Семён Уралов — Про политику Румынии и её место в современной Европе

oper.ru

Видео ВК

Текст беседы Дмитрия Юрьевича “Гоблина” Пучкова и Семёна Уралова

Дмитрий Юрьевич: Я вас категорически приветствую. Семён.

Семён Уралов: Моё почтение.

ДЮ: Симметрично. Румыны? 

СУ: Румыны.

ДЮ: “Поживу я, воля божья, у румын”.

СУ: “Говорят, они с Поволжья, как и мы”.

ДЮ: Ты бывал в Румынии? Нет?

СУ: Знаешь, в Румынии я бывал проездом, следуя в Болгарию. Но с Румынией и с румынской политической мыслью я много сталкивался, когда жил и работал в Одессе, потому что это единственный регион, который граничит с Румынией, как раз в тех местах, где Остап Бендер пытался перейти границу Советского Союза (нет, не единственный, ещё Черновицкая область на Украине, кроме Одесской области, граничит с Румынией). 

И это как раз юг Одесской области, которую мы знаем как Бессарабию, вернее, её часть Буджак, которую мы разбирали в рамках нашего разговора о Молдавии. Это, скажем так, исторически является спорным регионом между нами и Румынией, потому что (я напомню) даже была такая отдельная история во время Гражданской войны и революции даже РУЧЕМРОД, который действовал в Одессе как раз, отдельный румынский фронт, это было отдельное направление.

И вообще, всё, что связано с Румынией, — для исторической России это была вечная преграда на пути к Балканам. То есть, то, куда всегда исторически рвалась Россия — к славянским близким народам. А Румыния как раз находится между исторической Россией (и сейчас) и, собственно, Балканским миром.

ДЮ: С твоего позволения сделаю важное примечание. Она называется на самом деле Романия. Не Румыния, а Романия, то есть в переводе на русский – это Римляния. Это прямые наследники древнего Рима, где жили даки (это, так сказать, этнические румыны, они, так сказать, даками когда-то были), и они прямые наследники латыни, представляешь? Чаушеску непрерывно проводил съезды латиноведов и объяснял им, как правильно говорить по-латыни, потому что у них тут не итальянцы какие-то там, а Чаушеску.

СУ: Интереснейший народ, действительно. И интересный язык. Раз уж мы к этой теме вышли, давай разберёмся, как они его получили.

Когда мы разбирали Молдавию, мы говорили о том, что румыны (самоназвание — романы) — это то, что появилось в XIX веке. До этого это были валахи и молдаване. Потом Валахия и часть Молдавии (одна её часть), объединились в то, что называется Румыния. Их языки похожи. Но вообще, это древние, очень интересные кочевники-скотоводы. Они брали свои отары овец и передвигались вдоль Балкан и доходили фактически до севера Италии, а так как это было в те древние времена, когда ещё везде ходила вульгарная латынь, это было то наречие, которое понимали везде, плюс-минус, во всём этом регионе (наследие Римской империи).

ДЮ: Язык международного общения.

СУ: Да, язык международного общения. Но так как место постоянного, скажем так, обитания этих племен (когда они ещё племенами были, потом оформились народы) находилось в тесном соприкосновении со славянами (молдаване — в большем соприкосновении с нами, с восточными славянами, а румыны — в большем соприкосновении с южными славянами, то есть с болгарами и с сербами), поэтому на их язык очень сильно повлияли именно наши славянские языки, это особенно касается фонетики, у них такая очень славянская фонетика.

Её очень сильно чистили, это как раз и была та самая “румынизация”, которая проходила сначала в конце XIX века – в начале XX-го, а потом ещё и при коммунистах. Здесь я хочу объяснить, почему румынский национализм очень похож на украинский национализм. Потому что эти национализмы — продукты XIX века, периода очень бурного возрождения, когда и румыны, и в общем-то, многие народы пытались заявить о себе. В данном случае — румынизировать. И в этом смысле украинский национализм тоже очень похоже развивался. И поэтому Румыния для нас — это не просто одна из не очень близких европейских стран.

Если с Польшей мы там граничим через ту же Калининградскую область, она здесь, у нас рядом, то Румыния нам кажется где-то очень далеко-далеко. Но это неверно. Почему? Потому что Румыния — это опорный пункт в общей стратегической геополитической концепции, которая реализуется под названием «Междуморье». «Междуморье» подразумевает дугу безопасности от Балтики до Чёрного моря. Для того чтобы это получилось на обоих концах (то есть и на Балтике, и на Чёрном море), должны быть две точки опоры. Это, соответственно, Польша, которая находится на Балтике, и Румыния, которая является ключевой черноморской державой. Если ты посмотришь, то как раз увидишь (и все обратите внимание), что Польша и Румыния граничат как раз через Украину.

ДЮ: Большая страна, слушай. Побольше Венгрии, Сербии, Болгарии. 

СУ: Большая. Это очень большой регион, и самое главное, что у Румынии есть своя многовекторность, потому что она одной своей частью находится в центральной Европе (это Трансильвания, та часть Румынии, которая досталась ей только после Второй мировой войны), а другая её часть находится уже на Балканах, то есть на Дунае. И поэтому у Румынии есть своя и многовекторность определённая. И ещё отдельно это черноморская партия, потому что ключевой военно-морской порт — это, конечно же, Констанца.

И то, на кого, в том числе, опираются американцы в регионе, — это в первую очередь румынские порты, и вооруженные силы они в Румынию перебросили. И когда был вывод войск из Афганистана, он проходил транзитом как раз через Румынию, после чего параллельно вырос очень сильно наркотрафик в регионе. И все удивлялись, как это между собой связано.

ДЮ: Кто бы мог подумать, а?

СУ: Кто бы мог подумать? То есть Румыния — это точно так же, как и Польша, ключевой партнёр США в регионе (младший, конечно же, но ключевой). И я расскажу и покажу, как это происходило, потому что это не сразу произошло.

Но при этом Румыния — страна православная, что очень интересно. Но там происходили процессы очень похожие на украинские, когда православие ложилось в основу своего национализма, и даже есть конфликт между нашими православиями.

Очень интересные и не похожие ни на что процессы. Это особый регион. Но прежде чем мы перейдём непосредственно к нашему исследованию, я хотел бы сделать короткую рефлексию, что называется. Сейчас у нас на повестке очень интересный процесс, и зрители просят разобрать влияние известного украинского блогера Анатолия Шария на нашу внутриполитическую повестку. Он всё больше и больше проникает во внутриполитические вопросы, это вызывает вой.  Патриотическая общественность начинает дезавуировать его высказывания и “разоблачать разоблачителя”.

Интересные процессы, они мне очень напоминают как раз события на Украине, когда местная интеллигенция, особенно медиа-интеллигенция уже начинает влиять на процессы (это “наблюдение за наблюдающим за наблюдающим”). Дальше этот клубок может до такой степени запутаться, что мы все совсем украинизируемся, поэтому нужно всё-таки дать какие-то оценки для понимания, что происходит.

Появление любых украинских деятелей во внутриполитической повестке России неизбежно. Это то, что мы изначально осознавали. Мы теперь — сообщающиеся сосуды. И поэтому, если кто-то захочет кого-то выдавить, запретить — это путь в никуда, этого не получится. Поэтому всё, этот факт нужно принять, это новая реальность, она навсегда. 

Но другой вопрос — это ваша эмоциональная реакция на то, что вы слушаете. Конечно, если вы раньше очаровывались тем же Анатолием Шариём, то теперь вам неприятно разочаровываться. Но тогда это всё-таки у вас проблемы.

ДЮ: Анатолий повернул свой испепеляющий взор на вас! Оказывается, он нас не любит! Вот так открытие! Боже мой! Я эти идиотские вопросы “Что вы думаете про Анатолия?” постоянно слышу. Что я должен думать про Анатолия? Анатолий украинец, ну, в смысле —  гражданин Украины. И в своем политикуме,  разбирается, в отличие от меня (я вообще не понимаю, что там у них происходит, кроме, так сказать, базовых явлений. Я вообще не понимаю). Он глубоко разбирается. Если мне что-то интересно про Украину и происходящее внутри, я совершенно спокойно посмотрю Анатолия, погружусь, так сказать, во всякие эти темы. При этом Анатолий (ну, вдруг кто-то этого не замечает) — яростный антисоветчик. А если ты антисоветчик, то ты однозначно русофоб. И ничего общего у тебя с этой самой Россией нет, и быть не может. И всё это только оттого, что вам это со страшной силой нравится (детский сад!).

“Вам это и это хорошо сказал, и это, безусловно”. Но как только это коснётся вас, вы тут завоете. И вот, уже завыли: “Мы думали, он хороший, Анатолий. А он, оказывается, вон какой!” И не стремился вам понравиться никогда. Вообще у него задачи совершенно другие. Занят делом, по-моему, прекрасно работает!

Сколько времени прошло, а он остаётся (сказать “на плаву” — могут неправильно понять) всё время в тренде. Всё время трудится. Все смотрят. Все слышат. Гигантская посещаемость. СБУ бегает по следам, наверное. Что-то я помню, его в Испании где-то ловили. Что-то безобразное.

Изучать опыт надо! Всё, что я могу сказать, изучать опыт.

А ваши где? Там есть Анатолий Шарий (или как правильно у него ударение ставится?). А у вас есть? Нет. А почему? Хотелось бы узнать. У вас штаны Gucci? Нет. А почему? Извините.

СУ: Всё правильно. Теперь надо как явление разобрать. Есть физлицо. Нравится оно тебе, не нравится… 

ДЮ: Детский сад!

СУ: Вообще, бред. Меня, например, единственное, что смутило (просто об этом мало кто знает)… Он же публиковался у нас на “Однако”.

ДЮ: Так. 

СУ: В 2011-2012 году. Была история: его выдавили с Украины ещё при Януковиче. Очень беспредельно. Он как раз делал материалы-разоблачения системы МВД, ещё до всех этих революций. Тогда многие коллеги-журналисты скидывались (я помню, когда первое время у него были проблемы, этим занимались киевские журналисты). Потом я предложил ему публиковаться на “Однако”. Тогда, в 2012 году, он вообще не был ещё известным. Он публиковался на “Однако”. А потом, когда он уже стал известным блогером (после Майдана), он обратился с просьбой убрать все его публикации с “Однако”. Я этого не понял (у него там было много довольно жёстких текстов про украинских националистов, про Европу. Честных текстов, как я считал). Я не то, чтобы отказал ему, я просто спросил: “Ты что, от слов отказываешься?” Он пропал. Больше мы не общались. 

А теперь я зашёл к нам на “Архив” на “Однако” (давно не заглядывал), а там все тексты удалены, а его профиль заменён на “Лев Толстой”. То есть, кто-то из наших коллег на “Однако” это сделал. Зачем? Не знаю. Для меня это был показатель. От слов отказываться? Зачем? Для чего? Почему? Это ситуация, которая меня удивила. 

ДЮ: Я всё время сразу всё это перевожу в вопросы личной безопасности, твоей и твоей семьи. Если он считает, что это физически ему угрожает, он абсолютно правильно делает. 

СУ: Это самое важное. Если рассматривать любое явление, нужно принимать во внимание то, откуда человек вещает. Потому что после 24 февраля (на самом деле и раньше) ключевой вопрос: ты из страны НАТО вещаешь или не из страны НАТО? Потому что, если ты находишься в стране НАТО, то ты в таких же заложниках.

Ведь сам Анатолий очень много и правильно говорит о том, что жители на Украине являются заложниками. Он является точно таким же  заложником. Поэтому надо бы его как-то попросить, чтобы подмигивал иногда, когда говорит что-то.

ДЮ: Анатолий, если ты в плену, мигни два раза. Мы поймём.

СУ: Это всегда надо помнить. Что бы человек ни говорил, нужно всегда держать в голове, где он находится, и понимать, чем он ограничен.

ДЮ: Граждане всё время рассуждают про какого-то сферического коня в вакууме. Он сферический, и на него никакие силы не воздействуют. Это же не так! А вот, к тебе уже подкрались. С одной стороны СБУ подкралось. А с другой стороны — ЦРУ. Как ты… ? Мне сразу приходит на ум кино про Борна. Может, смотрели? Нет? Даже в кино, если ты не Борн, судьба твоя будет незавидна. А что делать? А как быть? К этому всего лишь надо подходить с пониманием, что происходит… 

СУ: Где человек находится?

ДЮ: Да. От чьего лица вещает? Чьи интересы продвигает? Вот всё. Если ты выступаешь за свою родную Украину в настоящий момент, ты выступаешь от лица НАТО. Такое моё мнение. 

СУ: Сейчас всё определилось. Первое, что нужно помнить (то, чему у нас учили греки) — откуда человек вещает. А второе — где его интерес. Тут тоже нужно понимать простую вещь, что Анатолий Шарий до спецоперации делал очень успешный личный политический проект на Украине. Партия Шария была представлена в местных советах. Как я могу предполагать, по своей задумке, проект “Шарий” — это была торпеда против, в том числе, проекта “Зеленский”. 

ДЮ: Это встречный пожар в степи. Если здесь горит, надо поджечь навстречу. 

СУ: И то, что мы видели по рейтингам: падающие рейтинги Зеленского и растущие рейтинги новых политических проектов. 

Проект “Шарий” (потому что его же не было в стране). Это была партия, организованная по сетевому типу. И 24 февраля это всё обломалось. Длинная игра, которую он строил лет на 10 вперёд, может быть, под триумфальное возвращение. 

ДЮ: После этого Анатолий должен был залюбить русских ещё сильнее.

СУ: Да! Понимаешь? 

ДЮ: “Спасибо. Вот чего я ждал”. 

СУ: Поэтому удивляться тому, что он говорит, и думать, что будут какие-то симпатии, ещё что-то… 

ДЮ: Странно, мягко говоря.

СУ: Анатолий был до всего этого кризиса (до евромайдана) журналистом, которому пришлось сбежать в Евросоюз и сидеть достаточно тихо. Он получил статус беженца.

ДЮ: Да.

СУ: Сначала он сделал себе имя, а потом начал делать политическую карьеру. Он потратил на это почти 10 лет. И вот, результат 10-летнего труда пошёл прахом.

ДЮ: Как я: 10 лет ролики на Ютубе делал. А ЦРУ меня выключило руками СБУ. Я должен полюбить СБУ и ЦРУ!

СУ: Поэтому помните об этом: Анатолию обломали очень серьёзную историю. А теперь, о чём он говорит? Он начал вскрывать неофеодальные связи, “кто кому Рабинович”, как это всё связано.

ДЮ: Для многих открытие! 

СУ: Я тоже не понимаю! Что удивляет? 

ДЮ: Вы, козлы, когда на майданах прыгали и капитализма хотели, вы что думали получить? 

СУ: Что по-другому выйдет? 

Простой вопрос. Если вас заинтересовало, о чём сообщили, займитесь фактчекингом. Погуглите. Говорит правду? Хорошо, проведите исследовательскую работу, прокачайте пару нейронных связей. Чего возмущаться? Относитесь к этому практично. Тем более что таких будет всё больше и больше.

ДЮ: Я больше скажу. Это вопрос обратной связи. Вам что, не интересно, как у вас на самом деле всё устроено? Вы из программы «Время» всю информацию черпаете? Я вас уверяю, там не вся информация. Это государственный канал, который не может по-другому показывать. Он показывает вам специальным образом отобранную и подготовленную  информацию. Это государственный канал. Есть другие каналы, которые рассказывают другие вещи. Вам не интересно, например, как про какого-нибудь нашего Владимира Кумарина (это теневой губернатор)? Давайте посмотрим кино про Собчака. В кино про Собчака про Кумарина почему-то ничего не говорят. Как так? 

СУ: Это не даёт полноту картины Петербурга 90-х. 

ДЮ: Почему вы не говорите про людей, которые управляли городом? Или хотя бы принимали в этом серьёзнейшие участия? Вам это не интересно? Наоборот, по-моему, какие-то решения принимаются, потому что эти силы влияют или эти. Вам не интересно, кто кому Рабинович? Поинтересуйтесь, например, кто, где крёстный папа? Кто чей муж? Кто чья жена? Где у них дети? Как это? Возьмите, например, микроскопический городок и посмотрите. Вот мэр, вот начальник ГУВД, вот прокурор. А вот главный бизнесмен. Вы не замечали, что они всё время вместе отдыхают почему-то? Не замечали, что у них дети уже перетр…лись? Давным-давно переженились, закапсулировалось всё это, и внутрь никого не пускают.

Новое сословное общество организовалось. Вы за это, что ли? Я нет. Я считаю никакого… Этот идеал — Николай II и его развалившаяся держава? Нет. Для меня —  нет! Нужна ли подобная информация? Ну, так это свобода слова, друзья! И вот, если внутри этого маленького городка журналист, никогда ни один журналист вам не напишет, кто там чей кум, брат, сват, потому что вся пресса контролируется прокурором, начальником ГУВД и мэром. Никогда не напишет! А надо ли про это писать? Надо. А это полезно?  Полезно! Это обратная связь. И это наконец-то все увидели и поняли. 

СУ: Включайте мозг.

ДЮ: Да. А если вы не хотите, чтобы у вас такое было, может, надо это как-то оценить, обстановку и принять какие-то меры, когда к вам наконец-то стала поступать информация? Я-то привычный. Как это у нас говорят, “а что-то там по низу идет, что вам агентура сообщает”. Считайте, что это разновидность агентуры, которая ваши больные места и недостатки вскрывает.

И не надо мазать шанкры сифилитичные зелёнкой! Это бесполезно! Надо сифилис лечить, а не зеленку тратить на пи…

СУ: Так точно. И пытаться закрыться от этого не надо, а то пошло типа, “что не надо читать”…

ДЮ: Да. Я сейчас глаза закрою. Вам всем темно станет. Поздравляю! 

СУ: Ну, “я протрезвею и ты исчезнешь”. А тут не получится, понимаешь! 

Поэтому ситуация показательная, так как мы разбираем явления. А как явление, фамилии вторичны, потому что будет очень много других подобных явлений. И это уже происходит, и это неизбежно. И надо извлекать пользу от того, что мы стали сообщающимися судами, потому что украинизация — это процесс неизбежный. Просто надо прижигать то, что ведёт к необратимым последствиям, и пользоваться тем, что открывает новые возможности. Я считаю, что плюрализма у нас стало побольше.

ДЮ: Побольше. Я давно говорил, и сейчас повторюсь (я 20 лет талдычу одно и то же, если не 25): когда Россия смотрит на Украину, она смотрит в зеркало, дорогие друзья! Не на какое-то там жуткое явление!  Нет! Зеркало! Там видно ярче.  Люди южнее, темперамент ярче, бодрее, веселее. Зеркало! Ну, смотрите! “О, какой кошмар!” Наши любимые (из последнего): “Вон, они там собирают своих этих в АТО. Ха-ха! Дебилы! Ничего нет! Представляете? Ничего. Мамки бронежилеты этим дебилам покупают. А-а-а! Обосс…ться!” И что? Не обосс…лись сейчас, когда самим надо покупать бронежилеты? Не обосс…лись? У вас что-то лучше, да? По всей видимости. Да?

“Ой, смотрите, АТО объявили! А эти все за границу в Европу убежали. Не хотят неньку защищать!” Ага! А как у вас 700 тысяч убежало? Не, ничего. Не хотят вашу Россию защищать. Нормально. Идиоты! Натуральные идиоты! Ничего не видят, и не хотят, самое главное. Поэтому кусающему за жопу Анатолию — верным путём идёшь! 

СУ: Кусайте на здоровье! 

ДЮ: Не промахнитесь!

СУ: Да. Итак, Румыния. Как есть “Междуречье”  (мы обсуждали в рамках того же украинского кризиса правый, левый берег), точно также есть второй очень важный фактор геополитики —  “Междугорье”. Это очень важно. Понятно, люди, которые стоят на левых марксистских позициях, они могут это опровергать, заявлять, что это лженаука. Но наши братья бледнолицые, которым мы противостоим, двигаются в логике геополитики. Они на это всё так смотрят: как есть междуречье, так есть и междугорье. И ключевой регион, который мы рассматриваем, — это как раз Карпаты, что объединяет как раз Румынию с Украиной и вводит в этот украинский кризис.

На разных склонах Карпат живут разные народы. Когда мы говорили про Западенщину (прим.: Западная Украина), мы говорили, что есть одна часть Западенщины, которая живет в Прикарпатье, это восточные славяне. Их называли по-разному: гуцулы, украинцы, галичане, русины, руснаки. Вуйками их называли (дядьки). Місцеві (прим.: укр. — местные). Все они живут с одной стороны Карпат. На западных отрогах Карпат живут западные славяне. Это словаки (которых мы разбирали и которые близки к полякам).

А на южных отрогах Карпат живут как раз румыны, молдаване, и частично венгры. А следующая горная гряда за Карпатами — это как раз Балканы, и румыны — это тот народ, который населяет долину между этими двумя горными ключевыми системами, где течёт одна из главных рек Европы Дунай. 

ДЮ: Голубой Дунай. 

СУ: Это ключевая река, на ней находится и Вена, и другие основные мегаполисы юго-восточной Европы. И поэтому Румыния имеет ключевое стратегическое положение. Во-первых, потому что она контролирует устье Дуная (именно там, где вход в море, так как Дунай  — это не просто река, это река моря).

ДЮ: Это мне в карту нужно смотреть. Так, так, да.

СУ: И что очень важно, на данный момент именно устье Дуная разделено между Румынией и Украиной (Одесской областью, если быть точным). Румыны там в последние годы русло так, что часть островов перешла к ним. Румыны очень активно развивали румынскую флотилию (ещё когда я жил и работал в Одессе), а именно, десантные катера. И это на фоне умирания флота на той же Украине. 

И для румын ключевая ставка в этом регионе — контроль над всем устьем Дуная. Когда они к этому перейдут (это, собственно, их самый главный приз, потому что Румыния в украинском кризисе участвует именно в этом черноморском узле. Потому что порт Констанца, как я говорил, — ключевой военный порт), они будут контролировать Дунай. Поэтому для Румынии ставка очень высока. 

И сегодня речь пойдёт как раз о ставках Румынии, потому что она отыгрывает очень похожую роль, которую играет Польша. С чем связано её отыгрывание роли? Как Польша является форпостом Запада на востоке, точно также и Румыния является форпостом Запада на востоке. Эта сама идеология их “România Mare” румынская, — это же была идеология, которую придумали в конце XIX века, потому что им прислали немецкого короля (монарха), и собственно, Румыния была преобразована в монархию. Это был 1869 год, эпоха русско-турецких войн. Тогда освобождали Болгарию, Сербию. И соответственно, Румыния — это явление новое (как политическая единица).

Когда мы разбирали Польшу (тут очень важно понять), мы выяснили, что Польша со своими политическими идеями уходит корнями в средневековье, ещё во времена, когда они были очень мощным королевством польским. У Румынии нет такой идеологии и политических идей, которые уходили бы корнями в средневековье. Политические идеи именно Румынии —  это уже XIX век, поэтому Румыния — это очень молодая нация. Своя интеллигенция там возникла только в XX веке. Она напрямую была связана с вестернизацией, что очень объединяет Румынию, потому что Румыния состоит из двух неравнозначных частей. 

Одна часть Румынии (её даже называют “Старое королевство”) — это Валахия, это та самая Румыния-Румыния, где румыны живут. А вторая часть, почти половина страны — это Трансильвания. Это западная часть, которая всегда развивалась в историческом дискурсе Габсбургов. Когда австрийские короли отбили её у османов, первая часть Румынии (Валахия) осталась под очень сильным культурным и политическим влиянием Турции. А эта часть перешла под культурное влияние Вены. Там совершенно иной расклад. Там, во-первых, 20% населения — это этнические венгры, там есть немецкие городки, где живут немцы. Но это не просто немцы, это немцы-саксы. Сейчас такой немец-сакс является президентом Румынии (несмотря на то, что немцев там 1%. Это мы сейчас разберёмся в поле).

До такой степени местные элиты достали, что румыны предпочли приличного человека-немца, понимаешь? И эти качели в Румынии очень похожи на молдавские. 

Мы за Румынией, к сожалению, очень мало следим. У нас очень мало экспертов. Когда я изучал этот вопрос, я очень узко рассматривал, а сейчас погрузился чуть глубже (я говорю, у меня личный опыт, сквозь призму дунайских противоречий Причерноморского региона, когда я жил и работал в Одессе). Я рекомендую почитать работы российского исследователя Битковой Татьяны Георгиевны, она работает в Институте общественных наук Российской академии наук. У неё более 100 публикаций по Румынии, очень много интересных.

Я когда-то интересовался биографией Траяна Бэсеску. Это очень интересный румынский Ющенко, я сегодня о нём расскажу, а также о том, как американцы брали румынскую элиту под контроль. Схема очень похожая на украинскую, но со своей румынской спецификой.

У Румынии есть своя политика (как и у Польши) экспансионистская. Я всех отсылаю на наши ролики про Молдавию. Там мы рассказывали о том, как Румыния вмешивается именно в политику Молдавии. Больше ни у кого из соседей нет таких идей, потому что та же Венгрия тоже работает с нацменьшинствами, но у них нет идеи поглощения. А у Румынии есть чёткая идея о том, что нужно поглотить Молдавию. У них есть политические силы, которые это заявляют, у них президенты это отстаивают. До 50% румын считают, что нужно Молдавию себе забрать. Таких амбиций больше ни у кого нет.

Например, Майя Санду, нынешняя глава Республики Молдова, считает себя румынкой, она гражданка Румынии. Она абсолютно легальна. 

ДЮ: Это примерно как если президентом России был гражданин Украины, примерно так.

СУ: Да.

ДЮ: А чего такого? 

СУ: Но при этом в Румынии, смотри, что интересно, есть свои русские, у которых даже есть одно зарезервированное место в румынском парламенте. Это русские староверы-липоване, которые бежали ещё во времена церковных реформ и осели в устье Дуная. Их называют липованами только там. Почему? Потому что они предпочитали селиться в лесах, где много лип растёт. И они даже давали румынам взятки, чтобы их сёла не наносили на карты, чтобы никто не знал, что они там живут. И они прекрасно внутри Румынии и жили.

При этом Румыния — это же страна, где около 10% цыган (никто до сих пор не может их точно посчитать). То есть это самая-самая цыганская страна.

Мы сейчас пробежимся по политической истории Румынии, чтобы понять, как они пришли к тому, к чему сейчас всё пришло. Румыния была в нашей зоне влияния, и расстались мы на момент казни Чаушеску, так или иначе. Они пошли по своему пути, мы пошли по своему. 

Это было тоже парадоксально, потому что кризисы везде происходили очень длинно, их везде как-то качали-качали, но по Чаушеску всё сразу перешло в кровавую фазу. Сразу арест, расстрел (надо сказать, что и он чудил. Я не буду сейчас погружаться в то, что он реально очень чудил. В 80-е годы они реально ставили эксперименты над людьми, режим жёсткой экономии, свет включали на 2-3 часа). 

ДЮ: Зато выплатил весь внешний долг.

СУ: Да. Ради этого всё и было сделано. 

ДЮ: И ещё я читал, помню где, что он, когда со всеми за руки здоровался, у него был специальный человек с бутылкой спирта, которым он руки протирал. 

СУ: Про Румынию периода Чаушеску можно много рассказывать, там дошло до какой-то мифологизации. Но самое главное — он насаждал кумовство. Де-юре руководила страной коммунистическая партия, а де-факто всем руководили родственники, причём в основном родственники жены. А так как республика маленькая, это всё было очевидно. И построен был такой непотизм! Такого мелкого пошиба, когда необразованные люди командуют министрами!

Он планировал пол-Бухареста снести (а Бухарест похож на Кишинёв и на все балканские города, где очень много частного сектора) и построить там такие циклопические структуры памяти себе, так что даже церковь против этого всего возмутилась. 

ДЮ: Есть такая книжка, “140 бесед с Молотовым”. По-моему, там товарищ Молотов утверждал (не знаю, доверять ему, не доверять), что Чаушеску был карманным вором, которого советская армия освободила из тюрьмы. Интересующиеся могут посмотреть.

СУ: Прекрасно. Но закончил он печально. Закончил он печально, был расстрел. 

Что сейчас в Румынии? В Румынии свои политические кризисы. Там даже ушёл министр обороны в отставку. Это был министр обороны, который выступал за переговоры с Россией. Его очень оперативно снесли.

Румыния активно вооружается, Испания перебрасывает туда истребители “Eurofighter”. В экономике у них тот же кризис, что и везде. Под шумок они в своём же румынском стиле частично отжимают наши активы, например, у Газпромнефти (у них там были месторождения, лицензии). Под шумок решают свои вопросы.

Американцы перебрасывают (уже перебросили) вооружённые силы. Плюс поставки на Украину ГСМ идут через Дунай. В том числе зерно вывозится через Дунай, потому что там прямая граница. 

Румыния, как и Польша, является ключевым логистическим хабом для украинского кризиса, потому что Венгрия отказалась это всё делать. Через Карпаты это делать сложно, и Словакия этого не делает. Поэтому Польша и Румыния — это два донора украинского кризиса по самому главному вопросу бесконечных поставок оружия. И я считаю, что именно польские и румынские элиты несут ключевую ответственность за всё (они же хотят Украину в Афганистан превратить. Сейчас  — это процесс максимального завоза оружия. Этим они, собственно, и занимаются).

Но у румын, в отличие от поляков, ситуация проще. У них в постукраинском кризисе две ставки. У них есть ставка по поводу Молдавии и ставка по поводу Буджака, то есть части Бессарабии. Если по Молдавии стратегия понятна, то в Буджаке у них нет такого количества сторонников. У них же всё-таки этно-национализм. Там не хватает молдаван, румын, самих меньшинств, чтобы на них как-то опереться. Там болгар даже в этом смысле больше.

ДЮ: Вчера буквально читал про то, что у поляков какое-то там кладбище, где у них какая-то дивизия стоит, а при дивизии — военное кладбище, что на кладбище уже закопали 1200 поляков, погибших на территории Украины. 1200 за 9 месяцев? Приличная цифра.

СУ: Это та самая тероборона. Помнишь, мы разбирали? Они армию не вводят, а через тероборону прогоняют будущих наёмников.

ДЮ: И это значит, примерно 5000 там раненых, покалеченных ещё присутствуют. Дела идут. 

СУ: А официально поляки отрапортовали, что у них в теробороне 30 тысяч и они хотели до 70 тысяч увеличить. Это у поляков. У румын в этом смысле меньше. У них как раз парамилитарных историй меньше.

Итак, политическая часть, у меня она называется “Политическое происхождение современной Румынии”. В Румынии есть две крайности: есть политический миф и реальная политическая практика. То есть, в чём парадокс Румынии? И чем румыны похожи на украинцев?

Это один из самых молодых народов (если говорить о нациях, как их определяют в буржуазном смысле XIX века), который создаёт себе античную мифологию. То же самое делают украинцы (они выкопали Чёрное море, Иисус Христос у них был галичанин, потому что он из Галилеи. Есть ещё один прекрасный украинский миф про то, что был соратник Колумба, Хуан Де Коса, который на самом деле  — Иван Казак, а значит, украинцы открыли ещё и Америку). 

Мы когда будем разбирать украинский национализм как одну из форм дебилизма, мы разберём обязательно книжку, которую я на Украине прочитал ещё в подростковом возрасте. Автор Юрий Каныгин (русская фамилия), называется «Путь ариев». Она везде продавалась и на русском, и на украинском языках. И там изложена именно арийская история украинцев. 

А римская история румын – это очень-очень похоже. 

ДЮ: Они все (и наши, и не наши) не в курсе, что настоящие арийцы – это, например, таджики, в отличие от вас. Таджик – он ариец. Иранец в Иране — тоже. Фарси, парси, персы – это арийцы, а вы — нет. А вы варвары.

СУ: Варвары. Но по факту, если говорить об образовании государства, то оно, конечно, сформировалось на базе двух боярских феодальных гособразований. Было княжество Валахия, которое находилось на Дунае, и к нему добавили половину Молдавии. Одна половина осталась под Российской империей, а вторая половина (часть Молдавии с исторической столицей княжества Молдавского – Яссы) вошла в Румынию.

И эти народы, очень похожие по языку (румыны и молдаване), живут, получается, на разных отрогах Карпат. И один народ на юг заточен, а другой — всё-таки больше на север. То есть, соответственно, румыны нынешние, как мы их знаем, — это коктейль из валахов, которые жили вокруг Бухареста (скажем так, молдаван исторических), и присоединённой уже после Великой Отечественной войны Трансильвании (это очень пёстрая по населению территория. Здесь живут вперемешку и румыны, и венгры, и немцы, — вообще не похожие друг на друга народы). 

ДЮ: Трансильвания — это по-русски «залесье». 

СУ: Да, то есть это маленький кусочек, как раз граничащий с Сербией и Венгрией (это уже центральная Европа). Поэтому у Румынии есть своя диалектика многовекторности, но она направлена не как на Украине, “восток–запад”. Направленность румынской многовекторности — Балканы–часть Центральной Европы. То есть, часть Румынии — это центральная Европа, поэтому они тяготеют к отношениям с венграми, с той же Польшей и балканскими странами. Поэтому именно они являются ключевой точкой.

Но румынский национализм интересный, в том смысле, что он интегральный и похож на украинский национализм. Он как бы говорит молдаванам: “Становитесь румынами. Ты можешь стать румыном”. 

ДЮ: “Вот тебе карта румына”.

СУ: Карта румына, да. “Тебе даже для этого не надо отказываться быть молдаванином. В принципе, становись румыном”. То есть, румынский национализм даже более конструктивный, потому что украинский национализм говорит: “Откажись от русского. То есть, убей в себе русского и таким образом стань украинцем”. А румынский говорит: “Нет, оставайся молдаванином. Добро пожаловать в Румынию”.

Но есть практика. В чём особенность Румынии? Чаушеску последние годы проводил очень авторитарную политику, система власти была личной (тем более, если он сам из карманников). А потом его снесли. Но свято место пусто не бывает. И понятно, что лозунги-то были антикоммунистическими, но фактически снесли его свои же люди, которые были вокруг него. 

Когда мы наблюдали смену режимов в той же Польше, там всё-таки была борьба антикоммунистов, которые опирались, я напомню, на церковь и возникшие профсоюзы. Была война с коммунистами, и тот же последний президент Войцех Ярузельский отдал власть, он передал её новым демократам.

А в Румынии произошла другая ситуация. Чаушеску убили, но власть-то нужно как-то осуществлять. И они создали очень интересную модель под названием «Фронт национального спасения». Это вообще была аморфная организация, она  не была партией. А что это было такое? В неё набились и номенклатура (которая была против Чаушеску), и свои предатели (которые это поддержали), и профсоюзные деятели (потому что там было очень мощное шахтёрское движение, шахтёры бастовали), и интеллигенция. Все набились в этот “Фронт национального спасения”, который сразу занял место правящей партии (коммунистической). Ну и соответственно, “что ни строй, получается КПСС”.

Сразу там перехватил власть Илиеску (запоминаем фамилию). Это очень  интересный деятель. Это местный Горбачёв, которому удалось потом ещё и стать местным Ельциным. То есть, всё это время он продержался, и до сих пор жив, ему уже за 90 лет, и его, в том числе, даже пытаются судить за события 90-х годов.

Но тем не менее, они перехватывают власть, создают “Фронт национального спасения”. Илиеску (я о нём более подробно расскажу) — это был мощный партхозфункционер, который был оппозиционен Чаушеску, из-за этого даже его отправляли в ссылку на ничего не значащие места, и он, собственно, был легальным оппозиционером. Уже в 1992-м году этот “Фронт национального спасения” раскалывается, и тут мы должны запомнить, как и с чего началась политическая история современной Румынии.

Там возникает социал-демократическое движение. Это бывшие наследники коммунистов, на самом деле. Румынский народ не очень хотел отказа от социализма, и этим ситуация тоже была похожа на то, как было на Украине. И вот, бывшие коммунисты во главе с Илиеску как раз и раскалывают “Фронт национального спасения” и создают новую партию, которую они назвали  социал-демократической. То есть, в результате раскола возникает именно демократия и демократы.

И это аналог того, что у нас было, все наши гайдары, чубайсы. Румыния уже в 1992-м году — классическая модель: с одной стороны, те, кто хотел бы всё оставить максимально как было, а с другой стороны, те, кто выступает за реформы. Коммунисты под видом социал-демократов берут власть, и это связано с феноменом Илиеску.

Это наш человек. Он высшее образование в Москве получил. Это та элита, которую призвал уже Советский Союз. Был инженером-энергетиком, министром по проблемам молодёжи. Он делал карьеру при Чаушеску, был секретарём Центрального комитета Румынской коммунистической партии. Он очень серьёзный человек.

Но у них начались разногласия, Чаушеску обвинил его в “интеллектуалистских заблуждениях”, и удалил его из ЦК.

ДЮ: Не умничай!

СУ: И до 1979 года его сослали в уездный совет Тимишоары (это крупный город, там даже аэропорт большой). 

ДЮ: Известный город. Там же вся заваруха была.

СУ: Да. В регионы его отправили мелким клерком. А потом его частично реабилитировали и отправили на пост первого секретаря парторганизации  в Яссы (как раз в молдавскую часть Румынии). Потом он сидел на технической должности в “Национальном совете водных ресурсов”. И в тот момент, когда начинается борьба с Чаушеску, он становится одним из лидеров, потому что у него достаточно мощные партийные позиции, есть связи в элитах. Мы же понимаем, что переворот нельзя осуществить, не имея связи в партэлитах. И у Илиеску это получается.

Интересно, как его воспринимали? Он воспринимался как Горбачёв на первом этапе, когда все были влюблены в Горбачёва. Он такой молодой, перспективный! А потом он становится Ельциным, когда перехватывает власть. Он в этом смысле обманул систему.

Илиеску сразу заявлял о том, что у них в Румынии оригинальная демократия, в которой вообще не нужны никакие политические партии. Он по большому счету изначально ставил себе целью повторить путь Воронина (как мы в Молдавии разбирали): построить персоналистскую модель власти за счёт ностальгии по советскому прошлому, стать Чаушеску без идиотизма. Но уже ничего не получалось, потому что 90-е в Румынии были страшные.

Там было, как и везде, но ещё это всё было усилено. А либералы-то откололись и продолжали  критиковать Илиеску за “недостаточную демократичность”. И народ в этом смысле повёлся. То есть, Илиеску был президентом до 1996 года (считаем, в 1989 они сбросили Чаушеску, значит 7 лет он продержался). И тут у народа включаются “румынские качели”. Они в ответ снесли Илиеску. И с перевесом в полпроцента-процент побеждает настоящий либерал, профессор бухарестский, Константинеску (это как если бы у нас стал бы президентом Чубайс с Немцовым в одном флаконе). 

В 1996 году пришёл к власти праволиберальный альянс. Началась тотальная приватизация, о которой они мечтали. Собрали  демократическую конвенцию — всех демократов. И всё это завершилось катастрофой. Демократы смогли всего год продержаться у власти. Между собой разругались, пошёл жуткий бандитизм, за 4 года сменилось 6 или 7 правительств.

То есть, либералы показали себя во всей красе. На этом фоне произошёл возврат начальника. В 2000 году народ вернул назад Илиеску. Хоть какой бы он ни был, он…

ДЮ: “При Сталине такой хе…ни не было!”

СУ: Он, конечно, внешне очень видный. Если посмотреть на румын из числа элит, они — чистые итальянцы, как Сильвио Берлускони, напомаженные. Казалось бы, в Румынии сформировалась модель, где есть достаточно авторитетный президент (Илиеску), вокруг него есть правящая социал-демократическая партия, что в тренде. Она, с одной стороны, чуть-чуть левая, с другой стороны, не националистическая. Но происходит ситуация, в которой Илиеску действовал, в общем-то, достаточно беспредельно, кроме всего прочего. 

Он со своими политическими оппонентами (они сделали, как и в Молдавии, президентско-парламентскую модель. Но ведь важно не только победить на президентском посту, но ещё и получить большинство). В общем, они на базе шахтёров построили фактически ОПГ. И шахтёры — это были те, которые помогали Илиеску сносить оппонентов, в том числе, из парламента. Фактически  этот бандитизм. В результате, Мирон Козма, который был лидером профсоюза шахтёров (его потом на 18 лет посадили за организацию фактически бандитских беспорядков). То есть у Илиеску был альянс с профсоюзом шахтёров. Ему нужно было политические интересы преследовать. А если что, в любой момент шахтёров спускали — и они разносили любых оппонентов. Поэтому для части населения он был популярным. Но фактически начало организовываться мафиозное государство, где Илиеску был доном. 

По результату, он досидел свой срок (в 2000 году он победил, до 2004 года он пробыл). Но с 2010 года его с переменным успехом пытаются за что-то судить. Ему, например, выдвигают обвинения в создании атмосферы тотального психоза, который привёл к убийству 862 человек. У них там даже есть название это кризиса — “Минериада” (от “майнер” — шахтёр). Потом был кризис, получивший название “Голаниада”. Что это такое? Голаниада — это огромная акция протеста, которая была организована в 1990 году, когда проходили первые выборы. Ион Илиеску назвал их хулиганами (“голани” по-румынски).

Забастовка была в основном за то, чтобы не запрещать бывшим коммунистам баллотироваться на высокие посты. Но закончилась она разгоном. Началась забастовка в начале июня, а уже 13 июля полиция начала разгонять. В этот же день зашли шахтёры, которые разгромили университет Бухареста, штабы основных партий, которые были противниками, пролилась кровь. И фактически разнесли. А Илиеску потом вышел к шахтёрам сказать спасибо…

ДЮ: Навели порядок.

СУ: Да. Навели порядок. Соответственно, Мирон Козма — это был просто инструмент для разборок между собой. Нездоровая была атмосфера. И поэтому внутри этого конфликта есть либералы, которые абсолютно обоср…лись за пару лет… 

ДЮ: Это мягко сказано. 

СУ: Есть старая партхозноменклатура, которую выбирают, потому что больше никого нет, и вообще треш какой-то. Но свято место пусто не бывает. И внутри этого всего прорастает третья сила. Это уже легальные националисты и экспансионисты. Тут надо запомнить бренд под названием “România Mare”. (Великая Румыния). Там был такой популярный политик Тудор. Он внезапно набирает 28% на президентских выборах. А это классический экспансионист. Это те идеи, которые мы обсуждаем — про Румынию, про присоединение. Это была их легализация в политическом дискурсе.

О чём они говорят? Они говорят о том, что Румынии нужно завершить свою экспансию. “Из-за того, что мы разорванный народ, мы нормально не живём. Из-за этого мы не являемся полноценным западноевропейским народом”. В общем, такой здоровый (в смысле, нормальный) национализм экспансионистского толка. Потому что бывает национализм оборонительного толка (это вырезать тех, кто нам мешает жить у нас здесь). А это экспансионистский. И в парламенте даже такие настроения начинают набирать силу.

Смотри. Партия Великая Румыния уже в 2000 году на фоне разочарования и конфликта номенклатуры и демократов получает 20% в палате депутатов и 21%  в Сенате. Это огромный результат. Пятая часть румын были готовы поддержать таких экспансионистских националистов на фоне тотального разочарования. Тогда же появляется первый феномен (это во многом был предвестник Зеленского и Кличко) — это такой популист, как Траян Бэсеску.

ДЮ: Траян, как римский император. 

СУ: Про Траяна мы уже слышали очень-очень много.

ДЮ: Траян не от слова “Троя”. Он через “а”. (а в Риме — Траян. Колонна Траяна в Риме до сих пор стоит).

СУ: Мне вообще очень нравятся румынские имена и фамилии. Потому, что у них имена очень часто римские. А фамилии такие забавные, Попа может быть. Ну, такие классные такие фамилии. 

И вот, в 2000 году Илиеску становится президентом, потому что наелись уже демократов. А в 2004 году внезапно взлетает звезда популиста, причём популиста националистического толка Траяна Бэсеску, который побеждает во втором туре выборов. Это была абсолютно новая фигура. И это была уже фигура, которую явно выращивали американцы.

С чем это было связано? Этот вечный конфликт между демократами и номенклатурой продавалось как “молдавские качели” (“чуть-чуть туда пойдём, чуть-чуть сюда пойдём. На самом деле внутри себя решаем все вопросики”), но нужно же было эффективно двигаться в сторону НАТО и при этом надо было государство как-то перестраивать на новые рельсы.

Поэтому на Украине как раз Ющенко приводят к власти в 2004 году. И в этом же году приходит к власти Траян Бэсеску. Это тоже человек, который на фоне всего этого безумия, которое вокруг происходило, очень выгодно отличался.

Я сейчас расскажу немного о его биографии. Всё это время у власти находилась номенклатура, которая всю жизнь была при делах, и интеллигенция, которая всех утомила.  А тут приходит капитан. Человек, который был капитаном самого крупного нефтяного танкера в Румынии. Потом его отправили в Антверпен. Он был представителем румынского пароходства в Антверпене. Но это всё не просто. 

Почему я говорю про его происхождение? Дело в том, что Чаушеску в своё время как бы “многовекторничал” и за это получил от США особый режим торговли, содействия в торговле (таким образом американцы подкупали союзников Советского Союза). И морская торговля Румынии — это было то, что давало постоянный приток валюты.

И влиятельные элиты, которые с конца 80-х переросли потом во власть, — это как раз те, кто сидел как раз на внешней торговле, и только у них был живой приток валюты. И когда потом началась приватизация, это те, кто стали… 

ДЮ: приватизаторами.

СУ: Да, главными приватизаторами, потому что у них не было, так как на Украине, трубы. На Украине труба была основным источником прихода живой валюты, а потом — металлургия. А у Румынии это была именно внешняя торговля.

Траян Бэсеску — это (судя по биографии) представитель очень глубинных элит, которые в самые сложные 90-е получили этот доступ. Показательно, какие посты он занимал в 90-х, когда снесли “подлого диктатора”. В 1991-м и 1992-м, и потом, при либералах, он был министром транспорта. И собственно, при нём и проходила приватизация пароходства (и румынское пароходство постепенно расползлось, когда он был министром транспорта). И депутатом парламента он был с 1992-го по 1996-й год. 

Потом он становится мэром Бухареста, и тут у него случается такой же эффект, как у Виктора Ющенко (то есть, на фоне всех остальных, просто каких-то бездарей, оказалось, что это более-менее приличный человек, банкир, вроде ни в чём плохом не замечен).

ДЮ: Хотя бы просто умеет руководить.

СУ: Да, хотя бы просто умеет руководить. И Бэсеску становится мэром столицы. А Бухарест в 1990-е годы — то, что о нём пишут, рассказывают — был в ужасном состоянии, там были своры бродячих собак, попрошайки (ну, мы можем себе представить, что это было). Он минимальным образом навёл порядок в столице и на этом фоне стал относительно популярным политиком. 

И Бэсеску стал таким же тараном, как в своё время становились те же братья Качиньские в Польше (мы их разбирали). То есть, он как бы изнутри элит, но его явно двигает какая-то сила. Потому что первое, что он делает…  (Илиеску, точно так же, как Кучма, попытался будущего президента ограничить, провести политреформу. Так, в 2003 году президента лишили права отправлять в отставку премьер-министра. Замысел был в том, что “если что, потом мы внутри себя сами всё порешаем”).

Бэсеску, тем не менее, становится президентом. И что он делает одним из первых дел? Он подписывает указ о создании национального антикоррупционного департамента. Это аналог того, что на Украине было сделано под названием НАБУ. То есть, они сразу встраивают… 

ДЮ: Вот же, как хорошо получилось! 

СУ: На 10 лет раньше, чем на Украине. Я думаю, что Ющенко должен был то же самое сделать, он просто был бездарным (то есть, у него этого не получилось). Далее Бэсеску провёл полную декоммунизацию, вскрыл архивы, кто с кем сотрудничал. Это произвело, конечно, в элитах страшный переполох. Но он показал, что он всех держит на крючке. 

ДЮ: Вообще, с моей точки зрения, это очень опасная игра. 

СУ: Это была опасная игра. Но им надо было эти элиты брать под контроль, потому что они полностью были коррумпированы. У них же парламент разделён между влиятельными 10-15 семьями, они всё пилят. Их же только бюджет интересует, всё остальное… Американцам их надо как-то приводить в чувство. Поэтому нужен президент. Почему сейчас нужен Зеленский? Нужна какая-то фигура… 

ДЮ: Которая всё это поломает.

СУ: Да. Хоть как-то будет работать. Потому, что с парламентом невозможно работать. Он аморфный. Сегодня у тебя один, завтра другой… Ты замуд…хаешься с 500 людьми работать. 

ДЮ: Именно поэтому в Америке две партии. А не 150. И не 15. 

СУ: Чтобы было удобно управлять. Но, конечно, местная элита этому сопротивляется.

Бэсеску, конечно, становится триумфатором, потому что при нём формально Румынию принимают в Евросоюз (в 2007 году). То есть, он такой победитель-триумфатор.

А местные элиты, конечно же, пытаются сопротивляться. И даже произошла небывалая история: в Румынском парламенте одновременно верхняя и нижняя палата приостанавливают полномочия президента за то, что он нарушил Конституцию 19 раз. Но у них там интересная Конституция такая, что президент, даже если его отправляют в отставку, импичмент объявляют, он ещё может опереться на народный референдум. И Бэсеску отсылается к гласу народа, и избиратели возвращают президента. 75% говорят: “Не надо импичмента”.

Это была очень показательная история, потому что Бэсеску почувствовал, что народ за ним и “вот сейчас мы это болотом осушим”.

ДЮ: И расправим перепончатые крылья, да?

СУ: Да. И он, собственно, делает партию власти. Но она получает всего 30% голосов. И в Румынии случается цугцванг. То есть, с одной стороны, есть старая элита номенклатуры, у которых 30% (демократы классические). И с другой стороны — Бэсеску, популист-националист (потому что он тоже выступает с идеями “România Mare”). Ну, соответственно, правительство постоянно уходит в отставку. И на фоне этого Бэсеску — красавчик! Нельзя сказать, что он очень уверенно себя чувствовал, потому что в 2009 году проходят следующие выборы, и он побеждает всего лишь с преимуществом в 1%. Это незначительная победа.

Но он постоянно пытался ограничить власть парламента. Он даже проводил референдум для этого, но ему не повезло. То есть, с одной стороны, это был 2007-й год, год триумфа вступления Румынии в Евросоюз. Это для них очень было важно. Но в 2008-м году накрыл кризис очень жёсткий экономический, а Румынию — особенно. У Румынии были самые большие потери. Им пришлось в МВФ идти за 20 миллиардами долларов. Но МВФ выставил очень жёсткие условия в 2010-м году: снижение зарплат на 25% и пенсии — на 15%. Это, конечно, вызвало бучу.

Куда это могла пойти? В этом смысле у Бэсеску всё пошло хуже. И против него второй раз парламент вынес решение об импичменте (то есть, это президент, которого 2 раза пытались сместить). Но он снова обратился к людям и  призвал бойкотировать референдум. В общем, референдум не состоялся. И Бэсеску второй раз пронесло мимо отставки. То есть, ему 2 раза удалось пропетлять. 

Но он уже был, в общем-то, сбитый лётчик. 

Но что Бэсеску сделал самое важное? Он легализовал румынский экспансионизм. Тут бы я хотел его немножко процитировать: “Когда мой мандат только начался в 2004 году, у меня была мысль о том, что нужно работать над объединением двух государств, Румынии и Молдавии. В 2005 году провели опрос, который показал, что только 3% граждан Румынии — унионисты. Тогда я понял, что нужно делать. Чтобы дать возможность молодёжи узнать Румынию, я увеличил количество стипендий. Так, от 130 вакантных мест для студентов Молдовы мы дошли до 5000. Подумайте, каждый год 20 тысяч студентов учат тут то, чего его родители не знали, погрязая в московской пропаганде. Затем я решил предоставлять проще румынское гражданство тем, кто его невольно потерял, и их родственникам до четвёртого колена. И если не ошибаюсь, в 2013 году ещё раз провели опрос, в котором за объединение выступало уже 28% населения”. 

Люди работают.

ДЮ: Да. 

СУ: Люди работают. И они уже 10 лет… 

ДЮ: Особенно вот это “погрязают в московской пропаганде” хорошо. Погрязать надо в американской пропаганде, а не в московской! Вот ключ-то где! 

СУ: Они же встраивают свою пропаганду внутрь американской. И молодцы, в этом смысле, правильно делают.

Бэсеску — это уже был проект, который направлен был на поглощение евроатлантическими структурами (внешнее управление) и легализацию внешней экспансии. Кстати, Бэсеску, в этом смысле, в Молдавии (в Республике Молдова) для унионистов, которые выступают за объединение с Румынией, — это просто император, национальный герой. Император румынский!

По отношению к нам сразу эта сущность проявилась. Как раз тогда я и начал наблюдать за Румынией, потому что на Украине случился Майдан 2004-2005 года. И я заметил это движение в Румынии, потому что до этого там было болото.

В 2005 году они подписывают рамочный договор о размещении в Румынии американских баз. В 2006 году авиабаза “Михаил Когэлничану” (это их полководец), стала первым военным объектом в Румынии, который принял постоянный контингент американских войск, 2006 год.

В 2011 году они заявили о том, что достигнута договорённость о размещении в Румынии базы американских ракет-перехватчиков (10 лет назад). 

ДЮ: Против Ирана, как они объясняли. А потом оказалось, на эти ракеты-перехватчики можно ставить ядерные боеголовки, и они внезапно превращаются во что-то другое. Кто бы мог подумать? А мы всё лезли и лезли дружить с Европой. “Они же такие хорошие! Смотрите, как там сообразно, богобоязненно”. Идиоты!

СУ: Всё при Бэсеску проходило очень мило. Он сразу нас начал дразнить. В 2010 году, когда у нас был договор о продлении тогда аренды флота на Чёрном море с президентом Януковичем (так называемые “Харьковские соглашения”), Бэсеску прямо выступал против базирования российского флота в Крыму и даже напрямую обращался к США о том, что нужна военная поддержка Киева.

Соответственно, вместе с молдавским президентом заявили в Яссах о том, что поглощение Крыма – это только начало планов Путина, дальше пойдёт Молдавия.

ДЮ: Кто бы мог подумать? Да. Тут у многих это вызывает изумление. “Как же так? Суверенное государство”. Вы глобус в руки возьмите и внезапно увидите, что Соединённые Штаты с другой стороны глобуса, а им почему-то дело до Румынии есть. А нам, значит, на нашей стороне, при общих границах, общем внутреннем море Чёрном и всякое…, а нам, значит, никакого дела быть не должно. Американцы должны ракеты ставить, корабли засылать и ещё чего, а мы – нет, надо за миром следить, понимаете? Это опасно.

СУ: Все суверенные.

ДЮ: Да-да-да, и все суверенные.

СУ: Троллил он смешно нашего Рогозина, я помню, когда он не смог пролететь в Молдавию и заявил: “В следующий раз полечу на стратегическом бомбардировщике”. А Бэсеску сказал: “Не знаю, сколько выпил Рогозин, но прежде чем делать такие заявления…” Ну, короче, он по-своему подыгрывал румынскому национализму, то есть противостоял России.

При этом, очень интересно, что, например, в отношении Косово они занимают иную позицию, потому что боятся запустить процессы, связанные как раз со своей Трансильванией, где у них есть венгры. Я расскажу про особые противоречия румын.

Итак, Бэсеску —  это единственный президент, который “отсидел” два срока. А дальше с Румынией происходит вообще непонятно что: они выбирают себе немца Йоханниса президентом, который является до сих пор президентом (при том, что немцев у них всего 1,5% или 2% и Румыния — страна православная на 86%, а лютеран у них всего 1,2.%). То есть их до такой степени достали, что они избрали немца. Нам эти феномены нужны просто для понимания того, как республика от собственной национальной идеи может прийти к согласию: “хоть давайте уже пусть будет немец хотя бы”.

ДЮ: Да-да-да. Ну потому что задрали, просто задрали. 

СУ: И потом, пришёл не просто немец, а немец пришёл ещё и со своим прокурором. И что там устроил прокурор Кёвеши Лаура? О, это будет отдельная история, я тоже о ней расскажу.

Итак, Йоханнис был мэром небольшого немецкого города, который как раз находится в Трансильвании. Он был руководителем самоуправления. А как все говорят, кто бывал в Румынии, что всё, что вокруг Бухареста, — это больше Балканы (“ай-нэ-нэ”, и всё такое), а то, что в Трансильвании, — это больше Германия.

ДЮ: Німеччина (прим: укр. — Германия).

СУ: Німеччина.

Йоханнис побеждает, у него доверие было 60%, при этом выросло даже доверие к институту президентства (вообще, институту президентства доверие было 18%, а он через полтора года повысил уровень доверия до 44%). Я почитал его биографию. Судя по всему, он просто приличный человек, который делал карьеру в местном самоуправлении (он был инспектором, в том числе, и в системе образования, т.е. он вышел из учителей, а потом его двигало очень мощное немецкое меньшинство, оно очень влиятельно, несмотря на свой 1%).

И начал действовать он по украинской схеме через НАБУ. То есть до этого был Траян Бэсеску, похожий на Сильвио Берлускони, капитан в прошлом. Представляешь, капитан, такой… 

ДЮ: Красавчик.

СУ: Красавчик, да, он наслаждался любовью. И Бэсеску подготовил всю законодательную историю, он продавил всё, что нужно. 

А дальше приходит уже системный человек (Йоханнис), который начинает заниматься системным приводом к повиновению абсолютно распоясавшееся элитки. Как это происходило, у меня описано в третьей части, которая называется “Как устроены ОПГ-бранзулетки”, там я говорю немного о культуре коррупции в Румынии и о том, как это стало фактором политическим.

Немного статистики, голые цифры. Йоханнис становится президентом в 2014 году. В 2015 году было предъявлено обвинение 1250 госчиновникам. Обвинения были предъявлены одному действующему премьер-министру, 5 министрам, 16 депутатам, 5 сенаторам, более чем 100 мэрам, в том числе мэру Бухареста, и около трети глав всех уездных советов.

ДЮ: Ну там есть кому предъявить, наверное, как у нас.

СУ: Конечно, конечно. Была создана специальная служба, которая является аналогом той самой украинской НАБУ. Её возглавлял человек с фамилией Майор, он был руководителем Румынской службы информации (тоже специально созданной спецслужбой, т. е. здесь у нас коррупция и мы с ней боремся, а здесь мы информацию собираем). Когда Майор всё это создавал, он был достаточно молодым человеком (ему тогда было 30 лет). С 2006 по 2014 годы он был специальным послом Румынии в США. То есть он всю разведслужбу построил и уехал напрямую работать с начальниками.

Как это работает? В 2002 году Евросоюз им пытался это всё продавить, но они этого не сделали. Они создали эту прокуратуру и морозили, как Порошенко морозил. За эти годы (до 2012 года) там было осуждено всего 1500 человек, и всё по мелочи. 

И тут запоминаем следующий феномен наш, Лаура Кёвеси (её правильно называть Кёвеши, это у неё фамилия по мужу. Она как раз происходит из той самой Трансильвании, она в своё время была замужем за венгром, взяла его фамилию и оставила её). Она пересекается с Йоханнисом, когда была прокурором города, а он в то время был мэром этого города. И дальше у неё очень интересная идёт карьера. Она становится самым молодым генпрокурором, которого назначает Траян Бэсеску. И у неё начинается постепенное движение как раз по пути к антикоррупционной спецслужбе, которая была создана именно под американцев.

И в 2014 году экс-премьер Андрей Нэстасе получает четырёхлетний срок за взятку 630 тысяч евро. В этом же году берут за одно место ключевого медиамагната Войкулеску (у него огромный медиахолдинг, он был сенатором, его там называли самым богатым человеком, он входил в список Форбс, его называли “наш румынский Берлускони”). Закрыли его за то, что провёл приватизацию Бухарестского института пищевых исследований по смешной цене (там вообще речь шла о 4,6 га земли). Для людей с такими возможностями это действительно смешно (у нас всех можно посадить, если брать по 5 гектаров на человека, вообще всех!). 

Дальше пошло больше, смотри, забрали главу национального управления по борьбе с экономическими преступлениями и терроризмом (то есть другую спецслужбу, фактически, накрыли, которую должна заниматься коррупцией). Депутатов парламента от социал-демократии начинают закрывать и, что самое главное, добрались уже в 2015-м году до действующего премьер-министра социал-демократа Виктора Понты, вскрыли его связи; потом ещё взяли брата Бэсеску, который только перестал быть президентом; зятя Бэсеску взяли. И около половины мэров крупных городов были освобождены от своих обязанностей. 

То есть за два года новый президент с помощью прокурорши Лауры (она, кстати, за то, что всё это сделала, сейчас является прокурором уже Европейского Союза, то есть она карьеру сделала), почистили кадры. Но их не то чтобы сажали, их просто переформатировали. То есть парламент перестал быть местом для дискуссий, каким он всегда был в Румынии. Появилась фигура… 

ДЮ: “Делать будем вот так!”

СУ: “Делать будем вот так”. В Констанце была очень интересная история с местным мэром. Констанца — это главный порт, ну и вообще, местная Одесса, если так можно сказать, румынская. Ему инкриминировали, что он на Мадагаскаре построил себе отельчик. И в тот момент, когда ему начали это всё предъявлять, он туда и смылся, в этот отель, и оттуда фоточки постил.

В общем, то, о чём мы читали в книге “Петр Пятый” (про то, как устроена была коррупция у Петра Порошенко), в Румынии всё аналогично устроено, но со своими национальными особенностями. Коррупция — это было то, ради чего румынское общество согласилось на внешнее управление, потому что никто не готов… 

Читается это всё, как хороший детектив. Иногда там случался, в общем-то, цирк с конями. Это с чем было связано? В 2011 году местного депутата развели журналисты, представившиеся лоббистами. Передали им по 100 тысяч евро, всё это было под камеру. И журналисты потом рассказали об этом розыгрыше, и вся эта история вскрылась. Ну, это, конечно, был скандал. А человек, которого брали, был ведущим советником целого премьер-министра. 

Ну, или ещё одно смешное дело было с Майкрософтом, когда Майкрософт предоставил республике (самой Румынии) скидку 47% на свою продукцию. А её быстро распилили в самом министерстве и даже не сообщили о том, что это скидка.

Ну, то есть, когда есть очень жирная тема… 

ДЮ: Невозможно удержаться.

СУ: Нельзя, да.

Но самая жирная тема в Румынии (это то, что я понял на уровне схемы) — это, конечно же, реституция. Дело в том, что когда страны вступают в Евросоюз, они обязаны вернуть всё собственникам. Но в Румынии собственности, как в западной части Европы, не так много. Зато леса — вот это была самая жирная тема. Там начали появляться наследники, всплыли фиктивные документы. Государство должно было вернуть это всё, и возникла целая мафия. 

Ну, например, как это было устроено? В 2008 году между дочерними предприятиями они немцам перепродавали “Нордкапитал”. И местный миллионер Четыраж продал более двух тысяч гектар леса в восточной части за 22 миллиона евро. Начали выяснять, откуда у него две тысячи гектаров. А он их скупил! Выдавал по миллиону евро якобы наследникам, у которых были левые документы о том, что они наследники, и ещё 250 тысяч евро получил судья.

ДЮ: Красиво!

СУ: То есть, леса — это была вообще главная спекуляция. Потому что шахты, предприятия быстро приватизировали, и на них реституция не распространялась, потому что советское всё было в основном. Недвижимости было не так много, а вот леса — это жирная-жирная была история, на которую сразу наложили лапы. Они же кому-то принадлежали, леса были частные в боярской Румынии (там Карпаты, я напоминаю, лесов очень много). И вообще, румынская мебель — это до сих пор хорошая история. 

Поэтому эта антикоррупционная прокуратура (НАУ, аналог украинского НАБУ) имеет очень серьёзную поддержку среди населения, потому что никого другого нет. Когда парламент попытался декриминализировать ряд статей (элиты же ёрзают, и они пытались сделать так, чтобы сумма, по которой НАУ начинает преследовать чиновника,  начиналась хотя бы с 200 тысяч леев, то есть около 50 тысяч долларов), народ собрался с требованием “никакой декриминализации”. И президент это всё поддерживает (парламент против). Там на пике до 600 тысяч находилось протестующих. 

Я наблюдал за этим в 2017-2018 году. Тогда отправили премьера в отставку как раз под давлением майдана. То есть это как раз та модель, которую они очень бы хотели бы построить на Украине, из того, что я видел во время оранжевой революции, когда есть популярный политик в виде президента (они видели тогда такой фигурой Ющенко), антикоррупционные органы, с помощью которых они местную элитку контролируют, и снижающаяся роль парламента. Но на Украине у них этого не получилось. Но внутри всей этой “борьбы с коррупцией” конечно же проводятся политические цели, потому что прессуют, в основном, социал-демократов…

ДЮ: “Все животные равны, а некоторые равнее”.

СУ: Например, прессуют медиамагнатов, которые не поддерживают линию партии. К 2019 году Лаура дело сделала (отработав 5 лет), и её отправили на повышение: она становится европрокурором. Но несмотря на это, несмотря на то, что люди не любят коррупцию, несмотря на то, что никому, по большому счёту, не нравится та модель, которую они построили (потому что народ  в Румынии — опять же, как исследователи отмечают — больше хотел бы видеть президентскую форму правления), но она остается всё равно президентско-парламентской.

Но это такая же трагедия, как и в украинском случае, потому что все ориентируются на Зеленского и забывают, что основная власть — в парламенте. Людям хочется ассоциировать всё с какой-то личностью. В общем, получается, что социал-демократическая партия, как её ни прессуют, она всё равно остаётся одной из самых популярных и набирает около 45%. И несмотря на популярность Йоханниса, в Румынии продолжаются политические кризисы. 

В 2021 году была самая высокая инфляция, огромный торговый дефицит (14,6 млрд евро, одни из самых высоких процентных ставок на кредиты). В 2021 году чуть не произошли досрочные парламентские выборы. И там есть ещё один очень интересный персонаж Флорин Китсу (буду за нем следить, “наш Кится”). Это тоже, судя по всему, агент влияния США. Это банкир, который в своё время нагрел Румынию практически на миллиард евро игрой на курсах.

ДЮ: Человек серьёзный.

СУ:  И это, судя по всему, такой интересный агент влияния (как тот чех, cоросовский оператор, которого мы разбирали в украинском кризисе). Флорин Китсу — это, судя по всему, похожий человек. Он удивительным образом приватизировал партию. Он только стал депутатом парламента, а через полгода  стал лидером очень старой партии, её фактически купил и даже стал премьер-министром (его Йоханнис поддержал). 

Этот Китсу — вполне конкретный олигарх. Но судя по всему, когда надо было выбирать премьер-министра, поступило указание, что премьер-министром должен стать кто-то из соросят. Рассматривалась кандидатура Хельвика ( это немец, которого продвигал Йоханнис, и экс-премьер). Но удивительным образом, Китсу становится главой партии, хлоп-хлоп-хлоп — и его назначают премьер-министром в ходе подковёрных игр. При этом он никакого отношения к политике не имел. 

Его судьба наглядно показывает, что за люди прорастают внутри такой системы. И к нему никаких вопросов не было! Смотри: экономическое образование в США, курсы политпросвещения во Франкфурте, экономист в Национальном банке Новой Зеландии, Европейский инвестиционный банк в Люксембурге. 

ДЮ: Оперативные курсы в ЦРУ, БНД и во всём остальном. Никаких сомнений!

СУ: Потом его назад возвращают в Национальный банк уже в Румынию. Его в 2008-м году увольняют по подозрению в участии в спекулятивной атаке на румынский лей (именно тогда валютный резерв сократился на миллиард евро).

ДЮ: Отважный!

СУ: Уходит в собственную консалтинговую компанию, где клиенты основные — Goldman Sachs и JPMorgan (ну, мы, в общем-то, всё понимаем). И потом выходит в политику. Покупает партию, вступил в неё за 2 месяца до выборов, в июне уже стал вице-президентом, а в октябре уже возглавил партию в Сенате.

ДЮ: Персик.

СУ: Персик, да! Становится премьер-министром. Даже Йоханнис его  поддерживает. Но произошла интересная история. Почему я хочу остановиться на этом? Бояре проросли! Они, получается, старых несговорчивых социал-демократов задвинули (местных), а уже пришла конкретная элита евроатлантическая, как мы видим. 

Но наступило время военное, и Китсе сказали “брысь”, потому что впервые в Румынии становится премьер-министром (я напомню, министра обороны уволили незадолго до этого именно из-за того, что он говорил о том, что с Россией нужно хотя бы переговоры вести), премьер-министром становится вполне конкретный военный человек Николае Чукэ. Это человек, который в 2004 году проходил курс подготовки в США, во Флориде. Магистр стратегических исследований в военном колледже армии США. Участвовал в учениях «Динамический ответ» в Боснии и Герцеговине, «Несокрушимая свобода” в Афганистане, «Древний Вавилон» в Ираке. В январе 2014-го — начальник штаба сухопутных войск, в октябре 2014-го–январе 2015-го — замначальника генштаба. Медаль за заслуги и почётная медаль от сил специальных операций США. Сидел всегда тихо.

ДЮ: Хотелось бы узнать, к чему же это его готовили? Вооружённые силы США на территории Румынии. К чему же это?

СУ: Всегда сидел тихо. И этого Чукэ как раз осенью 2021 года Йоханнис, который до этого Китсу лоббировал, всё-таки выдвигает на пост главы правительства. Мы видим на уровне решений, к чему готовят Румынию, под что её зачищают, защищают и к чему готовят. Собственно, по правительству сразу видно, что пришёл человек военный.

Они начали переводить сразу с момента спецоперации всё на военный лад. В марте 2022-го вводят потолок цен на электроэнергию, природный газ. На самом деле, всё очень чётко делают. Этого Чукэ сразу делают председателем этой партии (там важно, чтобы премьер-министр возглавлял партию). Мы видим в Румынии чёткое формирование внешних управляющих сил. Одна — через национальное меньшинство. Вторая — это вполне конкретные военные. Румыния находится одновременно под влиянием сильным Германии и США.

Выводы, которые я делаю по политической истории Румынии: элиты взяли под контроль, как они ни дёргались и ни играли в “незалежность”. Видели, как внешние игроки играют на естественном отборе: подрастёт кто-то талантливый — мы его вытащим, с его помощью уничтожим (в этом отличие от поляков, у них не столько шляхты. У Польши её с избытком).

Но в чём едины румыны? Мы видим, что безотносительно того, кто проходил какие виды подготовки, у них у всех есть идея экспансии. Это очень важная история. 

ДЮ: Наследие Древнего Рима. 

СУ: Да, наследие Древнего Рима. При этом Румыния находится в политическом кризисе. Для того чтобы понимать всё о политическом кризисе, я хотел бы разобрать полноценно, чтобы мы не возвращались, а всегда у нас было понимание, потому что мы говорим об государстве и об элитах. Но есть всё-таки общество румынское. Оно другое, как и украинское. Мы всегда отличаем. Но румынское общество — очень бедное общество. Из всех постсоветских стран румыны самые бедные.

До 2002 года 36% находились за чертой бедности. До 2007 года (это жирные годы, до кризиса) 40% не могли оплачивать текущие банковские кредиты. В 2010 году, когда они были вынуждены 20 млрд брать у МВФ, 18% составляли безработные. Причём в среде молодёжи безработные составляли 43%. Там действительно была катастрофа.

В Румынии постоянно происходят массовые протесты. Мы за этим просто не следим, но они там всегда балансируют (не забываем характер южный балканский). Причём очень интересно устроена коррупция румынская. Без понимания румынской коррупции нельзя понять феномен этой Кёвеши. 

Почему одна часть общества поддерживает борьбу с коррупцией, а другая часть продолжает голосовать за коррупционеров? Потому что всё-таки Румыния неоднородна. Мы говорим про влияние немецкое на её трансильванскую часть, но в Румынии ещё есть огромное историческое османское влияние (так же, как на Болгарию и на Сербию). Все страны, которые жили внутри османского ига (назовём это так), внешнего управления, они выработали в себе многосотлетнюю практику жизни вне государства. То есть, государство какое-то где-то там… 

ДЮ: В Сицилию практически.

СУ: Да, то, что ты описываешь на Сицилии.

И поэтому коррупция и отношение к государству — не то, чтобы нанести вред, они так привыкли. Вот как описывают местные традиции (я в Румынии был только транзитом, наблюдал за местным колоритом и общался потом в контексте придунайских отношений и черноморских): там коррупция зашита на бытовом уровне. Например, не принято брать билет. Если ты едешь куда-то на поезде, ты можешь взять билет, но все знают, что билет можно не брать, а на месте полстоимости билета дать кондуктору, и тебя… 

ДЮ: Прекрасно доехать. 

СУ: И всё будет нормально!

То же самое с билетами в театр. Это норма — прийти в театр, тебя проведут, ты на месте заплатишь. То есть, бытовая коррупция — это та балканская непосредственность, за которую мы любим и Болгарию, и Сербию. Это даже неправильно считать коррупцией. Это форма организации жизни.

И в значительной части я это, кстати, наблюдал в Молдавии. Народ там не видит ничего плохого, когда политическая элита ведёт себя точно так же. Там говорят: “Ну, я бы точно так же себя вёл. А что такого?” 

А в другой части (так как, я напомню, Румыния состоит из двух частей, у неё есть ещё Трансильвания) иной уклад и иные ориентиры, это больше немецкий мир. И он, собственно, диктует правила поведения. 

И в этом есть лёгкое противоречие. Это социально не модернизированное общество. Смотри, 26% румынских граждан в 2009-м году не имели водопровода с питьевой водой (а в Болгарии — только 1% таких домохозяйств). 

ДЮ: Крепко социализм у них стоял.

СУ: Да, они не успели пройти модернизацию. Но при этом 23% относились к категории бедных после кризиса 2008-го года. То есть, их очень сильно ударило. Но общество по-другому отвечает на эти кризисы, потому что в Румынии люди привыкли очень многое делать сами. Знаешь, есть такая статистика, сколько люди используют продукты питания, которые они сами изготовили. Ну, например, балканские женщины не будут покупать кетчуп. Зачем покупать? Они сами его сделают! Это культура. 

В Румынии самый высокий показатель: до 52% населения в своем хозяйстве используют продукты собственного изготовления. 

ДЮ: То есть, это деревня сплошная.

СУ: Уклад, да. Это деревенский уклад, народ живёт в условиях выживания, как у нас жили в 90-е. И, конечно же, этот крестьянский быт виден везде. Когда ты пересекаешь Румынию, ты видишь этот крестьянский быт. Там телеги спокойно ездят рядом с автомобилями на трассе. 

ДЮ: С лошадьми, да.

СУ: С лошадьми. В одежде с элементами национального колорита, чего ты, в общем-то, нигде больше не увидишь. И это патриархальный уклад. 

И не надо забывать, что Румыния из винного пояса, что диктует свой образ жизни (мы из водочного пояса, а они из винного. Они, как наши ростовчане и южане). Поэтому образ жизни такой, как на Балканах: никто никуда не спешит, разговаривают между собой, солнышко припекает, уже никому никуда не надо. Ну, и потребление вина в 4 раза выше, чем у нас. Это понятно. Пьют кофе под влиянием Турции. Чай для них — это далёкая история. Всё-таки турецкий культурный код такой жизни особенной вне государства очень сильно укоренился. 

Но есть отдельное суб-общество (это нужно понимать). Это цыгане. Никто не знает точно, сколько цыган в Румынии. 

ДЮ: Вообще не поддаётся учёту! 

СУ: Официально их там около 500 тысяч. Но цыгане не получают паспорта, им это не надо, они живут вне государства. Они начинают получать паспорта, если хотят куда-то дальше выехать за пределы Румынии. Но что очень важно, они живут, конечно, своими гетто. В Румынии они живут своими городками. 

ДЮ: Диаспорами.

СУ: Ну, диаспорами, да. У них есть свой “бизнес”. Им, в общем-то, в основном предъявляют то, что они железо воруют, и особенно медное всё, потому что у них котлы…

ДЮ: Цветмет.

СУ: Цветмет. Они варят в них сливовую водку.

Ты понимаешь, мы к цыганам относимся настороженно. Мы не очень их понимаем. Для того региона это всё-таки свой народ. Они живут там с XIII века, когда они туда прикочевали. Это и в культуре отразилось (эта вся скрипочка, музычка такая). Про Румынию шутят, что это “страна смычка и отмычки”.

ДЮ: Смешно.

СУ: Поговорим про влияние цыган. Цыгане влияют, соответственно, на ту Румынию, которая была исторической Валахией (и Молдавия). Но всё-таки нужно понимать, что Трансильвания — это страна маленьких городков. Если  Бухарест всё-таки довлеет над всей республикой (большой город, хотя сама-то Румыния не очень большая, порядка 25 миллионов, и цыган посчитать невозможно, сколько их уже). А Трансильвания — это страна маленьких городков, поэтому там остался уклад немецко-венгерский, а именно габсбургский, конечно же, сказался на всём. 

Ну, смотри. Румын — большая часть, их более 20 миллионов. Венгров — около полутора миллионов. Дальше идут цыгане, которые не подлежат счёту. Их либо 500 тысяч (это официальное число тех, которые паспорта имеют), либо, как они сами говорят, их около трёх миллионов, то есть, до 12%.

ДЮ: Ничего себе, не сосчитать!

СУ: Невозможно посчитать, потому что семья 10-15 человек, из них паспорт может быть у отца, который только пользуется им в быту. У остальных пятнадцати его нет. Либо паспорт получается на всех детей. Например, два паспорта есть, и они все ими пользуются. 

И оказывается, что фактор венгров — самый важный. Дело в том, что венгры в Трансильвании самоорганизовались, у них есть даже своя политическая сила. И партия венгров всегда получает от 8 до 10%. И поэтому, хотят румыны или не хотят, им приходится с венграми договариваться.

Дело в том, что при Чаушеску венгров стало меньше в той самой Трансильвании (хотя Чаушеску был коммунист, но при этом активно шло выдавливание немцев и венгров из Румынии). Но румыны оказались умнее украинцев, они решили языковой вопрос. Они национальным меньшинствам разрешили использовать в суде свои языки, в образовании. У венгров даже автономия была. Чаушеску ликвидировал её потом, но изначально была венгерская автономная область в Трансильвании. 

Ключевой вопрос венгров — это, конечно же, университет. То, за что они, собственно, бьются. У них есть два названия, потому что Трансильвания — это особенный регион. Если немцы-саксы туда пришли, и их всегда было немного (до 10% было в городах), то для венгров Трансильвания тоже является историческим регионом, как, например, для сербов Косово. И как сербов в Косово стало меньшинство, точно так же венгров в Трансильвании стало меньшинство, а  румын — большинство. Но венгры составляют всё-таки городское большинство.

А румыны, как более крестьянское общество, начали проникать в эти города. И вообще, вопрос Трансильвании — это то, почему румыны говорят, что они не балканцы.  В румынской политологии есть главный вопрос, балканцы вы или не балканцы? Они говорят: “Нет, мы не балканцы”. Почему? Они говорят: “У нас в Трансильвании того, что на Балканах, не произошло. На Балканах все начали друг друга резать и выяснять, кто кому Рабинович. А мы договорились, несмотря на то, что мы, румыны, — православные, венгры — католики, немцы — лютеране. Всё у нас чин чинарём, и обо всем мы договорились”. Это факт. Но цыганам, конечно же, никаких прав не досталось. 

ДЮ: Сами не хотели.

СУ: Они, с одной стороны, и сами не хотели. Но с другой стороны, антицыганские настроения растут. Там и молодёжные группировки, и нападения. И когда во время Второй мировой румынский нацизм был, конечно, в первую очередь он был антицыганский. Они их погружали в вагоны, вывозили в Приднестровье, в Транснистрию. И там в общей сложности более полумиллиона цыган было уничтожено. Румыны действовали очень жёстко. В Одессе они собирали людей в пакгаузы и просто поджигали. Они в этом смысле проявляли особую жестокость.

ДЮ: Кто там только не отличился, боже мой!

СУ: Да. Есть ещё наши, как я говорил, старообрядцы — липоване. Их порядка 35 тысяч человек. Но по церковным книгам — около 100 тысяч, потому что они долгие годы просили, чтобы их не записывали нигде, не фиксировали. Они очень влиятельные, даже газеты свои издают. И есть один депутат от русских в парламенте.

Очень важно тоже для понимания общества в Румынии — это православие, потому что 86% румын — это православные. И на церковь даже Чаушеску не мог никаким образом повлиять. Но православные, в отличие от нас, перешли на новый стиль. То есть, эта православная румынская церковь тоже была собрана в XIX веке, когда объединили несколько митрополий и сделали отдельную румынскую церковь. И поэтому румыны парадоксальны: обряды у них, как у нас, праздники у них, как у нас, а наследие — константинопольское, но живут, как католики, уже по новому стилю. 

У нас конфликт на уровне православия с румынами. Почему? Потому что у нас есть Молдавия. И в ней есть своя отдельная митрополия, молдавская, которая находится в единении с нашей церковью. Патриарх один. А румынская церковь открыла свою отдельную митрополию Бессарабии на территории Молдовы. И в неё перешло 124 прихода на фоне 1200 у нашей православной церкви.

Был серьёзный конфликт. Я нашёл высказывание нашего патриарха Кирилла (он тогда ещё был митрополитом). Кирилл сказал, что румынский патриархат предпочёл решать дело посредством светского суда, отказавшись от братского обсуждения вопроса; что московский патриархат предлагал румынской церкви открыть своё  представительство в Кишинёве, а они решили пойти по суду. Не общаясь с другой церковью, быстро открыли своё отделение. 

Это конфликт. Как если бы наша церковь, например, в Румынии открыла бы свои приходы. Православные так себя не ведут, это раскол. Поэтому, несмотря на то, что православие нас объединяет, всё-таки между нами есть конфликт. 

И в конце нашего разговора  нужно подытожить. Мы разобрали специфику Румынии. Какая она была? Каковы ставки Румынии? В чём её противоречия с Россией? На что они ставят, и в чём наши противоречия?

Классик румынской геополитики — Симеон (Мехединц), это как раз ХХ век. Они от него отталкиваются, обосновывая свои естественные границы Румынии на востоке. Они считают, что естественные границы Румынии проходят по Днестру, и что контроль над Бессарабией и речкой Днестр — это стратегически важно для всей дунайской речной системы и для выхода этой системы в Чёрное море. Это их базис. Они считают, что должны закрепиться на Днестре, где находится наше Приднестровье.

Другой румынский геополитик прямо говорил: “Невозможно помыслить существование румынского народа без Днестра, как невозможно его помыслить без Дуная и Тисы. Они нас отделяют от славянского элемента”. Идейки, в общем-то, как у поляков. То есть, в 1942 году геополитик Мехединц оправдывал то, почему румыны перешли за Днестр (они же перешли за Днестр, до Одессы дошли). Это у них граница цивилизованной Европы и Великой степи. И это, собственно, наша зона ответственности.

Румыния является, как они это называют, европейски-необходимым государством (то есть, это то, что нужно всему европейскому сообществу). Современные концепции не меняются. Было проведено исследование центра геополитики и визуальной антропологии Бухарестского университета (Бедеску их исследователь), которое пришло к заключению, что Приднестровье является исторической румынской территорией.

Во что это вылилось? Это же идейки. А есть официальные доктрины. В 2007 году была принята уже стратегия национальной безопасности Румынии (то, на что они опираются). Там они называют фактором нестабильности и угрозы для Румынии – “существование конфликтов и сепаратистских движений в Гагаузии и Днестровском регионе республики Молдова”. То есть, они считают, что эти республики должны быть ликвидированы. “Румыния будет активно наблюдать за эволюцией сепаратистского конфликта и поддерживать решительное вовлечение в мирный процесс ЕС и Соединённых Штатов”. Это их официальная стратегия. Наивно предполагать, что они не будут в ней двигаться.

Как они видят развитие конфликта? План Румынии, много раз обозначенный в Приднестровье: 

1. Первое. Полная поддержка целостности Молдовы. То есть, никакого Приднестровья не существует. 
2. Второе. Приднестровье — это часть, которая сегодня управляется преступным и криминальным режимом, поэтому права на существование не имеет. Румыния хочет быть участником процесса урегулирования (хотя каким боком она там находится?). И один из ключевых элементов — это демократизация Приднестровья. То есть, открытие для прозападных НКО и всего остального. 

В 2005 году как раз президентом становится Бэсеску. Тогда (я как раз на это обратил внимание) был разработан план по решению приднестровской проблемы. Там было всё увязано по принципу кипрской модели. То есть, “к Молдавии мы применяем евроинтеграцию, а сепаратистскую часть Приднестровье — полностью блокируем”. Это то, что сейчас и происходит.

Концепция 2005 года в Бухаресте опубликована. Как это теоретически может выглядеть? Я не хочу ничего предвосхищать. Но особенность в чём? В Молдове нет своих вооружённых сил. В Молдове нет националистов, подобных тем, которые были выращены на Украине. В Молдове вообще проблема со всем государством, и желающих ввязываться в эту историю нет.

ДЮ: То есть, все упадёт в одну секунду.

СУ: Да. Просто никому это не нужно, ни у кого мотивации нет. Никакого объяснения нет. А для Румынии это возможность решить свои экспансионистские задачи, в том числе для решения внутренних проблем. Это то, что я всем объясняю: все, кто не смогут ввязаться в экспансию, разрушатся изнутри. Это закон капитализма, по-другому ничего не получится.

И вот мои выводы по Румынии. У меня два типа выводов.  

Мы помним, что есть большая украинская трагедия и малая украинская трагедия. Партия Румынии в большой украинской трагедии: 

1. Первое. Румыния давным-давно и системно предоставила свою территорию для США. То есть, они давно являются плацдармом. 
2. Второе. Внутренний кризис, хоть и продолжается, но местные элиты его держат в узде с помощью того, что они служат внешним задачам. То есть, им это нужно. Общество, несмотря на то, что разочаровано, имеет внутри [себя] хотя бы каких-то моральных авторитетов, хотя бы в виде немцев, чтобы не скатиться в какие-то собственные кризисы. У них есть на кого опереться. Но общество своё внутри они не могут подготовить, потому что оно неграмотное, бедное, кризис может вспыхнуть в любой момент. Поэтому системы внешнего управления максимально задействованы. Поэтому у них и премьер-министром военный стал. То есть, всё перевели в мобилизационный режим, как смогли (в Польше всё-таки эффективнее система). Союзников у нас внутри Румынии нет. Социал-демократы (бывшая номенклатура) — все невнятные и разобщённые. Русские липоване — я не знаю, насколько они являются фактором. Не факт, что мы с ними вообще работаем. И самое главное, в большой украинской трагедии у них есть идеологический концепт “România Mare”.

Какой у нас план? Непонятно. На нас играет одно — что ещё живы те, кому передали устную историю, что такое была румынская оккупация, и военная, и довоенная. Больше ничего! 

И на фоне всего этого какая у нас игра получается? Государства-то на постУкраине нет. А свято место пусто не бывает. Значит, какая-то иная государственность будет. Поэтому мы и разбираем всех наших внешних игроков, которые играют вокруг постУкраины, потому что они будут заполнять этот вакуум. И Румыния является одним из этих игроков. И ключевая ставка, которую они делают в большой украинской трагедии, понятна. А во что они играют? То есть, ради чего они это делают?

Первое. Этот регион, который является частью Бессарабии, Буджак, — это фактически остров. Это остров междуречья: с одной стороны — Дунай, с другой — Днестр. Контроль над Дунаем, устьем Дуная, выводит, как мы говорили, Румынию вообще в иной тип игроков. Это повышает их уровень и даёт контроль над Чёрным морем. Это стратегический выход на Балканы. Все наши партии, направленные в сторону Сербии, ещё чего-то, без Румынии нерешаемы. 

Идеологический концепт подтверждён и экономическими ресурсами, потому что Румыния, в отличие от остальных, является энергопрофицитным государством (при необходимости). Там есть и нефть, и газ, и металлы, и многое другое есть. В большой украинской трагедии румыны даже более мотивированы, чем поляки, потому что у поляков есть Калининград, который всегда является напоминанием о товарище Сталине. Это их дамоклов меч, который нависает на Польшей и висит у каждого поляка, кто в это втянулся.

У румын такой угрозы нет. Они, с одной стороны, находятся в стороне от военных действий. А с другой стороны, они претендуют на небольшую часть в Причерноморье, где они собираются играть, до которой, после того как мы ушли на левый берег, нам вообще далеко-далеко. Поэтому для них открывается очень серьёзный плацдарм. И я не исключаю, что украинские элиты сами и пригласят, в том числе румын, в каком-то виде (для чего-то, зачем-то), потому что граница там очень непростая. С одной стороны у тебя Рени, а через границу Дуная у тебя уже румынские города. И это всё очень-очень рядышком. 

Но есть ещё и партия Румынии как зеркало. Мы всё время смотрим на соседей, как в зеркало. Это, конечно же, культурно-исторические и социально-политические парадоксы, связанные с Румынией. Украинцы в этом смысле очень похожи на румын, особенно та часть, которая живёт в центральной и западной Украине — крестьяне, которые не прошли модернизацию советскую и во многом сохранили такой уклад. Если поездить по Карпатам, по Галичине, то можно увидеть очень похожие на румынские истории, где такие патриархальные-патриархальные деревни. 

И германоориентированные элиты. То есть вся идеология румынских элит, начиная с конца XIX века, — это добровольная германизация. То есть мы должны принять сначала германскую монархию, потом всё остальное, причём добровольно. То есть “мы такие немножко “недоевропейцы”, и нам нужно поэтому ворваться в этот западный мир. И ради этого, для западного мира, мы должны выполнять свою функцию. Это часть нашей сделки. Мы легионеры, наследники Децебала, на границе Европы”. 

И ещё одна схожесть с Украиной — это желание румынизировать соседей. Как украинские националисты хотят украинизировать всех, кто живёт на территории Украины, точно так же румыны стремятся румынизировать, и в этом смысле молдаван вытеснить.

То есть, наша партия с Румынией будет зависеть от того, на какой стране Днепра мы остановимся. Если мы не будем переходить дальше на правую часть, то она будет спокойно решать свои задачи. Если мы этого не сделаем, наша ахиллесова пята — 300 тысяч граждан в Приднестровье и наш гарнизон. Это наши 300 спартанцев и самое главное наше противоречие в партии с Румынией, потому что после того как мы ушли с правого берега Днепра, Молдова полностью попадает под оперативное влияние Румынии, и на это мы никак не можем повлиять.

ДЮ: Молодцы!

СУ: Вот вкратце современная политическая история, цели, противоречия, особенности и то, почему нам в любом случае придётся с румынами столкнуться.

ДЮ: Мрачно. В целом, мрачно. Блин, то есть какие-то каждый раз натурально бездны! Вот к чему привели замечательные 90-е годы и управление страной Ельциным и его друзьями! Любуйтесь! Атас! Спасибо!

СУ: Будем разбираться.

ДЮ: Будем продолжать.

СУ: Так точно!

ДЮ: На сегодня всё.

Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка

Was this helpful?

YesNo

2 / 0

#гоблин #дмитрий пучков #европа #политика румынии #постукраина #румыния #семен уралов #современная европа #украинская трагедия