Семен Уралов
17 марта 2012
О восстановлении постсоветского пространства сказано много и многими. Разговоры о той или иной форме нового сообщества начались ровно в тот момент, когда Союз был распущен.
Если отбросить в сторону стилистические нюансы, то все политические баталии последнего двадцатилетия сводятся к одному: «Необходимо восстановить Союз», — говорит здравомыслящее большинство. «Не допустим создания новой тюрьмы народов», — отвечает им либеральное и националистическое меньшинство.
По большому счету, никаких тем, кроме приватизации и воссоздания союзного государства, в нашей политической повестке нет, и вряд ли они появятся до тех пор, пока не будет образован новый союз. Либо мы распадемся на сотни феодальных образований, но в этом случае вообще ничто не имеет значения.
Поэтому речь пойдет о новых формах Союза. И о роли и месте в нем Украины. До тех пор пока мы не дадим историко-политическую оценку тому, что же, собственно, произошло 20 лет назад и как нам это мешает двигаться к новому Союзу, мы обречены вязнуть в бесконечной болтовне. То есть, конечно же, можно строить новые организационные союзные формы, но пока мы честно не ответим на вопрос, какую историческую и социально-экономическую модель мы получили на выходе, боюсь, будет сложно двигаться дальше.
Объяснять слишком многое не придется, достаточно ответить на два главных вопроса: зачем мы угробили Союз и для чего была нужна приватизация? Ответа на эти вопросы ждет народ. И в этом, кстати, украинцы ничем не отличаются от русских, а молдаване от татар. Эти вопросы очень важны, потому что они являются подлинно имперскими, то есть продвигающими нас к новому Союзу.
Весь анализ нынешнего положения Украины и того, почему мы являемся единственным осколком Союза, чьи элиты всячески противятся реинтеграции постсоветского пространства, должен строиться в логике ответа на эти два основополагающих вопроса.
Итак, чем же этот год отличается от всего 20-летия взаимной «незалежности». Тем, что именно сейчас на горизонте впервые замаячили организационные очертания нового Союза. До 1 января текущего года все разговоры о ЕЭП, Союзном государстве и т. д. были необходимой частью публичной риторики. Реальная чиновничья и начальственная работа по реинтеграции шла в тиши кабинетов и лишь совсем недавно обрела некую реальность в лице Таможенного союза в рамках ЕЭП, который по задумке должен трансформироваться в Евразийский союз.
Украина — второй по значимости имперский осколок, не вошедший в будущий Евразийский союз. Причем именно «донецкие», которые пришли к власти в основном благодаря поддержке России, оказались наиболее последовательными противниками Таможенного союза.
Как только дошло до дела, Янукович оказался как две капли воды похож на Ющенко, Кучму и Кравчука.
Парадокс: в то время как большинство населения приветствует реинтеграцию постсоветского пространства, центральная власть упорно держит курс на евроинтеграцию, которую одобряет меньшинство, сосредоточенное в основном в Киеве и на Западной Украине. По факту интересы наиболее промышленно развитой, населенной, урбанизированной и донорской по отношению к государственному бюджету части Украины игнорируются. Причем игнорируются самым наглым образом.
Поэтому, для того чтобы понять, почему Украина откалывается от будущего Евразийского союза, мы должны осознать, что, собственно, движет украинскими элитами. Почему Янукович ничем не отличается от Ющенко и Кравчука?
По факту получения независимости элитам советской Украины досталось самое богатое наследство. Индустриально развитая территория от Харькова до Одессы. Огромное количество портов и железнодорожная и транспортная инфраструктура. И все это на достаточно компактной территории, где не было никаких межнациональных конфликтов, потому что 95% населения Украины это украинцы и русские.
При этом Украина — унитарное государство, где все финансовые потоки так или иначе завязаны на Киев. Промышленность Днепропетровска и Запорожья, порты Одессы и Крыма, индустрия Харькова, шахты Донбасса и Кривбасса — это не более чем территории извлечения прибыли. Ну и место компактного расселения «гномиков», которые эти богатства добывают и голосуют раз в четыре года за парламент и президента, которые все равно будут действовать в интересах Киева.
Украинские элиты, получившие власть и конвертировавшие ее в собственность, похоже, сами одурели от открывшихся финансовых перспектив. Государство, где дважды судимый заведующий гаражом или сельский бухгалтер может стать президентом, — безусловно, государство огромных возможностей. Украинское государство — это организационная надстройка над промышленной, ресурсной и морехозяйственной собственностью.
В последнее двадцатилетие на Украине не происходило никаких действительно исторических процессов, кроме приватизации. Президентские и парламентские выборы на самом деле — это борьба за контрольный пакет власти, которая и открывает доступ к собственности.
Победитель получает все. Поэтому на самом деле конкуренция между Януковичем и Тимошенко является не чем иным, как извечной конкуренцией между «донецким» и «днепропетровским» кланами. И «посадка» Тимошенко — стандартный метод борьбы этих кланов. Так, в середине 90-х был убит тогдашний лидер «донецкого» клана губернатор Евгений Щербань. Основным заказчиком называли лидера «днепропетровских» Павла Лазаренко.
«Донецкий» и «днепропетровские» кланы — явление не сегодняшнее. Они активно участвовали еще в союзной политике, борясь за власть. Но поскольку в постсоветской Украине не было запроса на людей государственных, кланы трансформировались в финансово-промышленные группы, где лидерами стали люди с весьма специфической трудовой биографией.
Поэтому мы должны понимать, что на Украине сформировался интересный социологический парадокс. Население в массе своей выступает за новые формы Союза, а элита изо всех сил борется за сохранение «независимого» статус-кво. Причем речь идет не о суверенитете: все, что могло его обеспечивать — вооруженные силы, валютная политика, спецслужбы и силовые органы, — давно деградировало либо находится под внешним управлением. Остатки суверенитета были сданы в утиль еще Леонидом Кучмой, и сегодня у Украины суверенитета не больше, чем у Молдавии или Грузии.
«Незалежность» в понимании украинских элит — это их эксклюзивное право на выкачивание ресурсов и контроль за финансовыми потоками в Киеве. Поэтому с действующими элитами не о чем разговаривать с позиции выгоды для государства. Государство Украина не интересует ее элиту как инструмент мировой конкуренции. Именно поэтому украинская элита не ставит перед собой исторических задач. Поэтому же граждане Украины рассматриваются как «гномики», которые должны добывать самоцветы в штольнях. С украинскими элитами возможно разговаривать только с позиции силы. Никакого другого языка они попросту не понимают. Причем, разговаривая с таких позиций, нужно апеллировать собственно к украинскому народу, который в массе своей больше поддерживает интеграционную политику Путина, Назарбаева и Лукашенко, нежели многовекторность Кучмы, проштатовскую линию Ющенко или предательство Януковича.
Украинский народ — главный союзник авторов и инженеров Евразийского союза. И с ним нужно общаться напрямую, показав украинским элитам, что иного выхода, кроме как взять курс на Таможенный, а затем Евразийский союз у них попросту нет. Ибо в противном случае они окажутся не нужны — ни собственному народу, ни своим историческим союзникам.
Материал перепечатан в ознакомительных целях с uralov.odnako.org
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
1 / 0