<…> процесс освобождения от рабства, как от некоторого вынужденного состояния чужих людей, чужих по отношению к той родовой системе воспроизводства власти, с которой они сталкиваются на территории, на земле, занимаемой родом, и оказываются чужими, лишенными каких-либо прав. А освобождение всегда заключается только в том, что им условно даруют некоторые права, не все, потому что они базовые права не могут приобрести. Базовые права даются только по рождению.
И освобождение происходит через возникновение народа, то есть другой общности, куда более масштабной, чем род, которая характеризуется тем, что она связана с землей, она живет на земле, земля становится ее домом. Потому что у этой общности есть деятельность и самодеятельность на этой земле, прежде всего это обработка этой земли. Это распаханное, засеваемое зерновыми, специально выращенными культурами и убираемое поле. Урожай происходит, если зерно специально селекционировано и отобрано, а не является смесью разных видов, то урожай поспевает в одно время, его можно быстро собрать и нужно быстро собрать, и оно может быть подвергнуто учету. Потому что в отличие от собирательства зернового, где нет понятия урожая, там все созревает в разное время, если имеется урожай одномоментный, то при его сборе его можно учесть и, следовательно, можно ввести налогообложение. И эта прикрепленность народа к земле и образование того, что мы называем территория, а не просто место, — это основа феномена государства.
А другой механизм, параллельный этому, заключается в вовлечении этого прикрепленного прежде всего своей деятельностью к земле населения, привязанного способом жизни и способом производства. Другой механизм освобождения заключается в вовлечении этого населения, уже теперь населения, в политическую активность. И в тот момент, когда это происходит, мы получаем феномен народа, который противостоит роду, и то, что мы имели в римской формуле: Сенат и народ Рима. Сенат отражает воспроизводство власти в родовой аристократии, а народ — это другая общность, куда более массивная, не имеющая такой исторической памяти, как род, кроме как в писаной истории государства в целом.
При этом мы понимаем, что народ — это проблемная общность, ровно в плане правоспособности и, что еще более важно, дееспособности. То есть, с одной стороны, права ему даны отнюдь не все, а каждый раз это большое историческое событие — появление у народа какого-то права. Но есть еще и вопрос в том, как он будет реализовывать это свое право своими собственными действиями. Отсюда растет институт представительства, как реализация прав недееспособного специально назначенным лицом. Соответственно, мы понимаем, что с одной стороны, государство — это и есть политическое тело народа, дающее ему политическую дееспособность и механизм воспроизводства власти, соответствующий этому. А с другой стороны, всегда существует дефект этой дееспособности и всегда существует пространство, в котором требуются представители.
Философский субботник-20 с Тимофеем Сергейцевым
Подробнее: Философский субботник-19 с Тимофеем Сергейцевым
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
2 / 0