Дмитрий Юрьевич «Гоблин» Пучков. Я вас категорически приветствую. Семен.
Семен Уралов. Мое почтение.
ДЮ. С Новым годом.
СУ. С Новым годом.
ДЮ. С совсем наступившим.
СУ. Да, уже все прошло мимо.
ДЮ. Слава Богу.
СУ. Слава Богу. Ну и как-то он, рабочий был, в любом случае.
ДЮ. Продолжим?
СУ. Да. Мы наконец-то подобрались к нашей самой важной части, связанной с когнитивными войнами. Именно с ее теоретической экспертной частью. А именно в разборе то, как видят это именно в НАТО, интеллектуальные центры. То есть мы будем опираться в первую очередь на документы.
Буду просить в этом смысле твоей помощи в переводе. Понятно, я переводил, но там некоторые формулировки, что это значит. И мы точно так же, все, что мы обсудим, оригиналы все, — это разные доклады и исследования, — точно так же выложим, чтобы желающие могли скачать. Оно тем более требует еще и профессионального перевода, если будут желающие. Это было бы правильно.
Итак, прежде чем мы приступим к теме. У нас же был один сюжет зависший. Я бы хотел о нем рассказать. Помнишь, когда произошел этот казус Красовского?
ДЮ. Да.
СУ. Я обратился тогда в прокуратуру. Официально, так сказать, мне пришел ответ. Мне же было интересно. Я напомню. Было два сюжета. Первое, это правовая оценка. А второе, как работает наша государственная машинка в таких сложных вопросах, как дело об экстремизме. Там же в этом был вопрос. То есть, экстремизм это или нет.
ДЮ. Ты имеешь в виду Антона Красовского, который сказал, что надо топить детей?
СУ. Да. Мне Было интересно. Я же тогда… Возбудилась история. Мне было интересно, как сработает государственная наша машинка и все остальное. Сначала пришел ответ прокуратуры. Все принято, мы забираем в рассмотрение. А дальше – тоже интересно. Пришел ответ из МВД. То есть, оно как-то все прошло. И уже из нашего питерского МВД, о том, что проверка проведена. МВД ссылается на прокуратуру, что, — мое обращение было в прокуратуру, — ссылается МВД, что она проведена. Что установили, что таки сотрудник призывал. Председателям следственного комитета поручено провести проверку. Проверить сказанное журналистом. По результатам проверки сведений о противодействии экстремизму на территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области не выявлено. Все. Ничего не выявлено.
ДЮ. Не было ничего.
СУ. Да. Ничего не было. Причем интересно, МВД ссылается на прокуратуру. Прокуратура ссылается на то, что проверка была в следственном комитете. Вот такой я получил ответ. От государственной машинки. Мне было интересно, как оно все это работает. Соответственно, мы можем из этого сделать какие-то выводы. И сделать далеко идущие выводы.
То есть, машинка государственная работает. Все механизмы прокрутились. Как-то – с неведомым мне…, потому что обращение было в одно ведомство. А пришел ответ из другого ведомства, ссылаясь на третье ведомство. Но вот чем это является, это выводы будут делать каждый и сам. Потому что дальше надо двигаться, если говорить про логику, это получить результаты этой экспертизы, если она была проведена. Но это надо двигаться дальше. Куда-то чего-то спрашивать. Либо мы имеем дело с феноменом тусовочки.
ДЮ. Ну, тут я бы с разных сторон посмотрел. То есть, наверняка? Наверняка. Но не факт, я не видел. Все это – типа практически художественное произведение, интервью, в рамках которого бывают всякие эмоциональные высказывания. И это расценено как эмоциональное высказывание, а не призыв к утоплению. Тут опять-таки как известный орган расценит, так оно и будет. Может расценить и наоборот. А дальше смотрят. С работы уволили? Уволили. Лишили того-этого, вроде достаточно.
СУ. Поэтому мы имеем [дело] с тем самым эффектом, когда что-то произошло, что-то где-то возбудилось. Но после того, как потерялось в недрах этого государства, ничего не объяснено, не разъяснено, что и как. То, о чем ты говоришь. Что-то иное или другое.
ДЮ. Это, на мой взгляд, очень серьезная печаль. То есть, когда непрерывно говорят о неких контактах власти с обществом. О каком-то общественном доверии институтам власти. То это – как всегда. Знаешь, как у американцев – давно посчитано, что один положительный отзыв о продукте приводит троих покупателей. А один отрицательный отзыв о продукте уводит семерых. Зачем вы это делаете? Если вы говорите о каком-то общественном доверии, так это доверие… Заслужить – это, наверное, неправильно. Но оно должно быть.
СУ. И поддерживать.
ДЮ. А образуется оно как раз из подобных вещей. Что граждане хотят? Граждане хотят крови, как обычно. Правильно ли это? Не всегда. В отношении этого я, безотносительно чего бы то ни было, крови не хочу. С моей точки зрения, это эмоциональные вопли. Хотя, учитывая то, что программу монтировали, — это не прямой эфир, — ну, выкрикнул, но зачем ты это оставил при монтаже? Зачем?
А есть другое. Убежал какой-нибудь актер Смольянинов. С воплями совершенно другого качества: «Пусть у вас радиоактивная пустыня останется, вы все сдохните! Если что, возьму автомат и пойду воевать на стороне Украины». Почему этот персонаж не лишен российского гражданства? Раз. Почему не арестованы все его российские счета? Почему не арестовано и не конфисковано его имущество? Мне вот это интересно.
Вот это – гораздо больше. Антон – человек специфический.
СУ. А с системой история в чем выглядит? Мне же в этом кейсе, как модным словечком называют, было интересно, как работает система. Потому что подобные истории будут возникать дальше все больше и больше. Потому что украинизация, как мы выясняли, у России растет. Люди все меньше и меньше себя контролируют.
ДЮ. Тут я бы на твоем месте не обольщался. Как человек изнутри, я тебе расскажу. То, что ты написал, это само по себе из ряда вон. Вообще. Когда граждане рассказывают: «Со мной такое случилось», «Такие сволочи все служат, не считая тебя, конечно. Ты-то хороший, а все остальные сволочи».
Я говорю: «А ты жаловался?» – «А что мне жаловаться? Там круговая порука, все схвачено, туда-сюда». Начинаешь объяснять. Когда приходит письмо, официально посланное в спецчасти, — журнал регистрации, дата, номер входящий, кому к исполнению, рассмотрению, отправлено… В установленном законом порядке по твоему письму надо предпринять какие-то действия. Это невозможно, на него не ответить. Так не бывает. Оно зарегистрировано, и должен быть изготовлен и отослан ответ.
Что в ответе? – Это другое. Там дальнейшие действия можно предпринимать. Например, ходить и всем показывать, смотрите: тут зовут детей убивать, а вот – ответ. Это что ты дальше можешь делать. Так это, получается, не ответ. Это отписка. Есть и дальнейшие действия. По раскручиванию маховика.
СУ. Конечно. У меня нет целей заниматься раскручиванием. Я же не крючкотвор. Не профессиональный правозащитник. Я хотел понять, как это работает.
ДЮ. Работает, не сомневайся. Например, жалобы на сотрудников полиции. Пришла на тебя жалоба. Если по-простецки, — вон гражданин, разбирайся с ним сам. Что ты с ним сделал? Ты в метро сидишь в пикете, трудишься. Задержал пьяного, которого нельзя пускать в метро. Он упадет под поезд и с собой кого-нибудь схватит, или столкнет кого-нибудь. Потому что пьяный ведет себя как дебил, их нельзя пускать.
Ты его – в кутузку, вызвал из вытрезвителя машину. Приехали, забрали, увезли. А он на следующий день, проспавшись, пишет, что его в пикете милиции обокрали. Вынули у него деньги. Там ли вынули деньги? – Всем похер, как ты понимаешь, заява пришла сюда. Тебя начальник: иди, разбирайся с ним сам. Как ты можешь разобраться? Отдай деньги, которых ты, например, не брал. Может быть, брал, а может, и нет. А может, в вытрезвителе забрали. Это не определить. А отвечать будешь ты.
И вот ты разобрался. А если не разобрался? А, вот на тебя жалуются! А тебе выговор. Например. А как только тебе объявили выговор, у тебя сразу… Это лишение премий на год. Выговор накладывается на год. Год тебе премии платить не будут. Это серьезнейший материальный удар. Не надо думать, что там все взяточники и шикуют. Это раз.
Постановка на должность, пока на тебе выговор висит, на новую – невозможно, то есть служебный рост. Получение очередного звания – невозможно, потому что у тебя выговор. То есть ущерб наносится, в первую очередь материальный, это самое главное. Во вторую очередь, все остальное по службе. Это пипец. А всего-навсего гражданин жалобу написал.
«А я не буду ничего писать, потому что там круговая порука». Нет. Там не круговая порука. Если ты умеешь этим пользоваться, там прекрасные результаты. Обрати внимание. Сам факт того, что ответили, говорит о том, что государственная машина работает. А я тебе больше скажу. Можно заставить работать так, как надо. Но для этого нужна непрерывная обратная связь. Но в этом случае для меня просто загадка. А власти государственной самой неинтересна обратная связь? Вот вы что-то делаете, и граждане на это реагируют. Вы что-то делаете, а они реагируют.
Вы же давно не Горбачев и не Ельцин. Давай-ка их дустом посыпем. Смотри, живые. Давай-ка их теперь перцем посыпем. Опять бегают. Какие-то идиотские эксперименты ставят. Зачем это? Вам же не эксперименты нужны. Вам нужна нормальная страна, которая функционирует как хорошо отлаженный механизм. Сами должны интересоваться обратной связью. Сами должны все это объяснять.
СУ. Формально машинка работает. Все прокрутилось. А по существу для того, чтобы…
ДЮ. Я помню другой пример. Как в ЖЖ какой-то дегенерат призывал ментов живьем сжигать в печах на центральных городских площадях. Сел. Вопрос, а почему это так, а это так? В чем разница? Объясните. Мы не понимаем. Объясните, пожалуйста, как это так получается, почему настолько избирательно? Я не призываю всех задушить, посадить, но конкретика нужна.
СУ. Мы говорим как раз о том, почему это очень важный казус. История в контексте когнитивных войн. Потому что она основана на понимании. Мы уже много раз объясняли феномен «малолетних дебилов». То, что я выработал, «носителей фекального мышления». Основа этого – непонимание и дезориентация.
Когда происходят такие казусы, и когда машина должна работать, но не работает, то есть работает формально, но не работает по существу, это приводит к полной дезориентации. И никому помогать не надо. В этом смысле мы делаем все своими руками. А оппонентам нужно только в этом смысле наигрывать. Поэтому я бы хотел проиллюстрировать нашу тему, чтобы мы двигались предметно.
У нас сегодня будет много теории. Но я бы хотел показать на примере практики. Это я взял специально, мы же проводим исследования. У нас есть аналитика еженедельная, где глубоко, а есть ежедневный мониторинг, где мы смотрим слепок, как люди реагируют. Я специально взял за 3, 4, 5 число, праздничные дни. Соответственно, все было очень показательно.
Например, 3 число: наиболее резонансные темы. Люди, у которых вызвало эмоциональное чувство ненависти, — посмотри, это за 3 число, — то, что связано с обменом Медведчука и «Азова». А больше всего ненависти – публикация в турецкой газете, в которой были раскрыты неизвестные подробности обмена украинских военных на Виктора Медведчука, где следовало, что запрос на обмен исходил от России. И когда Медвечдука обменяли на 5 руководителей «Азова», мы видим всплеск ненависти.
Понятно, что это реакция меньшинства политизированного, не всего общества. Но это же что? Это пример точно такой же необъясненности. Что происходит?
ДЮ. Когда этого самого Медведчука выдали, поднялся дикий крик. Никто не рассматривает такое, например, а может его хохлы сами всунули? Например, сами взяли и всунули. А что вы на это скажете? Что его меняли не на «азовцев», а взяли его и всунули. Специально. Договорившись про «азовцев». Специально вам всунем этого, чтобы вызвать дикое возмущение.
Нам он – никто, с одной стороны, этот самый Медведчук. По словам камрадов, который глубоко в процессе на Украине, это такая замечательная фигура, что туши свет. И вот турецкая газетка вам сообщает, как оно было. Доверия турецкой газетке тоже никакого, лично с моей стороны. Ну так, а вы – молчите! Вот результат.
В отечественной истории есть прекраснейший пример всех времен и народов, когда у большевиков случилась революция, Великая октябрьская социалистическая. За ней случилась гражданская война, в которой победили большевики. А потом случились небезызвестные репрессии. Вся страна знала о том, что они были. Вся страна. Никого вообще не было…
Почему они были? Ни у кого никаких сомнений не вызывало, что такое политическая статья, там не про анекдоты речь шла. Но официально про это ничего не говорили. Практически. Вылез Хрущев, ушат говна вылил на родную страну и на Сталина. И этим ограничились. И – тишина. А потом внезапно вылез Солженицын. С какими-то идиотскими совершенно баснями. «О! Как было!»
А давайте определимся, кто же в этом виноват? Солженицын? Он предатель, тварь, и все остальное. Какие к нему претензии? Такие бывают, власовцы. Литературный власовец Солженицын. Да, бывает. Не он виноват. Он – следствие того, что вы молчали. Вы ничего не говорили. Вы ничего не объясняли. Вы взяли, мусор весь под ковер замели, а вам ковер откинули. Вот у вас еще кучу навалили туда. Посмотрите, что у вас под ковром делается. Так нельзя.
Из этого, мне кажется, нормальная власть при нормальном подходе должна делать выводы и вести себя соответственно. Если вопрос про общественное доверие действительно стоит, если он интересен, так – нельзя.
СУ. Не факт, что он сейчас стоит, этот вопрос. Потому что, с моей точки зрения, система не до конца поняла, в какой кризис она попала. Из того, что я вижу, система в целом. Есть одна часть системы, которая уже перешла работать на новые рельсы, уже переходит. А другая часть системы находится в иллюзии, что все можно вернуть в 23 февраля, а в идеале, вообще в 2014-й год.
ДЮ. Знаешь, это как обычно. Есть инженеры, которые делом заняты, производством. А есть поэты: «А я вот так». Считай, что хочешь. Промышленность стремительно переводят на военные рельсы, там люди в три смены пашут, выпуская военный продукт, расконсервируют заводы, — оказывается, они у нас есть, законсервированные. Увеличивается производство боевой техники, боеприпасов.
А поэты, они, понимаешь, продолжают мечтать. Вместо того чтобы идеологически окормлять население, что надо делать, куда бежать, за что хвататься. Где конкретные, четкие направления, решения, объяснения. А этого ничего нет. Что там у вас куда вернется? Для меня загадка. Что у вас куда вернется?
СУ. Это же видно. Даже эта история с курским депутатом Васильевым. Ты же видел, который из Мексики всем приветы передавал. С Новым годом поздравлял. И все возбудились.
ДЮ. Это для меня вообще загадка. Я никаким боком к властям. Я не чиновник, я не госслужащий. Я вообще не причастен к этому делу, я – отдельно стоящая личность, занятая своим делом. Если я еду куда-то за кордон, там в интернетах просто гейзеры из говна пробивают небесную твердь: «Что же ты, патриот, что же ты не в России отдыхаешь?» Во-первых, казалось бы, какое твое собачье дело, где я отдыхаю? Что тебя так колбасит? То есть, ты, либерал, — это однозначно, — выступаешь за свободу передвижения, по всей видимости, за свободы и прочее. Но ко мне эти свободы неприменимы. То есть, ты пишешь о том, какой ты дурак, но тем не менее. И это серьезнейший тренд. Серьезнейший. Это сразу отрицать…
«А чего это ты ездишь на немецкой машине? А не на УАЗ «Patriot»? И прочее, и прочее. В целом это то, что граждане тебе предъявляют. Ну, а если ты госслужащий? Интересно. Я вот рабочий, я не могу в Мексику ездить, это дорого. А у тебя, значит, деньги есть? Еще и с бабой своей. Еще и ролики какие-то записываешь. Молодец. И сейчас на тебя как на чиновника обрушится…
СУ. Уже обрушивается.
ДЮ. Все дальше, дальше, дальше. Пропало полтора миллиона комплектов военной формы. А куда? Неужели она за материально ответственными лицами записана? Они ответственные. И куда пропало?
СУ. Куда? В Мексику? Мы что, не знаем, что ли?
ДЮ. А где живет? Как фамилия, имя, отчество, воинское звание, должность? Да? А где он живет? На Рублевке где-нибудь, да? Интересно, поехали, посмотрим, какой у тебя дом. Ооо. А зарплата какая? Ооо. А сколько дом стоит, давайте оценим. 5 млн долларов, да? А зарплата – 100 000 рублей. А где ты их взял, хотелось бы узнать. А баба твоя на чем ездит? На рейндж-ровере? Ооо. А деньги откуда? На маму записано? У мамы пенсия 8 тысяч. Ооо. А сынок твой где? Департамент какой-то? Ооо. Возглавляет. Какая прелесть. Вы же тут как кенгурята к маминой сиське присосавшись. Пассатижами не оторвешь. Вот пассатижи-то уже щелкают, вот щелкают. И что? Ну как так?
СУ. Ну так жизнь устроена. Так устроена психология человека. Так было устроено то, что мы на Украине разбирали. Помнишь эти кризисы, когда, в том числе элиты думали, что все рассосется. Все как-то оно где-то… Человеку свойственно. Мы залезли в тему когнитивных войн. Человеку свойственно думать то, что он хочет думать. Ну вот представьте. Вот есть такая особенность.
Это мы видели на примере советских людей, сейчас никого не хочу обидеть. Начальство уже уничтожает предприятие, все уже приватизировано, люди продолжают ходить на работу. Уже полгода даже анекдоты такие смешные, но такие скотские. Не платят зарплату, уже вывозят оборудование, люди все равно… Потому что это уклад. Точно так же люди, уже будучи кинутыми, продолжали носить в аналоги МММ и прочих финансовых пирамид. Я с этим сталкивался.
Люди все равно продолжали играть в эти игры, и какие-то свои накопления пенсионеры… Я с этим в Одессе очень сильно столкнулся. Там – один венчурный фонд образуется, который деньги моряков соберет… Еще идут ссуды, разборки, куда деньги, — возникнет новый. И – народ туда понес. В России это как-то пресекли на законодательном уровне, где-то в середине нулевых.
ДЮ. Приведу тебе замечательный пример. Научный эксперимент. Строят лабиринт для крыс, и в центр кладут кусочек сыра. Запускают крысу, крыса бежит через лабиринт, ищет, как пройти. Съедает кусочек сыра. Опять кладут. Крыса быстрее доходит. Опять кладут. Опять доходит. А потом класть перестают. И крысу запускают в лабиринт. Она приходит – сыра нет. Один раз, второй, третий. После третьего раза, когда сыра нет, крыса больше вообще никуда не идет. Не идет, и все. Несмотря на то, что знает дорогу и может, там даже пахнет сыром. Не пойдет.
Делали точно такой же эксперимент, лабиринт, но для студентов построили. И туда клали 10 баксов. Через год по окончании эксперимента туда постоянно прибегали студенты. Проверять: десяточка не лежит ли? Через год. Надо знать про такое.
СУ. Отлично. Надо запомнить. Давай по эмоциям зафиксируем. Чтобы мы понимали, что является основой раздражения. Вот это пример публикации про Медведчука, где явно является история туманной, и политизированное меньшинство это возбуждает, и это является основой того самого раздражения. А вот, например, за 5 число. Это у нас вскрылся соответственно Максим Галкин, который вслед за Меладзе зиганул. Тоже всплеск.
ДЮ. Практически зиганул.
СУ. Практически зиганул, на полпути к этому. Он тоже вызвал всплеск ненависти. Там было и отвращение, и стыд. Негативные эмоции разделились: часть — это отвращение, часть – ненависть. Возникает вопрос: хороша ли ситуация, когда одно из политических действующих лиц глубокого кризиса вызывает всплеск отвращения и ненависти, так же как Галкин? Делайте выводы, какая оценка у политизированного меньшинства.
Потому что пока что из того, что я вижу, одобрение, радость вызывают новости гуманные. Когда Рогозин отправил извлеченный после операции осколок во Францию. Народ одобрил такой жест, в смысле, это нормальная история. Потом одобрение было, когда освобождение каких-то городов, поселков происходит. Народ это воспринимает… Или новости, когда участникам спецоперации в режиме одного окна будут все льготы, документы. Им упрощается вся эта бюрократия. Это тоже вызывает одобрение аудитории. То есть, мы видим достаточно здоровую реакцию.
Но иногда случаются феномены ненависти и отвращения, связанные с персонажами очень странными. Это все элитка. На элитку у нас народ реагирует. Я могу представить, как на Максима Галкина реагируют бабушки, которых он развлекал последние 20 лет. Они его внучком считали. Внучок такая скотина оказалась. Поэтому нельзя это…
ДЮ. «Мы думали, он хороший. А он – вон какой». Да он всегда такой был. Всегда. И это – как ты опросы проводишь, — я не знаю, зондируйте настроения среди своих этих козлов, паяцев, которых вы выпускаете. Где у вас первый отдел вообще? Он за чем-нибудь следит, за какими-то настроениями? Галкин, хорошо, — убежал. Или какой-нибудь Смольянинов. А в Министерстве культуры никто не остался, кто деньги дает, фильмы организует, на главные роли утверждает. Никого не осталось, нет? Может, они просто молчат пока. А так-то они всецело за, они поддерживают. Ну как так? А вот этот гражданин, который в Мексику поехал… Мне интересно, а Мексика какое-нибудь участие принимает, деньги дает на войну?
СУ. Я проверил. Мексика у нас не входит в список недружественных стран. То есть, с формальной точки зрения, туда можно ездить.
ДЮ. Слава богу.
СУ. Я проверил. Мне сразу первым делом стало интересно. Я просто сразу заинтересовался. Полез читать биографию этого персонажа. Ну, давай уже тут раскроем тему. Я его просто вспомнил. Это был очень интересный десант… Я его в Евпатории встречал. Когда случился «Крымнаш», произошел десант курян, курских политиков, которые попытались с нахрапа залезть в местные советы. В республиканский Верховный совет, и в горсовет.
И вот он, собственно, пытался избраться в парламент. Они там на БТР катались. А потом почитал парочку его интервью. Блатной он, судя по всему. Потому что в 20 лет был одним из самых молодых депутатов. Все время входит в модные всякие комиссии, связанные с бюджетом, строительством. Это, судя по всему, человек из правильной курской семьи.
Пара есть у него интервью… У него есть какое-то дело с банкротством. И он рассказывает о том, как с партнером разошлись. И что никаких денег он не должен. А банкрот-то – фиктивный. Человек, что называется, прохаванный в схемах. Как можно где-то что-то, какого-то партнера кинуть. Ну, почитайте. Про него очень много информации. Судя по всему, он в Курске очень серьезно наследил.
Я еще видел, как они наследили в Евпатории. Потом один человек, с которым он десантировался, даже сел в Крыму за мошенничество. Если копнуть поглубже, то там очень интересный… Ну, вообще, Курск – тоже феномен интересный. Там такие ребята, с Харьковом похожие города. Внутри такие молодые. Это один регион, как мы разбирали. Слабожанщина. Поэтому Курская область – на передовой.
Ну, и мы имеем, что губернатор Курской области пошел в центр «Вагнера» обучаться, проходить экспресс-курс. А депутат поехал в Мексику всех поздравлять с текилой. Молодцы. А в это же время – Галкин. И никаких объяснений, что происходит с Медведчуком. Как человеку себя чувствовать в этой ситуации, политизированному? Вот он видит перед собой 4 объекта. Тут у него – Мексика. Тут у него – Галкин. Здесь у него – эта история.
ДЮ, Печально.
СУ. Печально. Поэтому мы подошли к этой теме когнитивных войн. Почему у нас такой долгий был пролог? Потому что ситуация очень печальная. Я всем напомню. Мы сегодня поднимемся на уровень выше. Это будет не про ЦИПСО. Про ЦИПСО, вернее, тоже будет, но потом.
Про ЦИПСО, я всем напоминаю, в первом сезоне ролик, который так и называется, про украинское ЦИПСО, где мы подробно разобрали, как именно оно работает. Кратко я напоминал, там уже с 2005 года начали действовать 4 или 5 центров ЦИПСО в составе Минобороны. Сейчас они только увеличились. А ЦИПСО просто увеличивает. Есть сигнал. Есть дурак, который поехал в Мексику. Мы это, как через увеличительное стекло, превратим. Им даже выдумывать ничего не надо.
ДЮ. Нет. Это, блин. Знаешь, меня дети пытали: как ты относишься к деятельности Алексея Навального? – Известного экстремиста, иностранного агента, и все остальное. – Как ты относишься? Я говорю, ты знаешь, в милиции всем плевать, кто доносит о совершенных преступлениях. Абсолютно плевать, кто про это скажет: депутат Госдумы Сидоров какой-нибудь, честнейший человек, или Леша Навальный. С двумя судимостями, и прочее.
Абсолютно без разницы, если произошло правонарушение, органы внутренних дел обязаны этим заинтересоваться и принять меры по этому вопросу. Что вам мешает? Вопрос. Если вам это самое происходящее, когда некий персонаж начинает говорить: «Вот это – коррупционер. Вот это – коррупционер». Вам неинтересно? Вообще неинтересно? Обратите внимание, что население, все, 154%, — на стороне того, кто говорит про коррупцию.
И если про нее будет говорить ЦИПСО, значит, оно будет на стороне ЦИПСа. Без всяких этих. А почему? Потому что вы ничего не говорите. Если бы не успели открыть рот, а у вас уже все на нарах лежат, отдыхают или трудятся на лесоповале, а о чем разговаривать-то – не о чем. А любая эта фигня будет использована против вас. Есть ли в родной стране правонарушения какие-либо? Конечно, есть. Как у всех.
СУ. А где их нет?
ДЮ. Вам помогает ЦИПСО с ними бороться, а вы не боретесь. В чем дело?
СУ. Да. Ровно об этом будет и наша часть. Моя часть первая называется. Это была вводная часть. Называется «Когнитивные войны и бледнолицые братья«. Почему? Потому что мы сегодня будем разбирать когнитивные войны в первую очередь с точки зрения, как видят они. Потому что мы являемся в большей степени субъектом, на кого воздействуют. Будут цитаты в этой части. Я не знаю сколько будет частей. У меня сегодня половина того, о чем хочу сказать, это 79 страниц конспекта. Не знаю, сколько оно будет.
Цитата: «Когнитивная война — это наиболее продвинутая на сегодняшний день форма манипулирования человеческим разумом, позволяющая влиять на индивидуальное или коллективное поведение с целью получения тактического или стратегического преимущества. В этой области действия человеческий мозг становится полем битвы. Преследуемая цель – повлиять не только на то, что думают «мишени», но и на то, как они думают и, в конечном счете, на то, как они действуют».
Кто работает с этим. В тесной координации и взаимодополняемости с Объединенным Командованием НАТО по Трансформации (AST) и Организацией НАТО по Науке и Технологиям (STO) проводит исследования технологий, которые позволят НАТО сохранить технологическое преимущество над своими потенциальными партнерами.
STO представляет собой сеть из 6000 ученых из стран-союзников и некоторых стран-партнеров, в частности, из Австралии, Финляндии, Японии и Швеции. STO охватывает весь спектр наук и технологий, связанных с безопасностью и обороной, которые разбиты на 7 основных областей исследований.
Группа по человеческому фактору HFM и группа по технологии информационных систем. Это – замдиректора НАТО, генерал Филипп Монтоккио, ВВС. Сейчас он в управлении поддержки НАТО. Как раз – научно-техническое сотрудничество, это один из его докладов.
Что я заметил, работая с этой темой? Мы будем опираться на 4 или 5 основных докладов и методичек. Что я заметил? Что с темой воздействия, психологического, в первую очередь, в НАТО с этим очень активно работают американцы – понятно, основные институты у них находятся… Очень плотно работают французы.
Я не то чтобы нашел разгадку. Но есть понимание, почему у них такая активная практика. Я забегаю дальше. Это было связано с французским кризисом 1968 года. Когда правящим элитами чуть не была потеряна власть. Кризис был жесточайший. Когда Франция чуть не стала социалистической. И тогда были приняты очень серьезные попытки по воздействию на революционную молодежь.
Тогда же началась вся история с агрессивным маркетингом. Тогда же, — это будет тоже очень важная часть когнитивных войн, — мы покажем, как сексуальный контент и эротика тоже на это влияет, это тоже очень важная часть. Вообще, раскрепощение человека – это важнейший инструмент манипуляции человеком, и соответственно, когнитивных войн.
Мы с этим сталкиваемся ежедневно: и в рекламе, и где мы с этим не сталкиваемся… И вот французская мысль очень далеко ушла в этом направлении. Из того, что я вижу, основные психологи, ключевой руководитель – тоже француз, дю Клюзель, он сейчас служит в НАТО. В смысле, в США, на базе в Норфолке.
Ситуация в следующем. В чем опасность этой ситуации? Когнитивная война, как они нас видят, — это продолжение тех процессов, которые происходили с Советским Союзом. То есть, это мы смотрим, что был Советский Союз, он разрушился, мы потом начали вставать с колен, пошла вся эта история, «скрепы»…
А они-то это видят по-другому. Они видят, что у нас один раз уже удалось людей внутри себя свести с ума, столкнуть. Потом мы их в общем-то не трогали. Только сейчас мы переходим ко второму акту. Сейчас они на нас реально смотрят как на подопытных кроликов. И самое неприятное, что… Один из моих зрителей Фазиля Искандера напомнил, хорошее произведение, «Кролики и удавы», оно ровно об этом. Я всем зрителям советую его перечитать.
Там как раз и мораль этой басни в том, что с точки зрения удава, — помнишь, да, читал, — кролик является продолжением удава, и когда он его съест… Прочитайте, — это и есть та философия. Они же, когда нас демократизируют, они искренне многие верят, — это я и читаю даже в некоторых книгах, — они делают нам лучше. И что? Череда гражданских войн…
ДЮ. Конечно. Если атеиста убить, — это только для его пользы, как ты понимаешь.
СУ. И в этом смысле мы попадаем как раз в эту ловушку. С одной стороны, мы же видим, на наше отечество… Ну, что? Оно такое, какое оно есть. Оно империалистическое. Давайте вещи называть своими именами. Попасть в золотой миллиард не очень получилось всем. Части людей получилось. Эта часть людей стала владельцами большого ЗАО.
Но, слава богу, в этом ЗАО все-таки госкапитал сохраняет доминирование. И благодаря этому мы еще хоть как-то держимся, вот такое у нас отечество. В логике классовой – ну да, мы периферийная экономика. Что Китай занял место… Вопрос все равно состоит в том, что нас все равно хотят съесть. На нас смотрят как на пищу.
ДЮ. Добычу, да.
СУ. И то, что я буду постоянно проводить себе внутриклассовый российский анализ, мне от этого легче совершенно не станет. Поэтому наше общество сейчас находится в очень тяжелой ситуации. Потому что, с одной стороны, нужно давать правильный политэкономический анализ. А дальше пусть каждый сам разбирает. Кто-то классовый, кто-то уходит в мир-системный. А его дать очень сложно, потому что реальные собственники нашей экономики, они сели, спрятали уши, и сидят тихо.
И вот тот капитал, который выращивали и пестовали, и лелеяли последние 20 лет, в том числе и промышленный, частный, — он сидит тихо. И у нас очень серьезная будет с этим проблема. Знаешь, в чем фишка? В этой когнитивной войне очень серьезным аргументом, который будет сводить с ума, будет недоимпериалистичность России. То есть, вы же вроде должны быть империалистами, хищниками. Но постоянно ведете себя как младшие партнеры.
И отсюда берется эта история о вечных договорняках, отсутствии целей. А реальные хозяева экономики, они себя никак не проявляют. Такое ощущение, о чем люди очень часто пишут, об ощущении патриотов поневоле. То есть, есть люди, которые стали патриотами. Им очень не хотелось бы быть патриотами…
ДЮ. Конечно.
СУ. А они стали поневоле. И это очень глубокий раскол. Поэтому те когнитивные диссонансы, которые у нас есть внутри, нашим врагам только надо усиливать. И больше ничего делать по большому счету не надо.
ДЮ. Ничего не изобретать.
СУ. Поэтому мы к ним глубоко погружаемся. Мы уходим не в практическую часть, а именно в теоретическую. Мы будем рассматривать когнитивные войны из четырех позиций. Из четырех фокусов.
Первый фокус: когнитивная война с точки зрения субъекта. То есть, это именно как раз НАТО и США, те, кто ее ведут. То есть, что есть предмет когнитивной войны именно с точки зрения военной доктрины НАТО. В этом мы разберемся. В этой же части, в этом же фокусе мы поймем, почему войны когнитивные и поймем, почему это войны все-таки, именно войны. По ходу пьесы я буду расставлять хэштеги, что рекомендую почитать, посмотреть, послушать людям по этой теме.
Вторая сторона, с которой мы будем смотреть, — это когнитивная война с точки зрения объекта. То есть, на кого воздействует. То есть, человека. Мы посмотрим, как оно воздействует на уровень личности. То есть, человека, гражданина, государственную функцию чиновника, например. Как когнитивная война воздействует на уровень коллектива. То есть, уже не человека, а коллектива, и как влияет на собственно уровень общества. Это второй фокус, из которого мы посмотрим.
Третий фокус, из которого мы рассмотрим, — это когнитивная война с точки зрения объективных процессов. То есть, миропорядка 21 века, который формируется, и что в нем она будет, какое заменить. Там будут темы: «Когнитивная война и общество потребления», «Когнитивная война и конец истории», и «Когнитивная война и новое средневековье». Это план.
И четвертая сторона, это уже из прикладной позиции мы посмотрим, из моей политтехнологической. То есть, когнитивная война как технологии, как разработки, как работает то же ЦИПСО, мы разберемся. Мы разберемся с медиатехнологиями, с политическими технологиями и с современной культурой.
У нас будет 4 взгляда на когнитивную войну. Погнали. Но первое замечание, смотри, очень важное. Оно психологическое. Когда говорят про когнитивную войну, у всех сразу всплывает эта история про когнитивно-поведенческую терапию. Сейчас же все стали психологами, коучами, сейчас куда ни плюнь, везде психолог. Неправильно. Это не имеет прямого отношения к этому, что называется словом КПТ, когнитивно-поведенческая терапия.
Как сами американцы, это взято собственно от них… Когнитивная наука – это дисциплина, объединяющая психологию, социологию, лингвистику, искусственный интеллект и нейробиологию, имеющая цель объяснения механизмов мышления и обработки информации, мобилизованных для приобретения, сохранения, использования и передачи знаний.
И тут очень важно – есть «знание» и есть «понимание». То, что американцы называют словом cognitive, это и есть совокупность знания и понимания. Мы у себя разделяем знание и понимание, а они это функционально объединяют. На самом деле «когнитивная война», это то, о чем собственно Сунь Цзы писал. Взял цитату, вот: «Все войны основаны на обмане. Следовательно, когда мы способны атаковать, мы должны казаться неспособными. Используя наши силы, мы должны казаться неактивными, когда мы рядом. Мы должны заставить врага поверить, что мы далеко».
Ну, то есть, суть очень простая. Когнитивная война – это постоянное манипулирование. То есть, когнитивное состояние, в которое погружается человек, является целью для того, чтобы проводить с ним манипуляции. То есть психологи ловят это состояние в человеке и начинают в нем в данном случае ковыряться.
Но я, во-первых, не психолог, у меня нет профильного образования, и я не лезу в то, что называется в душу. Меня интересует только та часть, когда его пробили с помощью сигнала, и он начал себя как-то вести в социуме, то есть обладать тем самым «фекальным мышлением».
И второе замечание к нашему анализу, оно очень важное. Еще раз, это не про психологию. Психология там тоже есть, но это не про нее. Если быть точнее, это больше про коллективную психологию, а не вообще про психологию. Второе – это специальность, особенность работы, чем мы отличаемся от американцев с точки зрения общественно-политической культуры.
Это ответ на вопрос, почему у них получаются майданы, ну и такого типа действия, а у нас не очень получаются. Дело в том, что у нас разные системы управленческие, как мы видим. У нас система вертикально-административная, а у них – сетецентричная. Вот как видят иноагентов наши доблестные, те, кто ловит с ними, да, что им каждому приходит приказ из Вашингтона какой-то или по электронной почте, или еще по чему-то. И надо ловить этот приказ, а вместе с ним приходят деньги.
Но там не так работает эта система. В сетецентричных системах приходит сигнал, а не приказ. И почему, — это вопрос, — почему все наши ЛОМы прозападные, все сидят в твиттере? В России никто не сидит в твиттере, народ массово не сидит. А они там паслись, пасутся и до сих пор продолжают пастись. Все очень просто, потому что именно в твиттере у них проходит коммуникация с тем, кто им важен, кто у них является заказчиком, и где происходят сигналы.
ДЮ. Хозяева, видимо.
СУ. Ну, конечно, конечно. И сигналы оттуда вылавливать надо. Вот смотри, что очень важно. В этих вертикально-административных системах: начальник, согласовали, — как мы знаем, начальники не любят плохих новостей, — во-первых, мы будем три месяца это все согласовывать, когда все согласуем, потом мы это будем проверять и все. Ну, и оно, короче, ушло.
А это уже в следующем году, потому что – надо же бюджет… Мы все знаем, кто с этим сталкивался. А еще если чья-то острая ситуация, ну не дай бог не переборщить, ну как, ну что, все, каждую запятую же надо согласовать. Сетецентричные, они работают по-иному. Как мы это могли увидеть, это важно в когнитивных войнах. Мы все это увидели первый раз в марте, когда вот так по щелчку – хлоп, и – бац, ты вчера занимался домашними растениями и горшками, а тут ты стал борцом.
ДЮ. Да-да-да. За Лешу Навального.
СУ. Это происходит по принципу рабочий сигнал или по их, message. Оно работает по следующему принципу. Они годами выстраивают сети влияния, и сети влияния живут по принципу: я занимаюсь какой-то своей деятельностью, занимаюсь и занимаюсь. Но я-то прекрасно понимаю, что есть какая-то система KPI, что называется. Проходят семинары, они все между собой знакомятся в этих сетях.
Потом экологи, — я говорю, это происходит годами, — экологи из Вологды знакомятся с экологами из Ярославля, начинают потихоньку дружить. Семинары не постоянные, каждый занимается своей, даже может быть хорошей деятельностью, экологической. Но им же надо на что-то ориентироваться, и тут включается принцип: то, зачем созданы эти, что мы с тобой обсуждали, всякие синктенки [think tanks] и прочие остальные вещи.
То есть в этих сетецентричных системах это – комиссары, которые разъясняют, что происходит, как происходит, зачем происходит.
ДЮ. Что надо думать и как на это реагировать.
СУ. О чем нужно говорить, как нужно говорить.
ДЮ. Я с твоего позволения, извини, перебью коротенько буквально. То есть, ключевая фраза трактата Сунь Цзы: «Война — это путь обмана». Там все время, все и везде врут. И дальше вот это: «Если ты рядом, сделай так, чтобы враг думал, что ты далеко». Это постоянное введение в заблуждение. Ничего нового тут нет, китайцы это всё две, три тысячи лет назад знали. У них есть, кстати, хороший сборник «36 стратагем». Может, ты встречался.
Есть такой отличный немец, Харро фон Зенгер. Один том такой, другой – вот такой. Подробно эти стратагемы…
СУ. Я читал разборы.
ДЮ. Там обычно это на примерах из китайской литературы. «Как золотая цикада сбрасывает кожу». Они смешные такие. Звучат по-китайски. Цветы, драконы, всякая фигня. В целом – полная беспринципность. Полнейшая вообще. Там христианства не было. Поэтому чёткого деления на добро и зло, на чёрное и белое у азиатов нет. Чем, кстати, детей поражает японское аниме. Вроде злодей, а вроде и нет. Вроде хороший, а вроде и тварь какая-то. Непонятно. Вот у них – не было. Поэтому с нашей точки зрения это всё адски беспринципное.
Ну, то есть, наглядный пример оперативной работы. Извините, друзья, по-другому не бывает. Но для окружающих – откровение. Это раз, война – это путь обмана. Это самое главное. А два, что ты говоришь про это, когнитивные войны, для тех, кто не понимает иностранных слов, это – обработка общественного сознания как на индивидуальном уровне, так и в целом. Общественное сознание, — многие не в курсе, — само по себе не существует. Общественное сознание формируют СМИ.
Ну вот, в привычном понимании. Например, в телевизоре тебе показывают строго отобранную и хорошо подготовленную информацию. Можно посмотреть. Есть такие ролики, «Гоблин News» – примерно то же самое, только там в более понятном и доступном виде. Она специально отобрана, специально подготовлена и преподнесена так, чтобы вы это употребили. Употребили. Хорошо. Дальше из этого у вас формируется мировоззрение.
Это мое любимое. Что вы по этому поводу думаете? А что по тому? А мне не кладут на стол разведсводки. я не владею всей полнотой информации. Чтобы я, как индивид, делал какие-то выводы, что там происходит на фронте, что в тылу, — невозможно. Тебе никто не говорит. Крайне мало лиц, которые такие сводки получают. А что ты получаешь? Телевизор, в котором тебе объяснят, как думать и про что думать. Вот про эти события мы тебе скажем, а про эти умолчим. Здесь мы тебе объясним, как думать, а про это говорить не будем. И в результате у тебя формируется картина мира. Так происходит всегда. И неважно, у коммунистов, у капиталистов, — так происходит всегда и везде. А то, что ты говоришь, это уже серьезно продвинутый вариант.
СУ. Это да.
ДЮ. С появлением интернетов и прочее. Когда можно достучаться до каждого индивидуально, ему что-то объяснить. Когда эти дураки начинают включать: так мне же деньги не платят за то, что я с Лешей Навальным выбегаю на митинги. Так тебе и не надо платить, ты дурак. Деньги платят не тебе. Деньги платят наверху, как ты говоришь, комиссарам, которые тебе объясняют, как думать, куда бежать, что делать и прочее. Посмотрите, что было в Белоруссии. Там тоже деньги всем не платили. А результат налицо.
Это все тот же самый способ обработки и формирования общественного сознания. В рамках которого вас направят туда, куда надо, то есть, свергать государственную власть. Никаких других задач лично я не вижу. Она одна, она же самая главная, — это государственный переворот. Который, — хотите вы этого, не хотите, — вы заняты именно этим. Получаете вы за это деньги или не получаете, заняты вы именно этим.
Вся ваша борьба с коррупцией, в кавычках, она направлена на создание государственного переворота. Борьба за экологию, еще какое-нибудь плетение макраме и прочее, которое в нужный момент все выступит на стороне Украины и НАТО. Это вот вы. А что вам надо от России? Вам надо… Мы на себя если посмотрим. Чего хотите-то?
Физического уничтожения Российской Федерации. Ее не должно быть. Вот такой, какая она есть. Ее быть не должно. Она должна быть порвана на куски. Побеждена экономически, военным путем, все вместе, неважно. Она должна быть порвана на куски. Перестать существовать как государство. Перестать: а) представлять угрозу для Запада, б) цинично распоряжаться своими ресурсами. Это что такое вообще? Ресурсами должны заниматься уважаемые западные люди. Они с этого должны богатеть, а не вы, бараны. Направлено все исключительно на это.
Повторюсь и завершу. Это – процесс формирования общественного сознания. В тех рамках и в том направлении, в каком им надо. Когда звучит слово «когнитивный», никто вообще не понимает, что это такое.
СУ. Конечно. Мы в этом будем разбираться. А когнитивная война – это знаешь что? Россия должна быть не просто порвана. Она должна быть самопорвана. И часть общества должна от этого получить даже удовольствие и наслаждение. И с помощью технологий пиара и рекламы эта часть общества будет представлена как все остальное общество, которое будет выгодополучателем. И в ходе 20-30 лет освоения, — а Россия страна очень большая, ее нельзя сразу взять и освоить, — то есть, лет 20-30 корпорациям нужно будет для того, чтобы во все это проникнуть. Лет 20-30 переходного периода разгульной демократии, на которой как раз интеллигенция и собирается сделать свои карьеры, заработать. То есть, это проект, лет на 50 рассчитанный.
ДЮ. Есть хороший пример. Например. Вот установилась в Советском Союзе советская власть. Выгодоприобретатели у этого были, у советской власти? Кому стало от этого жить лучше? Ответ. Подавляющему большинству населения стало жить лучше, без базара. Небывалые социальные достижения. Равные права у женщин. Избирательное право, одно, другое. Декретный отпуск — это потому, что декрет вышел, многие не в курсе. Это впервые на планете Земля. То есть, социальные сдвиги настолько чудовищные…
А о чем мы будем говорить? Мы будем говорить о том, что какой-нибудь Даниил Хармс был недоволен. Ты же читал Хармса? Гениальный. То, что шизофреник, — ничего не меняет, — гениальный. Он пострадал от советской власти. Хорошо. На одного пострадавшего Хармса сколько людей улучшило свою жизнь? Миллионы. Вы там вообще, вы – статистическая погрешность на фоне того, насколько лучше стало жить в стране. – Мы про это говорить не будем. Мы будем говорить только о том, как пострадал Хармс. Мы засрем вам все мозги.
Вся страна воевала. Горе настолько гигантское и неизбывное. С этим даже сравнить нечего. Не-не-не, минуточку. Репрессии были. Вся ваша война — это херня полная. А вот как какой-нибудь, я не знаю, кто там… Кого в пример-то, я даже не знаю… Кто страдалец-то у нас от репрессий? Неважно. От академика Лихачева, который на собраниях квартирных отрубал головы гильотинкой представителям правительства.
Я представляю, если ты сейчас гильотинкой будешь голову рубить, я представляю, что с тобой будет. И заканчивая каким-нибудь Юзефом Алешковским, который «Товарищ Сталин, вы большой ученый», пострадал. Вот это были страдания. Война — это все херня полная. То, что вся страна воевала, — херня полная, я был недоволен властью. Это самое главное – я недоволен. И за это я сел. Поздравляю, что ты за это сел.
Причем тут это? У нас вообще про другое история. Были вы в нашей истории? Были. Так вот это – оно специально. Вот это мы выпятим, а про это мы говорить не будем. Здесь мы про страдания каких-то трех пидоров и четверых полупокеров, это самое главное. Кто благоприобретатель будет, когда Россия развалится? Будет ли он? Конечно, будет. Вот эти художники, поэты, писатели.
ДЮ. Их кормить будут, включать в новые союзы писателей, поэтов. За ваше говно вам платить опять будут, за эти помои, за то, что вы гадите на родную страну, точно так же, как гадите сейчас. А вы будете всем рассказывать, как было хорошо, как про 90-е, ведь свобода же была. Такие вообще открылись перспективы. Здесь мы не успеваем друг друга хоронить, а у вас свобода. Вот – свобода, понимаете? И я должен слушать этих козлов? Страна тут говном и кровью захлебывается, а они мне про свободу и демократию рассказывают.
Давай твоего папу убьем. Просто и без затей убьем. А потом ты нам про демократию будешь рассказывать. Я посмотрю. Потому что какой-то там прадедушка раскулаченный, — это до сих пор вой стоит. А убитый в 90-е – это не считается. Это не считается. Ни дети-сироты, ни вдовы, ничего не считается. Свобода была. Они срут в головы настолько мастерски. А с другой стороны… Извините, заговорился. С другой стороны, я не устаю поражаться. При наличии вот такого количества мозгов все это видно невооруженным взглядом. Все это видно и понятно, что вы делаете, как вы делаете. И к чему вы все это ведете. Все это видно и понятно.
А эти наши – дорогая, самопровозглашенная интеллигенция, вы это не понимаете? Если не понимаете, вы медицинские идиоты. Вы неспособны к интеллектуальной деятельности. А если понимаете, вы предатели и твари. Изменники родины. Вы этой родине гибели хотите.
СУ. Которые считают себя элитой.
ДЮ. Да. При этом заявляют, что они элита.
СУ. Это и является одной из целей когнитивной войны. Создание в стане противника не только расколов, но и чтобы часть работала на противника добровольно.
ДЮ. Сами и с песней.
СУ. Добровольно и с песней. Да. Кстати, хорошо, что мы подошли к этой теме. Это по поводу этих ЛОМов, ты читал. У меня оно было заготовлено было чуть дальше, но мне кажется, очень хорошо к теме подходит. Читал обращение Владимира Киселева, который организатор, продюсер «Землян».
ДЮ. Да. Конечно. У меня в телеге было. Я не могу в телеге комменты включить. Продюсер работу бросит. А надо.
СУ. Да, это полезная вещь. Кто не читал, уважаемые зрители, прочитайте письмо. Там очень четко все разобрано. Одну цитату возьму: «Доказательство абсолютно бесполезной работы управлений АП (Администрации Президента) по внутренней политике и общественным проектам – в том, что они не создали новую творческую элиту. Что не умеют находить общий язык с, конечно, ершистыми, колючими, но самодостаточными звездами, в отличие от ручных, которые являются за государственные деньги патриотами».
И там большое очень… Он разносит там, в том числе и Шамана. И очень правильная мысль, что, когда экономика страны переходит на военные рельсы, точно так же должны перейти на военные рельсы идеология и культура.
ДЮ. Полностью согласен.
СУ. Очень подробный разбор, у него даже есть о внутренней кухне. Очень он интересно рассказывает о том, что они пытались даже проводить в этом самом… Здесь с Мариупольским театром. И им блокировали это здесь в Петербурге, в том числе звонками сверху, что не нужно этого ничего делать.
Он рассказывает кучу очень прикольных историй именно из внутренней кухни, связанной с работой работников культуры. И как, судя по всему, изнутри либо совершенно не знают, либо не хотят, либо не умеют. Либо все вместе, либо не хотят.
ДЮ. Думай самое плохое, не ошибешься. Вот у меня есть знакомые в городе Луганске. Творцы, безо всяких скидок. Пишут книжки, пишут пьесы, например. Ты видел хоть одну пьесу, поставленную в наших театрах, про то, что происходит сейчас на Донбассе, в Луганске? Я ни одной не видел. А они есть. Почему? А потому что не надо такое ставить. Не надо. Сталина надо разоблачать. Вот это да, вот это я понимаю. Вот это процесс, так сказать, заслуживающий внимания. А чего вы с ним носитесь? Он уже все, умер, нет его. Что вы носитесь?
Вам клин нужен, который вбивать в бошки населению и заливать туда говно. Башка расколота, внутри говно плещется, — вот ваша единственная задача. Не надо мне про Сталина рассказывать, Сталин в войну победил. Подготовил к ней страну и победил. Все, и больше говорить о нем нечего. Вы способны подготовить страну к войне и в ней победить? Это кто-то другой делает. Кто-то другой готовил страну.
Не вы, пидоры, в театрах своих, а кто-то другой готовил страну. Кто-то другой готовил войска. Кто-то другой промышленность поднимал. Это не вы, вы к этому никакого отношения не имеете. И в конечном итоге благодарить мы будем вовсе не вас. Наглые твари. Это я всем рекомендую. Гражданина Киселева я помню, мы с группой «Земляне» ездили в 2014 году в Белгород с беженцами общаться, туда гуманитарку возили, они там выступали. Уже не те, конечно, «Земляне». В смысле, состав другой. Но, нормальные ребята.
СУ. Вообще «Земляне» – надо всегда от текста отталкиваться. Какие мотивирующие тексты: «Поверь в мечту».
ДЮ. Бодрые были. В советское время очень бодрые были.
СУ. Само название. Они критикуют этого Шамана в письме, который сейчас… Я тоже считаю, надо начинать с самого названия. Что это такое? Вот «Земляне», о чем говорит? Направленность в будущее, мы – земляне, покорение космоса. Текст: «И снится нам не рокот космодрома». Потом, воспевание профессии: «Каскадеры», так же? – так. «Поверь в мечту» – мотивирование. А тут – что Шаман? Я думаю, что такое шаман? Язычничество?
ДЮ. Да, он молодой.
СУ. О чем и речь. Он же говорит о том, что встретились две культуры. Мы – еще представители советской культуры, которые сами знают, что такое хорошо, а что такое плохо. А вот уже культура постсоветская, с которой по большому счету произошло то самое когнитивное искажение. Не очень понятно, где хорошо, а где плохо.
ДЮ. Это херовая копия западной. Это не самобытность. Это херовая копия. Что вы там своего-то делаете? Подражание неграм? Я все время теряюсь. Понимаешь? А я вот так сфотографируюсь. Ты хоть понимаешь, что это такое? В целом это банды. Используют специальные цинки всякие. Мы тут Лаонда. Это специальный бандитский знак. Смотри, менты, двое ментов. Это уголовщина, мрачная и черная, черная во всех смыслах. А я тут вот такой. Идиот ты вот такой.
Что вы там копируете? Мы живем в гетто. Купчино это у нас, оказывается, гетто. Какое в жопу гетто? Ты гетто-то видел? Идиот. В голове какие-то сказки. Я тут имитирую негра-бандита. Это прекрасно. Ты хоть три слова понимаешь из того, что он исполняет? Там мой любимец Вилли Токарев:
«Носки мои всегда ты драила,
Меня считала ты за фраера».
Это уровень Пушкина, по сравнению с этими дегенератами. Ты дегенерат. Копируешь дегенератов. На хера это вообще все надо? Ты уголовник. Здорово. У нас, кстати, тут за АУЕ статья уголовная есть. Говорят, утроилось количество изловленных. Отлично. Это все вы. Это вы так старательно копируете. Это вы все это… Трясение пачками баксов. Тут – бабские жопы со всех сторон. Сиськи. Я тут… Посмотрите. Это жизненный успех. Ты это, что ли, несешь? Замечательно. Мы сами себя загнали.
СУ. Это самое страшное.
ДЮ. Нет, это не мы.
СУ. Мы как общество.
ДЮ. Я всем объясняю, что это такое.
СУ. Все мы Д’Артаньяны. Конечно же. Но мы в этом живем. Так или иначе. Увы. К чему я это все рассказывал? Мы отвлеклись. Наша система, вертикально интегрированная, не способна бороться с сетевыми структурами. Оно проходит как песок сквозь пальцы. Это мы увидели в истории с тем… Короче, не будем уже повторяться. Мы уже это прошли. Джина Шарпа открывайте. Все прочитали. Все это описано. На примере Украины украинский политик Евгений Кушнарев, «Выборы и вилы». Он разбирает, как первый Майдан проходил, как всех покупали, как всех меняли.
И масса всего дальше, рекомендую наши доклады по Белоруссии и по польским сетям влияния, как это все было. Но есть верхняя часть айсберга. Когнитивная война. Они о чем сейчас говорят? Она принципиально сетецентрична. И как работать с сетецентричными структурами? Сетецентричным структурам нужны те самые месседжи. И поэтому для того, чтобы понимать, что хотят американцы, надо внимательно следить за их синктенками. Потому что они выполняют функцию маячков.
Конечно же, они не сообщают нам ничего, что находится под знаком «секретно». Но они проводят как минимум политинформацию для своих людей и как минимум рассказывают. У них же сети разбросаны по всему миру, они же не только с Россией работают. У них и в Китае, у них везде. Но соответственно, когда мы говорим нашего Збигнева, вечного старика Збышека вспоминаем. Его работы для чего были направлены? Это были идеологические буквари. Он объяснял миропорядок будущего за счет России, на месте России. Поэтому, поэтому, поэтому…
Поэтому прежде, чем мы сейчас перейдем к документам НАТО, я хочу, чтобы мы приняли таблетку для памяти. Мы сейчас находимся в 2023 году. И с нами начали происходить определенные события. Таблетка для памяти – очень хорошо мне как раз напомнил один из читателей. Я его разбирал в 2020 году. Но сейчас в 2019 будет очень важно. Вот документ, называется…
ДЮ. Overextending and unbalancing for Russia.
СУ. Да. Чрезмерно расширяющееся и несбалансированное…
ДЮ. Выведение из баланса.
СУ. Да. Выведение из баланса России. Это бриф. Мы его выложим. Вы посмотрите на 12 страницах. На самом деле это выдержка из очень крупного документа на 354 страницах. Extending Russia. Competing from… В общем, короче, о том, как происходит расширение России, и как с ней надо конкурировать с выгодных позиций. Это большой…
ДЮ. Расширение России – это то, что они называют восстановлением Советского Союза.
СУ. Ну, да.
ДЮ. Я, кстати, тут опять замечу, что когда есть некая страна, например, Россия, и у нее – это то, что обычно империями называют и всякое такое, называйте как хотите, это ничего не меняет. Вот это крепкое государство, которое сформировалось, и внутри у него происходят государственные процессы, условно. А вокруг, например, живут более слабые племена. Или, наоборот, агрессивные.
Есть такая Оттоманская Порта, которая дружит с крымскими татарами, например, которые ходят грабить и угоняют рабов. Аж до Воронежа и Орла. Крепкое государство, что с этим должно делать? Это беспредел на границах. Там, например, православных захватывают. А Иван Грозный их по 50 рублей…
СУ. Отправлять на Изюмский шлях.
ДЮ. Да-да-да. Что с этим делать-то надо? Только воевать. Вас надо привести в чувство. Вы должны прекратить безобразничать. Вот эти набеги, кочевья какие-то. Во-первых, налоги платить надо, а не бегать по степи, это раз. Во-вторых, что это за грабежи? Если вам кажется, что это озверевшая империя, на всех набросилась, — нет. Она несет государственный порядок. Государство — это армия, полиция и налоги. И все остальное, придите в чувство. И поэтому она, приготовьтесь, расширяется. Потому что бардак на границах недопустим.
До каких пределов она расширяется? Ну, например, до Памира, Алайского хребта. Это естественная преграда, через которую душманы со стороны Афганистана, которые оккупировали почему-то англичане, не могут перебраться. И тогда наступает на границах спокойствие. А если вы тут нам безобразничаете все время, здесь все время война будет. Хотите вы этого, не хотите. Оно так обусловлено просто. А вот это: «А мы не дадим вам расширяться. Мы будем гадить вам в Средней Азии, чтобы вы до Памира не дошли ни в коем случае. Мы вам гадить тут будем».
Это, извините, а это хорошо, я правильно понимаю? То есть, когда нам хорошо, вам это не нравится, в вашей точки зрения, у нас должно быть плохо. Во.
СУ. Конечно. Так это же идеология: у нас оранжерея.
ДЮ. Так точно. Для того чтобы вы хорошо жили, у нас должно быть плохо. Спасибо большое.
СУ. Так и есть. Теперь перейдем к самым главным. Они же и концептуальны. В этом и прелесть. Они же и за extending Russia. А на самом деле о том, как вам насрать.
ДЮ. Естественно. А теперь сразу ключевой вопрос. А тот, кто это поддерживает в отношении Российской Федерации, он кто? Был когда-то такой замечательный термин «враг народа». Ты настоящий враг народа, безо всяких скидок. Это, кстати, древнеримский термин. Многие не в курсе, что это не товарищ Сталин придумал, а в Древнем Риме. Вы враги народа. Тот, кто хочет пустить к нам Ганнибала, — тварь и враг народа. Его нельзя пускать. А тебя, если ты этого хочешь, тебе башку отрубить надо. Возни меньше будет. Извините.
СУ. Да, все верно. Наших братьев нужно уметь читать. Они ничего не прячут.
ДЮ. Ничего не скрывают.
СУ. Называют это как джентльмены.
ДЮ. Соблюдают приличие.
СУ. Так и есть. Документ, который на 354 страницах, почему такой большой? Потому что там разбор, что есть экономика России. Где основные доходы, слабости. А бриф – это короткая выдержка. О чем мы есть. Мы можем с Дементием в рамках неклассового чтения весь документ разобрать. Но сейчас разобьемся в коротких вещах для понимания. Как они видят, в чем расширение России и в чем будут угрозы для США?
Они говорят, что расширение производства энергии в США окажет давление на экономику России, потенциально ограничивая ее государственный бюджет и, как следствие, расходы на оборону. Введение более глубоких торговых финансовых санкций приведет к ухудшению экономики. Увеличение возможности Европы импортировать газ от других поставщиков помимо России тоже нам поможет. И поощрять эмиграцию из России квалифицированной рабочей силы и хорошо образованной молодежи.
А теперь они говорят, как они собираются… Это 2019 год.
ДЮ. Это ты более ранних не читал. Там все то же самое.
СУ. А уже к конкретике перешли. Прямо указывают, что предоставление летальной помощи Украине использовало бы самую большую точку внешней уязвимости России. Дальше.
ДЮ. То есть, это вооружение Украины.
СУ. Да, вооружение и…
ДЮ. Но хотелось бы узнать, для чего они вооружали Украину? Еще никакой спецоперации нет. Расскажите, для чего же вы их вооружаете? Расскажите. Учите ВСУ в своем ЦРУ. Учите… Как их? СБУ, военных учат в Пентагоне, СБУшников учат в ЦРУ, в Лэнгли. Расскажите, для чего вы это делаете? Расскажите, для чего вы их вооружаете? Как в художественном фильме, упомянутом тобой, «Жмурки»: «Это что, все против нас?» Да, это все против вас.
СУ. Дальше. Усиление поддержки сирийских повстанцев.
ДЮ. Еще, извини, вдогонку скажу. Прозвучавшее, что это приведет к ослаблению экономики, а значит, невозможности содержать армию. Это ключевое. А для чего вы ослабляете российскую армию? Для чего? Может быть, вы хотите на нас напасть? Да. Для этого мы хохлов вооружаем и обучаем. Да. И никто не таится. Обратите внимание. Что вы тут лечите кого-то? Е-мое. Извините.
СУ. Дальше. Они же системно рассматривают. Усиление поддержки сирийских повстанцев, что может поставить под угрозу другие приоритеты. Как мы видим, 2019 год. Раньше прокси-силой у них был ИГИЛ, теперь это уже иные, курдские и так далее. Все действует. Мы просто не следим отсюда. А там серьезные проходят боевые действия. Дальше. Продвижение либерализации в Белоруссии. Это 2019 год. Напомню, что было через год. В 2020 году.
ДЮ. Для чего? То же самое. Экономическое ослабление. Ослабление военной мощи. Сокрушение государства. Все то же самое.
СУ. Расширение связей на Южном Кавказе. Это то, что мы сейчас видим, оно и происходит, и в Армении, и последующая война в Карабахе.
ДЮ. Обратите внимание, где хоть слово есть о том, чтобы русские стали лучше жить? От того, что вы оказываете какую-то помощь. Где хоть слово о повышении материального благосостояния? Нет. Все направлено на: угнетение экономики, снижение уровня жизни граждан и военное поражение. Все. Никто ничего не скрывает. Там… Я тебе страшное скажу. У них есть еще национальная доктрина. Если найдешь на русском языке, тоже почитай. Очень интересно. Там никто ничего не прячет. Никто ничего не прячет.
СУ. И вот то, что… Мы же помним, что год назад все началось в Казахстане. Вот они прямо говорят: сокращение российского влияния в Центральной Азии будет очень сложным и может оказаться дорогостоящим. Усиление взаимодействия вряд ли приведет к значительному экономическому расширению России, и, вероятно, будет непропорционально дорогостоящим для Соединенных Штатов. Типа, да нафиг эту Среднюю Азию? Ничего там особо не получается. Локальные проблемы создавать надо, но не более того.
И отдельно вызывают. Почему это тоже очень важно? Чтобы перевернуть Приднестровье и изгнать российские войска из региона было бы ударом по престижу России. То есть, они эту точку еще для себя удерживают. Но мы не должны…
ДЮ. Постоянно происходили…
СУ. Молдавию нашу вспоминаем. Это документ, еще раз, он будет выложен. Все, кто желает, скачают и бриф, короткую версию, и полную. Что это? В логике нашей административной, — для чего я с этим разбирался? Это такой слив, специальная игра, они вводят в заблуждение, для того, чтобы в чем-то обмануть?
ДЮ. Коварство какое-то.
СУ. Нет. Никакого слива нет. Это для этих сетецентричных систем, которые выстроены по всему миру, нужно объяснить. Это то, что мы говорим про раздражение, про Медведчука, про которого ничего не понятно. Там же тоже эти сети работают. Нужно объяснить, что будет происходить, как будет происходить. Они знают, что нужно читать. Сидит какой-нибудь эколог, еще кто-то, агент влияния какой-нибудь. Он знает, ага, Ренд выпускает, какие будут дальнейшие направления. И дальше это все превращается: у кого-то в статьи, у кого-то в методички, у кого-то в понимание, у кого-то еще в какое-то понимание.
А у нас же, в нашей вертикально-административной системе, в принципе такого понятия, как сигналы и месседжи, нет. У нас есть начальники, которые что-то объясняют. А потом есть толмачи, которые все переобъясняют. Либо начальник был неправ, либо он имел в виду совсем не то, что он имел в виду. Вот, собственно, с функцией. Поэтому, для чего это все я пересказывал в этой вводной части. Мы сейчас погружаемся в документы о когнитивной войне.
К ним нужно относиться точно так же, как этим докладам Ренда. Это видимая часть айсберга. Это видимая часть айсберга. С помощью которой они настраивают свои сети. Это то, что они дают как инструмент. То есть, нам это все не показывают. И это то, в чем нам нужно разбираться. Потому что там очень серьезные люди работают.
Я вижу… Вот например. Вот кто автор документов? Мы сейчас эти доктрины разобрали, 2019-го года. А мне интересно, кто это писал? Рафи Коэн, директор программы стратегии и доктрины. Подполковник военной разведки армейского резерва. Работал в Ираке с 2005 по 2006, с 2007 по 2008. Завершил с отличием Гарвардский университет исследований в области безопасности. То есть это одновременно и теоретик, и практик.
Джеймс Доббинс. Я взял его книгу на изучение, о дипломатической службе, «5 десятилетий на переднем крае американской дипломатии». Это старший научный сотрудник и почетный председатель дипломатии как раз этой корпорации Ренд. Он был спецпосланником: Пакистан, Косово, Босния, Гаити, Сомали, при администрациях: Обамы, Буша, Клинтона.
В 14-м году он вернулся в Ренд. Это практики. Это не какие-то сидящие теоретики, которые о чем-то рассуждают. Это практики, которые…
ДЮ. Извлекают мысли.
СУ. Да. А у нас, в вертикально-административных системах, отношения… Я увидел разницу. У нас отношение к такому мероприятию, как круглый стол. Это что? Это значит списать бюджет и напиться. Самое интересное — это фуршет. И закусить. Это времяпрепровождение. В общем, и так все понятно. В западных структурах не совсем так. Это повод либо чему-то обучить, либо то, что они называют for team building. Чтобы мы себя почувствовали коллективом. Пофигу, что ты там ничему не научился. Тебе рассказали то, что ты и так знал уже много раз. Потом вернулся к себе, и ты себя уже чувствуешь – элитой. Потому что ты был среди таких же.
ДЮ. Причастность.
СУ. Причастный, да. А в вертикально-административных, – я их еще называю согласованческих, – системах, потому что, там когда принимается решение, оно потом умирает в согласованиях. И согласования живут своей жизнью. Можно уже как Гоголь «Нос», такое же написать про согласования.
Итак. На уровне схемы управленческой нам нечего противопоставить на данный момент тому, что наши оппоненты называют когнитивной войной. Почему? Потому что мы на данный момент не обладаем суверенитетом, связанным с этими историями. Этим сейчас на данный момент обладают только США и только Китай. Имеется в виду от начала производства до конечного программного обеспечения. Поэтому – хотим мы, не хотим, нравится нам это, не нравится, — но до тех пор, пока мы не будем полностью обладать суверенитетом, связанным с гаджетами, которые проникли к каждому из нас… Это то, что мы много раз обсуждали и еще раз акцентируем, — то, что стало частью нашей идентичности… Мы будем объектом. Поэтому китайский опыт фаервола или какого-то вичата для нас неприменим, потому что мы не обладаем полнотой суверенитета.
Следующая часть. Что есть когнитивная война и почему она не информационная. Тут очень важно. Потому что это самая большая путаница. Теоретическая база НАТО. На уровне метафоры я рекомендую посмотреть сериал «Американские боги», он тоже об этом, о том, как приходят новые боги. Не смотрел?
ДЮ. Конечно.
СУ. Там новые боги приходят. Приходят new media. Вокруг этого как раз заквашивается, в общем, это все. Мы теоретическую часть… Для себя возьмем просто термины. Есть СМИ. Это традиционные медиа. А есть СМК. Средства массовой коммуникации. Это новые медиа. Я просто дальше буду употреблять «СМИ» и «СМК». Чтобы каждый раз не… В чем их различие?
ДЮ. Скажем, СМИ — это телевизор и радио. А СМК — это интернет, в котором есть и телевизор, и радио.
СУ. Отличия. СМК чем отличается от СМИ? Они строятся сетевым образом, а не вертикально. Сеть сложнее уничтожить, ее еще надо вычислить. В этом отсылка к белорусскому опыту, до сих пор сети еще вычисляют. Второе. СМК направлены на коммуникацию, а не на сигнал. Поэтому у них задача настроить коммуникацию с теми, кто ими пользуется, а не расширить до бесконечности.
Формула СМК, что тысяча ЛОМов по тысяче зрителей у блогеров эффективнее, чем один блогер с миллионом. Потому что взаимопересекающиеся и… Это принцип. И третье отличие. У СМК всегда человеческое лицо. То есть, ЛОМы, инфлюенсеры, блогеры. Твой в чем культурный феномен? Что люди настраиваются на чью-то волну, и они хотят, чтобы этот человек им рассказал. Не вообще телевизор, какие-то дикторы, которые там меняются каждый день, и новости. Но этот феномен есть даже в телевизоре. Даже в телевизоре есть любимые дикторы…
ДЮ. Конечно.
СУ. …менее любимые. А СМК – на этом основаны, что у каждого свое авторская задача. Итак. Мы опираемся на следующий документ. Официальный. Он называется… Сейчас тебе его покажу. Это методичка. Fall Cognitive URF.
ДЮ. Ну, это финал.
СУ. Да, да, да. Ну, 2020 года.
ДЮ. Ведение когнитивной войны. Атака на правду и мышление. И мысли.
СУ. Официальный документ НАТО и Института Джона Хопкинса. Вообще, про Институт Джона Хопкинса – это очень интересно. Я хочу напомнить, что это вообще-то один из ключевых институтов, которые занимаются исследованиями для Министерства обороны и для НАТО. Основные все документы — это именно Институт Джона Хопкинса.
Чем он прославился, сейчас я расскажу. Был прекрасный скандал в 2015 году у него. Вот это резюме. Этот документ, мы тоже его туда приложим, это прямо как методичка, где объясняется, что, чем отличается. Вот резюме: «Война теперь движется к социальным и идеологическим угрозам благодаря средствам массовой информации и достижениям в области технологий. Проявление этого нового вида войны отличается от всего, что мы видели раньше.
Хотя он берет элементы из предыдущих типов гибридной войны, охват и уровень воздействия, которым он обладает, делает ее гораздо опаснее своих предшественников. Мы назвали этот новый тип способа войны – когнитивная война». И вот смотри, дальше они говорят: «Когнитивная война, хоть и имеет некоторое сходство с другими нетрадиционными и некинетическими видами боевых действий»… Они разделяют кинетические и некинетические. То есть, где есть поражение физическое, и где нет.
И мы вводим разделение. «Цель когнитивной войны», — как говорят авторы, — «это дестабилизация и влияние. Мы определяем когнитивную войну как превращение общественного мнения в оружие для того, чтобы повлиять на общественную и государственную политику», — то, о чем мы говорим, — «и дестабилизировать общественные учреждения».
Но что такое когнитивная война, они очень хорошо разъясняют через метафору. То есть, вооружение и общественное мнение — это новое явление. И вот метафора, очень яркая. В море миллиарда голосов определить отдельные источники стало невероятно сложно. Усилия, которые сравнимы с трудностью определения того, кто кричал «пожар» в толпе. Вот это мне кажется очень, очень… Действительно, задача когнитивной войны настроить так, чтобы в нужный момент крикнуть «пожар», а не было понятно, откуда [голос].
Ну, в общем, что они говорят в этой методичке. Это порождение, конечно же, холодной войны. То есть после того, как стало понятно, что не могут разрушить Советский Союз напрямую, ЦРУ и ФБР перешли к, как они назвали это, цивилизованному подходу. То есть, если прямой конфликт — это было варварское…
ДЮ. Нет, там просто можно было по башке получить.
СУ. В ответ, да.
ДЮ. Ну да, и поэтому нельзя было. И поэтому начали гадить вот так. Опять-таки, для тех, кто не в курсе, холодная война – это то, что они начали против нас. Железный занавес – это то, что они опустили, отгородившись от нас. К нам это никакого отношения не имело. Мы на это вынуждены были реагировать, что, с моей точки зрения, не совсем правильно. Нас всегда учили, что оперативная деятельность должна быть агрессивной и наступательной. А это я тут сижу, обороняюсь, у нас тут Министерство обороны, мы ни на кого не нападаем, да? Ну известно, чем все это закончится.
СУ. Вечной войной. И вот они проводят различия. Что такое психологическая война, как у них называется, «PSYOPs». То есть, в США PSYOPs конкретно относится к использованию белых, серых и черных продуктов. И вот как они разделяют. Операции PSYOPs берут еще со Второй мировой войны, включают в себя пропагандистское радио, направленную работу по неподчинению ополчения и поощрению солдат дезертировать, чтобы избежать конфликта.
Но когнитивная война работает в основном с серыми продуктами. То есть, белые и черные продукты, то есть, однозначно легальные либо однозначно нелегальные, — слишком прозрачны, либо слишком опасны. Отрицание, присущее когнитивной войне, которое теряется в белых продуктах и подвергается опасности в черных.
И PSYOPs редко имел дело с широкими слоями населения, а когнитивная война работает с очень-очень широкими. Второе различение, то есть, что, как они говорят, это методичка внутринатовская. Радиоэлектронная борьба. Ну, с этим понятно. Электромагнитный спектр для атаки либо глушения. То есть, именно радиоэлектронная борьба была предшественником кибервойны. Дальше.
Кибервойну они выделяют отдельно. Это использование кибератак. И связь кибервойны с когнитивной атакой состоит в том, что у них общий путь операции. То есть, кибервойна – это один из инструментов, с помощью которого тактика в когнитивной войне и в кибервойне одинаковая. Но на этом сходство заканчивается.
Информационная война. Самое сложное. Вот они и говорят, что информационная война является наиболее связанным и, следовательно, наиболее смешиваемым типом войны с когнитивной войной. Но есть ключевые различия, которые делают когнитивную войну уникальной. Вот как [говорит] бывший командующий Стюарт Грин: «Информационная операция. Наиболее близкая к существующей американская доктринальная концепция для когнитивной войны состоит из пяти возможностей или элементов:
– электронные боевые действия,
– операции в компьютерных сетях,
– психологические операции,
– военный обман
– и оперативная безопасность.
Вот составляющие когнитивной войны. И в чем их разграничение? Информационная война стремится контролировать чистую информацию во всех формах. А когнитивная война стремится контролировать, как отдельные люди и популяции реагируют на предоставленную информацию.
То есть, очень важно. Почему эти исследования, для нас важна реакция. То есть, информационная война это о том, как наносить. А когнитивная война – это о том, как это все реагирует. И нанесение удара, и реакция на удар, — это является, в этом смысле, в общей матрице. И вот они говорят, что, подводя итог, когнитивная война – это оружие общественного мнения, это цель за влияние и дестабилизацию.
То есть, ваша задача – влиять или дестабилизировать. Даже если не получается влиять, значит переключаемся на дестабилизацию. Как они видят свою практическую цель. Какие стратегии когнитивной войны, на что они конкретно направлены. Увеличить поляризацию общества, оживить проблему, делегитимизировать правительство или руководство, изолировать, — ну, это все-таки у меня автоматический перевод, имеется в виду: изолировать отдельных лиц или группы, — прервать ключевые вопросы экономической деятельности, нарушить инфраструктуру и запутать общение. Вот чем они занимаются.
ДЮ. Я замечу, кстати, многие, наверное, помнят, какой стоял вой среди нашего этого либерального пид…я и всех остальных, что у нас в поселке Ольгино сидят какие-то пригожинские тролли. Там «фабрика троллей» в пределах 30 человек, наверное, которая, понимаешь, пудрит мозги гражданам и действует против благородного Запада.
Ну вот вам. Вы бюджеты хотя бы попробуйте сравнить, сколько там денег на это выдается, кто это все придумывает, что это за люди, кто это контролирует и направляет, и за какими идет результатами. То, что происходит у нас, это даже не мышиная возня в пустом сарае. Отрадно, что некие граждане хотя бы в частном порядке озаботились тем, чем должно заниматься государство. Но это несравнимо, абсолютно несравнимо. То есть, со всей мощью капиталистического Запада налажено, поставлено и заработало. Это как когда-то, знаешь, «Советская пропаганда — такая мерзость». Советская пропаганда – это надпись «Слава КПСС» наверху дома, которую никто не видит, это просто часть пейзажа.
А ваша пропаганда, которой у вас якобы нет, это – я не знаю. Все равно, что сравнивать Rolls-Royce и самокат без моторчика, где одной ногой толкаешь. Самокат – это советская пропаганда, а Rolls-Royce – это ваша. Вложены силы, средства, лучшие умы, потоки денег, ниагары натуральные, и – результат.
СУ. А самое главное – они работают. Понимаешь, что главное, Дим Юрьевич? Я сейчас двигаюсь по доктринальным документам. Это то, что они для других… А также мы разберемся еще в материалах конференции, где проходит дискуссия. Очень важно, чтобы в технологиях гуманитарных продвигаться, их нельзя купить или заимствовать, как в инженерных технологиях. До этого еще нужно дойти, а что делать с этим обществом? И это нельзя административно-командно: «Собирайтесь!» А ну-ка, что нужно сделать? Нет. Это у них очень живой процесс. Я хочу его показать. Потому что они сам термин «когнитивная война» ввели только в 2017 году.
Они дошли до того, что эта история с гаджетами уже кардинально изменила человечество. Они об этом говорят, что человечество изменилось. Поэтому мы вынуждены менять наши концепции. Потому что до этих изменений информационная война была абсолютно приемлемая, рабочая.
ДЮ. Понятная.
СУ. И понятная. Поэтому мы сейчас находимся на острие. Меня, конечно, очень расстраивает, что у нас доктринально никто этим не занимается. Я наблюдаю деятельность советника министра обороны Андрея Ильницкого по ментальным войнам, это нечто похожее. Но я считаю, что это немножко другое. Там речь идет больше о… Ну, не будем говорить. Занимается и хорошо. По крайней мере, так.
По сравнению с теми сетями ученых, до которых мы дойдем, как там занимаются, я вижу, что это не просто практика. Но еще они понимают, как это все видоизменяется. Итак, влияние. Как мы определили, две фундаментальные вещи: влияние и дестабилизация. Вот то, для чего когнитивная война.
Как они видят цель влияния в методичке? «В когнитивной войне произвести сдвиг в парадигме, обратив свои цели против фундаментальных идей, на которых они были воспитаны». И – предметные вещи: «Пропагандировать экстремистские идеологии, манипулировать гражданскими убеждениями, контролировать ключевые виды экономической деятельности», — они всегда на этом настаивают.
«Регулировать действия правительства. Влиять на выборы и делегитимизировать их. Вербовать мирных жителей в маргинальные группы. Подавлять инакомыслие». Кратко я напоминаю. Эта методичка будет выложена. Почитайте. Для, я так понимаю, и военнослужащих.
ДЮ. Полезная.
СУ. Но все же таблеточка для памяти. Что за Институт Хопкинса? Это крупнейший подрядчик военно-промышленного комплекса США. Крупнее только массачусетские технологические. Там разработки больше инженерные. А это именно всего, что касается гуманитарной, медицинской. Из того, что вылезло. В общем, университет Джона Хопкинса после войны, с 1945 по 1956 год занимался экспериментами в Гватемале тем, что намеренно прививали сифилис, прочие венерические заболевания. Несколько тысяч человек пострадали от этого, все это замяли.
ДЮ. Мы же извинились.
СУ. Мы же извинились.
ДЮ. Они и в тюрьмах у себя тем же самым занимались.
СУ. Это прям такой вот…
ДЮ. Замечательный.
СУ. Натовский институт, который плотно занимается всем, что связано с технологиями High-Hume. Это была методичка. Нам же методичек гестаповских недостаточно. Мы же хотим глубже еще погрузиться. Мы входим уже в натовские исследования. Уходим еще на штык. На штык глубже.
Моя следующая часть называется «Когнитивная война. Теория». Ведущий исследователь дю Клюзель и интеллектуальный центр НАТО. Изучая все эти документы, их же очень много разных. Фамилии авторов… Их не так уж и много, которые в это погружаются. Не всех, понятно, высвечивают. Очень много авторов, которые иногда вылезают. Какие-нибудь офицеры натовские. Как ты поймешь, что это за человек? Тем более в условиях всего… Поэтому я буду опираться на документ, который есть в источниках.
Он у нас разбирался поверхностно. Я хочу более глубоко погрузиться. Это документ, который называется «Cognitive warfare». Он так именно и называется. Вот он, посмотри. 2020 года. 45 страниц. Подробный, кто захочет изучить, остановится. И второй документ. Называется «Когнитивная война. Будущее когнитивного доминирования». Это первая научная встреча НАТО по когнитивной войне, которая проходила в июне 2021 года. Это был симпозиум, организованный инновационным центром НАТО, при поддержке заместителя командующего НАТО.
Это два базовых документа, из которых мы будем делать выводы не только о настоящем когнитивных войн. Потому что с настоящим более-менее понятно, можно разбираться на уровне технологий ЦИПСО. А вот то, как они видят будущее. Потому что, делая основной анонс, они утверждают, что 2050 год будет годом, когда когнитивная война, — то есть, проникновение в разум человека отдельного, будет уже возможно. Уже до такой степени придут технологии. И тогда война действительно будет проходить в голове каждого отдельно взятого человека. И меня это пугает. Потому что пока мы будем ковыряться в технологиях 20 века, случится реальный терминатор.
ДЮ. «Был ли Сталин преступником?»
СУ. «Был ли Сталин преступником?» И поэтому цитата генерала натовского: «Победа будет определяться с точки зрения захвата психокультурных, а не географических высот. Понимание и сочувствие станут важным оружием войны».
ДЮ. Эмо.
СУ. Отечественных работ очень мало. Сплошное резонерство. Почепцов из Киева, который сказки отличные писал, он написал про когнитивную войну. Но там в основном разбор такой: она идет, она идет, она идет, она идет. Но мы и так знаем, что она идет. Подход когнитивной войны очень важен для рекламистов, пиарщиков. Это многобрендовость. Если задача информационной войны — это монобрендовость, то есть задавить сигналом. То когнитивная война – наоборот, мультибрендовость. Как можно больше брендов. Но это все из рекламы пришло, одни и те же корпорации, масса брендов, и ты как будто выбираешь.
Итак. Франсуа дю Клюзель. «Когнитивная война», 2020 год. Кто такой, для начала. Тоже француз. Подполковник в отставке, французской армии. В настоящее время возглавляет отдел инновационных проектов в инновационном центре того самого НАТО в Норфолке. То есть, в США. Это ключевой инновационный центр. Есть его сайт. Можете зайти. Даже Ютуб-канал у них есть. Все эти документы открыты. Никто ничего не скрывает. Они занимаются, в том числе, семинарской деятельностью. Отчеты о том, как они готовят военнослужащих, в том числе, критически мыслить, работать с информацией.
У них не только научная деятельность, но и практическая. Что такое инновационный центр? Это сообщество, в котором эксперты и инноваторы со всего мира сотрудничают для решения проблем НАТО и разработки решений. Это такой, что называется бэк-офис, куда можно привлекать гражданских специалистов. Финансирование, их привлекают, и они помогают НАТО.
Очень правильная структура по привлечению ведущих специалистов. Итак. Базис. Вот это – основная работа. Как написано в документе «Warfighting «2040». Они на него все время опираются. Это концепция, как будут вестись войны. У них концепция 2040 года. «Характер ведения боевых действий изменился. Большинство нынешних конфликтов остаются ниже порога традиционно принятого определения войны. Но появились новые формы ведения войны, такие как cognitive war.
Когнитивная война создает коварную проблему. Она разрушает обычное понимание и реакцию на события постепенно и незаметно. Но со временем оказывает значительное вредное воздействие. Когнитивная война имеет универсальный охват, от отдельных людей до государств и многонациональных организаций. Она питается методами дезинформации и пропаганды, направленных на психологическое истощение рецепторов информации. Каждый в той или иной степени вносит в нее свой вклад, сознательно или подсознательно. А это дает бесценные знания об обществе, особенно об открытых обществах, таких как западные.
Затем эти знания можно легко использовать в качестве оружия». Он разделяет дальше информационную, когнитивную, — с этим тоже понятно, мы уже разобрались. По чему бьет когнитивная война? Что она поразит? Она активно препятствует знанию. «Когнитивная война — это способ использования знаний для противоречивых целей. В самом широком смысле, когнитивная война не ограничивается военным или институциональным миром. Любой пользователь современных информтехнологий является потенциальной мишенью.
В настоящее время не существует доказательств, что новые методы и инструменты когнитивной войны нацелены непосредственно на военнослужащих. Не только с помощью классического информационного оружия, но и с помощью постоянно растущего и быстро развивающегося арсенала нейрооружия, нацеленного на мозг». Это к вопросу про телефоны у военнослужащих и прочие вещи. Они прямо говорят: за военнослужащими мы охотимся целенаправленно. Если с обществом мы работаем по площадям, то там, где мы знаем, что военнослужащие, мы прямо конкретно пытаемся поймать, где оно и есть. У нас же появилось понятие в культуре: 500-й. Это оно и есть.
ДЮ. Объясни публике, кто такой 500-й.
СУ. Одновременно испугался и в тыл сбежал.
ДЮ. И убежал. 200-й это труп, 300-й это раненый, а 500-й – изменник Родины.
СУ. Они прямо об этом говорят. О манипуляциях. Я выделил несколько цитат. Документ-то большой. «Люди – легкая мишень, поскольку все они вносят свой вклад, предоставляя информацию о себе». Все. «Когнитивная война — это война идеологии, которая стремится подорвать доверие, лежащее в основе любого общества». Давайте мы на этом остановимся. Я бы хотел, чтобы все это зафиксировали. О чем пишут натовские теоретики. Цель состоит не в том, чтобы атаковать, что думают люди. А то, как они думают.
И тут мой самый главный спор со всей нашей пропагандой, который проходит уже очень давно. В кулуарах и везде. Нельзя никого заставить думать, можно только убедить. А еще лучше, чтобы человек сам к этому пришел. И тут скрывается наша диалектическая проблема в когнитивной войне. И почему я в нее так глубоко… Я выступаю за то, чтобы было как можно больше людей, которых можно было убедить, именно убедить. Но наша политическая система хочет внушать.
А ей проще, когда внушать. Она сама настроилась на эмоциональную войну. И сама стала соучастником той самой когнитивной войны. Те, кто с нашей стороны, сами с удовольствием стали давить на эти эмоции. Им это стало нравиться. И есть часть людей, к которым можно достучаться через рацио. А есть часть людей, к которым можно достучаться только через эмоцио. Они не воспринимают эту картину мира. Но им не нужно давить на эмоцио. Их, наоборот, нужно выводить из тупика. Потому что они запутаются.
Вам кажется, что вы им давите на хорошие патриотические эмоции. А ему, в принципе, башню сносит. И в этом принцип когнитивной войны. Что они думают, ваши противники будут думать, что они борются за информацию. А мы, фактически, будем совместно расшатывать их граждан. И вот это самая главная история, которую, с моей точки зрения, не понимает наша пропаганда. Что когнитивная война, она не про «прав» или «не виноват». Ты даже, может быть, сто раз прав. Но ты до такой степени себя доведешь и себя измотаешь, тебе уже все равно будет.
ДЮ. Ну, это технологии сведения с ума.
СУ. С ума, да.
ДЮ. Можете посмотреть на Украину. Как прекрасно это работает. Можно ли было когда-то даже хотя бы представить, что вся страна может рехнуться? Нет. Я бы такого никогда… В таком масштабе никогда бы не представил. Отлично работает.
СУ. Вот он и говорит. Уровень мышления… «Смотри, из-за скорости распространенности технологии информации человеческий разум больше не способен обрабатывать поток информации. Чистая правда. Чем когнитивная война отличается от пропаганды? Тем, что каждый участвует, в основном непреднамеренно, в обработке информации и формировании знаний беспрецедентным образом.
Это тонкое, но значительное изменение. В то время как отдельные люди раньше пассивно подчинялись пропагандой, сейчас они активно вносят в это свой вклад. Они с радостью сходят с ума». Люди наслаждаются этим. И вот он делает вывод. Теперь мы подходим к мозгу. Это очень важная вещь. «За последние два десятилетия когнитивная наука и нейробиология сделали новый шаг в анализе и понимании человеческого мозга.
Сейчас никто не может игнорировать факт, что мозг является одновременно местом эмоций, обработки информации, решения проблем и принятия решений. И уязвимые места человеческого мозга… Люди разработали приспособления, позволяющие справляться с когнитивными ограничениями, что позволяет более эффективно обрабатывать информацию. К сожалению, те же самые короткие пути вносят искажения в наше мышление и общение.
В частности, что мозг уже не может делать: не может определить, является ли конкретная информация правильной или неправильной. Используется для быстрого определения достоверности сообщений в случае перегрузки. Склонен верить утверждениям или сообщениям, которые он уже слышал как истинные ранее, даже если они могут быть ложными. И принимает утверждения как истинные, если они подкреплены доказательствами, независимо от подлинности этих доказательств».
Ну, как это? Главная проблема цитат в интернете, что все верят в цитаты в интернете. Вот они объясняют…
ДЮ. Автор – Ленин.
СУ. Автор – Ленин. Вот он объясняет на уровне технологии, как это работает. Есть мозг. Мозг добровольно в себя начал пускать информацию. Мы ее пробиваем. Вот для чего мы начинаем смещать это, для того чтобы это происходило. Собственно, он прямо говорит о самооблучении пропагандой на когнитивной войне. Что есть очень много когнитивных предубеждений.
Формула основная в том, что люди видят то, что они хотят видеть. В этом основа эмоциональной манипуляции. Когда к тебе подобрались через эмоцию, — знаем, что ты хочешь видеть, ты сам оставляешь о себе следы, чем ты интересуешься, что тебе важно, — мы к тебе подобрались, немного пригладили, дали нужную тебе эмоцию. Все, расслабился. Ты – наш. Мы тебя можем брать.
Вот роль эмоций. Как он прямо говорит: «Эмоциональная интенсивность и эхо-камера контента социальных сетей заставляют тех, кто подвергается его воздействию, испытывать более экстремальные реакции. Соцсети особенно хорошо подходят для усиления политической и социальной поляризации из-за их способности очень быстро и интенсивно распространять изображение насилия и пугающие слухи».
ДЮ. Эти люди хотят нам добра.
СУ. Эти люди хотят нам добра. И дальше. Мы этой части только Клюзеля разберем. Просто уже не успеваем. Битва за мнения. Они ключевую вещь говорят. Они даже вводят на английском captology, «каптологию». Не знаю, как это правильно перевести. Наука, борьба за внимание. Захват внимания. Они вообще говорят, что ключевая вещь в экономике – внимание. Экономика настолько изменилась, что нам нужно изучить именно каптологию. Потому что внимание человека до такой степени рассеяно товарами, электронными товарами, что нам нужно учить в военных технологиях, чтобы улавливать внимание.
Это к вопросу о том, как нужно и сводки сообщать. Борьба за внимание — это ключевое. Многие думают, что мы сообщили информацию, и все. Нет. Ее надо тысячу раз сообщить, в разных форматах, и во всех возможных. И вот о чем он говорит, что «у мозга есть только один шанс развиться в текущей ситуации. Когнитивные войны оказывают долгосрочное воздействие на мозг».
Еще раз. Долгосрочное. Человеку кажется, что… И вот то, что я определил интуитивно, смотри. «По словам нейробиолога Марьяны Вульф, люди не были созданы для чтения. А изобретение книгопечатания изменило форму нашего мозга. Потребуется больше времени, чтобы точно понять долгосрочные последствия цифровой эры. Но в одном все согласны: человеческий мозг меняется сегодня быстрее, чем когда-либо прежде, благодаря повсеместному распространению цифровых технологий».
И о чем они говорят. Что, судя по всему, человек отучится читать. С нынешней ситуацией. Смотри, одна из уже замеченных эволюций, — это не только потеря критического мышления. Непосредственно связанная с чтением с экрана. Но и растущая неспособность читать настоящую книгу. Я, кстати, уже у многих сверстников сталкивался. Они говорят, что не могут читать. Открываю, и…
ДЮ. То ли дело видосы, тиктоки. Открываю: кривляющийся дебил или дебилка. Полтора часа подряд, не задумываясь ахинею какую-нибудь. Конечно, это гораздо доходчивее, чем чтение. Чтение — это работа. Я всегда удивляюсь людям: «Я для отдыха детективы читаю. Дарью Донцову». Ты в своем уме? Не надо. Не надо.
СУ. И мозг меняется, сама форма мозга. Но мы когда дойдем до нового средневековья, мы еще разберемся, для чего это все делается. Мы уже все догадываемся, но надо это зафиксировать. И вот, в эпоху, когда память передается на аутсорсинг, Google, GPS, календарным оповещениям и калькуляторам, это неизбежно приведет к общей потере знаний. Это я всем говорю, попробуйте по своему родному городу проехать без навигатора. Много вы знаете маршрутов, кроме домой и с работы? Уже позабывалось все. Мы-то еще из другой эпохи.
ДЮ. Да. Там вынужден был знать.
СУ. А сейчас современный… Он даже в принципе… Мы массу всего отдаем на аутсорс. А вопрос, кто этот аутсорс редактирует. Кто редактирует Википедию? Учить ничего не надо, посмотри Википедию. А кто ее редактирует? А кто тебе карты составляет, по которым ты будешь ехать?
ДЮ. Я когда-то давно такое читал. Отвлекаясь чуть-чуть. Как в городе Лондоне в таксисты берут. Экзамен. Вынимаешь билет: «««От улицы Восстания до улицы Ярослава Гашека, например, как доехать?» И товарищ водитель положив билет, забирает клиента с тротуара, и поехал. Следующий перекресток – Кузнечный переулок / Лиговский проспект. Встаю в средний ряд, потому что левый налево идет. Я встаю в средний ряд. И так вот: один, другой, пятый, десятый. Не знаешь? До свидания, ты ездить не можешь. Это уровень.
СУ. Это уровень. Это есть настоящий профессиональный?
ДЮ. Да. Это типичная западная фигня. Чего такого-то? Ты извини меня, я когда еду, я улицы-то знаю, где поворачивать, куда перестраиваться. Я все знаю. И сейчас еще. Ну, навигатор удобнее.
СУ. Несравнимо.
ДЮ. Раньше… Ты знаешь, что у меня был и сейчас есть такой атлас улиц города Ленинграда. Еще. Открываешь, — крупная карта, на квадратики побита. Ты смотришь, куда тебе надо: вот сюда. Открываешь нужную страницу. Где какое метро, остановка транспорта, туда-сюда, без этого из дома выходить нельзя, в общем-то. Посмотрел, изучил, двинулись. Теперь ничего не надо.
Мозговая работа. Я же помню первые навигаторы, Гармины. Едешь по Лиговке, мне на Невский надо выехать, в Свечной переулок. Я там с 1977 года езжу, там всегда одностороннее движение и кирпич. А он мне предлагал свернуть сюда и по встречке промчаться. Давно ли это было? Теперь нет. Теперь предлагает наименее загруженные маршруты. Все правильно, как в машине.
В машине она вообще на стекле рисует. Как в истребителе. Перестраиваюсь вправо. 400 метров. 300. 200. 150. 100. Поворачивай. Там идиот доедет, очень удобно.
СУ. А теперь представь, что в условиях ситуации…
ДЮ. Тупеешь только от этого. Оно помогает.
СУ. А тебе представь: во всем городе отрубили эту систему навигации, в условиях военных действий. Больше половины не будет знать, куда ехать вообще. Они поедут по привычному маршруту. Все. Конец. Это то, о чем они говорят. Когда мы отдаем наши когнитивные функции внешним… Когда мы уберем внешних помощников, человек будет растерян. Он будет как ребенок. Он не будет понимать, куда идти, что делать, как делать. Я с этим сталкивался среди совсем подростков. Они уже не понимают, что делать с бумажными деньгами. Для них это уже атавизм, он не нужен, это что-то лишнее.
Почему же натовцы и говорят, что, стирание грани между реальным и виртуальным, развитие технологий виртуальной реальности, дополненной реальности и смешанной реальности, обладает еще большим потенциалом для преобразования способностей мозга. Мозг, если смешаются эти три реальности, не может уже отличать, что, где и как происходит. Это как современная машина, как компьютер. Не усилить для поворота. Ты здесь, и здесь уже находишься. В общем-то…
ДЮ. Даже с чаевыми. Совсем недавно – наличкой. И чаевые – наличкой. Потом – карта. А чаевые – по-прежнему наличкой, достаточно долго. А теперь: чеки, QR-код, тыкай пальцем, официант Вася, спасибо большое, вот тебе ушло. Интересно, кстати, как они внутри кабаков это делят.
СУ. Тоже непонятно. Какая-то новая пришла история. А теперь – все на виду, главное.
ДЮ. Там же разные системы. Иногда все это индивидуально, — это мне дали. Иногда все это в котел складывается, чтобы и поварам долю откидывать, по-разному. Интересно.
СУ. Что еще интересно? Они же о чем говорят? Ладно, манипуляция – манипуляцией. То есть, научились мы людьми уже манипулировать, подталкивать еще к чему-то. Проходят уже биологические изменения, мозг начинает меняться, функции начинают отрубаться. Они говорят, что нейробиология – это единственное, что даст нам ответ на оценки влияния, как нервная система и компьютерные технологии напрямую влияют. Потому что начинает развиваться патология. У них очень прагматичное отношение.
У меня такое ощущение, что они ищут новую ядерную бомбу для мозга. Смотри, как они прямо пишут: «Исторически сложилось так, что такое оружие, включающее нейропаралитический газ, наркотики, стимуляторы, седативные вещества, эмоциональные провокации в психологических операциях PSYOPs, можно по праву рассмотреть как формы вооруженного применения нейробиологических и нейрокогнитивных исследований».
То есть, они говорят: мы это уже применяли. Для чего? И вот они говорят: «Память, скорость обучения, когнитивные способности, бодрствования и сна, усталости и бдительности, импульсный контроль, настроение, беспокойство и самовосприятие, принятие решений, доверие и сочувствие, а также движение и производительность».
А вот теперь внимание, вопрос ко всем. Как вы себя чувствовали в марте, вспомните, когда была история. Что было со сном, что было с производительностью? Это все симптомы, которые нам кажется, что мы что-то где-то прочитали, а это напрямую на нас сказалось. Потом – на сон и на нервозность, еще на что-то.
ДЮ. Я тебе со всей пролетарской прямотой скажу. Я очень стойкий. Чудовищно стойкий. Я вообще таких стойких, как я, вокруг себя практически и не вижу. Как только война началась, я неделю ничего делать не мог. То есть, вот этот захлестнувший натурально поток: чего сказать-то? Ничего сказать не можешь. Потому что все идет таким чудовищным потоком, что просто башка выключается. Я первый раз такое наблюдал, честно говоря. Так это же можно организовать, это не проблема. Оно же рукотворное.
СУ. Для тебя стойкого, это какой удар.
ДЮ. Да. Вокруг все рехнулись натурально.
СУ. И о чем он говорит? Эта особенность нейробиологии, которая уже проникает в человека, приводит к тому, что образуется нейробиоэкономика.
ДЮ. Что это значит?
СУ. Это то, как мы выбираем вообще. То есть, как можно с помощью… Например, рост. Он говорит, что неврологические расстройства, которые уже составляют 16,5% от общего числа в мире. Они растут, растут, растут. Это сказывается уже на экономике. То есть, людям нужно большее количество услуг, и седативных… Это ведет за собой целые экономические изменения. И учитывая, что [растет] количество людей с этими реальными отклонениями, с этими неврологическими расстройствами, это уже отклонение. И вся история…
Мы сейчас разбираемся только с первым фокусом «когнитивные войны с точки зрения субъекта, того, кто наносит». А когда мы дойдем с точки зрения объекта, «к чему это приводит», я буду разбираться активно с Бехтеревым и Аароном Беком, собственно, психологом и нашим рефлексологом. То есть, как человек и коллектив это все переживают.
Тут надо всегда не забывать, что телевизор украинский и украинская пропаганда, которую мы разбираем, в первую очередь убивают советских людей. Стариков старше 60 лет. И без разницы, где они находятся, внутри Украины или у нас здесь. Потому то, что им показывают, то, что им приносят, это для них… Ну, блин, ты себе представь, в этой ситуации ты ничего не можешь сделать. Ты пенсионер еще советский, находишься внутри города любого, где ты находишься, без разницы. Ты все это видишь, и ты никак не можешь вообще на это повлиять. Поэтому они убивают советских стариков. В том числе, в первую очередь зачищают их. И цель у них целенаправленная.
ДЮ. Ну, это, в общем-то, полигон, где все это проходит
СУ. Полигон, да. Полигон. И они говорят, что люди в таком состоянии, подверженные этим неврологическим расстройствам, будут формировать экономическое поведение, потому что их становится все больше, и больше, и больше. А их, которые находятся под таким воздействием, можно изучать с помощью той самой нейробиологии, потому что они очень предсказуемы, и с ними понятно, что делать.
То есть, грубо говоря, он на примере схемы показывает, как можно от срачей в комментах прийти к гражданской войне. Прямо говорит: будущие конфликты, скорее всего, будут возникать между людьми сначала в цифровом виде, а затем физически в непосредственной близости от центров политической и экономической мощи. Ну, это сколько историй, бытовых даже, о том, как поцапались в сети, а потом друг друга покалечили, да?
ДЮ. В общем-то… Это мне напоминает. Во-первых, это натурально карточные фокусы. Знаешь, я тебе веером раз – выбирай любую. Ты начинаешь выбирать, а я тебе грамотно двигаю, чтобы ты выбрал то, что я тебе даю. Тебе-то кажется, что это свобода, а это не свобода. А примеры этого я уже неоднократно рассказывал.
В Кемерово, помнишь, сгорел кинозал. Ну, торговый комплекс, сгорел кинозал. Собрание на площади, сбежались граждане, стоят. У кого-то там ребёнок сгорел, у кого-то жена, а у кого-то жена с детьми тремя сгорела, блин. Вылезает на импровизированную трибуну некий персонаж и говорит, вот вы здесь стоите, вам сказали, 100 человек погибло, а на самом деле – 500.
Вы здесь стоите, ничего не знаете, а вон там в лесу экскаваторами рубят трупы на куски и закапывают, потому что власть от вас скрывает. Ну, безобидно. И все наши эти дегенераты, так называемые блогеры эти ЛОМы, тут же все это…
СУ. И еще пранкер Вольнов это усилил.
ДЮ. Да-да-да. Власть скрывает, погибло гораздо больше. Это для чего? Это вот прямо то, что ты прочитал. Что я должен сделать? Я должен пойти немедленно домой, взять ружье охотничье, соединиться с товарищами и идти штурмовать полицейский околоток для того, чтобы захватить автоматическое оружие, а после этого идти штурмовать обком, горком или что там, где вы там, суки, засели? Кто мою семью экскаваторами рубит и закапывает?
Это был первый этап. Там пошло дальше. Оказывается, это евреи из подмосковных детдомов привезли детей для того, чтобы принести огненную жертву. Я, блин, знаешь, всякое видал, но это что вообще такое? А вы их не ловите, этих людей? Нет, не ловите? Вы это не пресекаете никак или вообще не видите, что происходит в этих сетях? Что эти твари, вербованные несомненно, что они вообще в народ несут и к каким последствиям это приведет? У хохлов-то, понятно, 30 лет тренировались, как на полигоне, и все это делали.
А у нас какие-то остатки Советского Союза, хоть как-то здравый смысл, теплится в государственных, федеральных СМИ. А вот там что-то теплится и подобного не допускают. Так вы доиграетесь, если на это не обращать внимания.
СУ. Дим Юрьевич, мы не просто доиграемся, мы уже начинаем доигрываться. Потому что на авансцену поколение это выходит, рожденных при Путине, скажем так. А это люди, уже рожденные в реальности СМК. И для них нет другой реальности. И для них нет авторитетов., достаточных. Все, они уже находятся в ситуации…
ДЮ. Как это они говорят? Это твое такое мнение. А есть другие. Отлично.
СУ. И вот ровно об этом наш дю Клюзель говорит. «Что такое основа когнитивной войны? В 21 веке стратегическое преимущество будет заключаться в том, как взаимодействовать с людьми, понимать их и получать доступ к политическим, экономическим, культурным и социальным сетям для достижения позиции относительного преимущества, которое дополняет военную силу. Субъект, который лучше всего понимает местные условия и построение сетей отношений, который использует местные возможности, с большей вероятностью приведет к победе».
То есть, нужно не односторонне, а понимать и постоянно общаться. Ну, вот, собственно, он говорит: понять прежде, чем воевать. Это его основная, ключевая вещь. Но для того, чтобы победить в когнитивной войне, сначала нужно полноценно понять противника. То есть, не уничижать его, не наоборот, бояться, а понять, как он пытается мыслить. Ну, вот, собственно, это вечная история нашего великорусского шовинистического снобизма. Я его очень много видел.
«А что там тот Казахстан, а что там та Украина? Это же как Россия, только поменьше». А с другой стороны, есть местечковый национализм. «А что там та Россия? Это же все как у нас в Белоруссии, только она большая». Только побольше. И, соответственно, никакого… Мы же не знаем. У нас есть ближайшие союзники. Что там происходит? Что там с настроениями? Где наша социология? Я вижу, у США куча институтов работает по каждой республике. Понимание. Эти и эти исследуют. У нас нет желания. У нас нет желания понять даже тех, кто наиболее…
ДЮ. Даже себя.
СУ. Даже себя. Ну, себя все-таки еще как-то… Ну, потому что есть KPI рейтинга. А рейтинг – это такая штука, к которому хочет каждый маленький начальник прислониться. У нас в чем особенность политической системы? Что начиная с 2000 года, главное – это рейтинг. Вот рейтинг. А он в середине 2000-х стоит как у спортсмена молодого, плюс-минус. И каждый мелкий начальник к этому рейтингу хочет примазаться. Потому что сказать: я как начальник, только поменьше.
И ему этот рейтинг… И это политическая модель универсальная, она везде, все этим пользуются, от федерального уровня до самого мелкого районного. А так как у тебя голова настроена на рейтинг, то тебе не нужна коммуникация. У тебя все ради этого. Все ради этого. Зачем тебе коммуникация? Зачем тебе вообще что-то понимать? Как это происходит?
Поэтому система начинает интересоваться, что происходит, только когда возникает угроза какому-то рейтингу. Угроза, угроза, угроза. А что у нас происходит? И тогда действует по принципу: давай закидаем проблему баблом. Давай, давай, давай закидаем. А тут такая ситуация, она не закидывается. Баблишком не закидывается.
И вот очень хорошее самопризнание про этику, про когнитивные войны. Он говорит: «эта область исследований, совершенствование человека и когнитивное оружие, вероятно, станет предметом серьезных этических и юридических проблем. Но мы не можем позволить себе оставаться в стороне, когда международные субъекты уже вырабатывают стратегии и возможности применения. Не менее важно осознавать потенциальные побочные эффекты этих технологий, такие как нарушение речи, ухудшение памяти, повышенная агрессия, депрессия и самоубийство».
Побочные эффекты. Знаешь, как?.. Лучевая болезнь – это побочные эффекты бомбардировки Хиросимы. Побочные эффекты.
ДЮ. То есть, тут показательно. Они уже известны, работа ведется.
СУ. Вот к этому оно и приводит. Я говорю, мы учимся читать, в том числе, эти документы. И он прямо говорит, что «эта война – будущая. Что подготовка к войне высокой интенсивности остается актуальной. Необходимо, чтобы международные субъекты НАТО разработали стратегические задачи в области безопасности и стратегии, как избежать столкновения с НАТО в кинетических конфликтах».
Выбрали непрямую форму ведения войны. То есть, что они лоббируют? Что на данный момент могут все усилия направлять именно на войну когнитивную. Этого достаточно в плане преимуществ. И могут не заморачиваться по этому поводу. Их задача – просто изучать и держать руку на пульсе. Потому что на данный момент у них уже технологическое преимущество именно в сфере сведения людей с ума. Но сведение с ума – это конечная цель.
Но пока человека не сведут с ума, его нужно провести по пути манипуляции, чтобы он своим фекальным мышлением заражал других. И потом уже пришел к этому собственному концу. И когнитивная война об этом длинном пути и о том, как надо идти. Это прямая методичка «Cognitive warfare» Клюзеля, которая будет выложена у нас тоже вместе со ссылками. На сегодня, я думаю, мы уже все лимиты исчерпали.
У нас следующая часть называется «Когнитивная война. Доктринальный вопрос». Там мы разобрались с работой узкопрофильного специалиста. А тут мы разберемся именно в дискуссиях, которые происходят в НАТО. То есть там будут уже психологи, там уже будут военные специалисты, уже будут кибер-инженеры, как они все это видят. Нам с этим докладом тоже нужно будет разобраться подробно.
И тогда мы завершим разбор с первой стороной взгляда на когнитивную войну, как видит субъект, то есть тот, кто ведет. И дальше мы перейдем к объекту, к меняющемуся миру малолетних дебилов. И, собственно, как я вижу, как политтехнолог, как практик, как это происходит между нами, здесь и сейчас. Вот такой у нас план разбора.
ДЮ. Мне все это напоминает фигуру гаммельнского крысолова, которому не заплатили, а он заиграл на дудочке и увел из города всех детей. Вот крысолов в дудочку дудит, а ваши дети, уже воспитанные на бэтменах, спайдерменах и всем остальном, ваши дети давно уже там, пойдут за ним беспрекословно. Уже идут, уже, считай, ушли. Потому что вопрос, а как нам детям объяснить, зачем эта спецоперация?
Не знаю, как. Расскажите, что Сталин был преступником, а Василий Иванович Чапаев – подонок. Расскажите, это вам очень сильно поможет. То есть, вы сами в ту же самую дудку 30 лет дули, а теперь спохватились. Хотя многие, наверное, и не спохватывались. Спасибо, Семен. Крайне познавательно.
СУ. Будем продолжать.
Ссылки все под роликом. Читайте сами, смотрите.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
3 / 0