Текст беседы Марины Богомяковой и Семена Уралова (видео) в литературной обработке
Марина Богомякова: Всех рада приветствовать в проекте «Поговорим на крышах Питера». Сегодня у нас в гостях Семен Уралов – политолог, политтехнолог, писатель, автор издательства «Питер».
Семен, приветствую вас!
Семен Уралов: Приветствую!
МБ: Поговорим?
СУ: Обязательно.
МБ: Перед каждым новым эфиром, когда я готовлюсь, возникает вопрос: что сделать, чтобы все было хорошо? Сегодня я оказалась в той ситуации, что у меня сложилось четкое впечатление: «хорошо» еще долго не будет. Но все-таки мне хочется, чтобы сегодняшний разговор мы посвятили тому, как вырываться из информационных пузырей, как не позволять собой манипулировать? И какие варианты самоопределения в сегодняшнем мире у нас существуют?
СУ: Понял. Это три больших таких темы. Давайте сначала с “хорошо” разберемся.
МБ: Давайте.
СУ: Смотрите… В принципе, нам хорошо, мы разговариваем, сидим в прекрасном городе. То есть, в общем-то, хорошо и есть работа. Но при этом тревожность в обществе растет, и это ощущение «нехорошо», оно, в частности, у тебя хорошо, а в целом как-то не хорошо. И это и есть феномен того, что у нас происходит. Потому что мы оказались в сложной ситуации, когда «хорошо» каждого из нас начинает зависеть от общего нашего «хорошо». Общества, государства, экономики. То есть каких-то вещей, на которые мы не можем повлиять. И вроде бы у тебя все хорошо, но ты понимаешь, что если будет проигрыш…
МБ: Если думать глобально…
СУ: То ты понимаешь, что Россию планируют превратить в большой Афганистан. Если удастся план тех, кто ведет нас на это. Ты поймешь, если глубже погрузишься, что жителей одной когда-то страны за 30 лет превратили в источник ненависти и довели, в общем-то, до состояния войны внутри себя. Потому что такая ненависть, которая есть сейчас, внутри общества Украины, России (я предпочитаю называть пост-Украины, потому что она уже развалилась) — это результат 30-летней деятельности. И ты понимаешь, что ты мог бы построить бизнес, иметь карьеру, капиталы, не быть в долгах. Но это твое «хорошо» очень быстро закончится. Это такое очень сложное понимание. Я его очень четко для себя проработал, когда я жил в Донецке в 2015 году. Я общался с местной, что называется, буржуазией.
Это люди, у которых до событий 2014 года было все вообще очень хорошо. Они в Лондоне бывали чаще, чем в Москве: «Ну зачем?». И тут случилось общее «нехорошо», и оказалось, что весь твой капитал, все твои наработанные связи, – они вообще ничего не стоят. И у тебя вообще стоят двойные задачи: задачи выживания, спасения и новой жизни. Потому что вчера ты был крупным бизнесменом, предпринимателем, а сейчас у тебя все счета заблокированы.
МБ: Причем ты к этой жизни не готовился.
СУ: И с этим общим состоянием «нехорошо» и надо разбираться, потому что общество боится больше всего непонятного. То есть, когда не понимает человек, что будет завтра. Вот есть у тебя ипотека. Что такое ипотека? Кроме того, что это долг, это еще и какой-то план жизненный.
МБ: Ежемесячный транш.
СУ: Да, ежемесячный транш и понимание цели, к которой ты идешь. Карьера какая-то. У каждого своя ситуация. А тут раз, – и общий контур этого «нехорошо» пропал. Вернее, «нехорошо» появился, «хорошо» пропал, а никто ничего не объясняет. У нас же все скрыто, у нас же все «спецоперация». То есть ничего тут не расскажем, здесь не расскажем, здесь вообще – не лезьте.
МБ: А потом мы расскажем сразу все, чтобы у вас был шок.
СУ: Чтобы у вас был шок, а потом как-то забудем и через год еще раз перерасскажем по-другому. И у вас будет уже не шок, а когнитивный диссонанс и легкая шизофрения. И вот на это люди реагируют, и с ними происходят в этом состоянии очень серьезные манипуляции. Могут происходить, потому что в таком состоянии человек дезориентирован. И тогда им очень легко управлять.
МБ: Наиболее уязвим.
СУ: Наиболее уязвим. Это то, в чем я разбираюсь в рамках своего нынешнего увлечения: когнитивные войны. Это то, что наши «бледнолицые братья» (а я их именно так называю. Почему? Потому что они нас рассматривают как индейцев). Для того, чтобы не проиграть в этой войне… А у меня первая книга об этом, называется «Два капитала: экономика втягивает Россию в войну». Она как раз о тех событиях, которые происходят сейчас. Она написана в 2015 году, но в общем-то мы сейчас живем в этих событиях. Все, кто анализировал, понимали, какие будут следующие шаги.
МБ: К чему мы идем…
СУ: И там описаны эти сценарии. И внутри этого сценария нам важно осознать одну простую вещь: это не конфликт нас с подобными нам. А это конфликт, в котором нас рассматривают как индейские племена. Для наших оппонентов настоящих (мы же понимаем, что они не в Киеве находятся. Они находятся в других столицах) и мы, и жители пост-Украины являемся индейскими племенами.
МБ: Будущими колониями?
СУ: Которые должны уничтожить друг друга им на радость. Поэтому им без разницы: победит, проиграет. Им важно, чтобы это продолжалось как можно дольше. И чтобы как можно больше было ненависти. Почему? Потому что они всегда двигались в такой логике. И это же логика их действий в Индии. Они же когда уходили, они разделили территории на Индию и Пакистан. Чтобы у них противоречия были между собой. Это стандартная стратегия, которую они реализуют уже на протяжении 500 лет. И логика протестантского мышления прецедентного (а это прецедентное право лежит в основании именно британской и американской политической модели). То есть, если что-то происходило, следовательно, с высокой вероятностью оно произойдет в следующий раз.
Отсюда у них появляются такие странные законы, над которыми мы смеемся. В таком-то штате нельзя надувать шарики зеленого цвета возле церкви. Почему? Ну, это кажется нам идиотизмом. Нет, это следствие прецедентного права. Когда-то произошло, когда-то суд вынес решение. И в этой прецедентной логике у них все всегда получалось. Ну смотрите, у них получилось приехать в Северную Америку? Получилось. В Африке получалось? Получалось. В Латинской Америке получалось? Получалось. У Мексики штат Калифорния оттяпать получилось? Получилось. И Мексику держать в подчинении. В Центральной Европе получилось? Получилось. С Советским Союзом получилось! У них 50 раз получилось. Они исходят из чего? Ну и в 51 раз получится. Ну логично же, да?
И вот пока мы не осознаем, что мы являемся этими самыми индейцами и что этот кризис очень глубок и он находится внутри нас (это действительно трагедия, потому что военные события когда-то все равно закончатся, да? А общество останется в глубоком непонимании: а что же это произошло? А как так? А нам рассказывали, что украинцы братья, а там оказывается уже такое скотство нацистское проросло. И у нас тоже персонажи проявились, да? Там кто-то «топить детей» призывает, еще другие. То есть и свое скотство лезет.
И эта нацификация… Она же – самое страшное. Это то, с чем я сейчас борюсь, так как наши общества – это сообщающиеся суды. Чем больше будет нацифицироваться общество пост-Украины, тем больше вероятность нацификации нашего общества. Потому что ненависть порождает ненависть. И это очень простой путь – путь ненависти. И он играет на руку тем самым нашим «бледнолицым братьям». И это наша самая страшная дилемма. Потому что как государству нам, в данном случае России, необходимо побеждать, потому что это вопрос выживания. Потому что если мы не победим, то это значит конец. То, что мы в первой части обсуждали… Конец «хорошо» для нас, для всех. Но как обществу, каким бы образом государство ни победило, нам все равно предстоит преодолевать результаты этой трагедии. Потому что нам все равно жить вместе с жителями этой пост-Украины. У нас будет огромное количество погибших. Многие люди потеряют своих родных и близких. Уже потеряли. И преодоление трагедии возможно только через культуру. То есть нам нужно это будет все отрефлексировать. Как это было сделано, например, после гражданской войны.
Посмотрите, в Советском Союзе власть, в общем-то, была у одной стороны – победившей в гражданской войне. Но у нее взгляд на гражданскую войну именно в культуре не был черно-белым. То есть он был через трагедию. Например, фильм «Служили два товарища». Нельзя сказать, что однозначно прав либо герой Высоцкого, то есть «белый», либо герой Быкова и Янковского, которые «красные». И даже у «красных» герой Быкова – это крестьянин простой, а герой Янковского – это поповский сын. И у них у каждого своя правда, они конфликтуют. Об этом же «Тихий Дон» Шолохова. Об этом вся наша культура. То есть преодоление такой глубочайшей трагедии, в которую мы попали… То есть для государства это спецоперация. С ним понятно: решают свои задачи; больше оружия, больше всего. А для общества это все равно трагедия. И нам это предстоит преодолеть. И без преодоления этого наше общество само будет страшно травмировано, оно будет в ненависти. И тут я выхожу к своему самому главному тезису, уже как политтехнолог. Я утверждаю следующее:
Так как это составляющая большой глобальной войны, то победит в ней то общество, которое сохранит здравый смысл, не сойдет с ума. Потому что целью когнитивных войн является сведение с ума. То, что Дмитрий Юрьевич Пучков (наш наставник) интуитивно обозначил как «малолетние дебилы», я в этом разобрался со своей политтехнологической точки зрения. Я утверждаю, что то, что Дмитрий Юрьевич метко называет «малолетними дебилами», – это есть специально созданное состояние взрослого подростка. У американцев даже есть понятие «kidult». Это человек, который никогда не может повзрослеть. Это человек, который воспитан в условиях постоянного развлекательного медиапотребления. Это человек, который перестал читать книжки. Это человек, у которого нет социализации человеческой. У него все замкнуто в виртуальном мире. Это человек, который отказался от принципа познания в пользу принципа компетенции. Ему не важно, как мир устроен. Ему важно, откуда “черпануть” информацию. Дальше все в Википедии расскажут.
Когда человек становится исключительно потребителем и перестает быть творцом, перестает работать над собой, у него сильно размывается грань правда/истина, добро/зло. Потому что основа когнитивной картины мира – это твое познание. Ты развиваешься и понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо.
МБ: Критическое мышление.
СУ: Конечно, это же основа, критическое мышление. А когда оно у тебя ослаблено за счет того, что у тебя его нет… И его нет у тебя с 5 лет. Ты с 5 лет уже так воспитан. И у нас уже выросло это поколение. Им очень легко манипулировать, потому что его очень легко пробивать на эмоции. Собственно принцип когнитивной войны – это принцип манипуляции общественным сознанием за счет провокации сильных эмоций. Либо сильные эмоции радости, либо сильные эмоции гнева. То, что с подачи украинского кризиса называется «зрада и перемога». «Зрада» – это измена, «перемога» – это победа. Российское общество тоже уже качается на этих качелях. Я сейчас приведу пример.
Отход из Харьковской области – «измена» полная (я про политизированную часть сейчас говорю). Все измена, даже в пропаганде измена. Потом последовали удары по энергетике: попустило. Но с точки зрения нормального человека, ты ни на это, ни на это не влияешь. С чего у тебя эмоции (ну так, если рационально)? Ну с чего они у тебя должны появиться? Хорошо, у тебя там где-то родственники служат, еще что-то. Это необъяснимо!
А с точки зрения общественной сущности, когда человек начинает колебаться вместе с этой информационной повесткой (она колеблется, она постоянно тебя вовлекает) тебя пробивает на эмоции, у тебя отключается критическое мышление, – тобой будет очень легко манипулировать. И самое главное, в состоянии этих когнитивных войн человек сам становится разносчиком. Потому что его погрузили в это тяжелое эмоциональное состояние, и человек хочет поделиться.
МБ: Поделиться…
СУ: Конечно. И он же начинает… Ему попалась какая-то мерзость в Telegram, которая его поразила до глубины души – он переслал.
МБ: Он ее распространил.
СУ: Конечно. Я это называю «фекальным мышлением». То есть желание разбрасывать вокруг гадости, которые тебя, в общем-то, поразили.
А теперь поднимитесь на уровень выше, сделайте зум. И когда у вас в обществе есть критическое количество людей, которые в таком состоянии находятся (подверженные манипуляциям и склонные к фекальному мышлению). и когда по обществу пробивают очень сильными эмоциональными ударами, это общество начинает вибрировать. Они все начинают друг друга взбудораживать. Это приводит к кризисам. Начиная с трудовых коллективов (это все наблюдали в конце февраля), когда все на работах переругались, дома переругались. Работать невозможно. И если общество в таком состоянии держать несколько лет (а можно — как украинское общество — держать больше десяти лет в таком состоянии), оно становится не способно на конструктивную творческую деятельность. Там ничего нельзя сделать, там наука не развивается. Потому что все либо ругаются между собой, либо в депрессии находятся, либо на чемоданах. Потому что «пора валить», потому что невозможно здесь находиться.
МБ: И тогда вопрос: а что делать?
СУ: Вот. А это самое главное, – самоопределяться.
МБ: Вот. И про «самоопределяться». Я сегодня все утро слушала ваши лекции. Три модели. Первая: массовая, обывательская. Когда «моя хата с краю». Вторая: включиться в эти когнитивные войны и стать их активным участником. И третья, та, которая нас может спасти. Это конструктивное самоопределение. О чем оно?
СУ: Да. Давайте сначала разберемся с первыми двумя. Уход в «хатаскрайники». Ни в коем случае нельзя здесь человека обвинять.
МБ: Да.
СУ: Вот, очень важно. Никто никого не обвиняет. Это простое реакция.
МБ: Это позиция такая.
СУ: Да, и она простая. Но просто вы должны помнить одну вещь, что как бы «моя хата с краю, ничего не знаю», а с другой стороны – хата с краю горит первая.
МБ: Реальность-то накроет.
СУ: Да, она накроет. Если ты будешь к ней неподготовленным, то с тобой это тоже повторится, как с теми, с кем произошло 24 февраля. Меня ничего не удивило. Книжку мою почитайте… Я, во-первых, был глубоко в теме, поэтому я никогда не сомневался, что что-то аналогичное спецоперации придется проводить на территории пост-Украины. Моя позиция была такая: это нужно было проводить в 2014 году, а на самом деле – в 2004 году, потому что реальный захват власти сетями влияния, спецслужбами иностранными состоялся в 2004 году после первого Майдана. То есть тогда можно было еще очень малыми силами все разрешить, даже полицейскими.
МБ: Но видимо не готовы были.
СУ: Я не политик, я не понимаю, как рычаги власти работают. Я аналитик. Тогда было бы малыми силами, в 2014 году – большими силами, сейчас – ещё большими. Было бы позже – было бы еще большими силами. Вот такая историческая логика, мы же внутри истории живем. И для того, чтобы вам потом обухом не ударило, не будьте «хатаскрайниками». Это ваш выбор, но тогда не удивляйтесь, что потом обухом прилетит.
Второе, по поводу игр в когнитивные войны. Это очень соблазнительно. Я не психолог, поэтому я никогда не лезу в это направление. Но как меня проконсультировали психологи, этот феномен («зрада-перемога») – это дофаминовая педаль. Это когда у человека в мозгу открываются сенсоры ощущений, которые отвечают за радость, за острые вещи. И человек начинает испытывать радость, когда он читает и видит кровожадные комментарии. То есть он постоянно хочет это видеть.
МБ: Это примерно Facebook сейчас.
СУ: Facebook, Telegram, это в любой соцсети есть такой феномен. И человеку нравится. И вот он уже начинает быть зависимым, и, что самое страшное, он начинает в эту зависимость подтягивать других людей. И тех, кто ему не сопереживает и не соучаствует, он начинает проклинать. То есть он полностью политизируется. Это путь к разрушению личности. Как и любая зависимость, она ведет к разрушению личности. Это сильная эмоциональная зависимость.
Соответственно, она ведет к вашему эмоциональному разрушению, а следующий шаг – это приведёт к интеллектуальному разрушению, потому что такие люди (я провожу наблюдения уже не умеют концентрироваться, они зависимы, им надо быть вот там. Они со всеми ссорятся. То есть они видят мир исключительно черно-белым. И я вижу, как они просто дерганными становятся. Я думаю, что каждый зритель и вы видели такой тип человека. Он думает, что с ним все нормально. А он немножко превращается в этого носителя «фекального мышления».
И третий, самый сложный путь, – это путь через самоопределение. Почему? Потому что, с одной стороны, нужно сохранить рациональную картину того, что происходит, в которой ты мало на что влияешь.
МБ: По большому счету, да.
СУ: А с другой стороны, ты понимаешь, что если общество не мобилизуется, не соберется, то мы проиграем. Потому что этот конфликт – это, в первую очередь, соревнование экономик. Это конфликт надолго. Россию хотят завести в ситуацию, где она уничтожит себя изнутри. А соответственно, в конфликте экономик побеждает экономика общества, которое способно к конструктивной деятельности.
У нас большинство проблем из-за чего? Я вам объясню, из-за чего. Первое – из-за фиктивных отчетов. Потому что начальство не любит плохих новостей. Когда, я уверен, какая-нибудь новость с Украины приходила, то к мелкому начальнику она попадала как «проблема», а к среднему начальнику она попадала как «есть проблема, но…». К высокому начальнику она попадала как «есть отдельные проблемы, как, например, такая». А к самому высокому она попала так: «в целом все хорошо, но есть отдельные проблемы».
МБ: Работаем!
СУ: Да, «есть отдельные такие ситуации». И это тотально. Это у нас вшито в культуре, об этом и Салтыков-Щедрин много писал. Мы это все знаем со школы. Но в условиях военного конфликта это оплачивается, во-первых, человеческими жизнями. А во-вторых, есть ошибки, которые нельзя исправить, потому что это все, дальше уже начинается предел. И третье: это грозит внутренними конфликтами, потому что такая система не жизнеспособна. Такая система требует сверхрасходов на все, потому что нужно закладывать огромную коррупционную составляющую. Надо 200% закладывать в разработку чего-то. И оно так пошло, пошло, пошло и поехало. Оно же приводит к безынициативности чиновников. Ну а что, как быть? Куда дергаться?
МБ: Ну, у них обывательская позиция.
СУ: Все, все нормально. Все же было всегда нормально.
Вот человек подходит к этой ситуации. Он видит реальность, он видит, что она вообще как бы не такая, как ему хотелось бы. Но он понимает, что нужно мобилизовываться. Он понимает, что нужно вносить какой-то вклад.
МБ: Влиять на что-то.
СУ: Влиять на что-то. И вот тут надо принять эту точку самоопределения. Смотрите, вот тут я сейчас вам расскажу три шага, что нужно делать.
Первый шаг. Если у вас есть свободное время, которое вы готовы потратить на действительно общественно-полезную деятельность, то определитесь, сколько у вас его есть в неделю. Час, два, три. Без разницы. Готовьтесь к длинному забегу. Большинство людей помирает через месяц. Вот у него есть время: он взялся, взялся…
МБ: На переходе от намерения к действиям – погиб.
СУ: Да, да, да. Вы на этот вопрос себе ответьте… Определитесь, сколько есть на это времени.
Второй вопрос. Сразу сами с собой договоритесь. Что если вы это время определили, это не будет время, когда вы сидите в интернете и пишете какие-то патриотические комментарии. Написание патриотических комментариев никакого отношения не имеет к этой деятельности. Это вы во второй группе. То есть вы думаете, что вы пишите и наших поддерживаете, а на самом деле вы участвуете в когнитивной войне, так или иначе.
Третье. Нужно понять, какая сфера деятельности. Потому что есть всякие волонтерские движения, люди собираются и что-то шьют, люди занимаются психологией. То есть масса есть вариантов приложения своих сил. Всем заняться нельзя. Найдите какое-то одно конкретное дело. Ну вот какое-то, в которое вы будете вкладывать силы и время.
Дальше. Создание горизонтальных связей. Вообще в любых кризисах нужно в первую очередь создавать горизонтальные связи. Поиск единомышленников с такими же интересами, как у вас. И создание групп по интересам.
Определились, цели поставили, погнали.
Это что касается деятельности, что касается самоопределения медиапотребления… В когнитивных войнах важно что, смотрите… Это же оружие информационное. Психологическое. Оно по тебе стреляет. Вот есть характеристики оружия. То есть ты должен понимать, как по тебе стреляют. Но еще же это оружие точно направленное. Ты являешься мишенью. То есть тебе нужно понимать, в чем твоя мишень и как не быть мишенью. Это изменение медиапотребления. Сейчас у нас информационный фастфуд. Вот тебе насыпали, чего хочешь. Но это все дрянь, реально дрянь.
МБ: Ну да, но не каждый способен разобраться, дрянь или нет. Я же не просто так книжечку приготовила: «Как нас обманывают СМИ». Всем рекомендую.
СУ: Все верно. Надо именно это изучать, чтобы не стать мишенью.
Первое: нужно сократить медиапотребление. Потому что оно вам в современном виде дает иллюзию сопричастности.
МБ: А можно здесь вопрос? С одной стороны, сократить, но с другой стороны, чтобы не сидеть в каком-то одном информационном пузыре, надо перепроверять.
СУ: Конечно.
МБ: Все равно какие-то источники проверенные, которые мы тоже должны проверять, должны быть. Сколько их должно быть?
СУ: Вот смотрите: не сколько, а какие? Главный вопрос. Когда вы сократите, вы должны себе оставить несколько каналов, через которые вы будете воспринимать мир. А каналы должны быть двух типов.
Первый тип: это каналы, скажем так, информагентств. Это те, кто профессионально занимается производством информации. Это могут быть любые информагентства, профильные издания, смотря чем вы интересуетесь. Один-два, больше не надо. Можно одно наше, одно, например, иностранное. Вы, например, металлург. Вы интересуетесь этим. Одно что-то профильное наше, одно что-то западное.
Второй тип: это каналы ЛОМов, лидеров общественного мнения, с которыми вы на одной волне. Это люди, которые вам разъясняют. И вот тут самый главный вопрос: как не пропасть на ловушку когнитивных воин?
Когнитивные воины всегда провоцируют вас на эмоцию. И вы поймите (это надо научиться прорабатывать с собой), вот тебе прислали какую-то информацию, любую, в Telegram увидели вы что-то… Поймите, что является целью информирования вас: вам что-то сообщают или пытаются вызвать эмоции?
МБ: Спровоцировать на что-то.
СУ: Например, вот обрушилась крыша. Если вам хотят сообщить, то вам скажут: обрушилась крыша по такому-то адресу, такая-то ситуация, оно произошло. А если хотят вызвать эмоцию, то вам скажут: обрушилась крыша по такому-то адресу, посмотрите, пострадала девочка, а вот у этой пенсионерки вообще жизнь оборвалась. А построил этот дом вообще вот этот му…ак, у которого есть 50 уголовных дел. Об одном и том же рассказано, но первое вам как бы больше сообщает, а второе вас…
МБ: Вас это заводит.
СУ: Как-то заводит. И вам надо этот внутренний firewall построить. То есть у вас что-то пришло, – опа! Это на рацио действует или на эмоцио? Потому что от одной новости ничего страшного нет, но здесь работает принцип бомбардировки. То есть у тебя одна, вторая, третья, четвертая, пятая… Много изучаю методички НАТОвские по когнитивным войнам. Вот прошлого года у них самые свежие разработки… Это наши «бледнолицые братья» указывают на что? Последние 10 лет очень сильно изменилась структура медиапотребления. Потому что сейчас современный человек потребляет столько информации, которую он никогда не потреблял. То есть у нас в смартфоне сейчас живет информагентство. Вот вы, как журналистка, помните, что 15 лет назад в таком режиме, как и сейчас каждый из нас, жил профессиональный редактор. Он садился за ленту, у него было одно информагентство, второе, третье. Он смену отрабатывал, потом выходил с такими вот глазами и отдыхал. И это я хорошо помню. А сейчас каждый живет в таком режиме. Но это был профессиональный редактор, подготовленный, у него были смены. И он работал…
МБ: И он делал это с определенной целью.
СУ: Да, с целью. А тут ты лег: у тебя лента новостей; с утра ты проснулся: у тебя лента новостей. И каждая отдельная бомбардировка не страшна, а один, два, три, четыре, – и у тебя прошибается мышление, рацио отрубается, включается только эмоцио. И ты на все уже начинаешь вот так реагировать. Ты уже подорванный, ты начинаешь искать хорошие новости. И тогда любая дрянь, которая тебя успокоит, она тебя как бы обрадует. А потом же ты оскотиниваешься, так как идут военные действия. То есть сначала ты просто от новостей политических радуешься, либо ненавидишь. А потом ты перейдешь эту тонкую грань, когда ты будешь радоваться чужим бедам, чужим страданиям, чужим убийствам. И рано или поздно ты станешь, как украинские, киевские блогеры, которые там варят орков.
МБ: Все-таки простой обыватель, человек, который не способен вскрыть манипуляцию, легко понять, что есть сеть каналов, как ему быть?
СУ: Просто остановиться. Первый этап. Остановиться. Понять: давят на рацио или на эмоцио. Если на эмоцио, то до свидания. Ну все, как бы firewall не прошел. Если рацио, то понять…
МБ: Надо тебе это или нет?
СУ: Оно тебе полезно или бесполезно? Если бесполезно, то положи эту информацию в какой-то дальний багаж. А если оно тебе полезно, то тогда ты должен положить это в свою картину мира. Ну, куда этот кирпичик ляжет?
И тут мы подходим к самому главному. Самое главное – это борьба за картину мира. Картину мира нашего общества. Почему? Потому что наше поколение, которое выросло после 1991-го года, выросло в следующей картине мира: разрушился Советский Союз, который мешал нам всем вступить в этот глобальный мир, где мы все обретем счастье. И Россия теперь является частью глобального мира. Обо всем все хорошо. Мир, дружба, жвачка. И люди выросли уже до 30 лет. А тут теперь все сменилось с ног на голову. В России у нас идеология запрещена, государством запрещена. И почему человек, который с рождения считал, что Америка – это есть наша цель…
МБ: Страна мечты.
СУ: Да, страна мечты. Что мы должны стать второй Америкой, сдаться (тут каждый выбирал свой вариант). Почему мы должны это изменить? И идеология у нас не отвечает на этот вопрос. Поэтому единственная возможность спастись, – это выстроить свое мировоззрение. То есть объяснить себе «почему». Объяснить себе, почему к начальникам я отношусь презрительно. К действующим. Но при этом по-другому я поступить не могу. Ну вот так вот… Слушайте, по-разному было. А чтобы это сделать, нужно читать книги.
Тут я прихожу к самому важному. Единственный способ профилактики когнитивных войн – это твой мозг и твое мышление. И твое длинное мышление. Потому что то, что они воспитывают (информационный фастфуд), они воспитывают людей с очень узким мышлением, которые не помнят, что было неделю назад. А книги – это единственное, что заставляет нас жить в длинном сюжете, потому что никто не читает книгу за раз. Ты читаешь ее два, три, четыре дня. И это заставляет тебя удерживать судьбу героев, сюжетных линий. И когда ты начинаешь много читать книг, в противовес чтению коротких сообщений, у тебя мозг уже настраивается как раз на мышление в причинно-следственных связях. И тебя уже на мякине не проведешь. И главное же есть огромное количество профильных книг.
Допустим, если вас сильно беспокоят именно культурные последствия того, что происходит, тогда надо к истокам трагедии прильнуть. Начните с Эсхила, с царя Эдипа, чтобы понять, как трагедии зарождались в обществе. Потом русские трагедии точно так же. Зиновьева перечитайте «Русскую трагедию». И тогда вы будете совсем по-другому реагировать…
МБ: Семен, мы не можем игнорировать тот факт, что сейчас у людей настолько мало времени, что как раз книги стали, с точки зрения потребляемого медиа, не самым популярным источником. А какие-то еще альтернативы мы можем предложить?
СУ: Во-первых, я не согласен. И пусть каждый посмотрит, сколько он сидит в соцсетях.
МБ: А, не согласен по поводу времени. Я думала, что по поводу того, что стали мало читать.
СУ: То есть смотри, есть два аспекта.
Первое: начиная с 1970-х годов медиа-индустрия и рекламная индустрия отучала людей читать. Это был процесс целенаправленный, который сначала начался на Западе, а потом мы это подхватили. Поэтому каждый должен себе ответить на вопрос: он повелся на это или не повелся? Потому что вообще-то вся история развития человечества связана с книгами. И собственно, библиотека – это основа. Появилась письменность, с этого все началось. Поэтому те, кто отказался от чтения книг, должны понять, что они идут назад по пути эволюции. То есть у них начали расти хвосты.
МБ: Первые жертвы когнитивных войн.
СУ: Конечно, это не просто жертвы, это пациенты. Это вечные жертвы. Те, кто не умеют читать книги, – это люди, которыми будут вечно манипулировать в ходе когнитивных войн. Это и есть общество будущего, которое у Хаксли описано, «новый дивный мир». Он вообще не скрывает, как будет воспитан отдельный биологический вид обслуживающего класса, который будет кормиться эмоциями. Мы просто сосредоточены на утопии «1984» в основном. Но я считаю, что Хаксли больше о том, что происходит сейчас. Он показал будущее, где будет воспитан человек, которого будут кормить эмоциями, как птенчика. И он будет абсолютно манипулируем.
Поэтому у меня новость плохая для тех, кто отказался от чтения книг: вы сами ушли в эту дорогу неправильную. Как на это повлиять? Я не знаю… Только над собой работать. А как по-другому? Книга издается достаточно. Вот наше издательство «Питер»… Я читаю «Питер» с самой первой книги, как оказалось. Я только недавно выяснил это. У меня был отец, который подарил инструкцию к «ZX Spectrum». Был такой компьютер самодельный. И оказывается, это самая первая книга издательства «Питера». Еще 1986 года, или 1989. Ну, не помню.
Поэтому работать надо над собой. Потому что, к сожалению, у нас в России есть огромное количество представителей правящих элит, которые считают, что воспитание этого ультра-потребителя – это правильно. В чем же шизофрения? Одной рукой мы противостоим Западу, а другой рукой мы продолжаем строить у себя общество западного типа. И это та шизофрения, которая у нас может привести к очень глубокому кризису. И это то, с чем надо в первую очередь бороться.
МБ: И завершающий вопрос. Не могу не спросить про совсем юное поколение, которое, в том числе, становится жертвами когнитивных войн. Как с детьми разговаривать? Какую им давать сегодня информацию, чтобы они ее усваивали настолько, насколько они способны?
СУ: Во-первых, там нужна русская сказка. Начнем с этого.
МБ: Детские книги продаются хуже всего. Ха-ха-ха!
СУ: Нам нужна именно русская сказка. Длинная сказка с длинным сюжетом. Что-то, как в Советском Союзе, я так понимаю, нечто подобное у нас было постоянно. Например, на мое поколение оказало влияние это длинное произведение Волкова, которое «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», «Семь подземных королей», «Огненный бог Марранов». Ну, то есть нужна своя сказка, потому что иначе они будут жить в чужой сказке. Последний раз сказку для детей всего мира, я напомню, создали опять британцы (мы их как бы со счетов немного списываем постоянно). Не американцы, а именно британцы. К сожалению, наши дети живут не в наших сказках. Кое-что остается… Есть решения, связанные с прекрасными проектами: например, «Маша и Медведь». Но нужен свой сказочный мир, своя вселенная своих супергероев. Это факт. Но они по-другому должны называться. Иначе без этого наши дети будут уже не нашими детьми. И это очень серьезно. И в это надо вкладывать, потому что у нас, к сожалению, вкладывается в копирование их моделей. А нужно все-таки вкладывать в создание своих, тем более в культуре у нас этого достаточно.
МБ: Спасибо.
СУ: Спасибо.
МБ: Вам спасибо, что оставались с нами, и будьте внимательны к своему настоящему.
Словарь когнитивных войн
Телеграм-канал Семена Уралова
КВойны и весь архив Уралова
Бот-измеритель КВойны
Правда Григория Кваснюка
Was this helpful?
1 / 0