лидер националистической партии «Атака» 2005 г. – настоящее время]. Сидеровым, наверное, правильно. Ну, короче, это Володя Сидоров, если так по-нашему. Вот, Волен Сидеров.
Д. Сидор лютый.
СУ. Он автор книг: «Бумеранг зла», «Болгарофобия», «Власть мамоны», «Основы болгаризмов». У него сборник статей «Моя борьба за Болгарию». Моя борьба. Моя борьба.
Д. Чисто название сказок на ночь.
СУ. Чистый популист. В начале 2000-х, видя, куда Болгарию затаскивают, он создает такое, в общем-то, достаточно мощное движение, которое как бы не с властью: ни правые, ни левые. Они против гей-браков, постоянные демонстрации, их обвиняют вечно в ксенофобии, плюс они на острие выступали за вывод болгарских войск из Ирака, выход из НАТО.
Такие вот радикальные. Когда они впервые попали в парламент, депутаты зашли в зал в майках «Эрдоган, ты нам должен 10 миллиардов долларов».
Д. Как это называется, это не контрибуция, или как там, они их резали, там вообще тысячами…
СУ. Ну, за геноцид, да. Они требовали…
Д. Извольте заплатить.
СУ. Да. Но там есть особенность. Дело в том, что в Болгарии есть партия национального меньшинства, турецкая. И вот, собственно, у них есть меньшинство, которое они таким образом гнобят, турецкое. Не дают им забыть.
И, когда были социалисты при власти, Сергей Станишев [Премьер-министр Болгарии в 2005-2009 годах. Председатель Болгарской социалистической партии с 2001 года по 27 июля 2014 года], я как раз бывал в эти годы в Болгарии, он вообще наш земляк, родом из Херсона, если не ошибаюсь. Он болгарин, но у него мать училась [у нас] в советские времена. В общем, он родился в Херсоне. Так что, у нас был наш, херсонский, глава болгарского правительства. «Атака» ему была в оппозиции, это [был] вообще верх их популярности. Этот Сидеров, ну, лидер «Атаки», даже выдвигается на выборы [президента], и занимает второе место. Представляешь, второе место занимает! Только ворвавшись через год в политику и создает даже небольшую там медиа-империю, где этот Сидеров был ведущим.
То есть, что мы видим? Вот смотри, от момента зарождения 2005-й год, только зародилась партия, и уже 2006-й год, её лидер выходит во второй тур.
Д. Взлёт ракеты.
СУ. Взлёт ракеты. На самом деле, это же повторение условного феномена Зеленского.
Д. Можно вопрос? Должны же быть деньги. Откуда у них деньги? Кто поддерживал?
СУ. Ну, не это те деньги. Во-первых, его тут поддерживал, в том числе, частный местный бизнес, который с телеканалом. Политика – это очень выгодная инвестиция. Просто нам, обывателям, непонятно, зачем потратить так много денег для того, чтобы получить, например, депутатский мандат. Ну, от одного, один мандат, ты мало на что влияешь. Но когда ты олигарх, и у тебя есть 20 депутатов, то тогда уже начинается серьезное влияние.
Д. И все они вот здесь? [сжимает кулак].
СУ. Конечно.
Д. Подожди, не здесь, а вот снизу он держит.
СУ. Тогда имеет значение. И, когда у тебя парламент, — как мы украинский разбирали, — это всего 400 депутатов. Если у них есть 20 условных акционеров, у каждого по 20 депутатов, вот это 20 человек, которые держат в руках вообще всё.
А парламент – это что? Это бюджет, это распределение всяких госпрограмм, это финансирование чего бы то ни было, это назначение на посты, так или иначе. И это возможности влиять на любой орган власти, потому что депутату нельзя не ответить на запрос. В общем, депутат может всё что угодно.
Д. В общем, у корыта. Все у корыта.
СУ. Не просто у корыта, а ещё и с таким хорошим слюнявчиком. Поэтому проблема найти денег на выборы никогда не является проблемой, потому что она потом сторицей отбивается.
Но почему был такой резкий рост? Это значит, что действующие элиты всех уже утомили, все их ненавидят. Когда возникает как чёртик из табакерки а-ля Зеленский внезапно, этот Сидеров, ну, «Атака» – это типа Зеленского, он журналист, «площадный борцовник».
Д. Придёт новый, введёт порядок, да.
СУ. И вот он взлетает. Вот уже в 2009 году «Атака» стабильно набирает уже 9,36 – 10%.
Видим эти магические 10%. Национализма всегда есть в обществе плюс-минус 10%. Мы видели в Бельгии, мы видели в Австрии.
«Атака», конечно, была очень радикальная. Она собиралась проводить референдум отмены турко-язычных новостей на государственном телеканале БНТ. Они, как все нацики, выбрали объектом атаки меньшинство, в данном случае турецкое, и начали его всячески-всячески прессовать.
Д. Логично нападать на тех, которых мало.
СУ. Это и есть популизм. Они там, конечно, всё похлеще Украины. Они называли вот этих турецких… вот создана отдельная турецкая партия в Болгарии, называется «Движение за права и свободы». Она как бы такая не турецкая, но турки считают ее своей. Лидеры там в основном турки, потому что турки в Болгарии живут регионами. Они не по всей стране разбросаны, а есть небольшие регионы, как раз на границе с Турцией.
Вот, например, эта «Атака» обвиняла лидера этой партии Ахмеда Догана [Ахмед Демир Доган, основатель и лидер болгарской политической партии Движение за права и свободы (1990—2013)] в организации террористических актов в Болгарии в 1983-89 году.
В 2012 году в горсовете Кы́рджали, это где турки живут, где у них большинство, они отказались дать титул почетного гражданина города генералу Василу Делову, участнику болгарской войны,
Это привело даже к расколу внутреннему. Попытка заработать политические очки на противоречиях турецко-болгарских привело к тому, что начались внутри раскольные конфликты.
Это яркий пример национализма, который как бы не против нас, — мы привыкли вечно анализировать их национализмы, которые против нас направлены, — а это пример того, что национализм может быть и не только против нас направлен.
Так что это, мне кажется, очень интересно.
Д. Вот у них там запутка. У меня в голове Болгария, только знаешь, в чём мне запомнилась? Болгарские сигареты и, так сказать, криминальные новости, которые говорили: какие-то злодеи спрятались за железной дверью. Дверь была вскрыта болгаркой.
СУ. Я тебе ещё напомню, что ты знаешь, «Поморин» зубная паста.
Д. Это болгарская?
СУ. Да.
Д. А, там вроде помнишь, какие-то банки с какими-то там были, эти огурцы, помидоры, там тоже с Болгарией что-то такое.
СУ. Да, ну во-первых, болгарский перец.
Д. Точно, точно.
СУ. Конечно, мы знаем болгарский перец. Во-вторых, что нас пересекает с Болгарией, — название Болгария. Оно взято с территории нынешнего Татарстана. Была такая Волжская Булгария.
Д. Булгария.
СУ. Это они название же перенесли. Они тоже, плюс-минус как перекочевали и перенесли с собой самоназвание. Дальше, что ещё с Болгарией нас так активно связывает? «Поморин», я сказал, это сказал на уровне образов…
Д. Болгарские сигареты хорошие были.
СУ. Да, «Стюардесса», «BT», «Космос»? Не, «Космос» наш был.
Д. Не, не, это уже…
СУ. «Ту-104».
Д. «Союз Аполлон», «BT».
СУ. «BT», да. Да, ну, дорогие были сигареты.
Д. 60 копеек стоили.
СУ. Дорогие были, «BT» даже в твердой пачке.
Д. Это круто было.
СУ. Это было круто.
Д. Даже если выкуриваешь сигареты «BT», пачку не выбрасываешь, потому что докладешь другие сигареты, чтобы все видели, что у тебя в кармане «BT».
СУ. Шикарно.
Д. Понт дороже денег.
СУ. Это то, что мы знаем про Болгарию.
Но на самом деле очень важна судьба этой «Атаки». Как они ни старались, митинги организовывали против османов, против всего, но уже в 2011 году на президентских выборах этот Сидеров набрал всего 3,6%. Как надулся, так и сдулся. Это эффект любой популистской деятельности, которая не подтверждена никакой практикой. Ты людям наобещаешь, наобещаешь, оно никак не…
Д. Болтал, болтал.
СУ. Оно и сдулось.
В общем, популизм был страшный, уже в 2013 году они шли на выборы со 144-страничной программой «План Сидерова против колониального рабства». Он уже вышел вообще до всего, он уже [вёл] вселенскую борьбу против всего мирового зла, но это им не помогло, набрали 7,3%.
Были досрочные выборы в 2014 году, поддержка снизилась до 4,5%, в Европейский парламент уже набрали меньше 3%, им не помог ни концерт «Любэ», ни концерт Газманова, ни концерт Иосифа Кобзона.
Д. Они туда ездили все?
СУ. Да. И даже Академический ансамбль песни и пляски внутренних войск МВД России.
Д. Командировочка хорошая.
СУ. Там, судя по всему, я не наблюдал за этим, но судя по всему, что в 2014 году был просто чёс.
Д. Чёс, да.
СУ. Чёс был, да.
Д. А, подождите, а Шевчук ездил там, был в этом списке?
СУ. Нет, судя по всему, не был.
Д. Эх, не успел, наверное.
СУ. Но этот Волен Сидеров получил в апреле 2014 года в Москве даже орден «Звезда Отечества» – за вклад в развитие отношений между Болгарией и Россией.
Д. И ящик вина болгарского.
СУ. Судя по всему, наши, взяли как-то их за это самое… «Атака» всячески поддерживала участие Болгарии в проекте «Южный поток».
В феврале 2015 года делегация депутатов «Атаки» посетила Крым.
Судя по всему, «Атака» – это пример правопопулистского движения, которое почувствовало запрос в обществе, что есть недовольство этими всеми евробюрократами, выстрелило, получило аванс, а потом искали, куда бы, к кому примкнуть.
И наши их, судя [по тому, что] орден дали, Газманова отправили, «Любэ» отправили, наши их решили поддержать, а тут они и сдулись. То есть, на выборах 2015 года набрали 3% голосов и уже никуда и никак не попали.
Д. Не выстрелило.
СУ. Не выстрелило. Ну, вот, собственно, сейчас я посмотрел, у них там был глубокий кризис. Книга 2017 года, были выборы в 2020, 2021 году, 2022.
Там сейчас свой кризис, связанный с тем, что при власти проамериканское правительство с премьер-министром, а народ не очень проамериканский, и даже президент, там просто власть у премьера, а не у президента.
Ну, «Атака» сдулась, она не набирала даже 1,5-2%, то есть вот это очарование короткое националистическим популизмом очень быстро прошло, буквально за 10 лет.
Д. Сорвалось.
СУ. Сорвалось. В 2016 году даже Николай Валуев приезжал к ним на митинг в честь Дня освобождения Болгарии.
Д. Валуев, это круто, представитель России.
СУ. Не шмогли, не шмогли. В 2017 года, когда были досрочные парламентские выборы, они уже от партии отказались, вошли в «Патриотический фронт», который получил 9%, и националисты в этом всём растворились и теперь исчезли.
Какие выводы про Болгарию я себе сделал в конце? Болгарию лихорадит в этом смысле, очень похоже на страны постсоветского пространства. Это не то, что проходит в Западной Европе. И это не Польша, которая сразу пошла на антироссийские рельсы. У них кризисы, очень похожие на украинские. То их туда, то их сюда, но левых нет, вернее, у них социалисты — это в кавычках социалисты, они прозападные, это евросоциалисты. А народ ищет какую-то возможность выхлопа, а кроме как в националистах выхлопа нету, и вынуждены их поддерживать. Вот такая история. Про Болгарию.
Д. Я несведущий, я думал у них там тихо, мир.
СУ. Да, Дементий, вот такая в Болгарии хрень с националистами.
Д. Звонок для учителя. На этом урок сегодня закончен. До новых встреч!
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
5 / 0